Эдвард или Дембельский вальс

Вокзал. Раннее утро. Осень.

Вообще он должен был приехать летом другого года, но так случилось, что его комиссовали. Рядовой Лапшин Эдвард Геннадьевич, 1999 года рождения - бывший солдат-срочник, испытал в воинской части нервный срыв и был помещён в психиатрическую клинику на дополнительное обследование. Таким образом его демобилизация стала досрочной. В роте за это его прозвали Дембелем, хотя сам подправлял: "Комиссованый".

О его прибытии домой знало только несколько человек: мама, брат, бабушка и пара друзей.

Он с сержантом ехал часов тринадцать из Москвы в родное захолустье, на юг. На вокзале их встречала мама.

- Ты мать свою видишь? - спросил у него сержант. - Помнишь же еще?

- Помню конечно, товарищ сержант. - ответил Эдвард, смотря в окно на перрон, где в черных очках, повседневном платье и туфлях стояла его мама.

- Ну, всё, выходим.

Они вышли.

Сержант был одет по-граждански и спортивной сумкой. А  Эдвард в офисной форме и армейской сумкой в руках. Они оба вышли из вагона и направились к женщине в темных очках, платье и туфлях.

- А у вас тут тепло. - сказал сержант.

- Южный регион, как-никак! - ответил Эдвард. - Будет время, я вам город покажу, если вы не против.

- Посмотрим.

Мама по-началу не узнала Эдварда и не поняла, кто это к ней подошел в военной форме.

- Ой, Эдик, а тебя и не узнать! - она улыбнулась.

- Здравствуй, мама.

- Здравствуйте, Зинаида Дмитриевна. - сержант поздоровался.

- Здравствуйте. Сейчас такси поймаем и поедем к военкомату.

Мама, Эдвард и сержант пошли к таксистам и поехали к военкомату.

Стояла хорошая погода. Осень в этом городе всегда теплая, да и бабье лето было уже на подходе.

Только пришлось подождать немного. Военкомат работал с 8:30, а они приехали за полчаса до начала работы.

- Поспешили однако. - сержант подметил. - Ждем. Курить будешь?

- Да не откажусь, товарищ сержант.

Сержант дал ему сигарету, закурили. Эдвард начал кашлять.

- Крепкие тебе что ль?

- Да нет, с кнопкой не очень переношу.

- А, ясненько.

Они подождали ещё немного, поговорили.

- Куда офиску денешь?

- Под что-нибудь, да приспособлю. Под рабочую например. Или под выступления.

- А кем работать планируешь?

- Да по специальности скорее всего — автомехаником.

- Коллеги, блин. А выступать кем?

- Да я ж музыкант, вроде рассказывал. Ну, сделаю типа образа, изменю кое-что и нормально будет.

- А бушлат куда денешь?

- Зимой носить буду.

- А на каких инструментах играешь? Гитара?

- Гитара, балалайка, гармонь, ложки.

- Народник получается?

- Есть такое.

- Только это, частушек про армию и политику не пой. Помнишь, как ротный охренел? Благо, у него чувство юмора есть, а то бы на дисбат угодил, там частушки пел бы.

- Да постараюсь, товарищ сержант.

Военкомат открылся. Чтобы не терять время, они вошли и сразу отметились. Были все удивлены, почему вот так получилось с Эдвардом, даже смотрели косо. Эти косые взгляды его пугали.

«Милитаристы, б****» - подумал он про себя, на минуту ему показалось, что он это сказал вслух, но потом успокоился.

- Завтра приходите на учет. - сказала Эдварду молодая работница военкомата.

- Хорошо.

Сержант и Эдвард вышли. Сержант решил не задерживаться надолго, ему очень хотелось домой, поэтому посмотрел в свой телефон, чтобы узнать, когда будет следующий поезд на Москву.

- Через полтора часа… - подметил сержант.

- Товарищ сержант, может, провожу вас?

- Ну, давай.

Они вызвали такси, номер которого дала мама Эдварда, поехали на вокзал. Эдвард довел его до дверей вокзала, хотел сам войти.

- Так, документы я тебе отдал, да?

