тёмная башня. эпизод 8 панорама хаоса. часть 6

Были имена у монахов, конечно, были! Разве стоит сомневаться на сей счёт? Как могли родиться славные воины без имени? Родители издревле непременно нарекали своих чад при рождении давно задуманными или только что в голову пришедшими именами! А как же иначе?

Без имени прожить невозможно! Скажем, носишь ты номер - так сразу сознание обволакивает понимание, что к обществу принадлежать не можешь, а потому словно мерзкими мурашками, заволакиваешь у рядом находящихся ближних сознание, что ты узник концентрационного лагеря - ни больше, ни меньше.

Никаких номеров и штрих-кодов на лбу у монахов не было. Первого слева – лысого с подвижным лицом, украшенным мелкими морщинками в уголках прищуренных, озорно поблёскивающих глаз, выдававших весельчака и балагура, звали Карелий

. Награждённый пивным животиком и малым ростом, облачённый в безразмерный балахон, он вкатывался в помещение на своих коротких ножках и сразу начинал сыпать шутками, вперемешку с цитатами из Священного Писания, подмигивая слушателям, отчего те с трудом удерживали серьёзное выражение на лице и норовили прыснуть от смеха. За свою специфическую внешность и весёлый нрав заслужил он прозвище Колобок.

Второго - сухого и длинного, чьё лицо обрамляли тёмные, растрёпанные ветром пряди, а карие миндалевидные глаза с лёгким прищуром смотрели на окружающих со снисходительностью, звали Степением.

Всем своим видом напоминал он заносчивого баскетболиста, приносящего команде неимоверное количество очков. За глаза никто и никогда не звал этого жадного на эмоции, высокого человека его истинным именем, а именовали просто - Жердь.

Третьего – юношу, взирающего на мир широко распахнутыми голубыми глазами, опушёнными длинными чёрными ресницами, звали Барлаум.

Молодой человек среднего роста, чьё хорошо сложенное тело не могло скрыть ни одно одеяние, словно в насмешку над его саном был наделён ангельской внешностью: золотистыми волосами, правильными чертами лица, заставляющими взгляд снова и снова возвращаться к нему и изучать его с всё большим тщанием. А очаровательные ямочки на щеках неимоверно красили и без того привлекательного юношу. И если бы не монашеская должность, то Барлаум стал бы любимчиком женщин, а потому получил прозвище от острых на язык завистников – Казанова, прочно прилипшее к нему.

Несмотря на такие разительные внешние отличия, у каждого крутились неусыпным градом звёзд Галактики мечты и цели о возвышении по службе. Каждый из них грезил дослужиться до чина первосвященника (если это возможно), стать Великим Отцом и править этим безумным миром по своим правилам, насаждая среди народов взгляды и сея разумное и вечное, считая таковым свои умозаключения.

Попав под обаяние отца Карла, трудясь под его руководством, монахи забыли о своих амбициозных целях, потому как новоиспечённый учитель заставил своих учеников поверить в удивительные вещи, открыл взору своих птенчиков безграничные просторы добра, кое можно творить по велению сердца, не требуя ничего взамен. Монахи неотступно следовали за отцом Карлом, не оставляли его в вере и христианском учении, на огромном корабле посещали богом забытые планеты и миры, возвращали жизнь и добро в самые отдалённые уголки и закоулки Вселенной.

И лишь Срединный мир не поддался насаждению христианства, добра и любви - согнул в бараний рог всё Священное войско, а любимого учителя превратил в Проклятого оборотня и, наверное, убил (монахи не были в этом абсолютно уверены и таили надежды на иной исход в глубине души и сердца). А всему виной гнусная Ведьма! И когда последним троим бойцам, оставшимся в живых, представилась возможность искоренить зло, ставшее причиной всех их горестей и несчастий, крестоносцы, ни секунды не думая о последствиях, наградили череп Сюзанны острым клинком, чьё лезвие задело центральные функциональные мозжечковые слои и отправило её в мир иной.

