Отель Новая роза Уильям Гибсон

                От переводчика

Уильям Гибсон является одним из родоначальников жанра киберпанк в мировой литературе, который, в свою очередь, в дальнейшем, оставил большой след, как в кинематографе, так и в игровой индустрии. Произведения данной тематики пользуются достаточно большой популярностью и в наши дни. Творчество Гибсона, равно как и Филиппа К. Дика (о последнем я неоднократно писал ранее), содержит множество идей, а также чисто технических моментов, которые являются своеобразными «несущими стенами» для данного жанра. Представленное ниже произведение не является исключением. Впервые оно попало мне в руки (в оригинале) лет десять назад. В то время я был серьезно увлечен фантастикой.

Работа над переводом была не легкой, несмотря на малый объем текста. Задачу осложняло также то, что у Гибсона весьма, своеобразный язык и в оригинале лично мне читать его было сложно. Однако, в виду того, что я не переношу каких-либо незаконченных дел (пускай даже самых незначительных),  я, все-таки, закончил работу над переводом, после чего с облегчением закинул рукопись, что называется «в стол» (и с самим переводом я намучался, да и сам рассказ мне, честно говоря, тогда не очень понравился). В общем, сделал и забыл. К рукописи я вернулся совершенно случайно, по причине наличия свободного времени, а также очередного всплеска интереса к жанру. Перечитав ее, а также попутно «шлифуя», я поймал себя на мысли, что в действительности представленное произведение, гораздо интереснее и глубже, чем может показаться на первый взгляд. В центре сюжета рассказа -  двое авантюристов, одного из которых зовут Фокс (что характерно «лис»), а имя второго (от лица которого ведется повествование) не называется.

Герои промышляют коммерческим шпионажем, а также осуществляют вербовку сотрудников различных корпораций (дзайбацу) в интересах компаний на которые работают в тот или иной период времени. Иными словами наемники в чистом виде. Я не случайно использую терминологию более характерную для военизированных государственных структур. Дело в том, что в своих произведениях Гибсон одним из первых, нарисовал будущее, где наибольшее влияние имеют надгосударственные трансконтинентальные корпорации, которые помимо финансовых ресурсов, обладают военизированными подразделениями, осуществляющими оперативно-агентурные функции, тем самым, фактически подменяя собой полицию и армию (этакое наивысшее воплощение капитализма). Данная черта, впоследствии, стала характерной для всего жанра.  Само  повествование ведется главным героем предельно субъективно, этакий элемент «гонзо» (мой поклон доктору Томпсону).

События описываются некими «полутонами». Повествование пестрит эмоциями рассказчика, а именно его страстью к девушке по имени Сэнди - своеобразному «постельному агенту», «медовой ловушке», которую главные герои используют для вербовки видного ученого Хироши в интересах японской корпорации «Хосака», тогда как последний в начале рассказа является сотрудником голландской компании «Масс Биолэбс».  Сюжет полностью выстраивается в течении всего рассказа. Причем как таковой фантастики в произведении практически нет. В частности, если отбросить определенные технические моменты, значение которых для повествования ничтожно, описанная история вполне могла произойти в наше время (абсолютно уверен, что нечто подобное происходит постоянно). При этом, рассказ написан в некой «неонуарной» стилистике, также характерной для многих других произведений жанра.

Основной же идей произведения, по моему мнению, является классическая для киберпанка мысль об опасности плодов технического прогресса, находящихся в руках людей, руководствующих низменными мотивами. Сам технический прогресс как социальное явление не является у Гибсона чем-то негативным. Проблема именно в людях, которые пользуются его плодами в своих, подчас низменных целях. Как-то Сэнди, которая являясь двойным агентом, действуя из соображений личной мести, осуществляет террористический акт, в результате которого пострадали не только ученые корпорации «Хосака», но и население города Марракеш, то есть лица, абсолютно ни в чем не повинные. Вообще идея своеобразного «осквернения» человеком того или иного социального явления имеет большую историю в мировой литературе.

