Конская история как дичь и ахуй путинизма

                Любимой Герцогине Кэрролла и Ивлукича леди Бонни Роттен
     Младшая дочь Хорза Генувизи Конни бросила свой сверкающий алой краской  " Плимут " у закусочной Лошадя Жимми, державшего в Бруклине и Куинз подпольный тотализатор, принимающий ставки на тараканьих бегах царя Артура, приехавшего одним из первых в самой первой волне галлиполийской миграции оттуда сюда. Он пересек Конни - Айленд на рассвете, когда дочь дона Хорза еще спала в своей девичьей кушетке, скукожившись по принципу Вуйкеса, спешно нанятого семьей Генувизи за большие деньги. Вуйкес обучил солдат методикам вздорной паскудины Потупчик производить и жрать говно, консильери - косить от патриотической обязанности Шлегеля и Шапиры, капореджиме - устанавливать режим наилучшего благостьприятельствования сомневающимся несколько в возможностях сланцевой революции успешным менеджерам семьи, ежедневно и тупо камлающим на мудрость отцов, вместившуюся под дегенеративным узким лобиком плешивого босса всех боссов, окукливающимся от успехов росту поширше, поширше мудаком вывернувшим из - за угла закусочной Лошадя Жимми.
     - О, Конни, - не удивился плешастый, принимая торопящуюся младшую дочь Хорза Генувизи в потные объятия знающего, как надо, - куда ускорилась ?
     - Ой, Сысой Сысоич, - зарделась Конни, отстраняясь от благости приобщения лютым несогласием доцента Собчак, - ты хучь и крестный, пущай у тебя тулуп идиотический, пусть ты могуч и злоучастен, но только знай, - взвизгнула Конни, наблюдая выходящего из дверей закусочной хозяина, - что народ, - она вельможно указала левой ногой на торчащих по пожарным лестницам и лавкам обитателей Биаррица с удвоением согласной и твердо так  " эр ", в - натуре, - не так уж.
     - А как ? - осклабился мокрым ртом стратег, мысленно решая суть трамвайства : вот надо ли в условиях демократизации запретить внутриредакционную цензуру Си - Эн - Эн или и так сойдет ?
     - Два вопрошения посреди одной фразы, - оценила Конни Генувизи, бросаясь в неистовый и беспощадный бунт.
     В бунте тогда неспокойно было. Смеркалось.  Прямо посреди бунта сидел на кукане неуловимый Шендерович и яростно спорил по смыслу трамвайных шкварок с частично непримкнувшим Бабченкой, чья вопиющая дегенеративность перевешивала носастость срачной армянки Симонян. Даже дохлые, как падло, Доренко и Носик тоже ощущались там, словно русский дух.
     - Там Русью пахнет, - смутился хромой Озолас, выпрыгивая из бункера на взморье.
     - Не, - утишила его Конни, передумав бунтовать, - это  " Гиванджи " за пять баксов в тройскую унцию.
     - Могу тебе предложить, - предложил хромой Озолас, сочувствуя суверенному бизнесу дона Хорза по внедрению от и до, - за те же деньги ярославских роботов. Космодром ! - нагнетал хромой Озолас, размахивая руками. - Сорок тыщ кульеров ! Бочки и биля бочки, жолтое пальто, а также, - приморщинился хромой Озолас, оставляя последнее предложение спроса напоследок, - живую жидовку Потупчик до кучи забесплатно. Можешь продавать ее пуэрториканцам, - торопился хромой Озолас сделать предложение, от которого невозможно отказаться разумному существу, проживающему восточнее Вислы и Одера, а Биарриц или Нью - Йорк - именно восточнее, это с какой стороны глянуть, с Гринвича или дуба, - валдоемить по Валдаям и штырить по манде поперек, мне по х...й.
     И опал хромой Озолас, и убедился, что говна никому не надо, и возмечтал о конфетках поганки Шараповой, и распузырился гордостью бравших Рейхстаг, и вступил на склизкий пусть саморазрушения, заводящий в кущи общественных дискуссий и прочей х...ты.
     В общем, все умерли.
     - Какая печальная история, - промолвила Дитушка, укладывая спать коалу и почвенную Сомика в одной кроватке.
     - Вронского и Карениной прям, - сквозь сон шептала Сомик, оставаясь неустановленностью принадлежности наилучшим фейком в истории рунета. А коала думал о совсем другом и потому - то назвал сказочку именно вот так вот .