Ночь под Рождество или Кукла в зеленом. Глава 16

-Сдается мне, здесь бы не помешал горячий, крепкий чай! – заметил Джордж, выходя из гостиной.
-Поставили чайник и мало по малу все счастливы стали опять… - пробормотал Берт, проводив его взглядом.
Он закурил сначала, потом поднялся из кресла, в которое успел сесть, покрутился у камина и, швырнув только что закуренную сигарету в огонь, вышел след Джеку…
Элли сидела на коленях Рэймонда, так и прижимая к себе куклу, а он, обхватив ее крепко руками, спрятал лицо в ее растрепавшихся волосах. Оба они молчали, слушая, как теперь совсем тихонько кукла продолжает петь. А Элли плакала и плакала, просто не в силах остановиться. Рэймонд же осознавал, что сейчас ей необходимо выплакаться. А еще чувствуя, как сжимается его сердце, как горит оно, так давно, казалось, остывшее, отказавшееся гореть без нее…
-Элли! – прошептал он в ее волосы. – Элли, ты слышишь меня?
Он просто уже не смог дождаться, когда она успокоится. Она же дернулась при звуке его голоса, и он еще крепче прижал ее к себе, испугавшись, что она сейчас вскочит и убежит, уничтоженная его недавними словами.
-Тише… Только не беги, Элли!
Он дал ей оторвать лицо от его груди.
-Я и не бегу… - всхлипнула она.
-Вот и не беги… пожалуйста!
-Но ведь… но ведь ты сказал… ты дал мне понять, что не хочешь… не можешь…
-Я кое-чего не могу и много чего не хочу… - проворчал он. – Но сейчас я не смогу увидеть, как ты уходишь. Вот как хочешь, так и понимай это!
-А через еще полчаса ты решишь, что сможешь? Опять наговоришь Бог знает, чего, и мне придется осознать, что ты… не хочешь быть со мной, что ты боишься потерять себя рядом со мной, потерять свою привычную жизнь, отказаться от своих амбиций… Как же мне быть Рэй? Как??
-Как быть… - машинально повторил он. – А вот как хочешь! Как ты решишь, так и будет.
Последние слова он произнес так серьезно, что Элли невольно смолкла и снова сжалась вся внутри.
-Но… если я скажу…
Рэймонд посмотрел ей в глаза, она ухнулась в его взгляд и поняла, что сейчас он ждет ее слова. Оно за ней!
-А давай посмотрим, что  еще осталось в твоей коробке? – вырвалось вдруг у нее.
-Что??.. Элли, ты не ответишь мне??
-Тише! – улыбнулась она, приложив палец к его губам. – Просто я вдруг поняла, что это важно… И потом, я думаю, ты знаешь ответ.
Она наклонилась и схватила коробку с подарками Рэймонда, усадила куклу на диван и заглянула внутрь.
-Здесь еще два свертка! – воскликнула она. – Гляди!
И она вынула небольшой и твердый, а за ним плоский и достаточно мягкий.
-Какой сначала? Давай вот этот!
И Элли сорвала бантик с маленького свертка, в котором оказалась коробочка синего бархата и снова карточка.
-Дай-ка мне, деловая ты наша! – проворчал Рэймонд и отобрал у нее коробочку и карточку. – Мой подарок!
-Твой, твой! – облегченно рассмеялась Элли. – Читай!
-Ну, хорошо… « Рэй, открой это только если Элли и в самом деле сейчас рядом, а ты чувствуешь лишь одно – необоримое желание быть только с ней!» - прочел Рэймонд и, отложив карточку, посмотрел на Элли.
-Что ты чувствуешь? – тихо спросила она. – Ты ведь сделаешь, как он написал?
И не говоря ни слова, Рэймонд… открыл коробочку.
-Наверное, это именно то, о чем Ферри писал в письме… Что ж, он смог предугадать все, что здесь случится! – усмехнулся Рэймод. – Даже то, что сейчас, именно сейчас я нигде не смог бы достать такую штуковину… Это тебе, Элли. Ты возьмешь?
С этими словами Рэймонд протянул ей открытую коробочку, и она увидела в ней потрясающей красоты, сияющий, подобно звезде, большущий бриллиант, вправленный в платину.
-Это кольцо на помолвку, Элли, - пояснил Рэймонд, глядя на необыкновенный камень. – Ты согласна принять его от меня?