Лично мне вспоминается миниатюра Франца Кафки «Перед законом», в которой рядовой человек (селянин который пытается обратиться к Закону за помощью) становится жертвой неуемного желания самоутвердится, со стороны другого человека (стражника, призванного этот самый Закон охранять). «Закон» и «Прогресс» в моем понимании являются двумя важнейшими социальными явлениями. Первое призвано обеспечивать правопорядок, без которого не возможно существование никакого общества. Второе призвано обеспечить этому самому обществу не только комфортное существование, но порой и прямое выживание в условиях реальной действительности (например, разработка нового медицинского оборудования и лекарств). 

Говоря, в данном контексте, о героях рассказа, следует отметить, что единственным более или менее положительным персонажем является, по моему мнению, Фокс. Сэнди двигает жажда месте, при этом к случайным жертвам она относится абсолютно равнодушно. Руководство компаний («Маас Биолэбс» и «Хосака») относятся к сотрудникам конкурирующей организации как к домашней скотине фермера - соседа, которую не плохо бы отравить, чтобы убрать конкурента с рынка. Хироши описывается как слабак и дважды предатель. Будучи очарованный Сэнди он бросает жену и придает компанию («Маас Биолэбс») которая ранее обеспечивала ему весьма достойные условия жизни.

Герой же, от имени которого ведется повествование, настолько одержим жаждой наживы и низменной плотской страстью к Сэнди, что не замечает расставленную последней ловушку, тем самым, также косвенно являясь виновником гибели большого количества людей. И только один Фокс, имеет какие-то положительные черты. У него есть идея, он ищет гениев - «Грань», но не относится к ним как к домашним животным. Он старается обеспечить им достойные условия работы, искренне интересуется судьбой то же Хироши после того, как его переход из «Маас Биолэбс» в «Хосаку» осуществлен. Переживает за него, полагая, что там могут присвоить его открытие.  В общем проявляет хоть какие-то положительные человеческие черты. О гибели его во всяком случае жалеешь, в то время как лично у меня, безвыходная и смертельная ситуация, в которой рассказчик оказывается в конце повествования, не вызвала никакого сочувствия.

В заключении хотелось бы отметить, что, по-моему мнению, представленное произведение безусловно заслуживает внимания, не только со стороны читателей, которые интересуются данным жанром, но и тех для которых интересен филосовско-психологический аспект границы добра и зла в душе человека. По моему скромному мнению это и есть та самая «Грань», красной нитью проходящая через все повествование, и которую так искал бедолага Фокс. 

                Отель «Новая роза»
                Уильям Гибсон
Семь ночей в этом гробу Сэнди. Отель «Новая Роза». Я хочу тебя сейчас. Иногда я представляю, как бью тебя. Переигрываю это так медленно, сладко, скупо. Я могу почти почувствовать это. Иногда я достаю твой маленький автомат из моей сумки, пробегаю большим пальцем вниз по гладкому хромированному металлу. Китаец. 22-го калибра. Этот калибр не шире чем зрачки твоих глазах, исчезающих из моей памяти. Фокс мертв Сэнди. Фокс говорил мне забыть тебя.

Я вспоминаю Фокса, стоящего у барной стойки в темном зале отеля на Бенкулен Стрит в Сингапуре. Возбужденно жестикулируя, он рассказывает про различные сферы влияния, о корпоративной борьбе, рисует в воздухе дугу головокружительной карьеры, говорит про слабое место, которое он открыл в броне нескольких моделей танков. Фокс был рядовым солдатом в интеллектуальной войне между «дзайбацу» - межнациональными корпорациями, контролирующими всю экономику, а также посредником в корпоративных переходах.

Я вижу Фокса усмехающимся, тараторящим без умолку, отклоняющим мои предприятия по межкорпоративному шпионажу, и постоянно встряхивающим при этом головой. Грань, говорит он, нужно найти эту Грань. Произносит он с нажимом на заглавную букву. Грань была Граалем Фокса, тем важнейшим сосредоточием человеческого таланта, не передаваемым, сокрытым в мозгах ученых, искомых по всему миру.

