Я и мои самолёты, глава 22

Споём песню «Киттихоука»

Моим любимым карикатуристом во время войны был Рассел Брукбенк, и один из его рисунков, по моему мнению – один из самых точных, изображал три бомбардировщика «Летающая Крепость», сопровождавших одинокий «Киттихоук» с подвешенными тысячефунтовыми бомбами!  Рисунок не требовал подписи – особенно в свете песни, популярной в те дни в RAF. На мотив «Тело Джона Брауна»: ««Крепость», говорят, летит на высоте сорок тысяч, но везёт всего одну малюсенькую бомбу!»
Если подумать, существует немало песен, посвящённых «Киттихоуку», характеризующих этот истребитель не хуже, чем могу это сделать я.  Возьмите, к примеру, вот эту, написанную на мотив «Весёлый холостяк»:

A Kittyhawk pilot, I, thoroughly trained by the RAF to fly.
Я – пилот «Киттихоука», обученный летать как надо Королевскими ВВС
Instead of which, they gave me a bitch of American do-or-die!
В итоге, мне сосватали эту оторву, американское «Сделай или сдохни»!
As a fighter she’s punk as hell,
Как истребитель – она полный трэшняк,
But for bombing she’s rather swell;
Но для бомбёжек ещё как-то годится.
Though she dives like a brick, she’s rather slick –
Она весьма стройна, хотя и пикирует, как кирпич.
At least that’s what we always say
По крайней мере, именно так мы всегда говорим,
As we peel away…as we peel away….
Выполняя полубочку перед пикированием.

Припев:

At seven thou, the flak is peppered neatly
На семи тысячах, небо приперчено разрывами зениток
In black, and brown, and white
Чёрным, коричневым и белым цветом.
And halfway down the speed is rising madly
На полпути к земле, скорость бешено растёт,
Which gives me an awful fright
И это пугает меня до ужаса.
Twelve hundred feet is when we drop our A.P’s and hope to head for home
Высота тысяча двести футов – кидаем осколочные, надеясь взять курс домой,
But the leader of our gaggle, who has watched the A.P.’s straddle
Но тот, кто командует нашей стаей, кто следил за попаданием осколочных,
Calls up ‘Double strafing now!’ upon the ‘phone
Орёт в шлемофон: «А теперь – штурмовой удар!»

When you start on your strafing run
И когда ты заходишь для штурмового,
You generally dive from the sun;
Ты обычно пикируешь со стороны солнца;
But you know for a cert that you’re gonna get hurt,
Но ты знаешь наверняка, что в тебя попадут,
Though you try to make out that it’s fun.
Хотя и пытаешься обратить всё в веселье.
You watch all the Breda bursting around
Ты видишь, как кругом рвутся снаряды из зениток «Бреда»,
As you hunt for a target in vain -
Пока ты ищешь цель, впустую –
Then you see it at last, through the dirt and the dust,
Затем, наконец, ты её видишь, через грязь и пыль,
And thankfully line up and press the tit
И, с облегчением выровнявшись, жмёшь на гашетку,
Hoping like hell for a hit…hoping like hell for a hit
Изо всех сил надеясь, что попал.

Припев:

At zero feet you use your throttle madly
Высота - ноль, ты шуруешь сектором газа, как безумец,
And hope oil pressure holds
Надеясь, что давление масла не упадёт.
You start to climb, and then your engine, sadly,
Ты переходишь в набор, и тут твой движок, как ни грустно,
But, very firmly, folds.
Очень решительно отказывает…
You belly-flop five miles away from the target
Ты плюхаешься с убранным шасси в пяти милях от цели.
And curse the Allison junk.
И проклинаешь дерьмовый «Эллисон».
Though they send a Bristol Bombay, you swear to them that one day
Хотя за тобой присылают Бристоль «Бомбей», ты клянёшься, что однажды
You will find a kite whose engine isn’t punk!
Ты найдёшь истребитель, двигатель которого не будет дрянью!

«Киттихоук» был довольно посредственным истребителем: слишком тяжёлым, с малой высотностью, ограниченной маневренностью и не особенно скоростным, кроме как в пике. Так что, его сделали истребителем-пикировщиком: сперва бомбишь цель, потом обстреливаешь и с боем прорываешься к дому – естественно, при условии, что «Эллисон» не подвёл! Прорыв в сторону дома достоверно и с жестокой сатирой описывает следующая песня (на мотив «Нашёл я чудо-кабачок»):

So you’ll have to pull your finger out and do a ruddy turnabout
Итак, тебе придётся напрячь силушку, и заложить чёртов разворот,
And do not be hamfisted or you’ll surely spin
И не переборщи с этим, иначе стопудово сорвёшься в штопор,
At six o’clock the 109’s are coming down;
Тебе на хвост садятся «сто девятые»;
Turn tighter! Or to base you never will return.
Живей на развороте,, а то не вернёшься на базу!
And then your friends will have to wait a bit
Иначе твои друзья подождут немного,
Before they start to clifty kit.
А потом начнут делить твои пожитки.

Однако, самая популярная песня на тему «Киттихоуков» пришла из 450-й эскадрильи 239-го авиационного крыла, где служили одни австралийцы (кроме меня!). Пелась она на мотив «Лили Марлен».

Get your right deflection, check reflector sight,
Правильно выбери упреждение, проверь рефлекторный прицел,
Make your skid correction and see the range is right
Сделай поправку на скольжение, правильно настрой дальность стрельбы.
Then you will press the tit, old son,
А теперь жми гашетку, старина,
And blow the Hun to Kingdom Come.
И отправляй Ганса к праотцам.
And poor Marlene’s boyfriend will never see Marlene.
И бедный дружок Марлен никогда не увидит свою Марлен.

