К-10 Семейный стриптиз или контрольный выстрел

   Конкурсный рассказ. История из серии: то ли ироничного детектива, то ли
   детективной иронии. Основная номинация "ФИ" http://proza.ru/2020/11/19/203

           В этот вечер ничто не предвещало конфликта.  Муж обречённо сверлил
  стену, жена Шурочка собиралась повесить панно.
     Он- красный от напряжения и от фрустрации за время, потраченное на какую-то
  хрень.  Муж считал, что мог бы с бОльшей пользой  провести этот вечер для себя:
  смотреть футбол на пару с бутылкой и, чтобы рядом сидела не жена.
     Вот - это кайф!   А тут жена канючит: просверли, да просверли.

         Но, вдруг, семейную идиллию прервал телефонный звонок. 
  Муж поднял трубку, затем отдал жене.  От чего, занудно мучившая фрустрация
  усилилась и он тот час, спонтанно, решил обернуть минутный разговор жены
  против неё, усмотрев в нём что-то недопустимое.

  - Почему тебе в такое время звонит мужчина?  Может я помешал вашему свиданию?

         И продолжались антиномии: почему, почему...
    Обвинения были унизительны своей неправдой и обидны своей никчемностью.
  Ни разу не было причин, чтобы усомниться в Шурочкиной верности и оскорбиться
  таким звонком. 
           Его  недовольство увеличивалась от надуманных подозрений.
    Жена, сражённая наглым оговором, стояла молча, как школьник у доски,
  пытаясь оправдаться, беззвучно открывала рот, подобно рыбке без воды.

     Посещающая рефлексия подтверждала её разумность.  Шурочка умела прощать
  мелкие обиды, улетающие прочь под мирным взглядом и спокойной улыбкой
  любимого супруга.
             Обиды можно простить, но забыть- нельзя.

     В логичном сравнении всех обстоятельств, его обвинения являлись просто
  утопией.  Лицо супруга ещё больше пунцевело, он заикался, выискивая новые
  обвинения на понурую голову Шурочки.
     Не желая останавливать наговоры, в его сознание не приходила эмпатия.
  Муж понимал про ложность обвинений, но думал только о себе.

     Жена смотрела на разыгранный спектакль, волна протеста поднималась
  в её душе.
     Казалось, упиваясь антиномией и, оседлав игривого конька надуманных
  грехов, муж испытывал настоящий катарсис.
               Но настоящий катарсис ждал впереди.

     Неминуемый, он хлынул во всем своём  величии, сокрушительной силы, как
  волна цунами, зародившаяся в Шурочкиной душе.
     Решение было не спонтанное и, только что молчавшая, Шурочка заговорила:

  - Какие грехи ты у меня выискиваешь? Уж, не такие же, что у тебя?
    Я давно догадываюсь- где ты пропадаешь ночами...

      Муж, уверенный в кротости Шурочки, был поражён смелостью жены, бросившей
  слова правды прямо ему в глаза.  Он был уверен в её молчаливом терпении
  в её любви к нему.

      Признания в любви  он считал пустой антиномией, не желая тратить на неё
  ни времени, ни силы.
     Что ж, жизненная философия даёт возможность расставлять приоритеты и пусть
  из их двоих любит она.

     За пару минут они поменялись ролями, не он, а она стала судьёй.
      Жене было в чём упрекнуть его и она безжалостно продолжала- я не верю
  твоим отговоркам...
     Казалось, правдивыми словами своего разоблачения, Шурочка, как пулями
  стреляла прямо в сердце мужа.
    Это была её музыка и в этом оркестре она вела сольную партию.  Партию,
  принесшую очищающий катарсис, поразивший, как извержение вулкана, подаривший
  разрядку её душе!

     Теперь он, прижатый фактами её рефлексии, молча сидел отвесив  челюсть,
  хлопая глазами.
     Так его идея  вседозволенности, обрела вещественные границы квартирных
  стен.

      Жена, довольная экстазом, взглянув напоследок на морально убитого мужа,
  с нескрываемой иронией произнесла:

   - Чья бы корова мычала, а твоя... молчала!..

     Эти слова были контрольным выстрелом в голову озадаченного мужа.
    Палач, не желая видеть, как умирает его жертва, с такими словами
                удалилась!..