людка

Гуляя с внучкой по набережной, столкнулась со старым знакомым, которого не видела лет двадцать.. Миша, так его звали, держал за руку   девочку лет четырех. «Вот, привезли отдыхать»,-сказал он, представляя нам златовласую красотку. Девочки быстро нашли общий язык и о чем-то весело защебетали, наблюдая за муравьем, пробиравшимся к сородичам по трещинам асфальта. Чего не скажешь о нас. Мы не нашли тему для разговора, ограничились обменом информации о детях, внуках, здоровье и занятиях на пенсии. Не то, чтобы  я была не рада нашей встречи, тягостным было воспоминание о человеке, благодаря которому мы когда-то познакомились.
   В девятом классе к нам пришла новенькая. Высокая черноволосая девица с пятым размером груди, тридцать пятым размером обуви, шестым перчаток и осиной талией. Как не странно, все эти несоответствия ее не портили, а придавали некий шарм. «Людка. Людка Соколова»,- представилась она. Это позже мы узнали, что грубоватое на слух имя «Людка» она получила от друга отца, словака Милона. По-словацки ее имя в ласкательной форме звучало примерно как «Льюдка», очень мягко. Сначала родители, потом все остальные стали обращаться к ней именно так, постепенно теряя  мягкий знак. Ей нравилось, что ее называют именно так, а нам было все равно, Людка так Людка.
   Училась Людка практически на отлично, с учителями и классом сошлась быстро, но было одно «но». Людкин папа был моряком-подводником и служил в Мурманске. Там же остались и ее мама с младшим братом.  Людмилку же из-за постоянных простудных заболеваний родители были вынуждены отправить в Камышин под присмотр бабушки, папиной мамы. Бабусе этот приезд был явно не к душе, характер у нее был еще тот, да и внучка причин для радости давала не слишком много, убираться в квартире не любила, стирать и мыть посуду просто не умела. В силу постоянных болезней Людка была просто избалована родителями и отгорожена от выполнения домашних дел. Мы с моей подружкой Ириной  это понимали и принялись опекать новенькую.
 Каждый день после уроков мы все вместе шли домой ко мне или Иринке, обедали и быстро делали письменную домашку. Как правило, разбивали предметы на троих ,каждая делала свой предмет, два других списывались друг у друга. Дальше были дела домашние, с этим и нашей и в Иринкиной семье было строго. Привлекали и Людку. Та особой радости не выказывала, но и отказываться не рисковала. Смотреть в эти минуты на нее было грустно, руки нож держать не умели , картошка постоянно выскальзывала, стиральный  порошок почему-то разъедал ее нежные пальчики. Но мы с Ириной были непреклонны и освобождать Людку от работы не собирались. В свободное время  пели, обсуждали очередной экстравагантный наряд англичанки  и обсуждали предстоящий поход на танцы. Да-да, нам было уже по шестнадцать, и по неписанным законам небольшого провинциального городка мы могли по выходным ходить на танцы в местный ДО- Дом офицеров  при военном училище, тем более, что мы жили рядом с ним.       Людка оказалась очень романтичной дамой Перед Новым годом вдруг выяснилось, что она влюблена в Патрика Пера, французского фигуриста, приехавшего на чемпионат Европы с целью завоевать золотую медаль и преподнести ее своей девушке в качестве предсвадебного подарка. Эту информацию мы должны были тщательно скрывать от Людки по просьбе ее матери. Но КАК можно было это сделать, если все СМИ только об этом и галдели?! Начались истерики. Слезы, сопровождавшиеся единственной  фразой «как он мог», лились рекой. Мы с Иркой недоумевали. Мы тоже влюблялись в киноактеров или героев книжного романа, но чтобы упрекать их в отсутствии взаимных чувств… На это ума не хватало .Но в этой истории меня больше всего поражало другое, а именно- реакция на происходящее моей маман. Это мне должно было быть стыдно говорит о любви, переписывать в тетрадку стихи на эту тему   или, что еще страшнее,  мечтать о счастливом замужестве.»Фу, какой позор, нашла  чем заниматься. Лучше уроками займись. А то смотрю  четверочек много мелькать стало «.-говорила она с отвращением. А Людиному «горю» сочувствовала по полной! Жалела ее, поила чаем и приговаривала:»Людочка, не горюй, он для тебя совсем не пара, он же для тебя старик. А ты встретишь молодого, красивого, умного и ваши чувства будут взаимными». Оказывается моя мама может так рассуждать и так говорить?! Это было что-то новое.
