Природные катаклизмы в июле

Трагикомедия в двух действиях

Действующие лица:
МИХАИЛ КНЯЗЕВ, мужчина лет за сорок, неопределившийся с жизненными ориентирами,
МАРИЯ КНЯЗЕВА, его жена,
ДИМКА КНЯЗЕВ, сын 15 лет, выглядит на двенадцать,
СВЕТКА КНЯЗЕВА, сестра-близнец, 15 лет, крупнее брата чуть ли не в два раза,
ВАЛЕРА, сосед и кум Михаила, примерно одного с Михаилом возраста,
АЛЕВТИНА, кума, жена Валеры,
ДЕД, уже умерший дедушка Михаила, присутствует на портрете на стене,
БАБУШКА, тоже уже почившая в бозе бабушка Маши, тоже присутствует  на портрете,
ТУЛЬПА, созданное фантазией Димки существо, девочка в одежде анимешной тян,
АКТИВИСТКА,  дама лет за пятьдесят, с активной жизненной позицией,
КВАРТАЛЬНАЯ, женщина шестидесяти с лишним лет, с полным отсутствием интеллекта, но с сильным обонянием и тоже с активной жизненной позицией,
УЧАСТКОВЫЙ УПОЛНОМОЧЕННЫЙ, молодой человек до тридцати лет, без активной жизненной позиции.


Над старым двухэтажным домом собрались тяжелые тучи. Это были странные тучи, до этого никем и никогда не виденные. Казалось, небо закипело. Казалось, кто-то растворил в небесном океане сине-серую тушь, и эта масса медленно стала спускаться к земле, образуя неподвижные клубы. Тучи собрались в гранулы. Тучи скатались в шары. Небо отложило яйца, из которых должен был вылупиться какой-то атмосферный зверь: …тифон или тайфун.
Спешащие по своим делам люди поднимали головы к небу, застывали на мгновение, оглядывали окуклившееся небо, потом опускали взгляды к земле и спешили дальше. Ну, небо, ну висят над головой странные шары, клубки и запятые – да мало ли что подвесили у нас над головой, мало ли чего можно ожидать.
Услужливый интернет пояснял, что такие тучи называются вымеобразными. Звучит пошло, объясняет неточно. На вымя эти тучи нисколько не походили.
Хотя, может быть, именно так телится небо, именно таким странным выменем оно пытается вскормить оголодавшую вечно юную землю…
Ветра не было. На мир опустилась влажная тишина, не упокоенный, тревожный покой.
Действие первое

Общая комната семьи Князевых, зал, гостиная, или как ее еще назвать. Дешевые бумажные обои. Старый комод. Два окна: одно – металлопластиковое,  второе – простое деревянное, полуоткрытое, по-видимому, средств на второе окно не хватило. Ампирный диван никак не вяжется с общей бедностью обстановки, как и дорогой телевизор на полстены со стереосистемой. Видимо, Михаил иногда влезает в кредиты, после чего героически их погашает. Журнальный столик перед диваном. Рядом с телевизором висят два написанных маслом портрета: Машиной бабушки и  деда Михаила. Люди на портретах полны сил и одухотворенно улыбаются.
На диване по-турецки сидит Димка, держит на коленях ноутбук и создает тульпу. Периодически слышны вопли индюков за окном на заднем дворе.

Димка. Так… (Заглядывает в смартфон.) Значит Вондерлэнд, страна мечты… (Читает со смартфона.) «Страной чудес мы называем то место, которое вы создаёте у себя в голове, в котором, как правило, “живёт” тульпа. Это может быть любое окружение, которое вы можете вообразить. Это похоже на то, что некоторые называют своим “счастливым местом”». Счастливое, значит, место… Попробуем.

Димка закрывает глаза. В комнате меняется освещение. Края комнаты тонут в теплом золотистом сумраке, Димка наоборот сияет волшебным сиянием. Зазвучали тягучая музыка, птичьи трели. Какие-то неоформленные тени: силуэты зданий, птиц, животных, растений возникают на стенах…
За окном дружно заорали индюки. Волшебное сияние гаснет.

Димка. Сволочи…

Димка вскакивает с дивана, подбегает к окну.

Димка. Заткнитесь!

Ответный вопль индюков.

Димка. Тихо вы!

Ответный вопль индюков.

Димка. Ну вас. (Закрывает окно.)

Димка снова садится на диван с ногами, закрывает глаза. Меркнет свет. Комнату охватывает золотистое сияние. Тени. Музыка. Посередине комнаты появляется тульпа. Тульпа еще не имеет явных человеческих черт – нечеткий силуэт явно, женского пола.

Димка. Привет… Чего молчишь? Я Димка. Ты не можешь разговаривать? Сейчас я придумаю тебе голос… Имя тебе тоже нужно придумать.

Фигура тульпы становится отчетливей.

В комнату врывается сестра Светка. Гаснет волшебный свет, исчезает тульпа.

Светка. Привет, шизик!
Димка. Это чего я шизик?
Светка. Ну еще не шизик, но станешь им. Вскоре!
Димка. Не стану.
Светка. Обязательно станешь. Продолжишь себе мозги насиловать,  свихнешься. Как эта фигня называется, что делаешь?
Димка. Тульповодство.
Светка. Ка-ак?
Димка. Тульповодство. Форсинг. Создание тульпы.
Светка. Ну-ну? Просвети.
Димка. Ну это такая духовная практика. Тибетская, когда силой мысли создаешь разумное существо, которое будет с тобой общаться, разговаривать, вести самостоятельную жизнь.
Светка. И зачем тебе это? Тебе что, реальных людей не хватает? Живых, которых потрогать можно.
Димка. Тульпу тоже можно будет потрогать. Поговорить. Она будет вести самостоятельный образ жизни.
Светка. В твоей голове? Я же говорю, это шиза.  Сам с собой разговаривать станешь. Сам себя трогать. Сам себе вопросы задавать и на них же отвечать. Трахаться тоже сам с собой станешь, да? Лучше бы ты себе девушку завел, псих!
Димка. Скотоцерка.
Светка. Чего? Ты чего обзываешься? Ма, ма, он опять обзывается!
Димка. Ничего не обзываюсь. Я же тебя хвалю. Птичка есть такая, скотоцерка. Красивая и певчая. Так что это эпитет, восхищение твоей изящностью, твоей утонченностью. Ну говорят же: моя птичка, моя кошечка, зая моя. Кошечка – это по-мещански, а птичка – самое то. Ласточка – в прошлом, теперь востребованы экзотические животные. Я попрошу Сашку называть тебя: своей скотоцеркой.
Светка. Дурак! Дебил! Извращенец.
Димка. Светка-скотоцерка! Светка-скотоцерка!

Светка схватила диванную подушку, швырнула в брата. Димка запустил подушку в ответ.

Димка. Светка, Светка, Светка-скотоцерка! Птичка-лапочка, птичка-сказочка.
Светка. Убью!

Светка прыгнула на брата, повалила, села сверху, придавила.

Димка. Озверела скотоцерка! Смотри, птичка-ягодка, убьешь брата, жалеть станешь.
Светка. Не стану.
Димка. Вот поэтому тайфуны бабскими именами называют. От вас все зло мира происходит. Скотоцерка!

Димка вывернулся, сбросил с себя сестру, подбежал к окну, раскрыл, вылез в окно. Потом вновь появился в оконном проеме.

Димка. Ското-цеЛка!
Светка. Сопляк недоразвитый!

Загомонили индюки. Димкина голова исчезла из оконного проема, только иногда доносились клекот индюков и голос Димки.

Димка. Пошли отсюда! Чего раскудахтались?! Расплодились, жизни нет!

Вошла Маша.

Маша. Что опять не поделили?
Светка. Ма, отправьте его в кадетское училище. Может, там из него мужика вырастят!
Маша. Да куда его такого в училище отдавать. Пусть в десятый идет. Повзрослеет, тогда и будем определять.
Светка. Пока он повзрослеет, я его убью!
Маша. Но это же твой брат. Ближе его у тебя нет никого на земле.
Светка. Слова-слова! А чего мы с сестрой твоей, тетей Катей, уже лет десять не общаемся?
Маша. Здесь другое…
Светка. Да нет же, то же самое!
Маша. Дочка, ты не знаешь…
Светка. Чего это я не знаю? Все знаю, не маленькая. После твоего дня рождения рассорились, когда тетя Катя к папе цеплялась. Десять лет уже прошло, сколько раз она у тебя прощение просила. Нет же!
Маша. Света, тебе этого не понять!
Светка. И тебе, мама, не понять, что у нас с Димкой происходит.