- Ты не можешь перенести Грань на бумагу, - говорил Фокс. - Не можешь записать на дискету.

На корпоративных дезертирах можно было сделать состояние. Фокс был всегда гладко выбрит и опрятен, однако официальность его французских костюмов сходила на нет, благодаря мальчишечьему хохолку на его голове, который никак не хотел ему подчиняться. Но даже его дорогие костюмы не могли скрыть увечий, полученных им в Берне, когда его переехали на автомобиле. Впоследствии врачи собирали его по частям. После этого, когда он облокачивался на левое плече, его тело образовывало не естественный угол. Зрелище было не из приятных.

Я думаю, что за ним, потому что он сказал мне, что был за этой Гранью. И где-то, за пределами всего этого, на нашем пути я нашел Грань. Это была ты Сэнди. Отель «Новая Роза», это гроб, стоящий на рваном краю «Нарита Интернешнл». Пластиковые капсулы в один метр в высоту и три в длину, сложенные как зубы Годзиллы в бетоне на главной дороге в аэропорт. Каждая капсула оборудована телевизором, установленным на потолке. Порой я трачу дни напролет просматривая японские ток шоу и старые фильмы. Иногда я приставляю твой автомат к своей голове.

Время от времени я могу слышать гул самолетов, кружащих над Наритой. Я закрываю глаза и представляю растворяющиеся острые белые инверсионные следы.

Впервые я увидел тебя, когда ты вошла в бар в Йокогаме. Колышущееся на бедрах вечернее платье, китайская копия какого-то японского дизайнерского оригинала. Черные европейские глаза, азиатские скулы. Я помню тебя, бросающей клатч на постель, позже, в одной из комнат в отеле, я вспоминаю, как сквозь маккиях осыпаю твое лицо поцелуями. Скомканная новая иена, обветшалый адресный справочник, соединенные вместе круглой резинкой, банковский чип Мицубиши, японский паспорт с печатью в виде золотой хризантемы и Китаец 22-го калибра. Ты рассказала мне свою историю. Твой отец занимал высокий пост в филиале «Хосака» в Токио, но теперь он был опозорен, лишен собственности, разрушен стараниями «Хосака», крупнейшей дзайбацу из всех. Той ночью, ты рассказала мне, что твоя мать была из Голландии, и я слушал, как ты описывала, каков был Амстердам летом, голубей на Площади Дам, похожих на мягкий коричневый ковер. Я никогда не спрашивал тебя про то, чем твой отец заслужил свой позор. Я смотрел на твое платье, локоны прямых черных волос, как они трепетали на ветру. После этого «Хосака» стала и моим личным врагом.

К каждому гробу  «Новой Розы», будто к эшафоту, ведет лестница, сделанная из стальных труб, покрытых сверкающей эмалью, которая осыпается маленькими, падающими вниз кусочками, каждый раз, когда я поднимаюсь к своему подиуму.  Моя левая рука отсчитывает крышки гробов, их выполненные на разных языках наклейки, предупреждающие о штрафах за потерю ключей. Я обратил свой взгляд вверх, чтобы увидеть самолеты, пролетающие над Наритой, эти проходные дома, такие далекие сейчас, будто луна. Фокс быстро сообразил, как мы могли бы использовать тебя, но не достаточно тонко, чтобы прибавить к кредитам еще и амбиции. Но он никогда не лежал всю ночь рядом с тобой на пляже близ Камакуры, никогда не слушал твои кошмары, никогда не слышал рассказы, рисующие картины детства под теми звездами,  меняющимися и переворачивающимися, в тот момент когда твой детский, источающей свежесть открытый ротик, клялся, что это все реальность и чистая правда. Мне было все равно. Я держал тебя за крепкие бедра, пока песок охлаждал твою бархатную кожу.