Карелий, Степений и Барлаум гордились своим поступком, ведь он означал, небольшую, учитывая имеющиеся на данный момент потери, но победу! Правда, расплачиваться приходилось ценой своих, положенных на алтарь триумфа жизней.



Нет, жизни пока бултыхались в священных сосудах тёмной жидкостью, но с минуты на минуту должны были покинуть их и в виде блеклого дымка отправиться ввысь, к самым облакам, бездумно несущимся вперёд и скрывающимся за горизонтом, уступая место всё новым белым собратьям.

Расплата рычала, свирепо брызгая слюнями, и ярость выплёскивалась из неизмеримой чаши огромных влажных карих глаз чудовища. Бульдог с презрением глядел на стоящих перед ним миниатюрных человечков, что-то кричавших и явно угрожавших ему. Оголив острые зубы и пустив вниз две тонкие нитки слюны, каплями рухнувшие на землю и едва не окатившие вовремя отпрыгнувшего Карелия, Бульдог, опустив голову ближе к земле, злобно зарычал. Его жуткое утробное рычание, больше похожее на рёв, было способно оглушить и сбить с ног, но крестоносцы выстояли.

- Сдавайся, чудище! Мы одолеем тебя! – закричал Степений, и монахи стали размахивать вразнобой мечами. Но выглядели они на фоне чудовища нелепо, и нанести ему урон своим оружием могли не больший, чем какие-нибудь гейши своими веерами.

Чудовище не вняло рассудительным речам стоящих пред ним воинов и зарычало пуще прежнего, показывая ряды остро заточенных клыков и медленно надвигаясь на жалкие остатки героев бывшего Святого отряда.

- Братья, мы видели, что зло поддаётся ликвидации, - подняв меч к небу остриём, закричал до хрипоты Карелий, весело подмигнув застывшему в оцепенении и побледневшему Барлауму и серьёзно глядящему на оратора Степению. - Вперёд, убьём монстра!

Братья сделали стремительный шаг навстречу зверю, но тормоз самосохранения остановил святые тела от самоликвидации, и они, затормозив атаку, резко развернулись.

- Такое огромное зло так просто напрямую нам не одолеть, его надо хитростью брать, исподтишка - а этот в прямо в лица нам смотрит, - выплюнул слова, покрытые пылью обречённых существ, едва шевеля побледневшими губами Барлаум. – Бежим! – голос его сорвался на фальцет и в нём явственно проскользнули истерические нотки – он явно не готов был расстаться с жизнью при таких обстоятельствах в столь неравном бою. – Бежим, авось спасёмся!

- Куда? – взревел Степений, стерев рукой со лба выступившие крупные капли пота, скатывающиеся вниз, заливающие глаза и повисшие на кончике носа. Полуобернувшись, он замахал мечом в сторону зверя. - Не подходи, чудище! Даже не думай: ничего, мы тебя не боимся! – проорал он, непроизвольно вздрогнув от очередного изданного чудищем звука.

- Смюс! - рявкнул бульдог огромных размеров, пустил пару речек вязкой слюны из пасти и бросился на монахов-воинов.

Крестоносцы, покрепче обхватив мечи, рванули прочь от чудовища, словно заправские спринтеры на очередном забеге в рамках Олимпиады. Даже полноватый Карелий забыл про скачущий воздушным шариком "пивной животик" бежал, не сбавляя ритмичного хода перестановки ступней и не сбивая дыхания, лишь периодически отплёвывал градом струившийся пот со лба, попадавший в рот и придававший солоноватый вкус слюне.

- Смюс - зарычало настигавшее бедолаг свирепое Бульдожище. - Смюс, смюс.

- Чего оно хочет? - на бегу выплюнул горячий, как песок в пустыне, вопрос Барлаум.