     Молодой, красивый и умный не заставил себя долго ждать и появился в Людкиной жизни на одном из школьных вечеров. Курсантов, тех, кто не попал в увольнение, приводили на них строем, и они развлекали девушек и развлекались сами, как могли. Мальчишки-школьники практически не танцевали, они приходили поглазеть на музыкальную аппаратуру курсантов, поучиться у них игре на гитаре и посмотреть со стороны на своих одноклассниц. На погонах  молодого и красивого красовались нашивки старшего сержанта, это говорило о многом, прежде всего о том, что данный юноша скорее всего прошел срочную службу в армии Он весь вечер приглашал Людмилку на медленные танцы, представился Михаилом, поинтересовался ,в каком классе она учится(О, нам обоим предстоит еще год учебы!), но больше ничем свой интерес не проявил, не спросил ни адреса, ни телефона и не задал главного вопроса-А где мы с Вами еще встретимся? По каким-то причинам мы с Иринкой на том вечере не были, но уже на первой перемене все о нем знали , и какой он симпатичный, и как хорошо  он танцует, и как бережно он держит за талию, и как вкусно от него пахнет и что жизнь остановилась, потому что пока она, Людка, его не увидит, она есть не сможет. И на самом деле эта дурочка ничего не ела! Только мама смогла этот вопрос уладить. Со словами  «Людочка, детонька,от голода портится цвет лица, а тебе надо хорошо выглядеть» она впихнула в  «детоньку» и первое и второе. Нужно было этого Мишу как-то отыскать .Номер роты выяснить труда не составляло, сержантов не так уж много, фамилия одного из них (высокого, черненького и смазливого) Ребров, живет в Николаевке (противоположном берегу) и он уже два года встречается с девушкой по имени Галя. Это мы с Иринкой выяснили, но что с этими данными делать?

   
Несколько недель мы гонялись на танцы в ДО в надежде втретить там Людмилкину симпатию, причем втроем. Мы-то с Иринкой знали новоявленного только по описанию. Тщетно. В конце концов эти поиски изрядно поднадоели, и мы заявили Людмилке, что наша миссия на этом закончена, сколько можно. Слез на этот раз не было, во-первых, по всему было видно, что надежды не пропали., во-вторых, про Галю она не знала и не догадывалась.    Уже в апреле месяце, ближе к майским, в обычный день, точнее вечер, провожая Людмилку через парк, у выхода столкнулись с курсантом, спешащим в обратном направлении. Не говоря нам ни слова, Людмилка кинулась ему навстречу. Тот взял ее ладошку  обеими руками и, не выпуская, стал что-то быстро-быстро говорить. Людмилка кивала  ответ, потом он взял ее под локоть, и они направились в сторону бабушкиного дома. На нас внимания никто не обращал, наши оклики остались без ответа. Впрочем, догадаться к кому это Людмилка так ринулась, было не сложно, по описанию все сходилось.
  Все произошло так быстро и неожиданно, что мы с Ириной даже не знали радоваться нам или огорчаться. Утром в школу наша Людмилка не пришла, прилетела. «Девочки, он так рад нашей встрече, он все это время так хотел меня видеть! Я так счастлива, так счастлива!»-щебетала она .Об этом могла и не говорить, счастье было написано в ее миндалевидных вдруг затуманившихся  глазах,в еще более закучерявившихся волосах, в летящей походке и звонком голосе. Все бы хорошо, но мы не знали говорить или не говорить о существовании некой Светланы. Решили подождать.               