Светка несколько раз пнула диванную подушку, после чего покинула комнату.
Ожил портрет бабушки. Бабушка сокрушенно покачала головой.

Маша. Чего?!
Бабушка. Да нет, ничего…
Маша. Ну тогда ничего не говори!
Бабушка. Да я ничего и не говорю. Я уже тридцать лет как молчу.
Маша. Зато громко молчишь, осуждаешь… Тебе проще, ты, когда моего папу воспитывала… у тебя таких проблем не было.
Бабушка. Хм… Воспитывала. Некогда мне было кого-нибудь воспитывать. Целыми днями в колхозе да на партийной работе. Только вечером домой приходила. Ясель в колхозе не было, смотреть некому. Привяжешь ребенка за ногу в хате к столу на час, уйдешь на ферму. Пока работаешь, он кругами вокруг стола ходит, воет. Потом придешь, покормишь и опять убегаешь. Когда детский сад организовали, легче стало.
Маша. Как вы тогда жили?!
Бабушка. Знаешь, сложно сказать... По нынешнему времени плохо. А тогда…

Бабушка сошла с портрета и вошла в комнату, держа в руках фарфоровый чайничек.

Бабушка. Ты какао будешь?
Маша. Конечно. Я всегда любила твой какао.

Бабушка наполняет напитком две чашки, садится на диван рядом с Машей.

Бабушка. Спрашиваешь, как мы жили? Да неплохо на самом деле. Мы просто не знали, что значит хорошо по-вашему. Иногда даже кажется, лучше вас жили. Нет, у нас таких вещей, как у вас, не было. Телефонов этих ваших… Как вы эти штуки называете, за которыми бегаете?
Маша. Гаджеты?
Бабушка. Да, гаджеты. Мы когда с дедом первую радиолу себе купили, это когда трудодни отменили, так это было событие. А первый телевизор?! Так он вообще чудом показался, мы тогда премию деньгами получили, собрались и купили телевизор. Так потом всем селом вечерами смотрели. То-то была радость. После этого были и новые радиолы и новые телевизоры, но те первые сохранились в памяти на всю жизнь.
Маша. Наверное, это было здорово, жить в ваше время. Больше простоты и порядка.
Бабушка. Тебе бы не понравилось. У нас было мало соблазнов, но много ответственности. Хотя, наверно, радоваться жизни, в отличие от вас,  мы умели. Для нас Геленджик радостью был, а вам Турцию подавай.
Маша. Да какая Турция! Мишка как занялся этим… (Взмах рукой в сторону окна.)

За окном заорали индюки.

Маша. Так теперь не до Турции. Кончилась Турция. Геленджик, кстати, тоже. Мы на нашей речке в этом году только один раз купались. Все некогда и некогда!
Бабушка. А что мешает? Нет, я не про Геленджик говорю, не про Турцию вашу, а про речку нашу. Просто выйти вечерком на берег, позагорать на заходящем солнышке, костерок развести, песни попеть?
Маша. С кем? Выйти сейчас на речку, где комары и пиявки – моветон! Всем удобные гостиничные номера подавай… с кондиционером.
Бабушка. Скажи, а ты на курорты ваши зачем едешь? Чтобы отдохнуть, или чтобы показать, какая ты успешная?
Маша. Не знаю. Я как все.
Бабушка. И при этом ты кричишь о своей индивидуальности…
Маша. Не я кричу. Весь мир так кричит. Из каждого телевизора, из каждого сайта: будь успешен, будь индивидуален…
Бабушка. И стань как все…
Маша. Ага. Какая ты умная у меня, бабушка.
Бабушка. Жизнь заставила. Родилась как и все, дура дурой, но потом жизнь поучила. Спасибо ей за это.

В комнату вошла кума Алевтина.

Алевтина. Есть кто дома?
Маша. Есть. У нас пока все дома.
Алевтина. Привет, Машуня. Здравствуйте, бабушка.
Бабушка. Здравствуй, Алечка. Какао будешь?
Алевтина. Буду.

Бабушка наливает Алевтине какао.

Бабушка. Ну я пойду.

Бабушка уходит.

Алевтина. Где наши мужики?
Маша. Работают. Деньги зарабатывают. (Алевтина прихлебывает какао.) У-у-у, вкусно! Машуня, меня так нравится, как ты горячий шоколад готовишь. Прямо как твоя бабушка в нашем детстве… Да, ты в окно когда последний раз смотрела?
Маша. Чего я там не видела?
Алевтина. Ты на небо посмотри. Жуть.

Они обе подходят к окну, открывают, смотрят куда-то вверх.

Алевтина. Видишь, какие облака. Жуть! Они называются вымеобразными облаками.  Я читала в одном умном блоге, что так готовится смерч, а другой умный блогер пишет, что это десять всадников апокалипсиса скачут.
Маша. Всадников, вообще-то, четыре.
Алевтина. Чего?
Маша. Всадников четыре.
Алевтина. Одним больше, одним меньше – кто их считал? Главное – апокалипсис скоро.
Маша. Думаешь?
Алевтина. Конечно. Уверена. Все к этому идет. Ты разве признаков не замечаешь?! Вот смотри: короновирус! Это чем не признак. Сто миллионов людей померло и  еще помрет. В Белоруссии революция. Значит, скоро у нас. Это всегда так: как в Белоруссии революция начинается, у нас обязательно начнется. Но главное, главное… Маша. Главное! Карина Филиппова замуж вышла!!! Ей же гадалка нагадала, что замуж она не выйдет никогда. А она вышла!
Маша. Ну, может, гадалка дурой оказалась.
Алевтина. Нет, Маша, та гадалка всем все правильно нагадала. Ты же помнишь?!
Маша. Нам тогда по тринадцать лет было. Почти тридцать лет прошло, что там вспомнишь?
Алевтина. А я, Маша, помню все. Все, что со мной было. Ты же знаешь, какая у меня память. Так что, Маша, гадалки  не врут. Лично я гадалкам верю, мне что не погадают, обязательно сбывается. И я когда себе на картах погадаю, все сбывается. Не, ну ты помнишь, как я в больницу попала, карты все верно сказали!
Маша. Да ты же нагадала тогда херню всякую, разнервничалась, напилась, и палец на ноге об порог сломала.
Алевтина. Но карты не врали!!! Так что, скоро наступит конец света. И вот тогда, Маша, к нам придет воздаяние!..

Дружным хором возопили индюки.

Маша. Воздали…
Алевтина. Не шути так, Маша. Это нельзя игнорировать!
Маша. Их невозможно игнорировать. Они орут все время.
Алевтина. Кто?
Маша.  Кто… Индюки твои.
Алевтина. Но ты же рада, что я их тебе посоветовала разводить?
Маша. Безмерно.
Алевтина. Ну и как, растут?
Маша.  Дохнут.
Алевтина. Чего? Не может быть. Ты их неправильно растишь. Ты им метронидазол даешь?
Маша. Каждый день.
Алевтина. А витамины?
Маша. Три раза в день.
Алевтина. А амоксициллин?
Маша. Регулярно.
Алевтина. Может, ты им фенобарбитал не даешь?
Маша. Даю. Когда нервничать начинают.
Алевтина. Слабительные?
Маша. Даю.
Алевтина. Мильгамму колешь?
Маша. Колю.
Алевтина. Я уже не знаю. Драмину ты им даешь?!
Маша. Это что?
Алевтина. Противорвотное.
Маша. Ты думаешь, моих индюков тошнит?
Алевтина. Да кто его знает? По нашей жизни может, и тошнит… И сколько их у тебя осталось?
Маша. Пятьдесят.
Алевтина. Ну это нормально.
Маша. Из полутысячи?
Алевтина. Да… Но зато это самое чистое диетическое мясо.
Маша. После такого объема лекарств, витаминов, радионуклидов и нитратов, я не удивлюсь, что они у меня скоро светиться в темноте начнут.
Алевтина. Правда?!
Маша. Шутка.

Они отошли от окна, сели на диван.

Алевтина. Машенька, понимаешь, в чем твоя беда? Ты не планируешь, ты не составляешь длительный бизнес-план своей жизни. А план нужно составлять, корректировать, когда нужно и регулярно сверяться с задуманным…
Маша. У гадалок?
Алевтина. У гадалок. Главное, не жить наобум, как Бог на душу положит. Все по плану…

За окном заголосили индюки. Пауза.