Fifteen hundred pounds of anti-personnel
Тысяча пятьсот фунтов осколочными
Eighty dozen rounds of the stuff that gives them hell.
Восемьдесят дюжин патронов, отправляющих их в ад
Down in your bomb dive – zoom away!
Вниз, в пике для бомбового удара – и уход горкой!
And live to fight another day.
И живи, чтобы драться на следующий день.

And poor Marlene’s boyfriend will never see Marlene.
И бедный дружок Марлен никогда не увидит свою Марлен.

Six point five beside you, petrol truck ahead -
Шесть крупнокалиберных при тебе, бензовоз прямо по курсу
Wonderful conditions for filling it with led
Прекрасные условия, чтобы начинить его свинцом!
A flamer to you, a grape for Fritz;
Факел для тебя, могила для фрица:
He’s blown to bits just where he sits;
Он разорван на части прямо на месте.
And poor Marlene’s boyfriend will never see Marlene.
И бедный дружок Марлен никогда не увидит свою Марлен.

Then back to Harasser’s house we’ll steer
А затем мы направим курс в «Дом Домогателей»
To drink our beer, with ne’er a tear…
Чтобы бесстрашно выпить пива…
And poor Marlene’s boy friend will never see Marlene.
И бедный дружок Марлен никогда не увидит свою Марлен.

Вы можете подумать, что люди, сочинившие эти песни, вероятно, были несколько наивными, воинственными или чересчур утомлёнными песками и солнцем. Вы правы, мы именно такими и были! Нашей общей темой была песня «Безумие Западной пустыни», вполне обоснованно написанной на мотив «Волшебный остров на в южном море» (если помните мотив):

Western Desert Madness had taken possession of me;
Безумие Западной Пустыни обрело надо мной власть.
Now at last I had it -  as I’ve had my Kittihawk III!
Теперь, наконец-то, я взял своё – со мной мой «Киттихоук» III!
Western Desert Madness is caused by the heart of the sun,
Безумие Западной Пустыни, чей источник – центр солнца
Bully beef for breakfast and dicing around with the Hun.
Мясные консервы на завтрак, игра в чёт и нечет с фрицем.
Do you recall that crouching
Помнишь, как ты сидел на корточках
In a wadi exposed to view,
В открытом со всех сторон высохшем русле
A cup of chi for breakfast
Имея кружку чая на завтрак
And a dinner of hard-tack stew?
И рагу из галет на обед?
Western Desert Madness is a permanent worry to me
Безумие Западной Пустыни постоянно беспокоит меня
Dicing around in a skyways in a clapped-out Kittihawk III!.
Игра в чёт и нечет вблизи воздушных трасс, на изношенном «Киттихоке» III.

Практически любая песня про «Киттихок» была уничижительной, хотя главным предметом ругани всегда был двигатель «Эллисон». Как я уже писал в рассказе про «Томахоук», для пилотов, «Эллисон» являлся постоянным источником проблем, поскольку подшипники в нём начинало клинить без всякого предупреждения: совершенно внезапно падало давление масла, прыгала температура масла, а затем – блям! Двигатель либо наглухо заклинивало, либо начинался пожар. Это был вопрос чистого везения. После каждого вылета мы проверяли масляные фильтры «Кано» на предмет стружки, а всё остальное было в божьих руках. Часто можно было слышать, как пилоты «Киттихоуков» выкрикивают хором, словно речёвку:

Sing a song of Kittyhawk: one long flipping moan!
Споём про «Киттихоуки»: один долгий стон!
Goldfish in the Kuno stops you getting home.
Стружка в масле в фильтрах «Куно» не даёт лететь обратно.
Even if you make it, you’ve got to fly again;
Даже если справишься, тебе придётся лететь снова.
We’d like to stuff old Allison down a flippin’ drain!
Мы бы охотно отправили старый «Эллисон» вниз по сточным трубам!

Эта речёвка почти без вариантов оканчивалась циничным тостом Второй мировой:

Raise up your glasses – steady!
Поднимем же стаканы: готовы!
And drink to the men who fly.
И выпьем за мужчин, которые летают.
Here’s to the dead already;
За того, кто уже успел умереть;
And here’s to the next man to die.
И за того, кто умрёт следующим.

Но в нашей 450-й эскадрилье RAAF («Домогатели») была собственная застольная песня. На хорошо известную мелодию из фильма «Отель «Белый Конь», мы орали в унисон:

So raise up your glasses and DRINK, harassers,
Поднимем же стаканы и ВЫПЬЕМ, домогатели,
We’re taking the air at first light:
Мы поднимаемся в воздух, едва взойдёт:
To fly with Rommel’s direction,
За то, чтобы лететь в направлении Роммеля
To bomb and to lay off deflection.
За бомбовый удар и расчёт отклонения.
And when the war is a memory, the Desert Harassers will be
А когда война станет воспоминанием, Домогатели Пустыни
A name you’ll always remember;
Станут именем, которое помнишь всегда;
So drink to four-fifty with me!
Так что выпей за четырёхсот пятидесятую со мной!

From Canada and from Kiwi-land,
Из Канады и из страны киви,
From Perth and the Outer Barcoo,
Из Перта и из Аутер Барку
From near and far you will struggle
Из ближних и из дальних мест, ты будешь бороться
To join once again in the gaggle.
За то, чтобы ещё раз сбиться в стаю.
The years roll past and you’re clapped at last,
Годы быстро пролетят, и, в конце концов, ты станешь дряхлым старцем,
But this doesn’t matter: you see,
Но это неважно: видишь ли,
You’ll always be a Harasser,
Ты всегда будешь Домогателем,
So drink to four-fifty with me!
Так что выпей за четырёхсот пятидесятую со мной!