- Думаю, для него настал обеденный час, и он мечтает вкусить свежайшее (не сбежавшее, а именно что свежайшее) блюдо, - с присущей ему серьёзностью заметил ироничный Карелий. - И не подавиться! А собственно давиться нечем будет, если только..- Карелий бросил взгляд на колыхающуюся плотность своей фигуры. – Если только не пивной животик вашего брата, жаждущего, как и вы, спасения, – и обернувшись назад, он прокричал чудищу: «Не прельщайся лакомыми яствами, ибо это – обманчивая пища!». И ещё! «И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего». Слышишь, ты? Не буду! Вовек! А ты?!» – и отвернувшись, он прибавил скорости, догоняя улыбающихся и покачивающих на бегу головами братьев и, как ни в чём не бывало, продолжил. - А если рационально подумать и задаться вопросом: "Где в этих проклятых землях может быть спасение?" Мы выдохнемся, и оно нас сожрёт, вот так...

Договорить Карелию не удалось.


Вымершая земля вздыбилась и пошла трещинами. То тут, то там из-под неё взметались снопы искр. Внезапно поверхность лопнула, словно прорвалась и взвилась вверх кусками. Пласты её от самых маленьких до вполне способных покалечить даже Бульдога, скрытые завесой искрящейся на солнце пыли, завертелись в воздухе. Приземляясь с жутким грохотом, они разлетались в разные стороны обломками, поднимая всё новые облачка песка. Картина, представшая глазам упавших на землю монахов, являла собой жуткое зрелище - невиданный хаос, словно после разрушения небоскрёба. Бульдог резко затормозил, подняв в воздух ещё пыли, и сделал нелепую попытку бежать обратно под покровительство хозяина.

- Смюс, смюс! - рык бульдога напоминал теперь детский писк и, глядя на только что ликовавшего монстра, можно было заметить неожиданно нарисовавшийся на его складчатой морде страх, украсивший диковинными неповторимыми узорами, напоминающими изящное кружево, изуродованное встречающимися то тут, то там и бросающимися в глаза нелепыми узлами.

Бесплодные земли окончательно раскололись, побежала по поверхности, причудливо изгибаясь и расширяясь, гигантская трещина, из которой выскочил, словно вынырнул, пышущий пламенем огромного размера монстр, в котором могли узнать плод любви дракона и дьявола. Словно джинн, не видевший многие тысячелетия свободы, вырвался из лампы, так и это жуткое существо взвилось вверх над онемевшими и оцепеневшими от ужаса героями.

- Смюс, - заверещал упавшими на стройке железными листами бульдог, развернулся, попутно захватив зубами опешивших монахов, и, набрав скорости, рванул в обратную сторону.

- Ты нас спасаешь? - первым пришёл в себя золотоволосый Барлаум.

- Нет, - выдавил Смюс (давайте называть его так по первому выражению, вырвавшемуся из его пасти), не разжимая зубов и капая слюной на болтающихся безвольными куклами воинов и процедил, по-прежнему не раскрывая рта. - Если выживем, тогда сожру вас я, как и намечалось ранее. Не люблю, когда планы выходят из-под контроля. Если выжить не судьба… - продолжения фразы не требовалось, все и так понимали, что выбор не богат.

Барлаум закрыл левой рукой рот, дабы не дать воли пытающемуся вырваться на свободу крика ужаса, а правой осенил себя крестоналожением.

Разрушитель завил выпущенный столб огня в кудрявые краски и брызнул, как заправский художник кистью и брызги огненными шарами полетели создавать новый шедевр. Земля выгорала и стонала, покрываясь смертельными язвами и многочисленными сильнейшими ожогами. Последние разумные кусочки планеты превращались в пепельную быль.

Разрушитель, гремя цепами на огромных лапах, рванулся вслед за беглецами: он не понимал, как эти смертные, живущие здесь, могут убегать от его могущественного негодования. А в эту минуту он не просто негодовал.

Он был в ярости!

###

Гивки отбросил окровавленный клинок в сторону, склонился над поверженной ведьмой и зашептал магическое заклинание над смертельной раной Сюзанны:

"Не умри, не умирай,
Оглянись, давай, вставай.
Я искал тебя ночами,
Днями, с болью, меж мирами"

Заклинание Гивки произнёс невнятно, чтобы никто из любителей мистики не воспользовался колдовством, которое рождается в трудных учениях и не передаётся с бухты-барахты неведомо кому.