Месяца через полтора Миша сам рассказал Людмилке о том, что долгое время дружил с девушкой, но встреча с ней, Людмилкой, все изменила в его жизни. С девушкой он объяснился, в отношениях признает только честность и открытость и того же ждет в ответ. Поступок, достойный уважения, по нашему с Ириной разумению. Но у Людмилки начались приступы неоправданной ревности. Ей стало казаться, что ее постоянно сравнивают с предыдущей и эти сравнения не в ее пользу, что возможно Миша тайно бегает на свиданья к другой и т.п. Полный бред. И в итоге они рассорились. Это произошло летом, в начале июля. Мишина рота ушла в отпуск на целый месяц. Целый месяц о примирении не могло быть и речи. Разве Людмилка могла такое выдержать? Она выходила на обрывистый берег Волги, где стоял наш дом, прижимала руки к груди и буквально выла:-«Мишааа…Мишаааа…» «О Алладин, сын Али-Альмаруфа!»-ехидничала я . В очередной раз мама с укоризной на меня посмотрела и сказала:-«Девочки, с этим надо что-то делать .Думайте».
   Сказать легко .А как сделать? Иринкина мама работала в финчасти училища, стали просить ее разузнать по документам Мишин адрес. Увы, на время отпуска документы опечатываются. Оставался один вариант- ехать в Николаевку и тупо искать по улицам городка. Идея ,конечно, бредовая, но других не было.  Учитывая тяжесть состояния несчастной, было решено отправиться в Николаевку в ближайшие выходные, да пораньше. Кто знает, сколько бродить придется. Среди недели мы с Ириной проходили практику на хлопчато-бумажном комбинате, у Людмилки, естественно, было освобождеие.
  Николаевку с Камышином связывал речной трамвайчик, или ОМик, как все его называли. Каждый нечетный час он отправлялся от городского речпорта Камышина, а  четный из Николаевки. Ехали к родственникам, на базар, но большей частью из Николаевки в Камышин на работу.  В то время Камышин  был хорошо развивающимся городом,   один хлопчато-бумажный комбинат чего стоил, крупнейший в мире .А к нему   6 крупных заводов (   не превращать же Камышин в город одиноких женщин, не повторять же Ивановскую трагедию).
 Суббота выдалась солнечным, но ветреным днем. Поверхность Волги была покрыта крупными барашками-волнами с пенистым гребнем. Качало. На палубе было интересно, обзор берегов  радовал глаз, но в такую погоду неуютно, брызги волн то и дело попадали на платье. Мы спустились в трюм. Основная масса пассажиров оживленно галдела, было явно заметно, что плывут вместе не в первый раз. Нам же было как-то не до разговоров, картина поисков вырисовывалась с трудом. Но что, мы зря ехали что ли? Ни к чему терять время, и Иринка, как самая смелая и решительная, обратилась к сидящему рядом с нами мужчине лет сорока с вопросом, не является ли он жителем Николаевки. Получив утвердительный ответ, спросила:» А Вы случайно не знаете, где Миша  Ребров живет?» Глаза мужчины отразили недоумение. Похоже, пока мы молчали, у него о нас было более лестное мнение.» Девочки, Николаевка, конечно, не Камышин, но все же город. По имени и фамилии вряд ли вы кого найдете»,-сказал он. И без его комментариев было тошно, градусы настроения стали еще ниже.
  Через сорок минут Волга была пересечена, трамвайчик добрался до   берега. Увы, это был не Камышин, по всему сюда серьезные  речные суда не причаливали. Мы  спускались на землю по качающемуся трапу. Людмилка все время ойкала и судорожно хваталась за канатные заграждения. На нас, изнеженных, с нескрываемым интересом смотрели как наши попутчики, так и отъезжающие в обратном направлении. Внутреннее напряжение нарастало с каждой минутой. В отличии от нашего обрывистого и каменистого этот берег был пологий и песчаный. Сюда бы купаться приезжать, а мы утопали каблуками в песок и проклинали все на  свете, песку не было ни конца ни края. К тому же виновница путешествия все время пыталась ухватить кого-либо из нас за руку,  да еще на этой руке повиснуть. Это было слишком , так далеко не уйдешь, и было решено оставить Людмилку в будке у причала. Она не сопротивлялась.
