Я и мои самолёты, глава 36

…Как и было задумано!
Прошло шесть с половиной лет, прежде чем я вернулся к полётам – и шесть из них были заполнены безотрадным существованием, известным как мирное время. Карточная система: плановая фрустрация во всём, от еды до коммерции; политика: спад напряжения, повлекший за собой погоню за немыслимой утопией; реформы: подгонка «международных» шипов на покрышках под бесконечные выбоины; гражданская жизнь: обиталище беспощадных конкурентов…мирное время! Такое же фальшивое, как и период от мюнхенского кризиса 1938 года до военного поражения на континенте в 1940-м: и там и тут, хватало дезорганизованного политического хаоса.
До тех пор, пока, разумеется, не началась новая война – Корея!
Меня не призывали на службу – я пришёл сам. «Лётчик-инструктор?» - усомнились они. «Давайте-ка с самого начала; какой у вас ранг по квалификационной шкале?» Я настолько отстал от жизни, что не имел ни малейшего понятия, о чём они. Чёрт возьми! Я не летал на самолёте в Англии с 14 декабря 1941 года. «Вам придётся вступить в резерв добровольцев RAF» – добавили они. «Только через мой труп» - решительно заявил я; «Я офицер RAF». «Такого сейчас нет» - сказали они, почти ликуя – «Вы хотите сказать, что вы офицер запаса RAF». «На какой срок заключается контракт?» - задал я вопрос. «Три года» - ответили они, и добавили, как-бы невзначай: «Будете летать в компании «Эйруорк Лимитед». Они эксплуатируют «Тайгер Моты».
«Тайгеры»! Эти вездесущие бипланы мелькали то тут, то там, на протяжении всей моей лётной карьеры, вплоть до того момента, 26 февраля 1952 года, когда я вновь поднялся в заднюю кабину «Тайгер Мота», с другим инструктором в должности «страхующего лётчика» (вежливый способ сказать «летите вдвоём»). 1937: 10-я школа начальной лётной подготовки в Йейтсбери; 1938: 2-я школа лётной подготовки в Брайз Нортон и 85-я истребительная эскадрилья в Дебдене; 1939: метеорологическое крыло в Милденхолле и 2-я группа управления полётами штурмовой авиации в Госпорте; 1940: Госпорт; 1941: 229-я истребительная эскадрилья в Спеке, 145-я истребительная эскадрилья в Тангмере, истребительная группа кораблей торгового флота в Спеке; 1942: 450-я истребительная эскадрилья австралийских ВВС, Западная пустыня; 1943: 250-я истребительная эскадрилья, Западная пустыня; 33-я эскадрилья истребителей-перехватчиков, Родезия; 1944: 73-я группа боевой подготовки, Абу Суэйр; 1945: 73-я группа боевой подготовки, Файид. Все эти пункты, и все кусочки лётной жизни между ними – спецоперации там, спецоперации тут: посадки на семидесяти шести аэродромах на Британских островах и восьмидесяти четырёх аэродромах за их пределами – и почти в любой части, на любом из этих аэродромов, неизменно присутствовал «Тайгер Мот»!
«Сами будете взлетать?» - спросил я у моего «инструктора».
«Не будьте идиотом!»
Мне не понравилось новое переговорное устройство; его введение означало, что летать придётся с ненавистным микрофоном на лице. За каким хреном они променяли трубки «Госпорт», стойкие к любым дуракам, на радионаушники, не страдавшие надёжностью и требующие периодической замены батарей, к тому же не избавленные целиком от гремлинов? И раздражённая тирада инструктора, вдалбливающего премудрости полёта в тупую башку будущего аса, не разнесётся уже по всему аэродрому.
«Становись!» - таков был утверждённый брачный зов инструктора по физической подготовке в Британских ВВС. «Удостоверение?» - так обозначала себя военная полиция. Но сравнится ли что-то с неразборчивой матерной тирадой, летящей через аэродром, полный «Тайгеров»: «и какого чёрта ты, по твоему разумению, сейчас делаешь?»