-Тебе очень повезло с друзьями, Рэймонд! – промолвила Элли. – Я… согласна…
Она заглянула ему в глаза, ахнула и обняла, что было сил.
-Господи, Рэй, тысячу раз согласна!! – вскрикнула она. – Я хочу быть только с тобой… только с тобой, Рэй!
Ее голос дрогнул, Рэймонд отнял у Элли коробочку, вырвал из нее кольцо и мигом напялил ей на палец.
-Все… Все, милая, теперь не отвертишься!
И он снова прижал ее к себе, гладя по волосам, прильнув губами к ее виску.
-Только прости меня… прости, Элли! Но я должен был сказать все, что думал и чувствовал все эти годы, понимаешь? Ты так любишь меня, а я вот такой… Но я тоже люблю тебя! Люблю с первой минуты, Элли!.. Джина ведь права была…Тихо-тихо! Права, как и любой здравомыслящий человек – незнакомую девочку, упавшую с велосипеда почти под колеса твоей машины, логичнее всего доставить или домой, или в больницу. Ведь так? Согласись!
Элли пожала плечами и лукаво улыбнулась.
-Во-от! А я что сделал? А я увидел твою растерянную и одновременно неожиданно вспыхнувшую несказанной радостью и смущением мордашку, эти твои неимоверные зеленые глазищи и… внезапно почувствовал то, о чем сказала мисс Адель Уорбек Ферри напоследок. Я почувствовал, что ни за что не хочу отпускать тебя куда бы то ни было. Как гром среди ясного неба! Стою, болтаю что-то, а сам понимаю – ей же всего лет шестнадцать! Куда я лезу?? Домой ее, домой, Рэймонд, пока ты дел не натворил!! И не могу. Вот просто не могу!.. Да, Элли, смог потом, уговорив себя, заставив, наконец, хотя, видит Бог, после спальни Ферри это было почти невозможно. Я обманул твои ожидания, я обманул надежды Ферри, обманул сам себя, а главное – само Небо, так щедро одарившее меня. Старательно внушал себе, что я прав, что нельзя связываться с милой, наивной, такой искренней девочкой, обладавшей редким сердцем! Таким же, как у Ферри. Он ведь потому сразу и проникся к тебе – одна кровь!.. Моя честь, моя совесть по отношению к Джине… О, они ликовали! Но сердце не обманешь, Элли, и я понимал, сердцем этим своим чувствовал, ЧТО я потерял… И если уж о Джине, то ее я ведь тоже обманул. Не меньше, чем остальных. Я остался с ней, не любя ее. И я не думаю, что Джине, какой бы она ни являлась, было это нужно!..
-Уверена, что нет! – согласилась Элли. – Тебя если любить, то только взаимно!
-Вот как?? – вскричал Рэймонд. – Но как же все эти двенадцать лет ты любила меня, по твоим же словам, но даже и увидеть не надеялась??
Она провела пальцами по его блестевшим волосам, залюбовалась переливавшейся лазурью его глаз и едва не позабыла, о чем, собственно, говорила.
-Как?... Не знаю, Рэймонд. Именно не знаю, потому что, это была адская боль – видеть ваши ролики или интервью, слышать твой голос и смертельно ревновать тебя ко всему миру, ко всем красоткам в поле твоего зрения. А следом… вспоминать тот день, твои руки, губы, твой шепот, глаза… Ведь это было! И я не могла этого забыть!! Меня в клочья рвало – ты, мой первый и единственный мужчина никогда не будешь со мной! Мой плач превращался в крик и я… я тоже уговаривала себя, Рэймонд, я тоже внушала себе, что нельзя думать о тебе, что надо скрыться даже от Ферри, что бы никогда не увидеть тебя, не чувствовавшего ко мне ничего, кроме вины и жалости… Столько лжи, Рэймонд! Лжи, которая никого не спасла… А вот правда, которую боятся больше бешеной собаки, могла все исправить, нанеся боль только Джине и, как я понимаю, не так уж глубоко… Но я не хочу так думать, Рэй, не хочу обвинять ни тебя, ни Ферри, мне страшно жаль этих двенадцати лет, но за себя я могу сказать, что они… эта страшная тоска, они пошли мне на пользу. Я выросла, Рэймонд, и я поняла, что и вправду способна любить только тебя, принимать, каков есть, только тебя и… делать больно ни в чем неповинным людям только ради тебя. И если уж о бедном Персивале Гранте… Ты спросил, как я могла вот так поступить с ним… Когда-нибудь я повидаюсь с ним и извинюсь…
-Да ни за что!! – вскричал Рэймонд. – Только посмей!!
