Училка

Димка лениво разглядывал ладную фигурку Ольги Борисовны, всё ещё недоумевая: на кой ему репетитор (тем более, по литературе)? Но теперь, эти размышления не вызывали такого раздражения, как до первого занятия. До того как увидел её, слишком молодую, (для своих тридцати), с короткими рыжими кудряшками, кошачьими зелёными с золотыми крапинками глазами и… Ох, эти формы! Мысленно он давно исследовал всё это богатство вдоль и поперёк…
- Дима, будь добр, повтори, что я только что сказала? – мелодичный насмешливый голос переполошил все мысли в голове парня.
С трудом отведя глаза от соблазнительно расстёгнутого ворота зелёной, шаловливо завязанной под грудью, блузы, он улыбнулся:
- Прошу прощения, Ольга Борисовна, у меня сегодня что-то с головой! – промямлил двусмысленно, облизывая внезапно пересохшие губы. – То ли погода, то ли спал плохо… туго соображаю. Может, кофе с мороженым? После, обещаю, я буду – само внимание!
Если Ольга  и хотела возразить, возмутиться, то… задиристая мальчишеская улыбка и… что-то ещё… неуловимое… обезоруживало. И женщина кивнула.
- Ладно, пусть будет маленький перерыв! – пожала она плечами, улыбаясь.   
… Эта капля мороженого на нетронутой помадой розовой губке манила, словно Алисе, нашёптывая: «Слижи меня!». Сводила с ума… рисуя в воображении Димки фантастические картины: Ольга, сладко стонущая от его ласк; Ольга, стоящая перед ним на коленях и губы… не в мороженом…
- У Вас на… губах… – пытаясь стряхнуть наваждение, еле слышно пробормотал парень, протягивая учительнице салфетку.
- Здесь? – игнорируя белый квадратик, Оля быстро облизала губу.
От этого зрелища крышу рвануло, как у четырнадцатилетнего, где-то в глубине души даже вроде успело стать стыдно, но… Прежде чем он осознал всё это, большой палец правой руки уже очерчивал контуры желанных губ. А затем, неожиданно для самого юноши, палец заменил язык.
- Сладко! – хрипло поделился он открытием.
- Конечно, – хмыкнула Ольга Борисовна, поспешно высвобождаясь. – Мороженое как-никак!
Женщина передёрнула плечами, пытаясь вернуть голосу и улыбке беззаботность. Безуспешно…
«Какого чёрта! – изумлялась она. – С ума сойти… от восемнадцатилетнего мальчишки… брр!»
- Нет, ты – сладкая!
Это протестующее «Ты», заставило Олю едва заметно поморщиться. Но, сделав неторопливый глоток кофе, она всё же сумела улыбнуться:
- Что ж, молодой человек! – даже подмигнула. – Пожалуй, мы можем опустить формальности. Идём? Кто-то обещал стать прилежнее... после мороженого…
На этих словах женщина вновь облизнулась. Как то плотоядно… Или Диме лишь показалось?

***
               
- Лисичка, что с тобой сегодня? – с озадаченной улыбкой спросил Макс, когда Оля в третий раз невпопад ответила на его вопрос.
- Что, любимый? – вновь одаривая его рассеянно-мечтательной улыбкой, переспросила жена.
- Хм… – мужчина крепче прижал её к себе и легонько потёрся подбородком о рыжую макушку. – Кто на сей раз?
Полу развернувшись в больших тёплых руках любимого мужа, Ольга шаловливо чмокнула его в нос и снова села, прижавшись спиной к уютной груди.
- Смеяться будешь! – будто, правда, смутившись, по-девичьи хихикнула она.
- Нееееееее, обещаю! – смеясь, протянул Макс, начиная щекотать свою Лисичку. – Не скажешь – защекочу!
- Ну… А если скажу, съездишь на денёк на дачу? – «Лисичка» бессовестно торговалась, игриво ёрзая на широкой  груди и, просительно заглядывая в глаза мужу.
- Угумм! – Макс провёл языком по белокожей шейке. – Говори уже, Лёлька!
- Новый ученик… мм… – выдохнула Ольга, замурчав от удовольствия, когда пальцы Максима сжали сосок под футболкой.
- На малолеток потянуло? – хохотнул мужчина прямо ей в ухо, обдавая горячим  дыханием. – Ну-ну… и… когда ты его хочешь…?
- Завтра! – Лёля перевернулась и опрокинула мужа на спину, кусая его за нижнюю губу, одновременно запуская руку в, уже оттопыренные, шорты. – Так как насчёт дачи?
От этих манипуляций голос  у него осип:
- Не хочу на дачу! – вдруг выдал, снимая с жены футболку и слегка кусая за твёрдый сосок.
- В смысле? – возмущённо простонала она, потёршись влажными трусиками о бугор в шортах.
- Хочу посмотреть…