Маша. И апокалипсис в этот план входит?
Алевтина. Конечно, входит. Я всю свою жизнь подгоняю к грядущему апокалипсису.
Маша. И когда он будет?
Алевтина. Ну… Будет. Однажды будет. В писании об этом как смутно написано… Ты вот лучше Лариона Сидельникова почитай!
Маша. Кого?
Алевтина. Ну Лариона нашего Сидельникова. Ты не представляешь, какой он умный. Такое умный, что я почти ничего не поняла из написанного. Но круто. Так что почитай Лариона Сидельникова…
Маша. Почитать как мать, как родину? Ларион Сидельников это кто?
Алевтина. Это тот, кто знает, как улучшить нашу жизнь. Он учит, как управлять своей жизнью.
Маша. И что, тебя уже научил?
Алевтина. Не понимаю твоего сарказма. Выйти из общей матрицы, стать по-настоящему свободной… Короче, силой мысли и волей ты можешь сама построить свою собственную реальность! Судьбу, в конце концов, изменить.
Маша. А как я отличу, реальную реальность, от реальности, которую я выдумала?
Алевтина. Ларион Сидельников знает. Главное, ты можешь свою жизнь улучшить. Разве это плохо?
Маша. Это хорошо.
Алевтина. Вот. Так что почитай его книги.
Маша. Хорошо. Почитаю, конечно, но почитать не буду.
Алевтина. Это уже твое дело.

За окном загалдели индюки. Залаяла собака. Маша привстала, посмотрела в окно.

Маша. Наши мужики возвращаются.
Алевтина. Откуда?
Маша. Ты разве не знала? Они свиноферму на меже между огородами устроили. Ну в той рощице, где ничейный сарай. Сарай подремонтировали, свет туда провели.
Алевтина. А почему так далеко?
Маша. Я вижу, ты вообще от жизни со своим Ларионом Сидельниковым оторвалась. Далеко, чтобы соседи не настучали. У нас же свиней сейчас разводить нельзя, чтобы свиным гриппом или свиным бешенством никого не позаражать. Ну вот приходится конспирацию соблюдать.
Алевтина. А как же они сами заразиться не боятся?
Маша. Они маски носят. Свиньи тоже маски носят. Ты успокойся.

Входят Валера и Миша.

Миша. Привет, девочки. Чем занимаетесь?
Валера. Кости нам моете?
Маша. Не вам. Лариону этому… Как его?
Алевтина. Лариону Сидельникову!
Валера. Это кто? Я уже начинаю ревновать.
Маша. У своей жены поинтересуйся.
Алевтина. Ученый такой, великий как… Как Эйнштейн! Он учит, каким способом выйти в реальность, чтобы усовершенствоваться.
Миша. Всем выйти из сумрака! Машенька, у нас есть, что поесть?
Маша. Сейчас. Аля, пойдем нашим мужчинам обед соорудим.
Алевтина. Конечно-конечно. Мы сейчас, вы только не скучайте.
Валера. Не будем.

Алевтина и Маша уходят. Миша проводил женщин долгим взглядом, потом заговорчески подмигнул Валере и достал из комода бутылку и два стакана.

Валера. А закусить чем?
Миша. Рукавом занюхаешь.

Только поставили бутылку и стаканы на стол, как вошла Маша. Миша спешно спрятал бутылку и стаканы под стол.

Маша. Миша, ты индюков покормил.
Миша. Покормил.

Маша ушла. Миша выставил бутылку и стаканы на стол. Вошла Алевтина, бутылка и стаканы снова спрятаны.

Алевтина. Валера, а ты Сашке сегодня звонил?
Валера. Звонил, Аля, звонил.
Алевтина. Ну и как он?
Валера. Все  в порядке. Экзамены сдал, хвосты закрыл. Практику закончил, скоро будет дома.
Алевтина. Скорей бы. Соскучилась я по нему.
Валера. Я тоже, Аля.
Миша. Аля, мы есть хотим, вы там давайте быстрее.
Алевтина. Хорошо-хорошо.

Алевтина уходит.

Валера. Слушай, они что, спинным мозгом чуют? Как только соберемся по рюмашке хлопнуть, так сразу начеку. Это что, женская чуйка?
Миша. Она самая. Ты же видел их хитрые глаза? Догадываются же.
Валера. Тогда давай быстрее!

Миша ставит на стол бутылку и стаканы. Голос Алевтины из кухни.

Алевтина. Валера! Валера!
Валера. Чего?
Алевтина. Иди сюда, Валера, нам твоя помощь нужна.
Валера. Какая?
Алевтина. Иди сюда!
Валера. Без меня не обойдетесь?
Алевтина. Не обойдемся. Здесь мужские руки нужны.
Валера. Хорошо.
Миша. Давай быстрее. (Берет в руки бутылку с желанием наполнить стакан.)
Алевтина. Валера, мы ждем!
Валера. Вашу дивизию!

Валера, чертыхаясь ставит бутылку на стол и выходит из комнаты. Иронически посмеиваясь, в комнату входит дед, садится на диван.

Дед. Что, не дают бабы причаститься?
Миша. Не дают, дед.
Дед. Зато мне дадут. Давай, внучок, причастимся.

Михаил наливает себе и деду.

Дед. За тебя, внук.
Миша. За тебя, дед.

Выпили.

Дед. О, узнаю свой рецепт. Почти как у меня, внучик.
Миша. Стараюсь.
Дед. Старайся, внук, старайся. Ну как твой бизнес продвигается?
Миша. Да так… Если честно, не особенно.
Дед. За это нужно выпить.
Миша. За это?
Дед. За это. Можно выпить за это, можно выпить за то, можно выпить просто так, за неособенный бизнес тоже можно выпить. За это!

Подняли стаканы, выпили.

Дед. Так что неособенного в твоем особенном бизнесе. Как бахча твоя с ранними арбузами?
Миша. Ранние арбузы съели мыши.
Дед. Все?
Миша. Почти. В каждом арбузе прогрызли дырочки и высосали, незрелыми. Этот год оказался год оказался богатым не на арбузы, но на мышей.
Дед. Травить надо было.
Миша. Надо было. Но Валерка по дешевке какую-то отраву купил. Говорил, что зверь – отрава. Но мыши только на арбузы озверели.
Дед. Индюки? Ты же говорил, что будешь индюками заниматься.
Миша. Развел. Потери составили девяносто процентов.
Дед. Сурово. А чего так?
Миша. Да что с этих индюков взять! Птица! Наверное, устали от жизни. Все перепробовал, препараты разные, народные средства. Ничего не помогло.

Из окна донесся клекот индюков.

Дед. Ну тогда помянем индюков. Не чокаясь.

Выпили, не чокаясь, за почивших в бозе индюков.

Миша. Я вот что думаю, дед. Нафига мне это все? Бизнес этот, мечты о быстром заработке? Ну не бизнесмен я! И Валерка не бизнесмен, хотя и козыряет своими проектами. У меня два высших образования, я философ и я историк. А вместо этого я то мышей отравой кормлю, то индюкам клизмы ставлю. Брошу все это и пойду в техникум работать. Несколько раз звали уже, Валерка отговорил.
Дед. Нет, внук, нужно следовать заветам предков. Вот я чем только по жизни не занимался: самогон гнал на продажу, кукурузу молодую на море возил, фредок, ондатр и нутрий разводил, тапочки для покойников шил, редиску в теплице выращивал, тюльпаны к Восьмому марта. И на государство никогда не работал. Только сторожем посменно, чтобы в тунеядцы не записали.
Миша. И что, разбогател?
Дед. Не… ну дом тебе поставил… «Москвич» купил. А деньги все в девяностые с реформами сгорели…
Миша. А у меня сгорают, даже не успев накопиться.
Дед. Ты не унывай. Больше смелости. Давай еще по одной.

Выпили еще.

Миша. Я не знаю, может, бред все это: мечты о самостоятельности и независимости. Никто, кого бы я знал, не стал богатым, не стал самостоятельным. Кредитов все понахватали, на дома, на машины, на магазинчики, а теперь с надрывом расплачиваются. Вроде бы на дядю или государство не работают, но жизни не видят. Иллюзия все это… Ты тоже иллюзия, ведь ты давно умер.
Дед. Умер, но я не иллюзия. Я всегда рядом с тобой. Ты должен запомнить, а лучше записать – твои родственники тебя не покидают никогда! Давай, еще опрокинем, давно я так с тобой не сидел.
Миша. Давай.

Выпили еще.

Дед. Кажется, ваши бабы возвращаются, пошел я.

Дед уходит, а в зал входят Маша, Алевтина и Валера. Маша и Алевтина вносят стол, заставленный посудой, а Валера несет одну вилку и полотенце.