Элли невольно вздрогнула и вытаращила на него глаза.
-Да, да, милая! Не вздумай! Еще чего?!.. Кроме того, извиняться и не за что, - добавил он сварливо. – Ты только подумай, ведь по сути, хоть это и не подходит под статью об оставлении в опасности, он бросил тебя на произвол судьбы! Бог его знает, какое Чудо спасло тебя и привело к нам, но ты… черт побери, мне даже говорить об этом страшно! Ты же могла погибнуть!! И все лишь потому, что он не пожелал встретить тебя, предпочтя лепить кексы рядом с мамочкой!.. Нет у тебя никакой вины перед этим типом, и даже не думай! Извиняться она поедет!
-Ворчун! – прошептала Элли и поцеловала его в уголок губ.
-Элли! – упреждающим тоном воскликнул он. – Вот лучше бы ты этого не делала! А то ведь прямо здесь что-нибудь натворю!.. Ты, наверное, хотела сказать и о пользе этих двенадцати лет для меня? Ведь так? Ты имела в виду…
-Рэй, я хотела сказать лишь о себе! – перебила его Элли. – Разве я могу…
-Можешь. Ты можешь! И только ты… Видит бог!  Но и то, что я сказал недавно, что причинило тебе боль – все это тоже правда! Даже когда я говорил это всего полчаса назад, я… все еще не мог отделаться от годами сложившегося образа мыслей. Но даже через эти свои убеждения я ясно ощущал… невозможность жить без тебя. Только все эти годы ужас-то был в том, что я не знал, что ты жива! Спасибо Ферри!.. Впрочем… так было еще сильнее. Эффект просто сногсшибательный! Тебя для меня нет, но я способен думать только о тебе, хотеть только тебя – хоть на тот свет отправляйся за тобой, черт возьми!..
-Вот за это Ферри и просил прощения, - заметила Элли, ухватив Рэймонда за плечо, уткнувшись в него щекой. – Он знал о тебе все, он понял тебя, но… уже сам ничем помочь не мог…
-Но хоть сказал бы мне, что ты есть в этом мире!! – взвился Рэймонд. – Господи, хоть бы признался, рассказал обо всем! Я бы весь этот остров перевернул к чертовой матери, но нашел бы тебя!!
- Так ты солгал, что не поехал бы за мной, Рэймонд?? – выскочило у Элли, и она тут же прикрыла рот ладошкой.
Он поглядел на нее долгим взглядом и осторожно, лишь бы не задеть рану на лбу, поправил прядь ее волос.
-Вот видишь, я какой!.. Видишь?? Слишком долго, запертый от правды, которая могла бы спасти мое сердце, я… запрещал ему стучать… Видит Бог, я не знаю, НЕ ЗНАЮ, Элли, поехал бы я или нет! – выкрикнул Рэймонд, и Элли обхватила его руками. - Да, я так сказал, но что теперь, если Ферри, все равно, не открыл мне правды?!..  А когда вчера я услышал из твоих уст напоминание о лете семьдесят девятого, я сначала просто удивился, а потом испугался, уверенный, что тебя быть не может, а значит, это просто совпадение. Но вот я очнулся в твоей спальне, услышал твои слова… странные слова, будто, из уст куклы, отправившейся за мной на край света, и решил, что с этим пора кончать. Это я настоял чуть свет отправиться за доктором и в полицию, я поехал за мистером Грантом, молясь… А вот о чем я молился, когда он оказался здесь, когда я увидел тебя умытой и причесанной, когда понял, что ты каким-то немыслимым образом опять передо мной и тебя могут вот-вот забрать… Я чуть не свихнулся, уже не зная, о чем молиться! Я… был в ужасе от того, что это и впрямь ты, и теперь, после всего пережитого, ты найдешь момент и выскажешь мне все, всю свою боль, всю обиду маленькой девочки, которой разорвали сердце, а потом чуть не убили… Я бы не вынес этого! Я бы… не смог снова потерять тебя!!