- Так точно, товарищ сержант.

- До дома дойдешь сам?

- Да дойду.

- Ну, ладно, дуй домой. С бабушкой увидишься. Удачи тебе, она тебе понадобится.

- Спасибо вам, товарищ сержант.

- Иди давай.

Они пожали друг-другу руки. Эдвард развернулся и исчез за забором вокзала. Он сам себе не верил, что попал домой. Радость была, но было и сожаление о не сложившихся мечтах и порушенном здоровье. Ему были непривычны виды магазинов родного города, здание адвентистской церкви, мимо которой он постоянно проходил на занятия по музыке. Шел он быстро, чуть ли не бежал, поэтому вскоре он оказался дома.

Дома была бабушка и брат, который вернулся со смены.

- Эдик вернулся. - бабушка сказала брату.

- А чего случилось? Отпуск? - брат не понял.

- Комиссовали.

- По статье?

- Да не говорит.

- Ну, теперь всё, на работу в МЧС и органы не возьмут. Да он и не собирался, насколько помню.

Эдвард вошел в дом.

- Я дома! - крикнул он, кинув сумку на пол и сняв с себя китель и пилотку, потом скинул с себя берцы. Он направился в зал, чтобы переодеться из этой «робы», как он ее иногда про себя называл в нормальную удобную одежду.

- А чего случилось-то? - спросил брат.

- Потом расскажу, Данила. - отнекивался Эдик. - Тебе несессер нужен? Он в сумке, можешь забрать.

- Спасибо. А тебе сухпай давали?

- Нет. В кафе питались.

- Ну, сейчас борща поешь. - сказала бабушка.

- Да мне бы поспать, а то всю ночь не спал, боялся проспать дом.

Эдвард переоделся в комнате. Бабушка вошла.

- Слушай, так всё же, что случилось тогда, что тебя в больницу положили? - она спросила. - А то по телефону тебе нельзя было, да и в части не говорили.

После этого вопроса он поменялся в лице.

- Понимаешь, бабушка, я ж в росгвардию попал. Нахрена они меня взяли…

- Это я знаю. Унижали?

- Ну, там был один офицер-падла, но не суть… Началось всё это во время того, как нас невыученных ещё демонстрацию разгонять. Слышала же про то, что в Москве на Арбате было? Вот, там я был. Людей пришлось избивать…

- Так ты ж выполнял приказ, это нормально.

- Да, но с другой стороны, подростка чуть ли не пришибли. А потом в наряде рабочем были и там был один… Чеченец… Довел до срыва… И вот отправили в больницу.

- И ты ему врезал? - поинтересовалась она.

- Не успел. Вот, как видишь, я дома.

- Ну, хорошо, что хоть живой вернулся.

- Да это слава Богу. Так, ладно, бабушка. Я сейчас спать. Устал с дороги.

- Понимаю, ладно, отдыхай, внучок.

Бабушка вышла, Эдвард лег на кровать и позвонил своим давним подружкам Инге и Тане.

- Алло? - ответила Инга.

- Вы что завтра делаете с Танькой?

- Эд, это ты?! Тебя уже привезли.

- Привезли. Так что вы делаете завтра вечером?

- Да ничего.

- А пошли гулять? В 16:00?

- Пошли! По тебе Танька с Ольгой скучали сильно. Так ты так и не говорил куда попал?

- Завтра расскажу. А сейчас я с дороги устал. Спать сильно хочу!

- Отдыхай давай.

Отключились. Он потом ещё троим-четверым друзьям позвонил, доложил, что дома и лег спать. Так он продрых целый день до следующего утра.

Проснулся он в 6:00 и рванулся, но вспомнил, что он уже не в армии и тем более не в психиатрической лечебнице, чтобы так рано вставать. К девяти ему надо было идти вставать на учет в военкомат.  Он этого не хотел, но это был последний шаг к свободе. К 9:00 он зашел в военкомат, отметился и ещё зашел в пенсионный фонд военкомата, где ему следовало ещё уладить некоторые дела насчёт его получения компенсации.