Как только Гивки оттарабанил магическую речь, прискакал Паук, и Кристалл (с позволения читателя, напомню, что это бывшая волчица, ещё не вспомнившая, кто она), выглянув из седельной сумки, поинтересовался:

- Что тут произошло?

- Явились, не запылились! - пробубнил Гивки, надув обиженно щёки и кинув гневный взгляд в сторону беглецов. - Стойте и не мешайте!

Спустя несколько минут тело Сюзанны затрясло мелкой дрожью, словно забилось в конвульсиях, выглядя жертвой на алтаре, преподнесённой в дар суровым Богам индейских сообществ. Ноги выгнулись в коленях, выпрямились, выгнулись, согнулись, распахивая каблуками землю на две тракторные борозды. Руки замолотили по земле неописуемым боем. Глаза распахнулись, и мутный взор пронзил суть неба в поисках высших сил, но, видимо, никого не нашёл, отчего, и очи её покрылись какой-то нездоровой весёлостью.

- Ты жива!

С тобой всё в порядке? - чувствуя неладное, спросил озабоченный положением вещей Колдун Хаоса. - Сюзанна, я не хотел тебя уничтожать! Я хотел объединиться! Ну, ты же знаешь мужчин… Решил немного повыпендриваться… И...чуть не довыпендривался…

- Довыпендривалл..пывендро..ндриваал... Послушай, какое ты сложное слово произнёс! - безумный смех захлестнул тело Сюзанны, дёрнул электрическим разрядом, и ведьма взлетела с земли, вскочив, и немедля начала топтаться на месте, переминаясь с ноги на ногу, словно сильно хотела в туалет. Только в уборную Сюзанне не надо было. Запрыгала ещё сильнее с ноги и захлопала ладонями над головой, а потом резко замерла, склонила голову набок и пошарила зловеще глазами по сторонам.

- Где моя шляпа? - проскрипела старушечьим голосом Сюзанна, подскочила к Гивки, схватила колдуна за грудки и затрясла, напоминая при этом уличного маньяка, поймавшего жертву в свои ручки.- Где шляпа? Говори или сдохни!

- Сюзанна, что ты делаешь? Вот твоя шляпа, - Гивки вырвался из рук Ведьмочки и поднял головной убор с земли. - Вот, возьми!

- Спасибо! - Сюзанна затряслась в приступе неудержимого хода, вырвала шляпу из рук Гивки и затрясла её над своей безумной головой.
Гивки в растеряности смотрел на захлестнувшее ведьму безумие и не сразу обратил внимание на огромный клуб пыли, крутящийся столбом. Это невероятно, но пыль на бешеной скорости приближалась. Вот только разглядеть, что было причиной её породившей, не представлялось возможным.

- Что происходит? – удивлённо вскинул брови Гивки и в знак ответа на свой вопрос сам же в недоумении пожал плечами.
Паук заверещал, а когда разглядел Разрушителя, издал писк высокой частоты, от которого заложило уши. Кристалл вторым разглядел приближающуюся опасность и крикнул в панике:
"Разрушитель! Разрушитель!".

И в этот миг из клуба пыли выскочил на сумасшедшей скорости Смюс , о которой мечтают участники всех погонь в драйвовых голливудских боевиках. Сюзанна засмеялась ещё сильнее, находясь где-то далеко от реальности. Гивки принял решение моментально. Схватил безумную Сюзанну и закинул на проносящегося мимо Смюся, а сам побежал к Пауку.

- Ты зачем Сюзанну забросил в стан врага? - поинтересовался Кристалл.
- На Пауке нет места и вынослив он в меньшей степени! Сейчас нет врагов! Сейчас пред глазами у всех одна общая цель - выжить.

Гивки подскочил воздух и оседлал Паука, пришпорив его, как коня, ногами и закричал :
- Вперёд, мой боевой конь!

Паук хотел возмутиться насчёт коня: недолюбливал с детства этих своенравных животных, но времени было в обрез, - и, издав пронзительный писк, рванулся бежать.

