Май. Гл. 30. Пополнение в семье

Глава 30. Пополнение в семье.

Приближался срок рождения нашего с Ромой второго ребёнка. Я очень переживал за исход родов, но виду не подавал. Дело в том, что слабое зрение моей жены не давало ей возможности рожать детей обычным способом.
Врачи не хотели рисковать, и первая наша дочь Оленька родилась с помощью кесарева сечения. Вот и сейчас, при повторных родах, предстояла Роме операция.
 У нас целых десять лет после свадьбы не было детей. Мы уже потеряли практически все надежды на их появление. И тут, по какому-то дару свыше – Оленька, – первая дочь! И следом за ней, возможность появления и второго человечка.

 Несмотря на огромный риск, мы не сомневались ни на минуту в счастливом исходе появления второго ребёнка. Нас поддерживали и врачи, уверяя, что кесарево сечение – вполне обычная операция и допускается делать её до трёх раз. Но операция есть операция. В душе мы, конечно же, не показывая друг другу своих чувств на этот счёт, очень волновались. И в тоже время, мысль, что один ребёнок – это не совсем полная семья, не вызывала у нас обоих никаких сомнений.
Переживали и врачи. Рома находилась под постоянным наблюдением и сразу после майских праздников её положили, примерно за две недели до предполагаемых родов, в больницу на сохранение.
Мама Ромы жила отдельно от нас в частном доме. Она взяла специальный отпуск на работе, и я с полуторагодовалой Оленькой переехал временно к ней. Бабушка в Оленьке души не чаяла, и с меня, соответственно, сняла все бытовые проблемы. Потянулось тревожное ожидание.

Около 10 часов утром 16 мая ко мне в кабинет вошёл, расплывшись в улыбке, Макарычев и поздравил с рождением второй дочери. Ему сообщил эту весть, не сумевший дозвониться непосредственно до меня, мой бывший начальник Семенов Алексей Николаевич.
 Алексей Николаевич был первым человеком, сообщившим мне в своё время и о рождении моей первой дочери. Он, в свою очередь, об этом узнавал раньше всех от своей супруги Лидии Никитичны,  работавшей в роддоме.

 Я был не один, и Макарычев, радостным и важным сообщением, прервал очень напряжённый разговор. В кабинете в это время у меня находился сотрудник пожарной инспекции некто капитан Маслов. Он сообщал о результатах состоявшейся очередной проверки противопожарной безопасности предприятия.
Проверка как проверка! В Акте, в принципе, были отражены обычные недостатки, поддающиеся устранению.
Только один пункт предписания вызывал возражение. Возражение на то, как он трактовался Масловым. В нем был зафиксирован, как грубейшее нарушение, тот факт, что крыша основного здания не обработана противопожарным составом.

Я, во-первых, первый раз столкнулся с тем, что крыши, оказывается, необходимо чем-то обрабатывать, и не имел никакого представления – как это делать. Понимал лишь что это, наверное, сложная задача, требующая к тому же и специальных расходов. Да и, во-вторых, служит крыша необработанной уже десятки лет, и ничего – пожарных хлопот не доставляет. Раз необходимо – обработаем крышу в соответствии с требованиями. Но не сейчас, немедленно. Время потребуется.
Макарычев вошёл как раз в момент обсуждения этого вопроса.
После его сообщения все мои мысли перенеслись туда, в больницу. Как прошла операция, каково состояние моей жены? Все заслонилось, и я как-то упустил из вида, что передо мной сидит представитель инспектирующей организации. Обычный мужчина, наверное, тоже, имеющий детей. Я только и сказал в надежде на обычную мужскую солидарность, что мне надо срочно ехать в роддом, что роды были проведены с помощью операции и попросил Маслова перенести обсуждение Акта на другое, удобное ему время. Он ведь тоже, слышал радостную весть, правда, при этом – и бровью не повёл.

 Но Маслов исполнял свой долг. Он оказался настоящим бесчувственным упрямцем, а может быть, у него горел план по штрафам. Увидев, что я очень заторопился,  и что мне не терпится избавиться от его персоны, вытащил какой-то бланк, что-то вписал в него. Потом, неспешно протянул мне это уведомление и потребовал расписаться в получении. Посмотрев на запись, я увидел в нем вписанную сумму штрафа – 50 рублей?! Как я позже узнал – наиболее высокого административного штрафа, применяемого в то время. Это было 25 процентов моего оклада. Как тут не взорваться.
– Ну и скотина же ты капитан! – бросил я ему.
Маслов побагровел от неожиданности, но я не стал больше уделять ему внимания. Расписался в уведомлении о вручении и вышел из кабинета, оставив его наедине с Макарычевым. Мне в этот момент было как-то наплевать на все штрафы и всех проверяющих.