Уладив все дела, он вышел из военкомата, открыл билет, посмеялся, улыбнулся, вздохнул, открыл в телефоне плейлист и поставил музыку.

«Давно не слушал Валенко» - подумал он.

- Не ходи к нему на встречу, не ходи… - Эдвард подпевал и шел домой. Шел мимо магазинов, припаркованных автомобилей, кафе-шашлычной. Вечером ему предстояло встретиться с лучшими подругами Ингой и Таней.

Это были две девчонки неформальной внешности, да и неформальных взглядов на жизнь, на музыку и вообще на политику. Хотя они и отрицали свою принадлежность к какой-либо субкультуре, по ним было видно, что они во многом не согласны с принятыми в обществе нормами и моралями. Сначала он познакомился с Ингой, на концерте, точнее после него, когда он курил за углом, а потом, незадолго до ухода в армию, познакомился с ее лучшей подружкой Таней и ее сестрой Олей.

Уж очень близка их дружба была, в воспринимал их как сестер. Во время его прибывания в психиатрической больнице, они ему часто звонили. Только его и остальных солдат, которые лежали на обследовании, звали звонить и он включал телефон, сразу поступал звонок от Инги и Тани. Эдвард-то, как попал, сразу всех близких оповестил, что он в больнице и про них не забыл.

Подходило время ближе к назначенному сроку. Эдвард приоделся в джинсу и берцы, взял гармонь.

- Бабушка, мама! Я гулять! - оповестил их Эдвард.

- С кем? - спросила бабушка.

- С Ингой и Таней. В девять буду дома. Ну, не видел их давно.

- Постарайся по-раньше. - попросила бабушка.

- Хорошо.

Эдвард вышел из дома.

Путь к ним предстоял не близкий. Они договорились погулять в поселке «Коммунистический», путь в который лежал через военную часть.

Шел он долго, но там, уже на подходе к поселку, показались три знакомых силуэта: длинноногая и худая Инга в своём кардигане, небольшого роста  и красном платье Таня и кучерявая Оля. По-началу, он хотел пройти мимо, но его несдержанность и тоска по ним его быстро сдала.

- О, скинхед идёт! - Инга не удержалась от шуток.

- Ёпрст! - Эдвард заржал. - И не пройдешь же мимо! Привет, девчата.

Сначала он поднял Ингу, потом Таню, а потом Ольгу.

- Ой, не надо, Эдвард! Не надо! - Таня, как и в первый день знакомства его испугалась, а точнее его действий.

- Так, а теперь Оля!

У Оли от удивления увеличились глаза, но сопротивляться она не стала.

- Ну, куды пойдем? - спросил Эдвард.

- Да сейчас покажу. - сказала Инга.

- И, да… Есть у кого зажигалка? - сказал Эдвард, засунув руку в карман.

Таня недолго думая дала ему зажигалку, а Эдвард из кармана достал сигарету и закурил. Это вдвойне удивило и Ингу, и Таню, и Ольгу.

- Эдвард! - Инга закричала.

- Не спрашивай почему так! - ответил он, делая длинные затяжки по дороге.

- Так тяжело было?

- Куда ж ты попал, ну, до больницы? Какие войска? - спросила Таня.

- Росгвардеец я бывший… - сказал робко и невозмутимо Эдвард. - Да, можете меня презирать теперь, что я от туда, что бил демонстрантов на Арбате! Было дело, нас послали всю роту туда, разгонять…

- Господи, какой ужас… - Таня перекрестилась.

- А ты чего потом? - спросила Инга.

- Да чего, после такого депрессия была… Ещё был офицер, гад редкий, унижал меня постоянно. А потом в рабочем наряде, прямо на плацу я вспылил на чеченца-сослуживца, который меня донимал постоянно.

- Ужас.

- Ну, я на него наорал и меня в тяжелом состоянии потом отправили в психиатрическую больницу.

- Вот скоты, а!

Они дошли до нужного места, перед этим зайдя в магазин, взяв пива. Эдвард и себе взял. Сели на скамейки.