Однажды ты оставила меня, побежав обратно на пляж, сказав при этом, что забыла наш ключ. Я нашел его в двери и направился за тобой. Я увидел тебя сидящей на берегу. Твои лодыжки ласкал прибой, хрупкие плечи дрожали, а взгляд был устремлен вдаль. Ты не могла говорить. Дрожь. Ушла. Сэнди.  Ты оставила меня здесь. Ты оставила мне все свои вещи. Это оружие. Твой макияж, все тени и  румяна, упакованные в пластик. Твой «Крэй» микрокомпьюр, подарок Фокса, с открытым рекламным листом. Иногда я проигрываю все назад, всматриваясь в каждый пункт крестообразного серебристого экрана.

Морозильник. Фермент. Инкубатор. Система электрофореза с интегрированной ячейкой акарозы и трансимулятором.  Внутренняя ткань. Высокоэффективный  жидкостный хроматограф. Поток ситометров. Спектрофотометр. Четыре от общего количества  боросиликатных сверкающих пузырьков. Микроцентрифуга.  И один ДНК синтезатор со встроенным компьютером. Дорого Сэнди, но в дальнейшем «Хосака» оплачивала наши счета. Позднее ты заставила их заплатить даже больше. Но ты уже ушла.  Тот список для тебя составлял Хироши. В постели, вероятно. Хироши Йомиури. «Маас Биолэбс» крепко повязала его, но «Хосака» хотела заполучить его еще сильнее. Он был горяч.  Грань и тому подобное. Фокс преследовал генетиков, также как фанаты преследуют игроков любимой команды. Фокс хотел Хироши настолько сильно, что был готов прибегнуть к любым средствам.

До твоего появления он отправлял меня во Франкфурт трижды, только лишь для того, чтобы я взглянул на Хироши. Даже не для того, чтобы я ему подмигнул или поклонился. Только взглянул.

Хироши проявлял все признаки оседлой жизни. Он нашел молодую немку, с этаким налетом консерватизма, и разгуливал в начищенных ботинках, собирая свежие каштаны. Он приобрел отреставрированный домик в тихом уголке. Поставил ограду и брал уроки Кэндо. Повсюду его окружали ребята из службы безопасности «Маас», замаскированные под прислугу.  По возращению я сказал Фоксу, что нам никогда не достать Хироши. Но ты достала его для нас Сэнди. Наши контакты в «Хосаке», были подобны целебным клеткам, защищающим организм. Мы же с Фоксом были своего рода мутагенами, сомнительными персонажами, дрейфующими на темной стороне корпоративного моря.

Когда мы разместили тебя в Венне, мы предложили им Хироши. Они даже не подали вида. Полный штиль в номере отеля в Лос-Анджелесе.  Они сказали, что должны подумать об этом.

Фокс назвал имя главного конкурента «Хосаки» в «игре генов», выложил все карты, пренебрег протоколом запрещающий использовать настоящие имена.

Они сказали, что им необходимо подумать об этом. Фокс дал им три дня.

Прежде чем взять тебя в Венну, мы побывали в Барселоне. Я помню твой облик в оконном проеме старого магазина, волосы, заправленные в серый берет, высокие азиатские скулы. Наш номер в старом Рице. Жар. Я мог войти в тебя пока ты спишь. Ты была всегда готова. Я вижу твои губы,  нежные, мягкие, приоткрытые от удивления. Когда я был внутри тебя, мне казалось, что все вокруг вспыхивает неоновыми огнями, дикая чувственная ночь. Ты подхватывала мой ритм, и мы продолжали двигаться в унисон. 

Когда мы прилетели в Венну, я разместил тебя в отеле, который любила жена Хироши. Тихий, добротный. Его крыша была выстлана черепицей, в лифтах пахло лимонным соком и сигариллами. Было легко представить ее здесь, шагающей по мраморному полу, но мы знали, что она не прилетит сюда, не в этот раз.   

Она посещала СПА- салоны в Рейнленде, а Хироши был в Вене на конференции. Сотрудники службы безопасности «Маас» прилетели, чтобы осмотреть отель. Тебя не заподозрили. Хироши прибыл час спустя, один. 

- Представь себе таинственную незнакомку, которая делает тебе сногсшибательное предложение - говорил мне Фокс. – Что бы ты выбрал?

