Интермундия - 8-9

Глава 8.
--- Счастье...? - Мирта произнесла это нерешительно, будто не хотела  говорить дальше, но из вежливости вынуждена была продолжить, - Полагаю, это самое естественное состояние тех существ, которые называют себя людьми разумными. Оно у каждого из нас за пазухой, но далеко не каждый туда хотя бы изредка заглядывает.
Мы устроились на ближайшей найденной скамейке, не смотря на еле заметный дождик и  желание Мирты найти какое-нибудь более уютное место для той долгой беседы, к которой она, наверное, хотела поскорее перейти и от которой я её усердно отвлекала на бессмысленный и не имеющий к нам никакого отношения разговор:
--- Ну почему… так происходит?
--- Потому что есть как минимум две причины, что бы так происходило: самообман и соблазн. 
Её туфли, я это вдруг заметила, были превосходны. Они позволяли пальцам находиться в естественном положении.
--- Самообман и соблазн…
Мы улыбались. Возбужденные непослушными дождевыми каплями, мы обе испытывали общее веселье.
--- Что бы быть счастливым, человеку необходимо найти самого себя и полюбить. А это величайший труд. Гораздо легче рассеяться вовне – не искать, а соответствовать… какому-то уже существующему образцу и удовлетвориться этим соответствием. Вот он, самообман…
--- А соблазн, - не удержалась я, ведь Мирта говорила так медленно, что мне поскорее захотелось завершить её мысль,- это то, что делают с нами маленькими и миленькими те, с которыми, в свою очередь, то же самое сделали, когда они сами были маленькими и миленькими… Попросту обманули! Но разве не лучше назвать это насилием?
Она должна была видеть, что я на верном пути.  Она должна была это понять. На последние два вопроса можно было бы ответить однозначно, причём очевидно было, что они взаимосвязаны. Последний вопрос как бы подразделялся на два: «Можем ли мы это улучшить?» (эта часть дополняла второй вопрос: «Почему так происходит?») и «Является ли соблазн насилием?». Она должна была это увидеть, но продолжала говорить так,  будто бы ничего не заметила:
--- Возможно, и лучше, Лина. Но в том-то и дело, если бы это было простым и очевидным насилием, не было бы наверное всей этой путаницы… Вот вроде бы, о необходимости поиска и обретения себя, говориться уже не одно тысячелетие. Это давно уже стало банальностью, порядком набившей оскомину, а зря…
Такого от Мирты я не ожидала. Конечно, я сама задала ей этот вопрос. Но ведь он был почти риторический, просто эмоцией, которую иначе я не могла выразить. Неужели она этого не поняла? Не почувствовала? Зачем она мне сейчас это говорит? На несколько секунд я потеряла способность слышать. Каждый раз, когда меня пытаются облагодетельствовать откровением, о том, что необходимо найти истинного себя, причастного вечности и божественной любви, меня оглушает волна невыразимой ярости. Все эти нескончаемые слова Мирты были для меня как тошнотворная от ежеутреннего повторения мелодия. Та самая мелодия, которой когда-то я была настолько очарована, что поставила на будильник, что бы начинать с неё  день. 
--- Если же человек,- мне не хотелось её слушать, но слух предательски вернулся ко мне, - занимается не своим, хотя и благим делом, находится не на своём, хотя и выгодном месте, общается с чужим, хотя и прекрасными людьми, счастливым его не сделают ни успех, ни слава, ни богатство, ни телесное здоровье. То, что должно было быть его жизнью,  превращается в мучительное самоуничтожение. Каждая мелочь, напоминающая ему о нём настоящем для него невыносима. Впрочем, довольно скоро, он перестаёт это чувствовать. Бесчувствие парализует и делает его сердце неблагодарным. Неспособным восхищаться и видеть прекрасное, сорадоваться жизни. Все проходит мимо, опостылевает становиться безынтересным, скучным, досадным…
Никто никогда не выглядел более печальным. Что скрывается за её красотой и величием? Что случилось в те стародавние времена, когда я изо всех сил махала ладошкой вслед улетающего олимпийского мишки в черно-белом телевизоре. Умер ли её возлюбленный за неделю до свадьбы от менингита или просто случайно попал под электричку. Или ничего и не было? Ничего, лишь несравненная красота, за которой она жила и не могла ничего изменить? И когда в историях о нестерпимой страсти, о невозможной любви, о недостижимой мечте наступал её черёд, она несомненно могла бы рассказать о том, как понимала или чувствовала, или сама прошла через всё это. Однако она, наверняка, всегда молчала. Теперь же она, наконец, говорила, но я не хотела слушать.
--- Нет общего счастья, оно у каждого своё… И в тоже время принцип его для всех один. Чем больше живущих счастливо, тем полнее счастье каждого из них. Ведь если всё взаимосвязано, согласно некоему Божественному плану – несчастные не только сами по себе несчастны, но и запутывая всё вокруг себя, тем самым выкрадывая счастье у других...
