Тётя Шура - Александра Николаевна Раевская

Раевские в Чебоксарах.
Тётя Шура - Александра Николаевна Раевская


        Бабуся моя говорила, что у тёти Шуры нехорошее сочетание - тёмные глаза и светлые волосы.
        После брака с Яковом Рукавишниковым - мужем умершей старшей сестры Нади - они ушли жить к тёте Любе, она приютила эту семью. Дедушка, и тётя Лида, и бабуся никак не могли простить этой истории тёте Шуре. И не могли они простить тёте Любе, что она приютила эту семью у себя.

        Д. Яша работал начальником рыбного треста. В то время в Волге водилось множество рыбы, и она была дёшева. Водилась даже стерлядь.
        Потом дяде Яше с тётей Шурой дали квартирку на улице Ленинградской. Небольшую, но в ней была одна хорошая комнатка, мне мама моя рассказывала. Очень хорошо жили тётя Шура с дядей Яшей. Тётя Шура рассказывала, как она любила дуться - надуется, как мышь на крупу, и молчит. Дядя Яша ей говорил: "Шурочка, обругай, побей, но только не молчи. Жизнь такая короткая, раз и прошла, а мы с тобой молчим и молчим, и я никак к тебе не могу подойти" - это было перед войной.

        Было у тёти Шуры с дядей Яшей трое детей - Ниночка 1935 года рождения, Володя (родился 14 августа 1937 года, умер 26 июля 2010 года) и Колечка.  Когда дядя Яша уехал на фронт, вначале заболела Ниночка, менингитом, уже была война. Тётя Шура была  очень строга, и сурово отчитывала Ниночку за малейшее пятнышко, посаженное на платье, так что Ниночка вся дрожала. Когда Ниночка умерла, а было ей 7 лет, тётя Шура так убивалась, в могилу вслед за гробом Ниночки готова была кинуться. Написала она о Ниночкиной смерти дяде Яше на фронт. Дядя Яша ей писал: "Шура, береги детей".
        Потом заболели Колечка Рукавишников у тёти Шуры, Лёлечка Стрельцов у тёти Любы, и у бабуси моей дочка Лидочка Пчёлкина. Заболели тяжело-тяжело дизентерией - кровавым поносом. Тогда средства были слабые, и двое детей - Колечка Рукавишников и Лёлечка Стрельцов - умерли . Тётя Шура опять написала дяде Яше, он её утешал: "Вернусь, ещё будут дети". Вскоре его ранило в живот, рана была смертельной, и через несколько дней дядя Яша умер, в 1944 году.

        У дяди Яши остался один сын Володя - Владимир Яковлевич Рукавишников.  Его, как сына героя войны, хотели взять в Суворовское училище. И очень хотел, чтобы Володю отправили в Суворовское училище, его дедушка Николай Александрович. Но почему-то тётя Шура воспротивилась. Думаю, что Володина жизнь совсем по-другому сложилась бы, и наверное не хуже. Володя жил со своей мамой тётей Шурой и с тётей Соней - женщинами очень сильными, яркими, с характерами. Они добрый и не очень сильный Володин характер обломали.
        Володя был высоким, стройным, настоящим русским богатырём. Был он добрым, с чувством юмора, очень любили его дети. Володя был инженер-механик, всё он умел делать, если у кого-то сломался замок, или что-то надо было отремонтировать, сразу тут был Володя. У него было множество товарищей. Когда Володя приходил в гости, в течение 5 минут он находил себе дело - или полочка ненадёжно висит, и он тут же начинал её устраивать, или кран подтекает - и кран Володя отремонтирует, или замок плохо работает. Когда мы переехали на новую квартиру, Володя построил нам сарай в подвале, и сделал в квартире полати. Сделав полати, он проверял их на прочность - подтягивался на них (вес у него соответствовал росту). Сложен он был идеально, как Ален Делон.
        А в детстве Володя не был примерным мальчиком. Мои бабуся и мама вспоминали такой случай и смеялись: у тёти Шуры был погреб, в котором мы хранили капусту. Как-то Володя привёл своих товарищей - уличных мальчишек, и стал им капусту раздавать: "Берите, берите капусту, капуста тёти Верина". Капусту разобрали, тётя Шура, вернувшись, ахнула, капуста-то была тёти Шурина. Пошла она по дворам собирать капусту, кто-то вернул, кто-то нет. Учёба у Володи тоже шла туго.
        После школы Володя учился на комбайнера в Ядрине, жил он у тёти Зины. Рассказывал: "Сядешь за трактор, в поле такой простор!" Потом Володю призвали в армию, служил он танкистом в группе Советских войск в Германии (ГДР). Тётя Шура писала ему письма. Помню, в письмо вкладывала она листочек, на котором обводила ладошку младшего сына Коли с растопыренными пальчиками. Из Германии Володя привёз подарки. Нам привёз очень красивую салфеточку, с ромашками и васильками по краям, для журнального столика. Цвета были стойкие, не линяли при стирках, салфеточка эта служила нам до полного физического износа. А тёте Шуре Вова привёз гобеленовый прикроватный коврик с двумя оленями. Потом Володя закончил институт и стал очень хорошим специалистом механиком.
        Было у него свойство - Володя старался, чтобы им были довольны. Был он женат, жену Люсю любил, и даже писал ей стихи, было у них двое детей - но внуков, увы, практически не осталось. От сына Алёши была внучка в первом его браке, но брак этот распался, а отчим её, насколько мне помнится, девочку удочерил - все связи распались совсем. Нехорошую роль сыграло Вовино окружение - тётя Соня постоянно твердила: "Вовка - тряпка". Потом был у Володи второй брак - во втором браке у него остался сын Яша, который имеет с Володей сходство, и обладает при этом сильным характером, у Яши двое детей - род Рукавишниковых продолжается. Потом Володя вернулся к Люсе - первой своей жене, но умер в одиночестве.