В ответ я лишь пожал плечами.

- Конечно ты бы выбрал Дзайбацу, - сказал он, так и не дождавшись от меня ответа. – Любой бы выбрал. Кровь дзайбацу это информация, а не люди. Структура, основанная на независимости. Корпорация как форма жизни.

- Только никаких лекций про Грань, - прервал я его.

- «Маас» никогда не сможет обеспечить ему таких условий для работы, -  продолжил он, проигнорировав мое замечание.

«Масс» была маленькой, быстрой, безжалостной. Атавизм. «Маас» вся была сплошной Гранью. Я помню, как Фокс говорил о природе Грани Хироши. Радионуклиды, моноклонированные  антитела, какие-то манипуляции с белками и нуклеотидами. Горячие белки, как их называл Фокс. Он говорил, что Хироши был уникумом. Тем, кто разрушал парадигмы, тем, кто являл собой обратную сторону науки, злым гением, приносящим насилие в имеющиеся знания о человеческом теле. «Основные патенты», - говорил Фокс. Эти два слова он произносил с надрывом, явно воображая многомиллионное состояние, к тому же не облагаемого налогами. «Хосака» хотела Хироши, но его Грань была столь радикальной, что это волновало их. Они хотели, чтобы он работал на них в строгой изоляции. Чтобы обеспечить это, я направился в Марракеш. Медину, старый город. Я нашел старую нарколабораторию, которую переделали для производства экстракта из феромонов. Я купил ее, на деньги, которые получи от «Хосаки».    

Я шел по базару в Джема-эль-Фна вместе с жирным португальцем бизнесменом, обливающимся потом. Мы обсуждали флуоресцентные лампы и установку систем вентиляции в клетках для образцов. На окраине города, можно было увидеть жонглирующего толстяка, уличных танцоров, бродяг, которые рассказывали разные байки, мальчишек, работающих на токарных станках, нищих с деревянными бочками, на которых были спроецированы анимационные голограммы, рекламирующие французское программное обеспечение.

Мы прогуливались мимо прилавков, на которых имелись товары из шерсти, а также пластиковые тубы с китайскими микрочипами.

Меня поразило это необыкновенное сочетание. Восточное средневековье и высокие технологии. Как будто «Сказки тысячи одной ночи» перенесли в научно-фантастический роман.   

Я намекнул толстяку, что мои работодатели не против сделать кое-какие инвестиции в его бизнес. После этого он был мой с потрохами.  Людям всегда надо давать то, что они хотят, чтобы расположить их к себе.

Я помню тебя одетой в стиле Харадзюку, Сэнди. Лежа в этом гробу и закрывая глаза, я могу увидеть все, что было – весь тот кристальный блеск лабиринтов бутиков, запах новой одежды.  Я вижу твое прекрасное лицо, украшенное французской косметикой. Иногда я держу твою руку.

Мы думали, что это мы нашли тебя, хотя на самом деле это ты нашла нас. Теперь я понимаю, что ты искала нас, или кого-то вроде нас. Фокс был рад, он просто сиял от нашей находки, как новый скальпель. Только ты могла помочь нам  вытащить Хироши, из цепких когтей «Масс Биолэбс». Ночи напролет мы искали тебя в Синдзюку,  словно путь к бегству, среди десятков таких же девушек. И наконец нашли. Но теперь я понимаю, почему Фокс никогда  не жалел ни средств ни времени на то, чтобы досконально проверить прошлое агента. Но тогда мы ошиблись. Лишь за последние ночи, проведенные в гробу «Новой Розы», я понял все о тебе. Опозоренный отец, бывший руководитель в «Хосака». Детство в Голландии. Лето в Амстердаме, голуби, заполоняющие Площадь Дам после полудня.