Алевтина. О, а наш Миша в одиночестве уже назюзюкался.
Миша. Я не в одиночестве. Я с дедом.
Алевтина. С каким дедом, дед же давно помер?
Маша. Да с дедом он, с дедом. Дед иногда приходит, выпить по старой памяти.
Алевтина. Правда?
Маша. Правда.
Алевтина. Ну вы, Князевы, даете.

Валера подходит к Михаилу, печально берет пустую бутылку, разглядывает.

Валера. Нечестно так. Полбутылки в одно горло.
Миша. В два. Я с дедом.
Маша. С дедом я ему позволяю.
Валера. А со мной?
Маша. А с тобой нет.
Валера. За что такая немилость?
Маша. Ты с Мишкой каждый день встречаешься, а дед от случая к случаю приходит. Ладно, сходи на кухню. Там в холодильнике есть. И нам с Алей наливку возьми.

Валера, потирая руки, уходит на кухню, возвращается с двумя бутылками. Одна большая, на семьсот миллилитров с темно-красным содержимым, и маленькая бутылочка «ноль, тридцать три» с прозрачной жидкостью. Валера озадачено взирает на маленькую бутылку.

Валера. И это все?
Маша. А чего ты хотел?
Валера. Да здесь же на один понюх.
Алевтина. Вам достаточно. Не вечер. Слегка расслабились и хватит.
Маша. К тому же Мишка уже с дедом усугубил. Вам сегодня еще работать
Валера. Вот бабы…
Алевтина. Будешь пыхтеть, и эту отберу.

Валера поспешно ставит бутылки на стол. Сели за стол, выпили, закусили, приступили к трапезе.

Маша. Ну что там у нас на ферме? Как свиньи? Не так, как индюки?
Валера. Ну что ты, Машуня. У нас все схвачено! Свиньи в боксах, гигиена соблюдается. Привиты.
Маша. А если свиной грипп?
Миша. От свиного гриппа на каждую свинью надета медицинская маска.
Маша. Серьезно? Я думала, это шутка. (Алевтине.) Я же тебе говорила.
Миша. Серьезно. А на хряка противогаз. Перед кормлением и случкой маски и противогаз снимаем.
Маша. И как?
Миша. Свиньям не нравится.
Маша. Мне бы тоже не понравилось. А если кто посторонний забредет? Ну так. Пойдет гулять и запрется на межу. Там же со стороны речки тропинка есть.
Валера. Там Лайла и Берия с Ягодой на охране.
Алевтина. Кто?!
Валера. Лайла, Берия и Ягода.
Миша. Собаки. Две суки и кобель, приблудились, мы их прикормили. Теперь они посторонних  сарай не пускают.
Алевтина. Кто им такие прозвища дал?
Валера. Мишка.
Алевтина. Узнаю кума. Все у него с подвывертом. А Лайла, потому что петь любит?
Миша. Лает много.
Валера. Но свиньи это уже вчерашний день, у нас другая ферма намечается.
Миша. Ты чего?! Договаривались же!
Маша. Ну-ка, ну-ка. Отсюда поподробнее. Что вы опять затеяли?
Валера. Нет-нет, Машунь. Это я так.
Маша. Да нет уж. Я вас знаю. Кого опять разводить собрались?
Миша. Лохов походу… И мы за лохов пойдем.
Валера. Понимаешь, Маша, свиньи все-таки – это вчерашний день. К тому же разведение этих скотин несет достаточные риски. Здесь и возможность вмешательства правоохранительных органов и санитарных служб, риск эпидемии африканской чумы свиней, и сложность реализации продукции…
Маша. Эко ты раздухарился, как на митинге.
Валера. Учитывая негативные тенденции в эпидемиологии и экономике, развитие современного прогресса и интернет-технологий. Мы решили…

Миша выразительно поморщился: молчи, мол.

Валера. Разводить деньги!!!
Маша. Разводить на деньги?
Валера. Разводить деньги!
Алевтина. Разводить деньги? Кто же разводит деньги?
Миша. Да мы, два идиота, решили…
Валера. Аля. Это называется «майнинг»!
Алевтина. Чего?
Валера. Создание криптовалюты.
Алевтина. Объясни.
Валера. Короче. Есть такие деньги, которые создают компьютеры. Такие цифровые…
Миша. …Из воздуха…
Валера. Ничего не из воздуха. Самые настоящие деньги. Их создают, вернее, вычисляют на специальных фермах, которые называют майнинговые. Там не так сложно, если специальную программу скачать и знать, что с чем соединять. Наш сынок Сашка в этом деле шарит. Мы уже видеокарты купили, асик купили. Электропровода от городской линии бросили. Оптику волоконную протянули…
Алевтина. А деньги на деньги откуда взяли?
Валера. Ну… Я нашу моторку продал…
Алевтина. Валера!!! Ты же хотел раков разводить!
Маша. Видишь, он уже не хочет раков разводить.
Валера. …Кредит взял.
Алевтина. Под что?! Мы еще с прежними кредитами не расплатились.
Валера. Под залог отцовского дома и земли.
Алевтина. Но это же Сашкин дом, сына нашего!
Валера. Сашка пока с нами живет. Да и не отберут дом.
Маша. (Михаилу). Ну а ты? Ты тоже кредит взял?

Миша, понурив голову, кивнул.

Миша. И индюков продал. Сегодня должны забрать.
Маша. Ну с индюками ладно. От них все устали. Но вот кредит…Пойду я возьму что-нибудь покрепче. Это нужно осмыслить и пережить.

Маша уходит и возвращается с литровой бутылкой прозрачной жидкости.

Валера. О, это по-нашему!
Маша. Это не по-вашему! Это по-нашему. Похоже, сегодня мы напьемся.

Валера разливает алкоголь по стаканам.

Валера. Машунь, да не расстраивайся ты так. Майнинг криптовалюты – дело верное. Обязательно выгорит!..
Маша. Если не прогорит.
Валера. Типун тебе на язык. Не прогорит – выгорит! Но у меня есть еще несколько бизнес-планов. Можно агротуризмом заниматься, сейчас это модно. Иностранцев на наши фермы водить…

Постепенно меркнет свет. Голоса становятся тише.

Валера. Да и вообще, Машуня. В нашей жизни нет ничего невыполнимого. Мы сами строители своей жизни. Главное, волю проявить…

Затемнение.

Действие второе

Та же самая комната семьи Князевых. Освещение за окном изменилось. Видимо, собирается гроза. За окном иногда гремит гром, ему отвечают индюки.
Входят квартальная и участковый. Оба в защитных халатах из нетканого материала, резиновых перчатках, на лице прозрачные пластиковые щитки. Участковый держит в руках папку с бумагами, квартальная – баллончик с дезинфицирующим средством.

Квартальная. (Агрессивно.) Где хозяева? Я спрашиваю, где хозяева? Хозяева!!!

Выходит Маша.

Маша. Что случилось? И вообще, кто вам позволял войти?
Участковый. (Робко.) Я же говорил.
Квартальная. Подождите. Руки протяните.

Маша протягивает руки, квартальная брызгает на них средством из баллончика.

Квартальная. Вот так лучше. На вас поступила жалоба.
Маша. От кого?
Квартальная. Это не имеет значение. Главное – жалоба, и не одна. (Участковому.) Покажи.

Участковый достает из папки несколько бумажных листков.

Квартальная. Вот. И вообще, Князевы, у администрации нашего ПэГэТэ с вами сплошные проблемы. То гуси ваши по улице разбегутся, то дети деревья поломают. То собака…
Маша. Ну уж такие мы. Чем опять не угодили?
Квартальная. Запах.
Маша. Что запах?
Квартальная. А то. Судя по запаху, вы держите свиней.
Маша. И что?
Квартальная. У вас есть разрешение на разведение свиней?
Маша. Каких свиней? Как год назад всех свиней в округе перебили, так никто уже не держит, магазинной заморозкой перебиваемся.
Квартальная. Но запах имеется! На него все жалуются. Вот, например, Агеев, сын бывшего председателя совхоза. Он дом аккуратно содержит. Розы у него, прочие цветы. А тут запах. Или Манукян, бывший директор ЖКХ, тоже в достатке живут, никому не мешают. А вы их запахом травите! Или Рабинович, бывший…
Маша. Ну не повезло нам с бывшими, окружили…
Квартальная. Это не просто бывшие! Это все достойнейшие люди нашего района, бизнесмены и патриоты, и им не нравится атмосфера, их окружающая.
Маша. Да мне тоже не нравится окружающая нас атмосфера.
Квартальная. Так вот. Нам предстоит выяснить, держите ли вы на подворье свиней, и принять меры.