В роддоме ко мне вышла Лидия Никитична, успокоила, сообщила,  что операция прошла успешно и у меня появилась вторая дочь, крепенькая, родившаяся с хорошим весом. Я написал Роме записку, и поехал домой сообщить её маме о радостном событии. Мать, услышав известие, горько расплакалась. И только сейчас до меня дошло, что наиболее остро опасность этих родов ощущала лишь она...
18 мая Рома, наконец, передала мне записку написанную собственноручно.

– Витя, здравствуй! Звонила в 9 часов домой (мне разрешили позвонить из ординаторской), но телефон не ответил, вы очевидно у мамы. Как ты уже понял, я пытаюсь ходить, правда, пишу лёжа. Встала в субботу часиков в семь вечера, поползла смотреть малышку, мне её показали, но в руки, естественно не дали, прогнали быстро, так что я толком и не рассмотрела нашу вторую дочь. Глазёнки она чуть приоткрыла – они мутно голубые, волосы черные, нос какой-то длинный. Мне Таня Корнилова и медсестра, которая тебя видела в окно, сказали, что девка – копия отец, но я пока этого не заметила, вот принесут кормить, рассмотрю подробней.
Да, реснички у неё чёрненькие и торчат как у Олюшки.
Имя придумывай сам, я предлагаю назвать – Полиной, если не согласен, то думай сам.

 Немного о себе: –  то, что меня готовили к операции, сказывается на моем самочувствии. На сей раз, я чувствую себя лучше, чем после первой операции, но всё равно, тяжело. Вчера весь день лежала под системой, так вся левая рука синяя. Когда капали глюкозу – началась реакция. Грубо говоря – напала трясучка. Колотило меня в ознобе минут двадцать, я уже боялась, как бы шов не разорвался, сама трясусь, а рукой живот придерживаю. Сегодня дам правую руку, поэтому и пишу тебе заранее, вдруг придёшь, а я буду под капельницей и не смогу встать.
 Как у Вас дела, как мама, как Оленька? Если я не встану, то напиши мне пару слов. Ну, вот пока и все.
10 часов. 18 мая. Ромалия.

Витя, ещё мне нравится имя Елена, а если хочешь, то и Лариса…

Я предпочитаю не мудрить с именами. У моих детей должны быть простые русские имена. Они должны сочетаться с отчеством и моей, в общем-то, необычной фамилией.
– Штольц Ольга Викторовна… Штольц Елена Викторовна… – Звучит!
Так, вторая моя дочь стала Леной, Леночкой…

***

А дела на работе, по-прежнему, были чрезвычайно напряжёнными.
 Помимо меня, от ТТС, комиссию в военкомате, в связи с Чернобыльскими событиями, проходили ещё три монтёра цеха ГТС.
Монтёров на предприятии, тоже – в обрез. И в случае их призыва обстановка на телефонной сети города могла ещё более осложниться. Решили призвать только одного – Пулькова Валерия. Конечно, это тоже была потеря, но потеря минимальная.
В середине мая, наконец, удалось принять на работу нового кабельщика. Это был Лученко Федя, я его знал ещё по работе в ЭТУС. Он работал мастером в ПКМК-7 треста Казсвязьстрой и строил объекты внутрипроизводственной телефонной связи в совхозах. Без преувеличения, скотская жизнь была у этих людей. Вечные длительные командировки, неустроенность, пьянки...
 
Федя ещё недавно был молодой, очень красивый, статный и энергичный мужчина. Изменился Федя. Сейчас передо мной был потёртый жизнью, по виду – явно выпивающий человек. Разговорились. У него все серьёзней и серьёзней возникали проблемы в семье, вот он и решил переменить работу. Иначе – так и прописала жена – сопьётся…
 Принял я его с надеждой и с единственным условием – пьянки не потерплю. Федя клялся... В работу вписался сразу. Для кабельной группы это была поддержка.

Спустя неделю, после дня рождения дочери, противопожарную обработку крыши по нашему запросу сделало это же самое пожарное управление, в чьём составе находился и противопожарный надзор. Но штраф я всё-таки заплатил.