   Ходили долго, но уже по асфальту, и это не было так утомительною Шли вдоль одной улицы, доходили до конца, переходили на другую и т. д. Наконец один из сорванцов лет 6-7 уточнил «А, это военный? Он мне зимой звездочку с шапки подарил» и повел нас в тупиковый проулок, в который точно бы мы заглядывать не стали. Миша в гражданской одежде, с другом закрывал калитку, собираясь выходить. До этого момента мы представлены друг другу не были, но было понятно, что он знал  кто мы. В его глазах застыло явное удивление  На разговор издалека не было ни сил, ни желания. Поэтому спросили прямо:-« Ты Люду хочешь увидеть?»  Ответ «очень» прозвучал более, чем искренне, и мы направились к причалу. Людмилка не кинулась нам на встречу, не удивилась, что мы нашли иголку в стоге сена. Она стояла с надутыми губками и ждала объяснений. Миша в порыве чувств попытался обнять ее, но та фыркнула, а потом разрыдалась…»Пить хочу»,-сквозь слезы выдавила она. Миша не знал, что делать. До магазина далеко, отпускать Людмилку из своих объятий он явно не хотел или боялся, что она снова исчезнет. Наконец решился:-«Я бегом», и правда бегом помчался в магазин .Мы с  Иринкой не хотели ничего, ни пить, ни услышать слова благодарности, даже не искупаться. Мы просто наконец-то сели на лавочку и ощутили дикую усталость. Неужели мы это сделали…
Миша появился правда быстро с бутылкой холодной минералки и разовыми стаканчиками. Водичка быстро охладила, привела всех в чувства, и мы наконец представились друг другу. До прихода трамвайчика  оставалось чуть меньше часа. Договорившись, что Миша вернет нашу подругу без опозданий, мы отпустили парочку погулять, самим даже разговаривать не хотелось. Утвердилась уверенность, что ничего невозможного не существует.
   Казалось, что все личные дела нашей подруги утрясены, и мы можем пожить спокойно. Несколько раз встречали их довольных и счастливых  гуляющими по парку. Миша с нами был очень приветлив, словоохотлив и учтив. Практика на комбинате заканчивалась. Ткачих из нас не получилось, тем не менее вместе с ученическими получили аж по 77 рублей, сумму по тем временам не малую. Семьдесят из них ушло на оплату школьной путевки в Севастополь, куда мы практически сразу же и отправились. Людмилка с нами не ехала. На одной из встреч договорились, что мы с Иринкой привезем бутылочку крымского вина и разопьем ее вчетвером на счастье перед началом последнего года совместного обучения. Глупые! Как спешили стать взрослыми или хотя бы казаться ими! Спиртное-то еще даже не нюхали! Но уговор есть уговор, бутылка крымского вина была привезена. Условились    все вместе  встретиться  на офицерском пляже, но встреча так и не состоялась по причине того, что Людмила с Мишей в очередной раз поссорились. Причина ссоры была на столько не существенна, что не осталась в памяти. Но подружке своей мнение на этот счет высказали, чем, как выяснилось позже, нанесли ей смертельную травму. Общаться с нами она практически перестала. С бабусей у нее произошел такой скандал, что Людмилкина мама была вынуждена приехать в Камышин, снять квартиру и дать возможность ребенку закончить десятый класс. Нам было спокойно, за Людмилку можно было уже не переживать, мамочка была рядом.  До нового года  периодически встречали ее на танцах в Мишином сопровождении (помирились и без нашей помощи), и здесь у нее все было хорошо. К учебе вопросов не было вообще.
     Во время зимних каникул в школе проходил вечер-диспут. Миша в этот день был в наряде, но Людмилка скучать не собиралась, поэтому ухаживания курсанта-второкурсника приняла с удовольствием. Мальчик был симпатичный, высокий, но по сравнению с Мишей такой юный! Справедливости ради нужно сказать, что с вечера Людмилка ушла задолго до его окончания. Желторотик  сразу погрустнел и простоял с ребятами в углу зала, никого больше не приглашая на танцы.