За окном загалдели индюки. Все повернули головы в сторону окна.

Маша. Это индюки. На них запрет покамест не распространяется.
Квартальная. Это пока. Будет запрет, будут жалобы – будем решать и с индюками.
Маша. Сейчас мужа позову. (Берет телефон.) Миша, ты где? Тут квартальная с участковым пришли. Чего пришли? Жалуются на нас. Запах, видите ли, мешает. Какой запах? Да такой. Ты иди сюда, узнаешь. (Участковому и квартальной.) Да вы присаживайтесь. Может быть, чаю или кофе?

Участковый пытается сесть на диван.

Квартальная. Некогда нам рассиживаться.

Участковый вскакивает с дивана. Входит Миша.

Миша. Здрасти.
Квартальная. Так вот, господин Князев. Нам нужно выяснить, разводите ли вы свиней. На это у нас есть распоряжение второго секретаря первого заместителя исполняющего обязанности главы администрации городского поселения. (Участковому.) Покажи. (Участковый достает из папки бумажку.) Вы должны показать нам ваше подворье, ваше хозяйство…
Миша. Венерологи, что ли, чтобы мое хозяйство рассматривать?..
Квартальная. На сад и огород взглянем. Короче, сейчас мы проведем тщательный осмотр  на предмет нарушений, и в случае выявления этих нарушений, примем меры!
Маша. А хохо не хаха?
Миша. Подожди, Маша. Мы вынуждены вам отказать. Простите, но эти ваши распоряжения ничего не значат. У вас нет никаких законных полномочий, на осмотры, досмотры и обыски! И я не позволю, чтобы кто-то ходил по моему подворью и совал нос, куда ни попадя! Вот будет, соответствующая бумажка, законная бумажка, тогда и приходите. И имейте в виду, мы все юридически подкованы, жаловаться тоже умеем. На самоуправство!
Квартальная. А это вам что, не законная бумажка?
Миша. Абсолютно незаконная. Только по суду. А распоряжения ваши можете использовать вместо пипифакса. Надеюсь, я вежливо выразился, на обходительном и доступном языке.
Квартальная. (Участковому.) Ну а ты чего?
Участковый. Он абсолютно прав.
Квартальная. Тогда мы придем с постановлением на обыск.
Миша. Вот когда будет постановление, тогда и будете обыскивать. А пока, будьте добры, покинуть мой дом.
Квартальная. (Участковому.) В любом случае, мы и сейчас поищем, зря, что ли, пришли? Не во дворе, так с улицы.
Маша. И как же вы искать собрались?
Квартальная. По запаху. Обонянием Бог не обидел. Разнюхаем. И если найдем, смотрите у меня, Князевы! С тылу зайдем. У вас как раз за огородом тропинка пролегает, по меже. А это земля городского поселения. Могу свободно ходить. (Участковому.) Пошли!
Миша. Ваше, конечно, право, а по двору рыскать не позволю.
Квартальная. С тылу зайдем!
Миша. Да хоть с флангов!
Квартальная. (Участковому.) Пошли! Я не прощаюсь. Я еще вернусь. Мы оба вернемся!

Квартальная и участковый уходят.

Маша. (Шепотом.) Иди Валеру предупреди.
Миша. Чего?
Маша. Валеру предупреди. Эта же найдет. По запаху. У нее вся семья, муж, дети, хронические алкоголики. Они когда напьются, стараются не дышать. Не помогает. У нее обоняние, что твой счетчик Гейгера.
Миша. Что-то нужно делать? А что?
Маша. Ну придумайте там.

Миша уходит. Маша походила по комнате из стороны в сторону, нервно покусывая пальцы. Села на диван.

Маша. Вот принесла нелегкая. Может, права Алевтина со своими предзнаменованиями. Пошла темная полоса… А когда у меня светлая была? Как вышла замуж за этого недоумка, так и пошло…

Входит бабушка, присаживается рядом.

Бабушка. Ну и чего он у тебя недоумок? Нормальный мужик, таких еще поискать нужно. Что зарабатывать не умеет? Так кто сейчас зарабатывать умеет? Все делают вид. Ну возьми твоего Гарика, который тебе в молодости предложение делал. Ну да, денег него поболее будет, даются они ему легко, но скажи честно, вышла бы ты за него теперь?
Маша. Не… Нет! Не вышла. И тогда не вышла, и сейчас.
Бабушка. То-то же. Нет, он и сейчас моложаво выглядит, особенно, когда в наш городок на дорогой машине приезжает, перстнями золотыми и цепями трясет, банкеты в ресторане закатывает с сотней приглашенных и всем хвастается, что он такой успешный. Но это он пыль в глаза пускает. Радости-то у него в глазах нет. Жена его – сука редкостная. Дочка, проститутка и наркоманка. Ну и что с того, что богат? Счастья-то нету!
Маша. Иногда хотелось бы пожить в таких вот несчастьях. Проверить: так-то ли оно. Почему бедные всегда считают богатых одновременно счастливыми и несчастными?
Бабушка. Да так оно и есть. Счастье и несчастье рука об руку ходят, богатый ты или бедный… У всех проблемы. А счастлив ты или не счастлив, ты сам определяешь. Можно казаться больным, одиноким, но быть на деле счастливым, а можно быть окруженным почитателями, и быть… как твой Гарик.

Слышится шум. Голос Димки и голос какой-то женщины, тарахтящей, как двигатель на холостых оборотах.

Димка. Нету матери, спит она. Она всегда в это время спит. Потому что болеет. У нас все болеют. Даже индюки болеют, проказа у них! Слышите, как орут? И вас заразить могут, тогда и вы так орать станете, а потом на части развалитесь.
Женщина. И все равно, мальчик, я должна видеть твою маму, обязательно должна, потому что в мои общественные обязанности входит обязанность рассказать твоей маме об ее родительских обязанностях, которые она не выполняет, как должна выполнять каждая ответственная женщина и настоящая мать. И не нужно мне что-то придумывать, да не нужно, это вредно действует на твое психическое состояние. Ты должен понимать, мальчик, это для твоего же блага. Почему мальчики не понимают, что умные взрослые женщины стараются сделать только лучше, для их же блага? Поэтому, мальчик, ты обязан привести меня к своей маме, потому что я обязана указать твоей маме на ее безответственное отношение в отношении выполнения ее родительских обязанностей…

В комнату входят Димка Князев и Активистка.

Димка. Вот моя мама.
Активистка. Женщина, вы порядочная мама, но вы неправильно ведете себя в отношении выполнения своих материнских обязанностей, общественность не потерпит, чтобы вы вели себя, нарушая свои материнские обязанности, так как материнские обязанности – это обязанность каждой настоящей матери. А вы не справляетесь со своими материнскими обязанностями, и общественность в моем лице обязана указать на неправильное исполнение ваших материнских обязанностей…
Маша. Добрый день. Простите, а вы кто?
Активистка. Я представитель нашей городской общественности. В моем лице наша городская общественность блюдет правила, которые обязаны исполнять все матери и все дети, потому как эти правила определены общественностью, а общественность уполномочила нас наблюдать за выполнением общественных правил, которые обязаны соблюдаться всеми без исключения, потому как…
Маша. А это моя бабушка.
Бабушка. Здрасти.
Димка. Вы не беспокойтесь. Бабушка давно умерла. Она к маме иногда в гости заходит.
Активистка. Это неприличное нарушение норм приличия, когда человек, который уже не может прийти, приходит в гости даже к ближайшим родственникам. Это непозволительное нарушение правил, которые придумали, чтобы эти правила соблюдались. А нарушение этих правил влечет за собой нарушение общественных устоев, которые мы, общественницы обязаны устойчиво сохранять…
Бабушка. Да ладно. Пойду я. Вы уж сами здесь разбирайтесь.

Бабушка уходит.

Активистка. Так вот, женщина, я вынуждена указать вам на нарушения ваших материнских обязанностей, которые вы, как мать, обязаны неукоснительно соблюдать, потому что эти правила созданы общественностью, и мы общественницы блюдем эти правила, чтобы все соблюдали и не нарушали общественные правила.
Маша. Садитесь, пожалуйста.

Активистка садится на диван. Димка пристраивается возле телевизора. Маша остается стоять.