Я вспоминаю, как желая укрыться от душных улиц Марракеша, я вхожу в прохладный номер «Хилтона», оборудованный кондиционером. Промокшая от пота майка становится холодной и прилипает к спине, пока я читаю твое сообщение адресованное Фоксу. Ты преуспела. Хироши был готов бросить жену. Это было не легко для тебя – поддерживать с нами связь, учитывая хорошую работу службы безопасности «Маас». Ты показала Хироши лучшее кафе, где подавали отличный кофе со свежей выпечкой. Твоим любимым официантом, был седой прихрамывающий старик, с добродушным выражением лица. Он работал на нас. Ты оставляла сообщения под бумажной салфеткой, после трапезы, и когда вы с Хироши уходили, старик забирал его, убирая со стола, и передавал нам.

Весь день сегодня я смотрел как маленький вертолет разрезает небо над решеткой, укрывающей мою страну, мой собственный оазис – отель «Новая Роза».  Смотрел, как над моим люком, огромная тень скользила по бетону. Близко. Очень близко.

Я покинул Марракеш и направился в Берлин. Я встретился с Уолшманом в баре и начал организовывать исчезновение Хироши. Наше предприятие входило в завершающую стадию. Замысловатые зеркала Викторианской эпохи, стоявшие в рамах из желтой латуни в том баре, создавали какой-то магический эффект и придавали некую величественность происходящему. Планировалось, что Хироши сядет в Мерседес и исчезнет. Я представил, как дюжина агентов службы безопасности «Маас» пытается остановить автомобиль, но у них ничего не получается. В Берлине знали, как надо делать дело. Затем я организовал нашу последнюю ночь. Я держал это в секрете от Фокса. У него не должно было быть доказательств. Сейчас я забыл название городка. Я знаю, что это где-то в часе езды по автобану, под серым Рейнским небом. Я забыл название этого места в твоих объятьях. Незадолго до наступления утра начался дождь. Я стоял перед единственным окном в нашей комнате и смотрел как капли дождя, словно иглы впиваются в поверхность реки, которая простиралась вдалеке между холмами.  Я слушал звуки твоего дыхания. Улица была пустынна. Европа напоминала заброшенный музей.  Я уже забронировал тебе билет в Мараккеш из аэропорта «Орли» на новое имя. Это был путь отхода для тебя, когда Хироши исчезнет.

Ты оставила свою сумочку на старом, потемневшем бюро. Пока ты спала, я просмотрел все твои вещи, чтобы убрать то, что  могло разрушить твое новое прикрытие, которое я устроил для тебя в Берлине. Я взял Китайца 22 калибра, твой микрокомпьютер, и банковский чип. Из своего кармана я достал новый голландский паспорт на твое имя и швейцарский банковский чип, которые положил в твою сумочку.

В твоей сумочке я нащупал что-то. Я достал это и увидел дискету, без каких-либо пометок.

В тот момент на своей ладони я держал все те несчастья, которые притаились в ожидании своего часа.

Я стоял и смотрел как во время дыхания, твоя грудь поднимается и опускается. Видел твои чуть приоткрытые дрожащие губы.

Я положил дискету обратно в твою сумку. Когда я лег рядом, твое дыхание навеяло воспоминания о волнующей ночи в Новой Азии, само будущее сияло в тебе в тот момент, заставляя меня забыть обо всем. В этом была твоя магия – жить за гранью истории, только здесь и сейчас, в твоем собственном мире. И ты могла взять меня туда, так, что я забывал обо всем, включая осторожность. Тогда ты взяла меня туда в последний раз.   

И ты прекрасно знала, как заполучить меня. Пока я брился, я услышал, как ты вытряхиваешь содержимое своей косметички в мою сумку. «Я  теперь гражданка Нидерландов», - сказала ты. – «И хочу выглядеть по-новому».

Хироши исчез в Венне, на тихой улице, расположенной между двумя корпусами любимого отеля его жены, средь бела дня в октябре, прямо из-под носа дюжины сотрудников службы безопасности «Маас». 

Я узнал об этом по телефону от Уолшмана. Дело было сделано. Хироши направлялся в Мараккеш. Я налили себе выпить, и подумал о твоих ножках. На следующий день мы встретились с Фоксом в суши-баре, расположенном неподалеку от терминала Японских авиалиний.

