Много ли человеку надо

Много ли человеку надо
рассказ - быль
Мои давние знакомые, Назри-ака и Расул-ака закадычные друзья, быть может ещё с тех пор, когда они вместе работали в одном издательстве. Они, по сравнению со мной, уже в годах, и поэтому я называя их имена прибавляю к ним частичку “ака”,  как у нас принято обращаться к старшим. Несмотря на разницу в возрасте, у меня с этими двумя благодушными людьми сложились приятельские отношения. У них давно вошло в привычку по выходным встречаться в чайхане “Рохат” и за пиалкой чая вести неспешную беседу, обмениваться новостями  и мнениями о происходящих событиях. Нередко они и меня приглашают на свои посиделки, и я охотно принимаю их предложения. Потому что Назри-ака и Расул-ака интеллигентные, эрудированные люди, интересные собеседники, и как хорошие знатоки поэзии, частенько к месту и метко цитируют классиков. Немало занимательных и увлекательных историй довелось мне услышать от них и много полезного вынести для себя. Об одной из них я и хочу поведать. Дело было так. Как-то я, придя в назначенное время  в условленное место, застал там Назри-ака одного. Мельком глянув на часы, он развёл руками:

- Что-то Расул припозднился сегодня. На него это непохоже.

В эту минуту показался и Расул-ака. Извинившись, он присел и сказал:

- Вышел я из дома, а навстречу сосед идёт. Он в другом подъезде живёт. Домосед ещё тот, изредка высовывается, чтобы воздухом свежим подышать, в беседке у нас во дворе посидеть, с кем-то из соседей пообщаться, которым всем недосуг. Ему и перемолвиться не с кем, поэтому радуется, если кто-то удосужится уделить ему минуту-другую. Понять этого человека можно, ему давно перевалило за восемьдесят, дети взрослые, живут своей жизнью, вот он и сидит сидмя со своей старухой.

- Да, старость не радость,- заметил Назри-ака.- Хотя она и у нас не за горами.

Расул-ака согласно кивнул головой и продолжил свой рассказ:

- Когда бы с ним не встретились, Ориф Шарифи, так зовут моего соседа, почти всегда с грустью говорит о том, что руководство и коллеги из конторы, где он, по его словам, проработал без малого пол века, начисто забыли его, не звонят, не поздравляют по праздникам, не говоря о дне рождении, а когда он перенёс тяжёлую операцию, его никто не навестил. А я не раз слышал, что Ориф Шарифи как работник был всегда на хорошем счету, и его за добросовестность и прилежность ставили в пример другим. А вот когда человек ушёл на заслуженный отдых, руководители конторы, где он честно служил, подзабыли о нём, перестали контактировать, как будто на разных планетах живут. Как можно объяснить такое бездушие и забывчивость, которые не красят ни одного руководителя. А может люди, на чьё внимание по праву рассчитывает Орифи, находятся в спячке. Но они ведь не вечно будут занимать руководящие  посты, и их, наверное, будет ждать такая же участь. Не зря поэт сказал:

Поток уносит тех, кто беспробудно спит,
Спасётся лишь тот, кто ночами бдит.

- Да, я тоже сомневаюсь, что таких бессердечных людей ожидает счастливый конец, - вставил Назри-ака. – А как сказал один умный человек: «Любое сомнение в еде решается в пользу мусорного ведра».

Мы с Расул-ака рассмеялись, а затем он так заключил я свой рассказ:

- Я всячески пытаюсь развеять старика, говорю, что руководители всегда заняты, когда будет время, они обязательно вспомнят и по достоинству оценят его заслуги. А сосед говорит, что это вряд ли будет, потому что он был на рядовой должности. Даже если это и так, даже  если сотрудник  простая уборщица, можно ли пренебрегать его трудом, оставить в одиночестве, чуть ли не изгаляться.

Наступило минутное затишье и затем Назри-ака в развитие этой темы процитировал слова великого Фирдоуси:

Над слабым даже трудягой-муравьишкой глушиться ты не смей,
И у него есть душа, и он тоже дорожит жизнью своей.

Расул-ака разлил в пиалы чай и протянул нам. Потом сказал:

- Не знаю, чем можно помочь таким людям, как мой сосед.

И тут, отпив чая, Назри-ака к нашему удивлению вдруг ответил:

- А я знаю. Вот послушайте.

Но что он хотел сказать, мы не узнали. Потому что в этот момент зазвонил его мобильный телефон. Назри-ака поднёс его к уху и лицо его просветлело.

- Жена позвонила, - сказал он. – Родственники из района приехали к нам в гости. Вот и хорошо. Вместе отпразднуем Навруз, всего-то пару дней осталось.

Проговорив это, Назри-ака стал прощаться, сославшись на то, что по случаю приезда гостей ему надо заехать на базар за покупками.

Встретились мы вновь неделю спустя, после празднования Навруза. Друзья как всегда приняли меня с радушием. Слово за  слово, Назри-ака сказал:

- Думаю, что мы с тобой сделали хорошее дело.

- Я тоже так считаю.

И только тогда я узнал, что это за хорошее дело они сделали. Оказывается, по предложению Назри-ака они купили красивую открытку, от имени руководства конторы, откуда Ориф Шарифи ушёл на пенсию, написали тёплые слова и добрые пожелания с наступлением Навруза и отправили по его адресу, указанному Расулом-ака.

- На другой день после праздника, - стал рассказывать Расул-ака, - я во дворе столкнулся с Шарифи. – Опираясь на палку, он поприветствовал меня и с радостью сказал:

- Зря я  сетовал на руководителей конторы, которой посвятил большею часть своей жизни. Вспомнили меня, уважали старика, на Навруз открытку мне прислали. Такие душевные слова написали, что старуха моя аж прослезилась. Спасибо моим бившим коллегам, мир не без добрых людей.

Расул-ака обвёл нас взглядом и обронил:

- Много ли человеку надо для счастья. Порой достаточно чуточку внимания.

- Говорю же, хорошее мы сделали дело, - улыбнулся Назри-ака.

Время шло. И благородные друзья, довольные своей выдумкой, радовали старика по всем праздником. А когда ему исполнилось 85 лет, они купили позолоченные ручные часы и цветы, а Назри-ака велел своему сыну отвести их по заученному адресу и вручить юбиляру от имени руководства той самой конторы. Так продолжалось до самой кончины забытого своими сослуживицами старика.

Когда я вспоминаю эту историю, я думаю, что всё же это было ложью, фальсификацией. Но потом я пришёл к выводу, что обман обману рознь. Ведь не зря у нас, таджиков, бытует поговорка: “Лучше кривда людей объединяющая, чем правда, их разъединяющая”.