Маша. Так чем обязаны этим визитом?
Активистка. Женщина, вы мать, а мать обязана нести обязанности перед детьми и обществом, и ваши обязанности перед обществом обязаны контролировать мы, общественницы, чтобы общество наше развивалось согласно обязанностям. Но вы не выполняете ваши материнские обязанности, и мы обязаны указать вам, на это неисполнение материнских обязанностей. Вы, как мать со своими материнскими обязанностями, обязаны следить за своими детьми, но вы не выполняете ваши материнские обязанности. Вот сегодня вы оставили своего ребенка без надлежащего присмотра, а ребенок, пока он ребенок, обязан быть всегда надлежащим образом присмотрен.
Димка. Я уже не ребенок!
Активистка. Любой ребенок, пока ему не исполнилось двадцать пять лет, является ребенком, и не отвечает за свои действия. Ребенок до двадцати пяти лет, не понимает, что он ребенок, и только родители, и мы общественницы понимаем, что действия ребенка перед обществом обязаны контролироваться родителями и обществом. Вы, мамаша, обязаны всегда находиться с ребенком, чтобы он соблюдал обязанности перед обществом, которые мы, общественницы, обязаны должным обществом контролировать. Сегодня ваш ребенок находился один без надлежащего родительского присмотра на берегу реки в компании взрослых мальчиков, а всем известно, что взрослые мальчики не способны должным образом контролировать свои действия перед обществом. Не может столь маленьких ребенок находиться без родительского контроля в окружении взрослых мальчиков, так как он не способен контролировать свои антиобщественные действия…
Димка. Это были не взрослые мальчики, а мои одноклассники. Виноват я, что плохо расту?
Активистка. Причиной этого является недостаточный родительский контроль и присмотр. К тому же, всем известно, что купание в неконтролируемых обществом местах является антиобщественным действием и таит опасность неконтролируемого утопления. Мальчики твоего возраста обязаны купаться в разрешенных местах, которые контролируются соответствующими органами и общественностью и не несут опасность неконтролируемого утопления.
Маша. Да нет у нас других мест для купания. И плавает он хорошо. Я его с десяти лет безбоязненно на речку отпускаю.
Активистка. Мамаша, это просто какой-то ужас! Общество, в моем лице, обязано указать вам на нарушение ваших родительских обязанностей. Мы будем обязаны принять меры, чтобы родительские обязанности должным образом исполнялись. Ваш ребенок должен постоянно находиться под наблюдением. Но сегодня, наблюдая за вашим ребенком,  я наблюдала, что за ним никто не наблюдает. Более того, я наблюдала его совершенно голым в кустах, что является нарушением общественных и нравственных норм.
Димка. Что, трусы после купания выжать нельзя?!
Активистка. Мальчик, нахождение голым на глазах общества несет страшнейшую опасность для твоего нравственного развития. А если твое обнаженное тело увидят посторонние…
Димка. Ну вы увидели. Что, легче?
Маша. Да, и зачем вы подсматривали за моим сыном?
Активистка. Я не подсматривала, у меня даже в мыслях этого не было. Я, как общественница, обязана контролировать общественный порядок на вверенной мне территории и предотвращать антиобщественные проявления. Потому как постоянно в нашем обществе случаются антиобщественные эксцессы, и кто, как не мы, должны их пресекать. Поэтому я и пришла к вам, чтобы обратить ваше внимание на неподобающее воспитание вашего сына и отсутствие надлежащего контроля за его антиобщественным поведением…
Маша. Женщина, вы водку пьете?
Пауза.

Активистка. …Пью.
Маша. Пойдемте, я вам водки налью? Выпьете, закусите и домой пойдете.
Активистка. Пойдемте. Выпью, закушу, домой пойду… (Встает с дивана.)
Димка. (Смотрит на мать) Что?
Маша. Что?
Димка. Ничего.
Маша. Я с тобой потом поговорю.

Маша и активистка уходят. Димка садится на диван. Выходит Тульпа.

Тульпа. Привет.
Димка. Привет. Что, научилась говорить?
Тульпа. Ты научил.
Димка. Когда я только успел? Я тебя специально не учил.
Тульпа. Я – это ты. Когда ты чему-то учишься, этому чему-то учусь и я. Ты научился отвечать, научилась отвечать и я. Раньше от тебя требовалось только слушать старших, а теперь ты стал подавать свой голос. Так же и я.
Димка. (Бесцветно.) Здорово. Вот бы мне так. Кто-то учится, и я вместе с ним, кто-то ГИА сдает, сдал, и я вместе с ним сдал, и даже этого не заметил. Никаких сил и нервов не тратишь.
Тульпа. Здесь ты ошибаешься. Силы ты как раз тратишь. Разве ты не заметил, что тебе стало труднее жить? Раньше у тебя и забот было меньше, и задач. А теперь… У тебя началась другая жизнь. Это потому, что я стала жить вместе с тобой, вернее даже - в тебе, и ты тратишь в два раза больше сил и нервов.
Димка. Странно, но никто из тульповодов меня об этом не предупреждал.
Тульпа. Я предупредила. Теперь ты не один, теперь нас двое. Тебе придется делать все в два раза больше: есть, пить, учиться, думать. Радоваться за двоих, страдать тоже за двоих, в двукратном размере. Когда я заболею, будешь болеть и ты… Ты даже не будешь знать почему ты хандришь или хвораешь. И все потому, что заболела я. А болеть я буду часто – я же новорожденная.
Димка. Это напрягает. А что же взамен?
Тульпа. Ты будешь не один.
Димка. И все?
Тульпа. И все.
Димка. Выходит, это сомнительное приобретение…
Тульпа. Ты уже начал сомневаться?
Димка. Да… Не вижу положительных моментов. Может, мне тебя уничтожить? Я же тебя создал?
Тульпа. Я тебя породил, я тебя и убью?
Димка. Да.
Тульпа. Это будет все равно, что ты отрежешь половину себя. Больно будет очень.
Димка. Хм. Тульповоды и об этом меня не предупреждали.
Тульпа. Я предупредила.
Димка. Есть еще что-то, о чем меня нужно предупредить?
Тульпа. Я могу стать самостоятельной.
Димка. И тогда?
Тульпа. И тогда самостоятельность потеряешь ты.
Димка. Не весело. Только пошел в  десятый класс, только стал самостоятельным, и на тебе – самостоятельность потерял!
Тульпа. Не волнуйся. Ты никогда еще не был самостоятельным до конца, да и никогда не станешь. Никто в нашем мире не может быть самостоятельным.
Димка. Почему?
Тульпа. Потому что у каждого есть своя тульпа.
Димка. Это как бабушка у мамы и дедушка у папы?
Тульпа. Да. Тульпа есть у всех.
Димка. У президентов, королей, миллионеров?
Тульпа. У президентов, королей, миллионеров.
Димка. А у сестры Светки?
Тульпа. У сестры Светки есть Сашка.
Тульпа. Но Сашка не тульпа. Сашка сын дяди Валеры и тети Алевтины. Он живой друг Светки.
Тульпа. Это ты так думаешь. Он тоже так думает… пока. Потом Светка постарается, поработает над вопросом, и он думать перестанет. Станет как тульпа.

Входит Светка.

Светка. Привет, шизик, еще раз. А это кто, твоя подружка?
Димка. Подружка. Это тульпа.
Светка. Все-таки создал свою тульпу. Теперь у тебя есть подружка. Ну и как теперь себя ощущаешь?
Димка. Не очень.
Светка. Почему?
Димка. Меня что-то постоянно грызет. Вот здесь. (Димка приложил руку к сердцу.) И вот здесь. (Приложил руки к голове.)
Светка. Вот видишь. Не нужно было создавать свою тульпу. С ней тяжело. Ты болеть будешь.
Димка. Уже. Уже начал болеть.
Тульпа. Теперь я знаю.
Димка. Что ты знаешь?
Тульпа. Я знаю, как меня зовут.
Димка. И как же?
Тульпа. Мечта!..
Светка. Ну вот и познакомились. Ладно, Димон, я пойду. Меня Сашка ждет, он домой вернулся, но родителям пока не говорит.
Димка. Иди.

Светка уходит.

Тульпа. Я тоже пойду.
Димка. Ты хочешь от меня уйти?
Тульпа. Я уже не могу уйти. Забыл – я половина тебя. Я просто на время исчезну из виду твоих близких, но с тобой я буду всегда… Ну, может быть, не всегда, но достаточно долго. Пока ты не создашь себе другую тульпу.

Тульпа уходит, входит Маша.

Маша. Еле выпроводила. Говорливая тетка.
Димка. Ты на меня не сердишься?
Маша. За что?
Димка. Ну грубил ей. Вел себя неподобающе. Да и вообще. Всегда есть, за что на кого-то сердиться.
Маша. Это ты еще сдержанным оказался. Я бы ей такого наговорила. Общественница, твою ж…

Маша присаживается на диван рядом с Димкой.