- Господи, родной мой!!. – прошептала Элли. – Прости его! Ферри так любил тебя, это правда! Но он пообещал, понимаешь? А потом я просто не дала ему возможности пустить весь этот ужас на новый виток, уверенная, что так и будет, если ты приедешь, и в твоих глазах я не увижу ничего, кроме жалости и, возможно, стыда…
Рэймонд прижал ее к себе еще крепче и вздохнул.
-Господи, счастье, что хотя бы двенадцать лет, а не больше! Счастье, что это вообще произошло!
-Не могло не произойти! – заявила Элли и дотронулась до куклы в зеленом. – Она здесь, Рэймонд! Она привела меня, и с этим невозможно спорить, ибо мы все ее видим, мы все слышали ее голос, а меня он и вовсе спас. Она просто очень долго набиралась сил, она набиралась твоей боли, твоей отчаянной любви, твоего неистового желания, так глубоко упрятанного от всех. И даже от тебя самого… А потом пошла искать меня, звать через весь свет, только что бы спасти нас обоих, так жестоко обманувших самих себя…
-Только вот фокус с этим мерзавцем, ударившим тебя по голове – это уже слишком! Тебе не кажется?
-Волшебство не бывает бесплатным! – уверенно заявила Элли.
-А вот это точно, дорогая! – раздался голос Джека, и наряженные в колпаки с бубенчиками, они с Бертом ввалились в гостиную, волоча за собой тележку с чайником и чашками.
-Мы очень старались, и чай получился просто волшебным! – продолжил он, наливая по чашкам чай. – С вас причитается!
-Да-да! – вставил Берт. – Ибо, дабы не мешать вам разговаривать, нам пришлось торчать на кухне, надираясь со скуки всем подряд, потом, опять же, со скуки переться на чердак в поисках увеселения и чуть не свернуть там головы в темноте. Но эффект на лицо! Хоть раз в жизни побыть королем!
-Королевским олухом, если точнее! – хохотнул Джек, плюхаясь в кресло.
-Сам ты олух! Или клоун… Вон, бубенчики на башке!
-На себя посмотри!
Берт растерянно схватил свой колпак и, стянув его с головы, окончательно смутился.
-Черт подери! Я-то решил, что это корона…
-Свет есть и на чердаке, между прочим! – прыснул Рэймонд, а Элли откровенно хохотала.
-А вы, я вижу, не скучали тут! – заметил Джек. – К чему пришли, если не секрет?
-Вот! – Рэймонд демонстративно поднял руку Элли, сверкавшую кольцом. – И я молюсь на ее смелость!
-Вот ведь как! – улыбнулся Джек. – Только на счет ее смелости, как я понял, еще в тот далекий день можно было не сомневаться. Поздравляю!.. Теперь ты видишь, веришь, Рэй?
-Ну, началось! – простонал Рэймонд. – А если серьезно… Верю, наверное. Вынужден признать, что нынешнее Рождество…
-Тут еще один подарок, Рэй! – Элли тронула его за локоть. – Прости, но я побоялась, что ты забудешь…
-Милая, ты – сокровище!  - просиял Рэймонд, поцеловав ее ладошку. – Ты спасла меня сейчас от необходимости оправдываться в очередной раз. А то весь вечер только и делаю, что нахожу оправдания своему поведению… Давайте посмотрим, что там!
И Рэймонд быстро разорвал сверкающую упаковку последнего плоского свертка. В нем оказался объемистый конверт под сургучной печатью. Рэймонд удивленно хмыкнул, а остальные сгрудились вокруг него. Но вот печать оказалась сломана, Рэймонд вынул из конверта небольшую пачку листов, похожих на документы, а на колени Элли скользнула очередная карточка золотого тиснения. Она бережно подобрала ее и протянула Рэймонду.
-Читай ты! – сказал он ей.