Она будто бы смотрела с вершины горы вниз и ясно видела и расточительность лет, и бренность звёзд. Я не смогла сдержаться:
--- А если нет? Если ничего не связанно и нет никакого особого превосходящего наше понимание Божественного плана?
--- В таком случае кроме счастья ничего и нету, Лина. 
Что она хочет? Зачем она сейчас подшучивает надо мной? Она даже выглядела сейчас как строптивая и насмешливая девочка, вовсе не как женщина почтенных лет. Я не могла её слушать. Я непрестанно прокручивала в голове три слова. И хотя слова имели вполне определённые форму и последовательность, в предложение они никак не складывались: «…надо… возвращаться… домой…»  Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз… Нет не так? Правильно: три, два, один: «домой… вернуться… пора». Нет! Если уж «два, три», то никакой не «один».  Чего же она хочет… от меня?
--- Значит, Мирта, ты на полном серьезе считаешь, что быть несчастливым, по меньшей мере, неэтично? Что счастье - наиболее адекватное, божественное и общественнополезное состояние каждого человека?
--- Да.
Она ничего от меня не хочет!  Наши пути приобрели разные направления, в том нет ничьей вины. Что ж я скажу ей это:
--- И если кто-то там не хочет… или не может быть счастливым, то он попросту говоря просто болен, и, следовательно, его необходимо лечить?
Жар её руки открыл мне – меня лихорадит. Было непонятно, непостижимо: где она и где я?
--- Это скорее дефицит или деформация, которые могут стать причиной болезни. И поэтому, лучше сказать, реабилитировать, а не лечить.
--- Деформация!? Повреждение? Скажи уж сразу, неполноценность, - я не могла остановиться и презирала себя за это, -  Просто отвратительно, ужасно, гнусно. И главное,  ведь ты, Мирта, так и не ответила мне по существу. Ты так и не удосужилась, в эту дремучую песню о главном, хоть пару слов вмахнуть от себя. Что для тебя это счастье?
Мирта сохраняла какое-то тупое, непрошибаемое спокойствие:
--- Счастье – это лестница в Вечность, дарованная Богом каждому из нас. И любовь, и вечность одновременно состоят из вечности и любви – из вечной любви и любовной вечности. Да, вечность, по определению, любовна, любовь – вечна. Но вечность и любовь не одно и то же…
--- Ах, ну конечно же, Мирта, без бифуркации никуда. Ну и без вечной любви, конечно. При чём здесь это всё? Объясни мне. Я знаю, ты сейчас расскажешь мне о сердце, которое делится на двое. На правое и левое. Венозное и артериальное. О том, что, по сути, у человека два отдельных сердца…
--- По-сути то как раз, оно и неделимо . А упоминание о любви здесь видимо и впрямь не к месту. Просто невозможно любить по-настоящему, не будучи счастливым.  И всё же… нам что-то дано. Дано немало. Я благодарна за это. Как только это выразить?
--- Не надо ничего выражать! Если дано не всё, значит, ничего не дано, - мне стало больно от собственных слов, я почувствовала её совсем-совсем близко, вот… в самом сердце.
Говорить дальше  не было смысла. Едва заметный прежде дождь превратился в ливень. В какие-то бесконечные потоки воды. Вероятно, наконец-то заметив это, Мирта встала и, сказав на прощанье, что ей бы очень хотелось продолжить разговор при более благоприятных условиях, ушла. Просто ушла. Мне следовало бы сделать тоже самое, встать и пойти… Как она могла просто уйти? Может быть домой? После всех этих ужасных вещей, которые она мне наговорила… в ответ на безобидный вопрос. Мне надо было встать и уйти. Это ведь она поступила безответственно, не я. Хотя бы встать. Но вместо этого, я седела на  скамейке, промокнув вся до ниточки и не сводя глаз с того места, где совсем недавно было её лицо. Я видела её печальные глаза, мокрую прядку седых волос поперёк напряженного лба, язык, облизывающий верхнюю губу, так отчетливо, будто она всё ещё была рядом. Я попыталась отыскать какую-то недоговорённую фразу, скорее даже обрывок фразы, что бы понять, что мне необходимо сейчас чувствовать, но я не могла абсолютно не за что ухватиться. Фразы рассыпались на слова, слова на буквы, буквы на чёрточки, чёрточки на чёрт знает Что. И весь этот пьяный от познанной чтойность легион нёсся сквозь меня сразу во все стороны. И было невозможно даже просто дышать, не то что бы жить дальше. Вот и конец. Вечность как-никак всегда заканчивается с восьмой главой. А все эти хваленные лестницы Мирты ровным счетом никуда не ведут, хотя и не бесполезны для поддержания мышечного тонуса. Ну вот пусть мыши по ним и бегают, до изнеможения. Мышей не жалко. Сколько их уже полегло маленьких и миленьких? Не жалко, в итоге они всё равно победят. И тогда, уж будь уверенна, Мирта, мы унавозим их гармонию. Вероятно, это и должно было стать концом. Но не стало. Потому что дождь внезапно прекратился. А секундой позже, когда очнувшийся воздух одним махом выстроил мятежный легион в буквы, слова и фразы, нашёлся тот самый нелепый обрывок: "Кто-то спутал…" Это звучало почти как вопрос, без какой-либо убеждённости, мелодично. 