Димка. Ма, можно спросить?
Маша. Спроси.
Димка. Почему все от меня что-то хотят?
Маша. Кто все?
Димка. Ну все… Люди. Соседи, учителя, ты, папа, Светка. Все хотят видеть меня кем-то, кем я быть не хочу, хотят, чтобы я делал что-то, что я не хочу делать. В школе, на улице, дома. Тетка эта... Все желают меня видеть кем-то, кем я быть не желаю. Почему я ни от кого ничего не хочу? Вы все мне и такими нравитесь.
Маша. Не знаю. Я в твоем возрасте тоже этим вопросом задавалась. А потом махнула рукой и придумала ответ.
Димка. Какой?
Маша. Потому что! Чем не ответ? Ничего не объясняет и объясняет все.
Димка. Может, вся проблема в желаниях. Все чего-то хотят, хотят… Кем-то быть хотят, денег хотят… Общественниками быть хотят… Президентами…  А я не хочу быть кем-то. Я хочу остаться Димкой Князевым. А еще у меня тульпа есть. Я ее старательно выдумывал, образ, характер. А имя она себе придумала сама. Знаешь, какое у нее имя?
Маша. Какое?
Димка. Мечта!

За окном раздались громкие мужские и женские вопли. Индюки заорали. Собаки залаяли.

Маша. (Привстает с дивана и смотрит в окно.) Что там еще?

В комнату входят Миша, Алевтина, Валера, Квартальная и Участковый. Миша ведет, придерживая за плечи, Квартальную. У Квартальной медицинская маска надета на глаза, и она ничего не видит. Валера и Алевтина за руки-ноги несут Участкового. Подолы халатов Участкового и Квартальной измочалены в бахрому.

Квартальная. Я ничего не вижу! Господа, я ослепла! Я окончательно ослепла! (Вырывается из объятий Михаила и идет по комнате, выставив вперед руки.) Я ничего не вижу! Только какие-то синие пятна перед глазами! Что же теперь делать?! Что же делать?! А-а-а! Я не переживу слепоту! Я не хочу быть слепой! А-а-а! Люди, вызовите офтальмолога! Пусть он мне вернет зрение!

Маша снимает маску с квартальной.

Квартальная. Вижу! Теперь я вижу. Машенька, вы волшебница! Вы вернули мне зрение! Я вижу! Я вижу! Я вижу!
Маша. Что с вами случилось?
Квартальная. Я узрела сатану! В его истинном обличии. Он лишил меня зрения, и ты, Маша, как дева Мария, мне зрение вернула. (Квартальная становится на колени и начинает целовать Маше руки.)

Валера и Алевтина кладут Участкового на диван животом вниз. Участковый громко стонет.

Квартальная. Я узрела сатану. Самого сатану, и слуг его, летающих и крови алчущих! Я узрела ад!
Участковый. (Стонет.) Я не знаю, что я узрел, но это было ужасно, это не поддается пониманию!
Маша. Ребята, что они узрели?
Квартальная. Это был вход в преисподнюю!
Участковый. «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу,                Утратив правый путь во тьме долины»! Я так и знал, что это так выглядит!
Миша. Эрудированный у нас участковый. Данте цитирует. Так что произошло?!
Валера. Если наши полицейские начинают Данте цитировать…
Алевтина. Конец света грядет!
Миша.  Ну мы же кричали вам: не идите, осторожнее! Нет же, пошли!
Маша. Куда они пошли?
Миша. В сарай на меже.
Валера. (Шепотом.) На ферму нашу секретную.
Маша. И как они ее обнаружили?
Квартальная. По запаху. Мы шли по ветру, как истинные искатели, следователи-детективы, но не поняли, что это не запах свиного навоза, но запах ада! Настоящий ад пахнет не серой, ад пахнет СВИНЬЯМИ… А потом был димон… демон!!! Он летел по воздуху, вот так! (Показывает руками, как летел демон.) Визжал, клацал зубами. Он хотел пожрать меня! (Квартальная делает попытку упасть в обморок. Маша и Миша подхватывают ее.) И пожрал бы! Если бы не вы! Спасители мои! (Гладит Мишу по щеке.) Если бы не вы, не ходить мне по земле! Не видеть внуков, не видеть племянников. Невестку не видеть… Хотя невестку и сейчас видеть не хочется… Родненькие мои! Спасители! А этот демон! Машенька, если бы ты видела этого демона: летит, визжит, зубами клацает. Зубы в полумраке белеют, глаза огнем горят. Дым из-под хвоста валит! (Квартальная вторично пытается упасть в обморок.)
Маша. Что за демон?
Квартальная. Ужасный демон. Вельзевул или Азазель! Нет, это был Асмодей, демон похоти и семейных неурядиц! О-о-о! Теперь я знаю, почему моя жизнь состоит из семейных неурядиц. Асмодей, он, проклятый! Он заставил дочку десять раз замуж выходить, а сына на сорокалетней перестарке жениться! Он, Асмоде-ей! Он на меня кинулся!
Миша. (Квартальной) Это не Асмодей был. Это была Лайла!
Квартальная. Что за Лайла? Это у демона имя Лайла? Какое страшное имя! Какое адское имя! Голос преисподней слышен в этом имени. А потом, вслед за демоном Лайлой, налетели другие демоны, поменьше. Но как они визжали! Как они визжали! У меня до сих пор этот визг в ушах стоит, и мурашки по коже бегают!
Участковый. Не знаю, как демоны, но меня пытались съесть пещерные гиены! Штук десять! Как напали с разных сторон и ну рвать!
Миша. Это была Лайла! И это не демон.
Валера. Так собаку зовут!
Квартальная. Не верю. Только демон мог так лететь, визжать и клацать зубами!
Валера. Собака это, сука, чтоб ее! Простая собака. Мелкая – три килограмма живого весу, от силы!
Квартальная. Но почему она летела, визжала и клацала зубами?!
Миша. Она в сарае с щенками была, сидела, кормила. Товарищ оперуполномоченный на доску наступил, незакрепленную. Вот Лайлу в воздух и подбросило в вашу сторону. Щенков ее тоже подбросило. И все они полетели, кто куда… ну прямо птички…
Валера. Мы же кричали вам, что там собаки! Нет же, пошли. Обоняние у них, навоз, блин, унюхали.
Участковый. Это были не собаки. Собаки так не выглядят! Это были гиены. Пещерные гиены из доисторических времен! Не нужно нас успокаивать! Черные, злобные гиены! А как они кусаются, как кусаются! Ай, мне плохо!
Квартальная. Мне тоже.
Миша. Это не гиены. Это были Берия и Ягода! За правую ягодицу вас схватил Ягода, а за… с противоположной стороны, спереди, вцепилась Берия. Берия знает, за что хватать.
Валера. Как там противоположная сторона, сохранилась?
Участковый. Не знаю. Кажется, сохранилась. Берия, Ягода… У вас что там, тридцать седьмой год?
Миша. Примерно. Мы ж вам орали: не ходите туда, хуже будет!
Участковый. А это что? (Трогает рукой нижнее окончание спины.) Здесь кость торчит? Меня ваш Ягода до костей раскусил! Я сейчас умру. (Пытается умереть.)
Миша.  Это не кость… Но что-то твердое. Розовое и белое.
Участковый. Это позвоночник! У меня выгрызли позвоночник! Я умираю! (Участковый начинает биться в агонии.)
Квартальная. Я тоже умираю! (Падает на пол и начинает биться в конвульсиях.)
Маша. Димка, сбегай за водой. А я за успокоительным. У меня целый ворох таблеток росле индюков остался.

Маша и Димка уходят.

Квартальная. (Лежа на полу.) А потом, а потом мы увидели сатану!!! И не убеждайте меня, что это была какая-то Лайла! Я видела сатану. Вот такого, такого! С глазами, извергающими адское пламя, с копытами. И как он рычал, как он урчал! Он говорил: проклинаю вас, забираю вас в преисподнюю! Я не хочу ада, я его не заслужила. Я всегда вела жизнь правильную и праведную! Я даже в церковь по воскресеньям хожу!

Возвращаются Димка со стаканом воды и Маша с таблетками.

Участковый. У меня выгрызли позвоночник, вот он торчит наружу. Ой, как больно! Я парализован. Теперь я не смогу ходить. Я не могу встать!

Валера поднимает с пола Квартальную, Маша кормит таблетками и поит водой Квартальную. Миша оказывает помощь Участковому.