Я был счастлив в том полёте, и, по мере того, как мгновения, одно за другим, сокращали удовольствие от момента, «Тайгер» уносил меня в прошлое…знакомый, всевидящий взор инструктора, отражённый в зеркале заднего вида на левой центропланной стойке, трепещущий солдатик индикатора в стеклянной трубке над топливным баком, встроенным в центроплан верхнего крыла, холодный тесак встречного потока, задувающий поверх плеча. В промежуток между взлётом и посадкой я успел посмаковать все воспоминания прошлых лет.
А ну-ка, давай быструю полубочку – помнишь, как Добсона чуть не выгнали из Йейтсбери, за то, что выполнил её на бреющем, прямо над аэродромом? Теперь давай сделаем петлю – помнишь двух инструкторов в Файиде, запоздавших с выходом над казармой женской вспомогательной службы?  Перевёрнутый полёт – помнишь, ты снижался в таком положении целых восемь тысяч футов, а потом вывел в нормальное положение на ста футах, сел с виража и встал практически в одну шеренгу с другими припаркованными «Тайгерами»?
Помнишь 1940 год, когда «Тайгеры» оснащали держателями для бомб? Когда Джо Карпентер сказал тебе, что, в случае вторжения, тебя переведут на «Рок» и заставят освещать море, а потом возвращаться вдоль побережья и атаковать на бреющем любого врага, высадившегося на наши условно-защищённые пляжи? А «Тайгерам» с бомбами, под управлением инструкторов, полагалось поддерживать ваши усилия, кидая мелкие осколочные бомбочки!
Помнишь…? Помнишь…?
Мы усердно работали на фирму, чьё название так и переводилось - «Авиационные работы». Если погода позволяла, суточный налёт составлял 5-7 часов. Шла война! Корпоративный дух, esprit de corps, объединявший пятьдесят инструкторов, был столь же крепок, как и в прежние дни – старые добрые военные денёчки. Но ни одному из нас не нравилось происходящее в офицерских столовых RAF, где все, в основном, стремились втереть очки для Палаты, обдумывали карьерный путь, изучали списки офицерского состава ВВС и стонали о безденежье. Только инструкторов, летавших на «Тайгерах», меньше всего беспокоила эта возня: мы всё ещё жили полётами и радость от этого делала нас молодой, шумной, поддатой, сплочённой командой.
Всего за год я налетал примерно тысячу часов.
А затем начались мирные переговоры – и с продвижением по карьерной лестнице за счёт налёта было покончено навсегда. В Палате был задан вопрос…с хитроумным политическим подвохом. Ответили на него как-то расплывчато. Мы направляли петиции членам парламента, за нас воевала BALPA – британская ассоциация пилотов авиакомпаний. Газеты пестрели заголовками: «Триста пилотов инструкторов увольняют без предупреждения», «Бывшие строевые пилоты не могут найти работу». Но на самом деле, всем было наплевать; как ни жаль, но…
И, чтобы добавить оскорбление к несправедливости, нам пришлось перегнать все «Тайгеры» в ремонтные части.
Увы, меня не было, когда акт возмездия свершился. Я жалею только о том, что не додумался до этого сам. Генерал-инспектор RAF принимал парад наших учлётов по случаю выпуска; были приглашены их родители, играл оркестр, прохождение церемониальным маршем было в процессе, старшие офицеры стояли по стойке «смирно», синее знамя RAF развевалось на ветру, генерал-инспектор салютовал каждому проходившему крылу…
А затем пять «Тайгеров» сделали их всех – пятёрка инструкторов, обученных боевым операциям, участвовавших в них и счастливых от этого, «с огнём в сердцах» - положила парад на землю…
Невозможно описать, в какую ярость пришли RAF; и уж вовсе невозможно привести здесь их высказывания, когда они пытались арестовать пятерых пилотов, и когда открылось, что из-за их собственной недейственности, их собственной неуклюжей некомпетентности, никто из этих пилотов ещё не был официально включен в число резервистов-добровольцев, а летать на самолётах Её Величества дозволялось только резервистам и строевым лётчикам…
Формально, эти пятеро не являлись военными лётчиками, и RAF не могли ни арестовать их, ни отдать под трибунал. А арестуй их как гражданских лиц – и RAF пришлось бы признать, что их самовольно допустили к полётам на самолётах Её величества.
Так и было задумано, когда те пятеро планировали налёт.
Это было идеальное прощание лётчиков.