Улыбнувшись, Элли привычно послушалась: « Дорогой Рэймонд! И, все же, я почти уверен – дорогая Элли! Из меня на это Рождество получился достаточно щедрый Санта, но этому я несказанно рад! Во всем, что я делал в этой жизни, вероятно, был смысл, и это подтвердилось огромной популярностью нашей группы, как ее песен, так и нас самих. Нас любили и любят, и как бы я ни старался делать вид, что это не самое главное в моей жизни, как бы я ни выкаблучивался и кокетничал, но те хорошие эмоции, которые мы вызывали в людях, дорогого стоят… Но я сейчас о том, что смог сделать для вас, самых дорогих мне людей в моей жизни. Насколько мне удалось осчастливить вас своим существованием рядом с вами, судить только вам, я лишь могу надеяться, что не только раздражал всех своими выходками, упрямством… А подарки… Я постарался действительно, порадовать вас всех хоть немного… Это мой последний сувенир, и я очень рассчитываю, он придется по душе не только Рэймонду, которому адресован, но и Элли, и вам, дорогие мои Берти и Джекки. Я дарю тебе, Рэймонд, «Луга». Твое счастье родилось там, оно там и продолжится. Я уверен! Ты полюбил это  дом, не смотря ни на что, твоя любовь к Элли выжила там, даже когда по моей ужасной вине ты считал ее погибшей. Ты любишь его до сих пор, а уж о тебе, милая моя Элли и говорить нечего! Ты его сердце! Теперь твоя очередь. Кукла выбрала вас, тебя, малыш, и пусть вы не будете жить там постоянно – у Рэймонда, я не сомневаюсь, еще куча всяческих планов, которые погонят его по миру! Но вы неизменно будете приезжать туда отдохнуть душой, побыть вдвоем или, захватив с собой Джекки и Берти, которые с удовольствием составят вам компанию… Мало того, мне кажется, свадьбу вы отпразднуете именно там! Жаль только, что под венец тебя поведу не я, милая, очаровательная, сильная моя девочка!.. Простите, что может быть, смущаю, но мне сейчас можно говорить все!.. Счастья вам, родные мои, самого большого, что ни на есть! И помните – я всегда с вами, я не оставлю вас, ибо я – страшный эгоист, который не может существовать без ваших милых моему сердцу физиономий! Обнимаю вас! Ваш Ферри».
Элли не смогла сдержаться, голос ее предательски дрогнул, и Рэймонд снова обнял ее, поцеловал в висок.
-Не надо, не плачь, Элли! Моя сильная девочка… Он же сказал – он с нами всегда, и он не обманывал! Ты же знаешь! Никогда этого не умел… И этот дом… Честно сказать, я почему-то так и думал, что Ферри оставит его мне. Чувствовал. И все же… это чудесно! Хотя, и чертовски далеко…
-Тем не менее, я уверен, что вы с Элли с удовольствием прокатитесь туда, и не раз! – заметил Джек и подмигнул всем. – А мы с вами!..

…Элли первой вошла в спальню Ферри, ставшую теперь ее комнатой, бережно неся в руках куклу в зеленом. Ее каблучки простучали по паркету, блестевшему даже в слабом отсвете завалившего мир снега, крадучись вливавшегося в огромные окна. Она подошла к широкому подоконнику и осторожно посадила куклу на одну из подушек, пышно разложенных на нем.
-Ну, вот, теперь ты можешь отдохнуть… - ласково проговорила Элли, нежно проведя кончиками пальцев по гладкой щечке куклы. – Нам никогда не узнать, каким чудом ты добралась сюда, но ты… ты спасла нас. Наверное, именно ты…
Элли сняла со своей шеи изумруд и повесила на шею куклы.
-Ты долго хранила его, так пусть он и будет у тебя до следующего раза, когда я решусь его надеть…
Элли наклонилась еще ниже, к самой головке куклы, коснулась губами ее все еще влажных после снега волос и прошептала:
-Спасибо тебе, милая! За веру… в то, что важна только любовь. Только любовь!
И тут же, уже не смущая никого, раздался тоненький, нежный голосок, напевавший, словно, сквозь губы очаровательную, тихо ласкавшую сердце мелодию.
-Она ответила тебе, Элли! – прошептал Рэймонд, подавая руку Элли и поднимая ее с колен, на которые она встала. – Она приняла тебя беспрекословно, хотя… возможно, она заприметила тебя еще тогда, тем летом, в спальне Ферри, так похожую на нее саму, а возможно, и на маленькую Элеонору Клейторн… Иди же ко мне!