   Естественно, навели справки на этого второкурсника. Рязанов Костя, отличник боевой и политической подготовки. Так до конца учебного года он от Людмилки и не отлипал.  Миша был ему не помеха. Уж он или какие-то другие обстоятельства были тому причиной , но все чаще  ребята ссорились и поодиночке появлялись на танцах. В Дом офицеров стала заглядывать Светлана (нам ее показали). Очень взрослая девушка, высокая, статная, но…   . Не было искорки в глазах, кокетства, кошачьей нежности , что в избытке было у  Людмилки , что манило к ней парней и вызывало постоянное желание приласкать, пожалеть, защитить ее.
    Тем не менее Миша сказал нам, что намерен жениться на Свете. « Людочка хороша, но слишком нежна и капризна для офицерской жены. Я солдат, и мой тыл должен быть надежным. Куда меня занесет- не знаю. Но вечером меня должна ждать любящая жена, ухоженные дети и тарелка щей, а не скандал,»-примерно так с грустью было нам сказано. Да, Светлана не была избалована жизнью. Родители  ее пили, до дочери дела не было никакого. После школы пошла учиться в ПТУ на  электрика по той причине, что учащиеся находились на абсолютно полном обеспечении. Неженкой ее было не назвать.
   Учебный год закончился, прошли выпускные экзамены, отгремел выпускной бал. Мы все поразъехались по разным городам в надежде продолжить учебу и устроить свою судьбу. С Людмилкой мы так и не помирились, знали, что она уехала поступать в Саратовский политех на экономический факультет. Жизнь нас разъединила на целых восемнадцать лет.       

   Девяностый год прошлого столетия был для меня очень тяжелым. Серьезно заболела моя и без того не молодая мама. Онкология забирала ее у нас. К этому времени у меня было две дочери, у Иринки два сына, у Ребровых сын и дочь. Земля более круглая, чем мы думаем. Ирина вышла замуж за выпускника нашего военного училища, и когда у ее мужа заканчивался период обучения в Питерской военной академии, в эту же академию поступил Миша. Естественно Камышане сдружились, тем более, что Ирина с Мишей уже были хорошо знакомы.  И только про Людмилку мало что было известно. Знали, что в Москве, что вышла замуж за Рязанова, остальная информация была закрыта.
   Она появилась на пороге моего служебного кабинета ранним июльским утром. Изысканная, ухоженная, дорого одетая, ну просто шикарная женщина. С радостными возгласами кинулись обнимать друг друга. Долгих лет разлуки как не бывало ,глупой размолвки тоже. Это была та же Людка, что и много лет назад, беззащитная, нежная, со смеющимися глазами .К этому моменту я жила по другому адресу,  Иринкины родители дали домашний телефон, по которому днем некому было ответить, и сказали, где я работаю. Дни ее пребывания в нашем городе были очень коротки, поэтому Людочка решила не терять время и пришла ко мне на работу. И правильно сделала. Поведав  историю своей жизни за после школьный  период, я задала вопрос, интересовавший  не меня одну- как случилось, что Рязанов стал ее мужем. Вот что Людмилка рассказала   
    В институт поступила с первой попытки  . Это были годы первых наборов на экономические факультеты, учиться было тяжеловато, но интересно. На пятом курсе, незадолго до окончания, весной, собралась замуж за парня этого же ВУЗа, но с другого факультета. За два дня до свадьбы, в четверг, Людмилка с мамой шли из ателье со свадебным платьем наперевес. Идти было не очень удобно, накануне прошел сильный дождь,  то и дело приходилось обходить многочисленные лужи, а подол платья закрывал обзор. Вдруг мама как-то странно ойкнула и остановилась, устремив взгляд на противоположную сторону улицы.  Людмилка   остановилась тоже, и ее взору предстала ужасающая картина:  человек, которому она верила, который ухаживал за ней так, как мечталось ,за которого собралась замуж, подошел к явно ожидавшей его девушке ,подарил цветы, поцеловал, и они в обнимку пошли вдоль улицы. Платье невесты полетело в лужу.