- Он только что сошел с трапа самолета в аэропорту в Марокко, - сказал Фокс торжествуя. - Обожаю ее, - добавил он, имея в виду тебя.

Я улыбнулся в ответ. Ты обещала встретить меня в Синдзюку через месяц. Твой маленький автомат в отеле «Новая Роза». Начинающий облезать хром, красная пластиковая рукоятка с узорами в виде драконов по обе стороны – словно детская игрушка.

Фокс ел суши. Его беспокоило плече, но он сказал, что все это ерунда. Теперь были деньги на лучших докторов, теперь были деньги на все что угодно. Но теперь деньги, полученные от «Хосака» стали для меня не столь важны. Я так и не понял, в какой момент это произошло. Может быть в нашу последнюю ночь, когда я стал воспринимать богатство как нечто естественное и даже обыденное. 

Бедный Фокс. На фоне его светло голубой Оксфордской рубашки, одетый на нем французский костюм казался еще темнее и мрачнее. Словно гробы «Новой Розы». А ведь когда-то подобный тип постройки считался оригинальным решением в стиле хай тек и был рассчитан на респектабельных бизнесменов путешествующих по служебной необходимости. Возможно, твой отец тоже останавливался в подобных местах, Сэнди.

Следующие несколько дней мы с Фоксом провели в номере отеля «Хаят». Никаких контактов с «Хосака». Они заплатили нам, после чего вычеркнули и корпоративной базы данных. Но Фокс не мог отпустить Хироши. Он был его ребенком, его лучшим проектом. Он любил его, за его Грань. Так что Фокс уговорил меня связаться с тем португальцем в Медине, тем самым, что подыскал лабораторию для Хироши.

Когда он звонил, он находился на Джема-эль-Фна и на заднем плане были слышны звуки характерные для этого места: крики торговцев, смех, восхищенные возгласы зевак, аплодирующих акробатам.

- Кто-то разместил в Марракеше целую армию секьюрити, - сказал он.

Фокс кивнул. «Хосака». После дюжины подобных звонков, я видел, что настроение Фокса изменилось. Я нашел его у окна, смотрящим вниз. Он молчал. На мой вопрос о том, что происходит, Фокс ответил, что наш связной видел Маннера – ведущего генетика «Хосаки», входящего в лабораторию Хироши.

- Это точно был Маннер, - сказал он после следующего звонка.

Еще один звонок и по описанию, полученному от нашего агента, Фокс узнал Чедана – видного ученого возглавляющего «протеиновую» команду «Хосаки».  Никто не видел его за стенами корпорации уже в течение двух лет. Было очевидно, что «Хосака» собирает свои лучшие умы в Медине. Фокс был профессионалом своего дела и не мог в это поверить. 

- Боже, -  говорил он, наливая себе, дрожащей рукой, полный стакан виски «Black Label». - Они собрали там всех своих лучших ученых в области биологии и генетики. Одна бомба. Одна граната, брошенная в нужное время, и в нужном месте…

Я напомнил ему, что «Хосака» стянула туда кучу сотрудников своей службы безопасности, также они наверняка сотрудничают с Марокканским правительством.

- Забудь, сказал я. - Мы достали для них Хироши,  остальное не наша забота. 

- Я знаю, что происходит, - ответил он. - Знаю. Я видел подобное однажды.

Он сказал, что существует определенная опасность, в подобной ситуации. Грань на Грань сказал он. Когда множество гениев собираются в одном месте. Когда один исследователь близок к революционному открытию, другие порой находят невозможным превзойти их собственные результаты и готовы присвоить себе его достижение. Такое могло произойти и с Хироши, чья работа должна была сделать настоящий прорыв в науке, особенно теперь, когда у него было все необходимое оборудование.

- Эти ублюдки сказали нам, что хотят изолировать Хироши, держать его подальше от остальных ученых, - проговорил Фокс, опорожнив свой бокал. - Как же. Держу пари здесь дело в том, что кто-то из руководства «Хосака» захотел, чтобы кто-нибудь из его любимчиков присвоил лавры первооткрывателя себе. 