Глава 9.
Когда я шла домой, то обрывок фразы, произнесённой в моей голове неоткуда, звучал всё ярче и ярче, нарастая, как тот дождь, который проливался на наши головы.
Кто-то спутал...Кто-то спутал...Кто-то спутал....
Открывая дверь, я вошла в дом, увидев Макси, он стоял и смотрел на меня из темноты залы странным и взволнованным  взглядом.
--- Где ты была?
--- На Мессе...
--- Лапулёныш, ты промокла? --- перешёл на свою неповторимую нежность, почувствовав что-то неладное.
--- Немного...
И в этот самый момент, я вдруг поняла, что он обращается не ко мне, а к какой-то совсем другой женщине. Её имя так похожее на мое, но оно не принадлежит мне.
--- Меня зовут Лина.
--- Что? – не понял Макси и подошел ко мне совсем близко.
--- Лина, – твёрдо произнесла я и развернулась, что бы идти в своё комнату. Но по дороге, перед лестницей, я остановилась и обернулась. Он всё также стоял, не понимающе смотря мне в след растерянными глазами.
--- Кто-то спутал... – сказала я и решительным шагом направилась в комнату.
Как поздно я вернулась сегодня домой, мне нужно ложиться спать. Я поспешила раздеться, забыв про ванную.
Ночь была жаркой и не возможной, выворачивая моё тело наизнанку. Я скинула с себя ночную рубашку, бросив её на пол. Как хорошо, что сегодня я заперла дверь в комнату, чтобы Макси не вошёл, видеть его не хотелось.
В окно заглядывала полная луна, освящая мою кровать, которую я придвинула к самому окну, приоткрыв его, чтобы поступал влажный воздух. Он обдувал моё лицо и тело, открытое из одеяла. Когда мне стало легче дышать, я заснула.
Мне снилась 8 глава, на которой всё вроде бы должно закончится, но вертелось яркими образами в сознании, показывая различные события моей жизни. Перед глазами мелькали тексты, которые кто-то писал на ноутбуке. Я видела пальцы, напористые и уверенные, они стучали по клавиатуре, и характерный звук будоражил меня.
А потом я увидела Мирту, она сидела на скамейке под струями дождя. Она всё еще была там и никуда не уходила. Это я ушла, а она осталась там.
«Просто невозможно любить по-настоящему, не будучи счастливым, --- говорит она и улыбается».
Дождь делает её красивой, капли стекают по лицу, и седая прядь прилипает ко лбу.
Я мгновенно переношусь туда, оказавшись рядом, на одинокой скамейке в каком-то дворике. И неожиданно, в моей груди вырастет магнит, который отзывается болью внутри грудной клетки. Она словно растёт, затем выпячивается и тянет меня за собой вперед, туда, где сидит Мирта. Мне кажется, что с ней происходит тоже самое, потому как и она приближается своей грудной клеткой ко мне на встречу. Я понимаю, что эта ноющая боль в солнечном сплетении – это проснулась моя душа, заявившая своё право на счастье. Она дала о себе знать и сделала первый вдох свежего воздуха, набрав его полной грудью, до боли, до ломоты в рёбрах, до головокружения.
Дождь усилился, обливая нас градом своих тяжёлых каплей, а мы соприкоснулись грудью и прильнули к губам друг друга, почувствовав на них странный соленый вкус. Соль с горечью потерянного время, но не утраченного крошечного чувства, которое росло с каждой секундой, заставляя биться наши сердца в унисон. Туда и обратно.
1, 2, 3......3, 2, 1....
Я вскочила с кровати, внезапно проснувшись. Ветер бил в лицо из приоткрытого окна, а там за ним он гнул деревья, проливая на них крупные капли дождя. Дождь, снова дождь! Он бесконечный и он везде и повсюду.
Я встала с кровати и закрыла окно. Сегодня настало самое странное утро в моей жизни. Я посмотрела на часы, только начинало светать. Безумная улыбка скользнула по моему лицу, словно я обрела утраченное счастье.
Наспех одевшись, я спешила по улице, где ещё не проснулись люди и первые магазины. За моей спиной оставалась та жизнь, в которой теперь навсегда заснула я, а впереди меня ждала новая другая жизнь, где пробудилась я. Я бежала, чтобы успеть, потому что поняла, как долго спала и теряла. 
Я бежала к Мирте. И никто не мог, и ничто не могло теперь остановить меня. Эта была невероятная и удивительная сила до этого мне никогда не известная.
ЛЮБОВЬ, которая, наконец, коснулась моего сердца.


КОНЕЦ. 2020 год.