Разрушитель поливал землю огнём, словно садовник из шланга любимые огурчики. Гивки на пауке еле успевал уворачиваться от гневного монстра и приговаривал: «Паучок, милый, давай! Давай, вытаскивай нас!», без конца оглядываясь назад, а потому не заметил маячившую впереди опасность и провалился в щель, образовавшуюся на раздробленной поверхности земли.

Трещина держала крепко своих узников, и Разрушитель медленным шагом подошедший к пленникам, поглядел на них и обвил застрявших пламенем, не слушая криков боли и писка отчаяния.

***

Отрицатель окинул воспалёнными глазами, окружёнными обгоревшими ресницами и потрескавшейся, съёжившейся от огня и висящей лоскутами кожей, покрытую седым пеплом приёмную, словно припорошенную первым снегом, который готов растаять при первом же потеплении и разойтись на абстрактные неповторимые узоры из ручейков. Только этот снег не таял - запечатлелся на веки вечные. «Может, так даже лучше,» - подумал Отрицатель. «Всё равно царство Жабилы предалось упразднению. А вот где девчонка? Вот это действительно сейчас насущный вопрос! Что сказать Великой Тени? Да… Плохие времена настали для меня... Я всего лишь слуга, и мой долг, прежде всего, остановить Разрушителя и отправить в ссылку, а потом займусь девчонкой. Так не хочется искать её обгоревшее мёртвое тело сейчас..."

Отрицатель отряхнул от пепла вздувшуюся и покрытую дырками кожанку, сквозь которую проглядывала покрытая волдырями кожа, покривился от боли в лице и прыгнул в разверстый зев, вырытого
Разрушителем хода на поверхность.

Оказавшись в Бесплодных землях, Отрицатель достал из внутреннего кармана портал-ловушку в виде небольшой дверки. Набрал на мониторе в нижней части ловушки следующую фразу: «Найти Разрушителя и отправить по месту его заключения». На экране двери вспыхнула надпись, выведенная каллиграфически выписанными золотистыми буквами: «Вы уверены?». «Да!» - сам себе ответил Отрицатель и подтвердил согласие клавишами. «Готово!» -подтвердил портал, взорвался яркой вспышкой и очутился перед удивлённой мордой Разрушителя. Портал зыркнул на него ковбойским холодным взглядом и бросился всей своей сутью на чудовище, унося тварь на планету Земля, где ему надлежало находиться до поры до времени в великой спячке.

***

Семейство крылатых ёжиков мутантов опустилось на исковерканную, изуродованную землю Срединного мира. Это было семейство путешественников, любивших слоняться по музеям Галлактики. Новой остановкой в их неизмеримых стремлениях к просвещению стали Бесплодные Земли Срединного Мира.

Главный ёжик - папа хлопнул крыльями о колючки и зафырчал, просвещая остальных:

- Детки мои! – поднял он палец кверху. - Моя жена Чуча! Я привёл вас сюда, чтобы рассказать о некогда находившемся здесь мире, занимавшемся экспортом грибов по всей Галактике. Ходят слухи, что в Роландовых Землях, в далёких подземельях сохранились Белые грибы. В засушенном виде, конечно. Но в Галактике больше нигде они не растут! Только в Срединном мире и на планете Земля, но мы же не рехнулись всеми колючками, чтобы добровольно лететь на Землю! А тут всё вымерло - можно и пошарить. Вперёд, моя семейка! Вперёд! Богатство нас ждёт! Сыночка отдадим в Галактическую Армию Мутантского Корпуса, а дочку в Институт Колючих Невест! Тебе, Чуча, куплю сапоги из дорогих сосновых шишек! - при этих словах щёки ежихи покрылись лёгким румянцем. - Без грибов денег у нас не будет! Так что вперёд, моя семейка, нечего прохлаждаться!

Но далеко уйти они не смогли: из-за ближайшего бугра вынырнул безумного вида громадный бульдог с безвольно болтающимися в пасти мокрыми монахами и оседлавшей его ведьмой, гордо восседавшей на его спине, и понёсся навстречу путешественникам и искателям грибов (и как выяснилось, ещё и приключений на свою колючую… голову, разумеется).
19.11. 2020.