Миша. Не пойму, что это.
Участковый. Это мой позвоночник.
Миша. Слишком низко для позвоночника. Здесь сплошные ягодичные мышцы.
Участковый. Позвоночник сместился от укуса.
Миша. (Миша берет непонятный предмет в руки.) Это чьи-то зубы.
Участковый. Это зубы Ягоды! Он оставил во мне свои зубы. Это смертельно!
Квартальная. О, это мои зубные протезы, вставные челюсти. (Квартальная забирает протезы у Михаила.)
Участковый. Но что они во мне делают?
Квартальная. Это все сатана! Это был сатана. Это он заставил меня вас укусить.
Миша. Теперь вам точно нужно делать прививку от бешенства.

Квартальная начинает бегать по комнате, а потом пытается вылезти в окно. Алевтина, Валера и Димка ее перехватывают и снимают с подоконника. Загомонили индюки, в окно попытался вылезти участковый.

Квартальная. Сатана! Я проклята сатаной! Я его воочию узрела!
Участковый. Я его тоже узрел.
Квартальная. Это трудно вообразить! Это абсолютное неземное зло! Абсолютное!!!
Маша. Сатана?
Миша. После нападения собак они в хлев к свиньям вломились!..
Валера. Хряка нашего увидели!..
Маша. И что?
Миша. В противогазе!!! (Миша бросил взгляд на Валеру, Валера смущенно пожал плечами.)
Маша. Тогда я их понимаю. Алевтина, там в серванте бутылка с водкой, оставляли на особые случаи. Сегодня случай особый. Неси сюда.
Алевтина. Ты что, после таблеток?
Миша. Сойдет! Такое сложно пережить, выбора нет.

Алевтина уходит.

Маша. Я знаю, что помогает от сатаны.
Квартальная. Что?
Участковый. Что?
Маша. Молитва!
Квартальная. (Истово.) Да, нужно молиться! (Опускается на колени.) Вы тоже! Что читать нужно?
Маша. Не знаю! Что-то от нечистой силы.
Участковый. Я не знаю молитв.
Квартальная. А что ты говоришь, когда у тебя что-то плохое происходит?
Участковый. Твою ж мать! Ну в более сложной интерпретации.
Квартальная. Это плохо. Твоей матерью сатану не напугаешь.
Участковый. Я бы не был так уверен.
Миша. Может, не будем здесь читать. Сходите в церковь, свечки поставите, исповедуетесь…

Входит Алевтина с бутылкой. Маша берет бутылку, откупоривает и протягивает Квартальной.

Маша. …Причаститесь…
Квартальная. Да, причастимся! (Жадно пьет прямо с горла.)
Участковый. И я исповедуюсь и причащусь! (Выхватывает бутылку из рук Квартальной и делает внушительный глоток.)
Маша. Вот-вот. В церковь идите!
Квартальная. Да! В церковь! Грехи замаливать! Спаси ны, Сыне Божий, во святых ди;вен Сый, поющия Ти: Аллилуйя!!! (Участковому.) Подпевай.
Участковый. На теплоходе музыка играет!..
Квартальная. Тю на тебя. Молитву пой.
Участковый. Я не знаю молитв.
Квартальная. Тогда повторяй за мной. Спаси ны, Сыне Божий, во святых ди;вен Сый, поющия Ти: Аллилуйя!!!
Участковый. Аллилуйя!


Квартальная и Участковый встают на ноги и торжественно покидают зал Князевых. За окном многократно орут индюки.

Маша. Походу, они чокнулись… Окончательно и бесповоротно.
Валера. Тебе их жалко?
Маша. Врачей жалко, психиатров. Столько работы предстоит. Лайла, сатана… (Смеется.)

Из окна слышны голоса Квартальной и Участкового.

Квартальная. Ты не можешь петь молитвы.
Участковый. Знаю. Нужно петь, что я знаю.
Квартальная. Мы шли под грохот канонады.
Участковый. Мы смерти смотрели в лицо.
Вместе. Вперед продвигались отряды
Спартаковцев смелых бойцов.
Средь нас был юный барабанщик,
В атаках он шел впереди.
С веселым другом барабаном,
С огнем большевицким в груди…

Голоса постепенно стихают.

Маша. Лайла… Сатана… Берия… Ягода…
Алевтина. И хряк в противогазе?
Валера. И хряк в противогазе.

Все смеются.

Миша. Да, ребята, конечно, обошлось, но…
Маша. Думаешь, будут повторы?
Миша. А ты как думаешь? Скорее всего. Нас в покое не оставят. Да никогда и не оставляли. Всегда есть кто-то, кто на путь истинный наставит, заботами окружит, умному научит… С его точки зрение. Свиней разводить у нас уже запретили. Коз выпасать уже негде, собак кошек чипировать начали. Детям купаться негде, гулять тоже негде, и все ради нашего с тобой блага.
Валера. Ничего, зато у нас Лайла есть. Она нас в обиду не даст.
Маша. И Берия с Ягодой.
Алевтина. Лайла… Летит, свистит, зубами щелкает!
Валера. Ты не видела, как она летела. Как летела! Если бы не Лайла…
Маша. …И хряк в противогазе.
Валера. Да, и хряк в противогазе.
Миша. И все Лайла! Надо будет ей завтра кусок мяса презентовать.
Валера. Если найдешь. Она далеко улетела.
Миша. Вернется. Она всегда возвращается.
Алевтина. Ребята, подождите. Вспомнилось.

Алевтина достает смартфон, что-то ищет. Звучит песня «Лайла» в исполнении Муслима Магомаева.
Все начинают танцевать друг с другом и подпевать.

Маша. Надеюсь, на сегодня это все, больше никаких приключений уже не будет.
Миша. Я тоже на это надеюсь.
Валера. А я уверен. Уже все произошло, что могло произойти.
Алевтина. Я тоже чуть-чуть уверена.
Валера. Завтра довезем оборудование, запустим ферму на полную мощность, и тогда у нас будет все! Ребята, а давайте завтра пикник соорудим. Ну там возле речки, недалеко от нашей фермы.
Алевтина. А что, это предложение.

Вбегает Светка.

Светка. Папа, мама, дядя Валера! Ваша ферма горит!
Валера. Денежная?
Миша. Свинская?
Светка. ОБЕ!

Началась паника. Все стали метаться из стороны в сторону. Померк свет. Только отсветы пожара выхватывают из темноты мятущиеся тени. Лают и воют собаки, орут индюки, визжат свиньи. Потом свет гаснет окончательно...

Медленно загорается свет. В комнату устало входит Миша, плюхается на диван. Потом входит Маша, садится рядом. Входят Валера и Алевтина, присаживаются сбоку. Димка и Светка садятся на пол с двух сторон дивана. Все подавленно молчат.

Миша. Все, кончилась наша ферма: сарай сгорел, оборудование для майнинга сгорело, свиньи разбежались. И вот так всегда, за чтобы не взялся. Птицу разводил, огурцы тепличные разводил, окна пластиковые вставлял. Туристов, блин, в наши леса водил. Один раз – больше не поведу. Смотришь на людей, и дело свое открывают, и деньги зарабатывают, все у них удается, а у нас… Прокляли нас, что ли?
А может, и не нужно было это делать, не мое это? Вот смотри, Валера, мы с тобой только и пытаемся что-то строить, что-то разводить, типа не хотим на дядю работать, самостоятельными быть желаем, как дети малые. Прожекты разные, от идей голова пухнет. А может, проще? Не гнаться за какой-то химерой? Все понеслись большой толпой за счастьем, и мы в общем скопе. Ну как же, нужно же не отставать, нужно соответствовать своему времени, всеобщим тенденциям. Только не мода это, а блажь! Все бегут, но не все же добегают, не все до финиша доходят. Мы вот сошли с дистанции, и в очередной раз.
Бежим, рвемся, надрываемся. Жизнь проходит. Дети выросли – я не заметил, годы пролетели, голова седая стала…
Не хочу больше. Вот приглашали меня в техникум работать, пойду в техникум. Да, будут ученики и начальство мозги выносить, но это лучше, чем самому себе мозги выносить

С двух противоположных сторон входят бабушка и дед. У бабушки чайничек с какао, у деда – бутылка и стакан.

Дед. Не унывай, внучок, давай причастимся…
Бабушка. А я какао приготовила, как в детстве…
Миша. Ну как не унывать, как не унывать?! Из году в год, пашешь, пашешь, света белого не видишь! Что это за жизнь!
Дед. Да она такая и есть жизнь. Всегда такой была, при во все времена. Давай, внук, причастимся.
Миша. Давай!
Бабушка.  Женщин и детишек я своим какао попотчую…

Занавес

29 августа 2020 г.