1995
Все формальности, предусмотренные ВАК, были выполнены: получены отзывы на реферат, разосланный в два десятка организаций, пришло заключение официального оппонента – профессора МГУ доктора Рогинского, и прочие.
Я, естественно, тоже во всю расстарался – собственноручно, на высоком художественном уровне изготовил плакаты, иллюстрировавшие основные научные положения работы, несколько раз отрепетировал доклад, точно уложившись в отведенное время, вычистил и отутюжил еще вполне приличный костюм, оставшийся от прошлой жизни, - все подготовил, как положено, кроме традиционного банкета, так как у меня не было денег, кроме НЗ – 15 долларов (в этом не было ничего удивительного – ведь выплату нашей зарплаты, обесцененной инфляцией, задерживали уже четвертый месяц подряд).
Эту заначку я и использовал, чтобы соорудить если не банкет, то хотя бы пародию на него: в Елисеевском магазине на Тверской я купил две бутылки «Кинзмараули», полкило голландского сыра, и маленькую баночку растворимого кофе. После этой закупки я оказался совсем без копейки; хорошо, что у меня, как стратегический запас, хранились две пачки сливочного печенья фабрики «Красный Октябрь», - они как раз пригодились к кофе. В своей рабочей комнате я освободил один из письменных столов, принес из дома бокалы, и накрыл на стол, переложив печенье из пакетов в стеклянную вазочку.
Защита прошла в нашем конференц-зале при большом скоплении публики; я был в ударе; - меня весьма воодушевляла окружавшая меня атмосфера доброжелательности; члены Ученого Совета, давно не собиравшиеся по такому поводу, находились в благостном настроении, удостоив мою работу и меня самого исключительно положительными оценками; даже Замдиректора по науке Афонареев, вечно меня поносивший, на этот раз нашел у меня какие-то достоинства. После голосования «черных шаров» в урне не оказалось.
Приняв поздравления, я, скромно потупившись, пригласил к себе в комнату троих: Председателя Ученого Совета доктора Петровского, побудившего меня заняться защитой диссертации, доктора Кворуса, считавшегося научным руководителем моей диссертационной работы и начальника отделения Мезенцева, чтобы предложить им скромное угощение.
- Это «Кинзмараули» - возвестил я – любимое вино Сталина.
Мои гости воздали ему должное, закусывая сыром, который был восхитителен, или так казалось с голодухи. Выпив вина, мои гости оживились; темы разговора вились вокруг катастрофического положения, в которое теперь попала наша отраслевая наука; оно стало мишенью черного юмора, в котором присутствовавшие соревновались друг с другом.
Вскипятив воду, я приготовил кофе. Разговор продолжился, но постепенно иссяк; вскоре мои гости встали и разошлись. Увидев, что сливочное печенье, в отличие от сыра, еще осталось, я тотчас же решил его доесть. Однако его консистенция сразу показалась мне странной; посмотрев на укус, я увидел, что печенье изъедено червоточинами; разломав его на части, я обнаружил живого виновника – беленького червячка. Та же картина наблюдалась и во всех других печеньях.
«Эх», - подумал я с досадой – «не проверил, дурак, печенье! Весь банкет испортил».
Нужно отдать должное моим гостям; никаких нареканий на качество печенья ни от кого из них не поступило.
Шел 1995 год.
Август 2020 г.
Свидетельство о публикации №220112001084