    Мысль о бедномРязанове пришла сразу же. Все эти долгие пять лет он писал красивые письма и неоднократно предлагал руку и сердце. Училище Костик закончил с отличием и получил направление в Монголию. Как правило, за Монголией шло хорошее, перспективное место службы. Скорее всего, по этой причине Людмилка изредка отвечала на письма, «держала в резерве» по ее выражению. И она написала Рязанову, что если он все еще ее любит, если его предложение в силе, она готова стать его женой. «Ты не представляешь, как я дрожала, встречая его на вокзале. Боялась, что не узнаю, не виделись пять лет, боялась, что он может быть мне неприятен»,- рассказывала мне Людмилка.  К счастью все обошлось, Костя первый увидел свою долгожданную. Из желторотика он превратился в приятного, статного, весьма привлекательного офицера, которого не грех представить подругам.  А это, похоже, было в этой истории самым главным.
   По окончании института молодая жена последовала за мужем. Жилищные условия были хуже не придумаешь, перебои с водой, отсутствие санитарных условий. Но бежать некуда. Успокаивало  то, что служить оставалось год с небольшим.  Через положенный срок Людмилка родила девочку. У новорожденной не хватало сил вытянуть из груди матери все молоко, а новоиспеченная мамаша не стала сцеживать остатки( это же так больно!), в результате начался мастит. Резать грудь и вскрывать гнойник Людмилка отказалась наотрез. Консервативное лечение результатов не давало. Были задействованы все русские медики на территории Монголии, но сепсис все же развился. Было решено болящую и ребенка срочно эвакуировать  в Москву. И Людмилку с малышкой в сопровождении медиков скорым поездом отправили в столицу. На каждой станции их встречала бригада врачей-специалистов, готовых оказать помощь. Температура  зашкаливала, но согласие на операцию они так не могли получить. До Москвы все же добрались, и тут Людмилка потеряла сознание, успев все же сказать, что она против хирургического вмешательства. Каким чудом Людка осталась жива, только одному Богу известно. К этому моменту ее родители перебрались в Москву, сюда же перевели Рязанова  с повышением в должности  на теплое местечко в отделе кадрового распределения.
   Желание мужа поддерживать отношения с сокурсниками и сослуживцами Людмилка не поощряла, гостей в дом не приглашала (на это есть кафе), и вообще с некоторых пор стала жить своей жизнью. «Не нравится- могу уйти»,-заявила она мужу. Понятно, что такое нравиться никому не могло, и Валера   просто начал пить. Людмилка меняла поклонников, как она говорила , строила мужу карьеру. Когда ей захотелось побывать в Камышине, у очередного друга сердца тут же появился повод  для проверки    военного училища. Командировка была очень короткой, на следующий день Людмилка должна была уезжать. Я обещала проводить ее на вокзале и за одно познакомиться с генералом. Пригласить ее домой не могла, мамочка уже была в крайне тяжелом состоянии, дети тоже требовали внимания. Не обменялись ни адресами, ни телефонами в надежде еще на одну встречу. Но ей не удалось состояться, этим же вечером мамочка впала в кому и оставить ее было нельзя. Через день случилось одно из самых неприятных событий в моей жизни.
    Через пять лет не стало и Людмилки. На месте некогда протекавшего гнойного воспаления молочной железы развилась опухоль. От операции она вновь отказалась, превратилась в затворницу и умерла на руках мужа.

P.S.Светочка оказалась удивительной женой и мамой . В проявлении заботы и внимания к Мише и детям не чуралась ничем. После академии они служили в Камышине, в родном училище. Сын, понятно, учился в этом же заведении, дочь Ребровых вышла замуж за однокурсника сына. Перед выпуском ребят Светлана поехала в Москву. Каким-то образом попала на прием к Рязанову и со словами:-«Мы с Вами почти что родня, мой муж и Ваша жена в молодости встречались», попросила у него хорошего места распределения для мальчишек.Костик, добрая душа, просьбу удовлетворил. Все, что было связано с памятью о жене, было для него свято.