И Рэймонд повернул Элли к себе лицом, быстрым жестом зажег лампу на столике у кровати и заглянул в ее лицо. И Элли… задохнулась от его взгляда – таким она еще его не видела! То был Рэймонд, но теперь… тот Рэймонд, который целую пропасть лет и разочарований упрямо прятался где-то в самой глубине его души. Тот Рэймонд, для которого ЕСТЬ смысл в последних лучах заходящего солнца, в запахе нагретой травы, несшегося с лугов, в шелесте лазурных волн на Форментерре, в одном лишь только взгляде наивных, восхищенных, наполненных нежностью и затаенным желанием, захлебнувшихся любовью зеленых глазах девушки, готовой ради него на все…
-Господи, Рэй, ты… такой красивый! – прошептала она и поднесла его ладонь к губам, прижалась к ней.
-Я бы мог посмеяться над твоими словами, но не стану… Просто я знаю, я чувствую, вижу по твоим глазам, как ты любишь меня, а это объясняет любые твои комплименты моей внешности… А ты и вправду почти не изменилась! Наверное, тогда твои волосы выгорали на солнце и казались чуть светлее…
Он нежно выпростал свою ладонь из ее рук и осторожно вынул из ее волос шпильки с изумрудными камешками, распустил ее волосы. Она же чувствовала, каким жарким стало его дыхание, как подрагивают его руки, и закрыла глаза, чувствуя только их, подхвативших ее и отнесших на кровать, снявших с нее платье и туфельки.
-Посмотри на меня! – попросил Рэймонд, и Элли распахнула глаза, из которых невольно снова потекли слезы. – Я знаю, почему ты плачешь…
-Нет, не знаешь! – улыбнулась она и всхлипнула. – Не знаешь!..
-Но разве не от любви ко мне?! – удивился он несколько наигранно и продолжил уже серьезнее. – Разве не от облегчения, Элли, не оттого, что все страдания, наконец, закончились, и мы снова вместе?! Или может, ты вспомнила тот июль и спальню Ферри…
-Все… все это вместе, Рэй, но не только, - ее голос задохнулся. – Господи, Рэймонд, ты не видишь сейчас своих глаз! Я же… так долго их не видела… И я… Поцелуй же меня, Рэй, скорее!!
Со стоном он прижался губами к ее губам, утопил ее в них, в дыхании своем, и она пила его, она таяла под его жаркими руками, совсем такими, как тогда, страстными и нежными, властно забиравшими и… такими трепетными… Его горячая грудь, он сам, весь, только ее, боже! Только ее!!.. Забирай же меня, забирай так же, как тогда, насовсем, навсегда, родной мой!.. И не отпускай, только не отпускай больше никогда…
-… Никогда, Элли, родная… никогда и ни за что не отпущу тебя!! Так и знай!.. – едва дыша, прошептал он, не выдержал больше и…
Выше неба взвилась ее душа! Он забрал ее со стоном, со слезами, единственными, способными изгнать саднившую боль стольких лет. И Элли чувствовала, принимала в самую свою суть его всего, совсем, как тогда, только теперь без тени страха, без оглядки ни на что, в тишине зимней ночи и слабеньком, едва слышном отзвуке далеких серебряных бубенцов…
Элли целовала его слезы, прижимая к обнаженной груди его голову, перебирая тихонечко пальцами его влажные волосы, слушая, как он дышит, чувствуя, как стучит ей в грудь его успокаивающееся сердце, как его ноги обхватывают ее, а руки удерживают ее плечи, словно, боясь, что она сейчас подскочит и убежит – не догнать… Обнаженный, все еще горячий и… такой родной!
-Я ведь теперь никуда не убегу, понимаешь? – хрипло спросил он. – Окно не открыть – зима, да и сада здесь нет, стремянки вот тоже. А в сугроб прыгать неохота!..
Элли немедленно шлепнула его ладошкой по бедру, и он обнял ее еще крепче.
-Неужели только это и удерживает?! – лукаво изумилась она, но что-то в ее голосе заставило Рэймонда поднять голову и посмотреть ей в лицо, которое мягкий свет лампы сделал снова совсем таким, как двенадцать лет назад.
Перед ним опять лежала маленькая, восемнадцатилетняя Элли, и в глазах ее снова отчаянно пряталась тревога и грусть.
-Не только… - проговорил Рэймонд, и, осторожно повернувшись на бок, он поднял ее руку, поцеловал ее и указал ей на кольцо. – Вот это удерживает меня гораздо сильнее!
-Но это лишь кольцо! – вздохнула она. – Очень дорогое, прекрасное кольцо… которое можно снять в любой момент… Рэй!!