***

- Ну, похожа я на страдающую от простуды? – хохоча, поинтересовалась Лёля у стоящего рядом с кроватью Макса.
- На страдающую?! – накинув на жену простыню, так что она (ничего особо не скрывая) легла на живот широкой лентой, он, наигранно изумлённо приподняв бровь. – Я бы сказал, на наслаждающуюся простудой!
Трель дверного звонка не позволила Оле взорваться возмущением.
- Будь умницей, поправь халатик! – выходя в коридор, «строго» блеснул глазами Максим.
Хихикнув, женщина дёрнула, и так неплотно собранные, отвороты коротенького махрового халата, будто случайно обнажая немаленькую грудь. И, для пущего эффекта, согнула ножку. Так, чтобы войдя в спальню, Димка не смог бы не бросить взгляд туда, где не было и намёка на трусики.
- Добрый день, – как раз в этот момент донёсся из прихожей удивлённо-напряжённый голос парня. – Я к Ольге Борисовне… на… урок.
- Конечно-конечно! Идёмте, я повожу вас, молодой человек.
Представив как должно быть, вытянулось лицо Димы, Ольга едва не прыснула от смеха, но… Услышав приближающееся шаги, приняла вид только что проснувшейся больной и даже, неприлично широко, зевнула.
- Милая, ты не спишь? – постучав в прикрытую дверь их спальни, спросил Макс. – К тебе ученик.
- Здравствуй, Дима! – Ольга Борисовна старательно изобразила вымученную улыбку, старательно скрывая «пищащие» любопытство: какой же будет реакция парня на её внешний    вид. – Присаживайся!
Реакция не разочаровала. Юноша густо покраснел (и не скажешь, что вчера был таким бойким), старательно отводя взгляд от распавшихся пол халата и тут же роняя его (взгляд) на полуоткрытую грудь.
- Дооо… добрый день, Ольга Борисовна. Может, я не вовремя? Вы ведь болеете…
- Не морочь головы, она и так болит! – строго кашлянула Ольга, морщась словно ее, в самом деле, мучала головная боль и нетерпеливо махнула рукой на кровать рядом с                собой: – Садись уже!
Парень обречённо шлёпнулся на край постели, а Лёля хитро взглянула на мужа:
- Любимый, не забудь, пожалуйста, купить молока, – картинно прохрипела она, – кипячённого на ночь… И не задерживайся.
- Хорошо, родная, я скоро. – Максим послал ей воздушный поцелуй и скрылся, плотно закрыв за собой дверь.   
 Димка не смог сдержать облегчённый вздох. Всё происходящее напоминало тупую комедию. Ну, предположим, муж Ольги ничего не ведающий и не понимающий лох. Но сама-то она, конечно, не могла вдруг забыть вчерашний урок.
«Так зачем же всё это?! – парень вновь невольно скользнул глазами по неприкрытым прелестям. – Лыбится ещё, лиса!»
 Оля, которая и правда хитро улыбалась, щебеча что-то о поэтах Серебряного века, вдруг закашлялась и хрипловато попросила:
- Чай… подай, пожалуйста, чашку… – она беспомощно облизнула сухие губы, вновь будоража в парне вчерашние фантазии.
Подавая учительнице большую чашку с уже холодным чаем, молодой человек старательно отводил взгляд.
- Ты меня так обольёшь! – преувеличено возмутилась она, забирая чай, как бы случайно касаясь руки парня.
- Прости, – внезапно вновь переходя на «Ты», Дима вдруг, словно передразнивая, облизал губы. – Я… я не хотел…               
- Неужели? – Лёля насмешливо вскинула брови, очередной раз, обводя губы быстрым розовым язычком. – А мне казалось, хотел…
Не выдержав,  парень притянул женщину к себе, запуская руки под халат и впиваясь в дразнившие его, и даже, снившиеся, губы.
- Не показалось! – довольно промурлыкала Ольга, «выпадая» из халата и прижимаясь к нему всем телом.
