От Ленинграда до Петербурга 13. Отложенный результ

               
           Всё важное происходит в безмолвии и в бездействии. Тогда на мягких лапах подойдет судьба и подаст знак.  Сумей его разглядеть.
       Бескрайний голубой простор, на горизонте озеро сливается с небом, неподвижная лодка посредине этой фантастической Вселенной. Август , середина дня. Лодка стоит на якоре. В ней двое -мужчина лет сорока пяти и девушка лет пятнадцати. Ловят рыбу на удочку. Поблизости еще одна лодка, в ней двое мужчин, тоже ловят. Скоро полдень, поэтому азарта нет - в ведерке только три окушка. Молчание. Девушка и мужчина ловят с разных бортов, не мешая друг другу.
Жара усиливается, наверное уже двадцать пять градусов, солнце палит. На голове у девушки льняная панамка, на плечах - легкая косынка, её кожа успела обгореть за несколько дней, проведенных на озере. А что еще делать на каникулах в деревне? Скучно. Рыбалка ей вообще до фени, на столе и так каждый день рыба. Остается любоваться красотой природы. Весь пейзаж ею давно и внимательно изучен - от песчаной косы до горизонта. Сегодня, слава Богу, она не с дядюшкой в лодке, а со Степаном Тимофеевичем. Позавчера ездили с дядюшкой, якорь так увяз в иле, что вытащить было невозможно. Дядюшка нервничал, а у него больное сердце, Катя ничем не могла помочь, уже надвигался вечер. Хорошо, что мимо шел рыболовецкий баркас. Дядюшка махал, кричал... Заметили, помогли. После этого Катя решила с дядюшкой вообще не ездить. Но сегодня собрались отец и Степан Тимофеевич, так и поехали. Она опустила руку в темную воду - вода как парное молоко, только цветет вовсю, наверное, и поэтому плохо клюет. Лучше бы сидела на пляже.
Катя лениво посмотрела на поплавок - никакого движения, потом взгляд ее скользнул по фигуре мужчины, он этого не заметил. Белоснежная рубашка распахнута, видна полоска загорелой кожи. Ему, конечно, тоже жарко, но он не снимет рубашку - соблюдает приличия. Дядюшкин свояк, приехал со всем большим семейством из Ленинграда. Кате приятно было думать об этом человеке, потому что они вроде знакомы, а вроде нет. Она больше знает о нем по рассказам. Шурочка, его сестра, гордится таким братом. Во время войны он с младшим братом Павликом сумел выбраться из занятой немцами деревни и добраться до партизан. Ему было шестнадцать, а Паше - четырнадцать. Они ушли буквально под носом у врагов, те только еще входили в деревню. А тех, кто остался, многих угнали в Германию.
В свое время по этой семье тоже прокатился каток коллективизации - раскулачили, родителей сослали. После войны Степан остался в Ленинграде, сменил фамилию (тогда можно было) на Рудаков. Это дало возможность закончить институт, и теперь он главный инженер в Ленэнерго. В их семье все красивые, видно, наследственное. Кате вообще нравился этот тип новгородцев- высокие, стройные, голубоглазые, русоволосые. Таких было в деревне немало, да хоть взять отца или его родню. Поплавок задергался, Катя с удовольствием вытащила небольшую плотвичку. Степан Тимофеевич обернулся:
- Ну, с почином тебя, а то совсем, смотрю, заскучала или задремала?. Улыбнулся.
-Нет, -отозвалась Катя смущенно, как будто её застали на месте преступления.- Жарко, да и клюет плохо.-
- Попей кваску, скоро поедем уже.
Катя поймала на себе его взгляд, стало совсем не по себе, она отвернулась, ругая себя на чем свет стоит. "Ну, что ты забиваешь себе голову? От скуки? Или на солнце перегрелась? Он почти ровесник твоему отцу, женат, имеет трех дочерей и непоколебимые принципы." Другой голос возражал - "Принципы - это хорошо, гарантия безопасности".
  Естественно, что её интересовало, могут ли люди в его возрасте влюбляться. Пока она с такими не встречалась. Поэтому мысль перекочевала на его жену. Они были друзьями детства, она тоже местная.
Между ними не было ни в чем совпадения. Анна Васильевна имела самую заурядную внешность: белесые волосы, довольно редкие, были испорчены постоянными завивками. Недостаток яркости восполнялся дорогими нарядами , постоянными капризами и жалобами на головные боли. Удивительным было то, что Степан Тимофеевич безропотно сносил капризы жены, называл её Аннушкой, но никто не решился бы назвать его подкаблучником. Сестры за его спиной всегда жалели брата.
- Ну вот, Катя, наловили Мурзику на обед, будем собираться, - весело сказал Степан Тимофеевич, и уж тут Катя поймала его внимательный оценивающий взгляд. Предательская краска залила её лицо. Чтоб как-то выйти из положения, она сослалась на жару, на головную боль. И тут же усмехнулась про себя - прямо как Анна Васильевна.
С другой лодки тоже замахали, дескать, сворачивайтесь. Весь день промолчали. Катя просто не знала, о чем говорить со взрослым серьезным человеком, а он думал, что она молчит из гордости и он её совсем не интересен.
А знакомы они были очень давно, Катя помнила, как ее взяли родители на новоселье к Рудаковым. Ну и так, в гостях, встречались. Катю с этого дня смущало его постоянное присутствие в  мыслях, она старалась не попадаться ему на глаза, чтобы дурацкий румянец снова не  выдал её . Кроме того, теперь она понимала, что Анна Васильевна ревнует мужа ко всякому столбу, отсюда и капризы.
   Прошло пятнадцать лет. Катя нет-нет да и возвращалась мыслями к Степану Тимофеевичу. Она еще тогда поняла, что её муж будет похож на этого человека.
За прошедшие годы она три раза позвонила Рудаковым, чтобы поздравить с праздником. На самом деле ей хотелось услышать его голос. Во второй раз ей сказали, что Анна Васильевна умерла от опухоли мозга, а на третий раз, ровно через год, она узнала о смерти Степана Тимофеевича. Знал ли он тогда, давно, о её болезни? Любил или жалел? Каждая семья имеет свои загадки. Но то, что она поняла тем летом, во многом определило Катину жизнь.Ей было уже около тридцати, за спиной остался развод, отказ от первой любви, расставание со многими другими. Никто не был похож на её мечту. Но именно теперь Катя почувствовала, что в её жизни появится такой и уже скоро. И все сбылось. Вроде отложенного результата. Как все-таки нетороплива наша жизнь!

Продолжение:
http://proza.ru/2021/03/08/1308