Он резко сел на постели, Элли увидела его спину, осветившуюся лампой, и жест, которым он подхватил свою рубаху, что бы встать. Ее голос заставил его остановиться, но он не повернул головы.
-Ты боишься… - его голос прозвучал глухо, и Элли вцепилась пальцами в покрывало. – Ты все еще боишься… И я это заслужил всем, что сделал тогда, всем, что успел наговорить сегодня.
Он, наконец, обернулся к ней, и… она не увидела злости или раздражения в его глазах. Они только потемнели.
-Ты права, Элли, это лишь кольцо, и ты всегда можешь его снять, что бы вернуть мне. Но я надену его обратно на твой палец, так и знай!! – он неожиданно повысил голос. – И вообще, я за водой!! Пить страшно хочется – ты вымотала меня, чертовка маленькая!
И она бросилась ему в объятия, покрывая поцелуями его лицо, плечи, а он рычал, шутливо отбрыкивался, и в итоге опрокинул ее на подушки.
-Вот ведь! Раньше ты такой не была! Годы и вправду пошли тебе на пользу – если тогда до тебя дотронутся было страшно, то теперь ты привлекательна до такой степени, что я боюсь, мы неделю из этой спальни не выйдем!.. Господи, я и вправду так люблю тебя, Элли, я околдован заново, хотя образ той нежной девочки никуда не делся, он в тебе… Люби меня, Элли, и все мои слезы, вся моя радость, мои песни, мое сердце – все будет для тебя!
-А еще твой невыносимый характер, который никуда не денется, твоя сварливость, раздражительность, далеко не всегда милые шутки и готовность убить всякого, кто посмеет помешать твоей работе! – рассмеялась Элли, целуя его руки. – И это, я подозреваю, далеко не весь список!
Рэймонд уже было раскрыл рот, что бы возразить, но она коснулась пальчиком его губ.
-Тише, помолчи!.. Я бы…Рэймонд, может быть, именно эта перчинка и делает тебя тем человеком, которым я восхищаюсь, она уравновешивает в мироздании и моей душе твой талант, свет, исходящий от тебя. Свет, которого, как известно, без тени не существует…Если бы ты знал, как ненавистен становился мне порой тот же Персиваль Грант с его сюсюканием, с его покорным «хорошо!», его смирением в те моменты, в которые ты, наверняка, или поднял бы меня на смех, или выкинул бы в окно!.. Твоя улыбка дороже во сто крат после, может быть, целого дня твоей мрачности под лозунгом «не подходи ко мне!!» или запертой двери в студию. Ведь за этой улыбкой будет маячить целая ночь твоей нежности и какая-нибудь великолепная песня, за которую я лопну от гордости! А их ты еще напишешь немало… Я знаю это так же хорошо, как чувствую сейчас твои руки. И твои песни, твой голос и даже твои ужасающие амбиции, которые дали тебе сил выйти из тени группы и блистать самому… я восхищаюсь тобой, Рэй! А для женщины огромное счастье – восхищаться человеком, которого она любит…
-Иди ко мне! – прошептал он, поднял ее с кровати и, придерживая ее одной рукой, быстро откинул покрывало и одеяло с постели. А усадив ее обратно, сел перед ней на корточки. – Я не понимаю, Элли, откуда ты так хорошо знаешь, какой подарок ты вытащила из-под елки… Но если это и вправду так, мне… я не знаю, что сказать… кроме, наверное, одного – тебя можно было бы застыдить за то самое смирение, в котором ты только что обвинила мистера Гранта, но это было бы нелепо, ибо характера в тебе куда больше. Но еще больше в тебе того, что так близко было Ферри, того, о чем говорила мисс Уорбек и того… что только сейчас ухитрился осознать я. Самое важное – это любовь. Только любовь, Элли! Пойми я это двенадцать лет назад…
Элли снова прикрыла пальчиками его губы и тут же поцеловала его.
-Не надо, Рэй, хватит бичевать себя!.. Я верю тебе. Верю, как никому и никогда не верила! А тогда… ты поступил так, как поступил, как считал нужным и правильным, и мы уже все это обсудили. Достаточно, Рэймонд! Мы вместе сейчас, и что бы ни было, я буду с тобой. Просто потому, что по-другому не могу.
Рэймонд вздохнул и уткнулся лицом в ее колени, и Элли погладила его волосы, вдыхая все тот же обворожительный аромат его одеколона…