- Честно, девчата, я себя до сих пор виноватым чувствую, что такое допустил в своей жизни, что бил детей, инвалида избил даже…

- Ээх, да ладно… Главное, что ты это понимаешь… Не повезло тебе сильно, Эдик, ой не повезло. - Инга отхлебнула. - Слушай, а может, сыграешь что-нибудь, из репертуара…

- Не знаю даже, по привычке взял.

- Ну, может, вспомнишь что-нибудь. - Таня начала его умолять.

- Сыграй, Эдик. - подхватила Оля.

- Эх, ладно.

Эдвард достал из футляра свою гармонь, поставил на колени, а потом начал рвать меха, играя с унылым лицом «Хава нагила», периодически кривя улыбку. Сыграв отрывок из нее, он быстро перешел к частушкам. А частушки были такие:

Мне по выбритому месту
Закатили шелобан.
На солдатскую фиесту
Призывает барабан.

Расцелую я невесту,
Закачу последний бал.
И поеду к Эвересту
Воевать, как Ганнибал.

На комиссию вхожу -
На член смотрят вежливо.
Я теперь тот член кажу
С острова Медвежьего.

Полюбила лейтенанта,
По дороге шел майор.
На майора загляделась,
Лейтенанта кто-то спер!

- Ишь ты! Не надо было на майоров смотреть! - Оля поумничала. А Эдвард всё продолжал:

Своё штатное оружье
Я начищу к празднику.
Берегитесь девки в мае
Ракетчика-проказника.

Прохожу я по казарме,
      Все ребята крепко спят.
Поднимаешь одеяло,
      Как «штыки» у всех стоят!

Девчата рассмеялись, при этом не узнавая своего давнего, старого друга, который их до армии ругал за мат, за курение и алкоголь, а теперь сам подвыпивший поёт пошлые частушки про армию. А Эдварду всё равно, он пел и пел; его голос срывался, он хрипел, задорно пел, но при этом хрипел безбожно и безудержно, но как красиво и угрюмчиво-весело:

Я с ефрейтором в казарме
Службу добслестно несла.
Мне ложиться приказал,
Честь ему я отдала.

- Вот так оно девчата и бывает: что армия вроде место для романтики, а самом деле траходром ещё тот. А теперь про меня! - сказал Эдвард и затянул следующее:

Полюбила рогвардейца,
Пригласила его в дом.
Отвечает: «Не надейся,
Можем только впятером!»

На поле танки грохотали,
Солдаты шли в последний бой,
А молодого росгвардейца
Несли с потроганной рукой.

Кто сказал, что росгвардеец
Мается безделием?
Он три смены отмахал
Резиновым изделием!

Росгвардейца разлюбила -
Где ни тронь, везде болит.
Он на деле оказался
Абсолютный инвалид!

Где-то ещё с половины минуты Эдик играл на своей гармошке, девчата и смеялись, и думали, и плакали. А потом, Эдвард заключил всё последним аккордом и положил инструмент в футляр, закурил.


- Ну ты даёшь, - Оля удивилась всему этому материалу.

- Ты по-другому что ли петь стал. То ли практики не было давно, то ли ещё что-то, но у тебя голос изменился. Каким-то отчаянно-страдальческим стал. Но это даже хорошо… - Тане это понравилось.

- Не хвали, Танюха! - сказал Эдвард стряхивая пепел. - Я вообще думаю больше музыкой не заниматься. Кстати-и, вам понравится!

Он потянулся к телефону, поставил что-то до боли знакомое.

- Узнаёте?

- Эдик, ну ты стерва! - Инга иногда его так называла, потому что он слишком хорошо знал их вкус. А поставил он то, что слушал утром у военкомата - «Божья коровка», песня «Гранитный камушек».

Они долго болтали, очень долго. Темнота была очень заметной и это добавляло какой-то ностальгичности и печали в его сердце, когда он сидел с ними за неделю до своего отъезда, читал с ними стихи Маяковского, Мандельштама и Есенина на пустыре.

- А ещё знаете что? - сказал он. - Вся эта чухня-чучхе про патриотизм, который нам с телеэкрана втирают, всё это фуфло.