Я лег спать, но телефонный звонок разбудил меня. Снова Марракеш.  На том конце провода я услышал испуганный голос португальца.

«Хосака» аннулировали все наши кредиты. Еще минуту назад мы были миллионерами и в одночасье стали нищими. Я разбудил Фокса и рассказал ему об этом. Он молниеносно понял что произошло.

- Боже правый, Сэнди, она подставила нас, - проговорил он дрожащими губами. 

Я смотрел, как он достает кейс и швейцарский армейский нож. Внутри было три золотых слитка залитые в цемент. «Мне следовало предвидеть это», - сказал он.

Как в бреду, я машинально произнес твое имя. «Забудь ее», -  зло бросил Фокс. – «Теперь «Хосака» будет у нас на хвосте в надежде отомстить, нет времени сопли распускать, лучше бери телефон и обналичь нашу кредитку».

Деньги на счету испарились.  «Полная задница», -  выругался Фокс.

Мы покинули отель через выход для персонала. Мы бежали по улицам Токио в Синдзюку. Это был первый раз, когда я действительно осознал все могущество «Хосака».   

Каждая дверь была для нас закрыта. Наши деловые партнеры нас даже на порог  не пускали. Земля горела под ногами. Даже те, кто был вне закона,  не хотели иметь с нами дело. Шансов не было. «Хосака» шла по пятам за нами с самого первого дня. Затем они послали убийц. Они добрались до нас в торговом центре «Гинза». Я видел, как Фокс упал. Но мне удалось уйти. Однако золото осталось у Фокса. У меня осталось в кармане около сотни иен. Я бежал. Всю дорогу, до самой  «Новой Розы».

Ну что ж, время пришло.

Пойдем со мной Сэнди. Слышишь шум шоссе ведущего к «Нарита Интернэшнл». Последние несколько месяцев минувшие события крутятся в моей голове, словно кадры анимационного фильма вперемешку с огнями «Новой Розы». Забавно, но иногда я задаю себе вопрос, была ли ты на самом деле. Фокс сказал однажды, что ты была призраком. Призраком нового тысячелетия, оставившим свой запах на сотнях постелей в номерах «Хаята» и «Хилтона». Сейчас, когда я держу твою пушку в своей руке, все произошедшее кажется мне совсем далеким. Я вспоминаю голос португальца, от страха забывшего английский. Единственное, что я понял, так это то, что «Медина пылает». Не Медина. Мозги лучших ученых «Хосака». «Эпидемия», - в ужасе шепчет он. -  «Эпидемия, лихорадка и смерть».

Умница Фокс. Он сразу понял, что произошло, как и то, что мы должны бежать. Мог ли я представить себе такое, когда нашел ту маленькую дискету в твоей сумочке в отделе в Германии.   

- Кто-то перепрограммировал синтезатор ДНК, - сказал он. Дорого же ты обошлась Хосака, Сэнди.

Надеюсь, «Маас» тебе хорошо заплатили.

Дискета в моей руке. Дождь и река. Я знал, но не хотел смотреть фактам в лицо. Я положил код для этого вируса обратно в твою сумочку, Сэнди.

Теперь Маннер мертв, вместе с другими учеными «Хосака». Включая Хироши. Чедан выжил, но мозг его получил необратимые повреждения.

Хироши не позаботился о последствиях заражения, закладывая основу для разработок этого вируса в «Маас Биолэбс». «Масс Биолэбс»… Маленькая, быстрая, безжалостная. Настоящая Грань.

На мой вопрос, что случилось с девчонкой, женщиной Хироши,  португалец ответил, что она пропала.

А Фокс упал и разбился. Вместе с тремя слитками золота. Я помню хруст его позвоночника. Как он стонал лежа на полу в торговом центре «Гинза». Но я все равно не могу тебя ненавидеть, детка.

Вертолет «Хосака» вернулся. Ни прожектора, ни света, один инфракрасный сканер, с помощью которого этот охотник, быстрый как тень, преследует свою добычу.

 Но все в порядке, малышка. Ты только приходи и возьми меня за руку.