Её соски болезненно напряглись, напоминая о себе… требуя внимания и она, взяв руку ученика, положила её туда, где в ней была острая необходимость. Сладко застонав, когда Димка с удовольствием сжал ладонь, а другой рукой пробрался к уже влажной киске, зарываясь пальцами между губок… лаская клитор… Всё это он проделывал не прерывая дерзко-сладкого поцелуя и в какой-то миг Оля почувствовала, что у неё кружится голова… совсем, как у малолетки.            
Эти стоны. Стоны взрослой женщины, его учительницы, сводили с ума. Звуча самой сладкой музыкой, елеем проливаясь на, ещё юную, мужскую гордость. Нет, Дима не был неопытным желторотиком и подобная «музыка» не была в новинку, но… то были его одногодки и, если честно, ему было почти всё равно, что чувствуют или думают, готовые на всё, дуры. Оле же он очень хотел доставить удовольствие. Хотелось, чтобы она потекла под ним… от его ласк, чтобы кончила, выкрикивая его имя. Чтобы, хоть на время, забыв о муже, была только его…
Впрочем, мысль о Максе он тут же отбросил, как что-то ненужное… словно собственную одежду, что давно валялась где-то на полу. Его губы… язык скользили по горячей сладко пахнущей коже, изучая, смакуя каждый миллиметр. Вызывая всё новые и новые стоны, судорожные вздохи и сладостные всхлипы, Дима опускался ниже… ниже… к хлюпающей киске. Ему вдруг захотелось (раньше ему и в голову не пришло)… попробовать её на вкус. Даже, еле выдохнутый, сквозь очередной стон, смешок-протест: «Не стоит, малыш, ответки не будет. Русалкой* я бываю только с мужем…» не остановило его. Наклонившись, он начал слизывать её влагу, лакать, как котёнок молоко.
Поёрзав несколько секунд, будто намереваясь вырваться, Ольга вдруг выгнулась и, тяжело задышав,  запутала пальцы в его волосах, плотнее прижимая.
- Ты всё же сладкая… везде! – пробормотал Дима, на миг, отстранившись от неё, уже потёкшей.
Ответом стал то ли смех, то ли стон. Что побудило продолжать. Он пил её неторопливо, наслаждаясь каждой каплей… дразня и заставляя кричать от удовольствия, извиваясь от каждого нового прикосновения. Неожиданно, сверкнула мысль о том, что Макс не часто балует (если вообще балует) жену такими ласками. И от этой мысли гордость парня раздулась как кузнечные меха.
Допив её до последней сладкой капли, до последнего вскрика, до неги изнеможения, Дима перевернул Ольгу на живот. От резкого бесцеремонного шлепка по нежной ягодичке, колени женщины согнулись, поднимая её в такую удобную, для него, позу. Жадно ухватившись за Олины бёдра, на всю длинну врываясь в неё горячие недра.
Лёля сладко охнула и, дразняще отстраняясь, вильнула бёдрами. Димка ответил цепким захватом плеч и сильными, даже грубыми, толчками. Словно бы в наказание за своеволие, парень принялся шлёпать учительницу широкой ладонью, с каждым шлепком врезаясь во вновь потёкшее  лоно всё глубже и глубже. Он не заметил, что начал рычать в такт бесконечным толчкам и шлепкам, на этот раз, сосредоточившись на собственных ощущениях, собственном удовольствии. Хотя, стоны и вскрики женщины явно давали понять, что и она сходит с ума от удовольствия. Очень скоро её стоны стали протяжными, и она задрожала… кончая!   
- Ох, чёрт! – расстроился Дима, не сумев сдержаться и кончая вместе с учительницей… в неё.
Тяжело дыша, Ольга погладила его по щеке, словно успокаивая:
- Ступай в душ, малыш! – лениво улыбнулась она. И, принюхавшись, блаженно добавила: – О, Макс кофе сварил!
Словно в ответ на эти слова, из-за двери раздался голос Максима:
- Ребята, кофе стынет! – весело позвал он и, совсем уж, шокируя парня, добавил: – Ну и шумные же…

______________
*Миньет – придумали русалки (шутка) 



The end

(12-19.11.2020.)