- И я не понимаю. - Инга поддерживала. - Почему тебя в росгвардию взяли-то? Ты вроде бы не борец, а взяли…

- Группа здоровья хорошая была. - ответил он. - Но как оказалось, не очень.

- Я до сих не пойму, ну ладно, что в росгвардию попал, они тебе не могли оказать первую помощь там в части? Просто этим скотинам легче парню жизнь сломать, не более!

- Знаешь, зато могу говорить свободно, что я стал жертвой режима. - Эдвард отшутился. - А то сколько этих неформалов малолетних, которые под «Дайте танк!» подпевают и говорят, какой наш президент плохой. Та же Флейта Маша, Юрик Окшанов и Зина Фрейдт. Говорят же, как плохо в нашей стране живётся, а сами нежатся и ходят в богатых нарядах. Мы-то с вами носим всё перестиранное-переношенное. Нееет, я этим падлам потом объясню who is who, а то какие правильные все б***и. Ну, ладно. Главное знаете что?

- Ну? - Таня отозвалась.

- Что мы дружим. А дружбы сейчас настоящей мало. - ответил он.

- Вот, молодец! - поддержала Инга. - Золотые слова.

- Да и друзей мало сейчас. - Оля подметила.

- Это тоже. - не мог не заметить Эдвард. - Знаете какой плюс от армии?

- Ну?

- А то, что там сразу видно, кто враг, а кто друг. - поделился опытом Эдвард. - Да и вообще, во всех таких местах, как армия, тюрьма, война, дурка и так далее, сразу всё открывается.

Таня, Оля и Инга призадумались.

В этот момент Эдвард кое-что задумал.

- А знаете что? - Эдвард заинтриговал.

- Чего такое? - Инга заинтересовалась.

- Тань, а ты вальс танцевать умеешь?

- Нет. - немного испугавшись ответила Таня. - А что?

В этот момент Эдвард поставил «Вальс» группы «ДДТ».

- Да пригласить тебя хотел…

- Ой, вай, Танюха! - Инга улыбнулась.

- Нет! - Таня не на шутку испугалась. - Я не умею.

- Ну, ладно. - Эдвард перевел взгляд на Олю.

- Я тем более не буду. - Оля отказалась.

- Инга?

- Я после. Ну, Тань, ну давай. - Инга её упрашивала.

- Ла-адно. - Таня встала. - Только с самого начала поставь.

- Хорошо.

Эдвард поставил с самого начала, положил телефон. Они встали друг перед другом. «Если что, помогу, не бойся, я чуть-чуть умею его танцевать, я поведу тебя» - успокаивал он Таню и со слов «Дай хоть на секунду испытать святую милость» - они начали движение. Раз, два, три… раз, два, три… раз, два, три… Сначала шажки, потом лодочка, потом круг вокруг мужчины-партнера.

- До чего же ты маленькая, Таня! Его один шаг, как два твоих! - подметила Оля. А у нее, у Тани, и в правду было так: как он надвигался на нее, она отступала назад на два шага, но как это мило со стороны смотрелось! Таня была похожа на его дочку, да и сама картина напоминала танец отца с дочерью, но ничего тут смешного совсем нет.

На втором куплете подвязалась Инга. Сначала она танцевала с Таней, а потом перешла к Эдварду. Эдвард заметил разницу, Инга была абсолютным доминантом и вела танец.

- Инга, я конечно всё понимаю, что ты умеешь, молодец, показала мастер класс, спасибо. - сказал он смущенно. - Но дай я попробую повести.

- Веди.

И до проигрыша к третьему куплету они танцевали вместе и потом Эдвард снова подошел к Тане.

Таня смотрела на него очень аккуратными и простыми глазами. Да и он старался на её носочки не наступать.

- Ну как? Не страшно? - сказал ей Эдвард.

- Нет. - ответила Таня, делая свои аккуратные вальсирующие шажки.

Конечно, это ни к чему не предзнаменовало. Ни к отношениям, ни к чему, потому что Эдварда это не особо интересовало. Ему было важно совсем другое.

Во время этого танца он наконец понял, что его душа наконец-таки дома.