        Когда дядя Яша умер, за тётей Шурой стал очень ухаживать её начальник Владимир Иванович Лоболев. Он бросил жену и двоих детей, до этого они благополучно жили, но он влюбился в тётю Шуру. Тётя Шура не была красавицей, но она пользовалась большим успехом в мужском обществе смолоду. Очень хорошие отношения были у Владимира Ивановича со старшим т.Шуриным сыном Володей, он брал Володю с собой на охоту. Но как-то на охоте произошёл случай, насколько я помню, когда Владимир Иванович нечаянно чуть не подстрелил Володю, и после этого больше уже Владимир Иванович его на охоту не брал.
        18 октября 1945 года у  тёти Шуры и Владимира Ивановича родилась дочь Галя. 
        Вскоре после войны у Владимира Ивановича было какое-то разбирательство на работе. Должность у него была довольно высокая, был он каким-то финансовым работником. Владимира Ивановича посадили, сказали, что за растрату, и дали ему 25 лет. Все знакомые тёти Шуры перестали с ней здороваться, тётя Шура негодовала. Но скоро Владимира Ивановича отпустили - видимо, посадили по оговору. После освобождения он работал прорабом на стройке.

        После смерти папы Николая Александровича тётя Шура с семьёй и детьми по зову тёти Сони переехали в родительский дом по ул. Баумана,9. В доме кроме тёти Сони жила Наталья Васильевна (вторая жена Николая Александровича). Тётя Соня терпеть не могла Владимира Ивановича, и называла его Сахар Иванович.
        Тётя Шура с тётей Соней частенько препирались по пустякам. Все родные знали об этом и относились, как к чему-то неизбежному.
        При доме был сад и огород, работы всем хватало. Володя пилил и колол дрова, делал все многочисленные мужские работы по дому и по саду, Галя очень быстро и ловко собирала ягоды, готовила, убиралась.
        1 сентября 1953 года у т.Шуры и Владимира Ивановича родился сын Коля. Как самый маленький  Коля особых обязанностей не имел, все его баловали. Не был Коля усерден и в учёбе. Потом Владимир Иванович ушёл, его дочке Гале было тогда 12 лет.
       Галя была высокой, красивой, быстрой, ловкой девушкой. Когда родился Коля, у Гали появилась новая обязанность - водиться с Колей. Галя имела особое тонкое чувство юмора. Хорошо готовила. Любила одеться. В общем, всем взяла. Работала Галя инженером-конструктором по оснастке, в нескольких местах она работала, и везде её ценили. Никогда она не бузила, была аккуратной, ответственной, рациональной и при этом обладала эффектной внешностью и чувством юмора.
        Коля в детстве ходил во Дворец пионеров в фотокружок, и научился там хорошо фотографировать. Этим он и занимался всю жизнь, вначале в разных фотоателье, потом в разных издательствах. Мучились домашние с его гулянками и  пьянками, особенно с пьянками. Но за своими нарядами всегда следил, в то время среди мужчин это не было особенно принято. Единственный в нашей семье он принял перестройку - поскольку мало, что вложил, то и терять не жалко было.

        Тётя Шура работала бухгалтером в обществе Динамо, на работе её ценили. Начальник про неё говорил: "Скажет мало, а скажется много".
        Особую приверженность тётя Шура имела к цветам. Выращивали они в саду всякие цветы, но особо выделяли флоксы. Помню, когда мы с бабусей приходили к ним в гости, бабуся говорила: "Девчонки, не жадничайте. Нарежьте мне хороший букет". И очень любила тётя Шура красивую посуду.
        Ещё была у т. Шуры тяга к рукоделию: никогда она не сидела без дела, а только выдавалась свободная минутка, при себе у неё было рукоделие, вязала она крючком салфеточки. Вязала даже большие скатерти. Кружевами своими щедро одаривала тётя Шура всю родню.

        В 1972 году дом их на Баумана,9 пошёл под снос, и т.Шура с Галей и Колей переехали на Эгерский бульвар в 3-комнатную квартиру. Одну комнату занимала Галя. В двух других (одна была проходная) разместились т.Шура и Коля.
        Тётя Шура, по своему обыкновению не сидеть без дела, устроила перед окнами своей квартиры газон: насадила флоксы, орлики всяческих расцветок и какие-то другие цветы. Где-то неподалёку т.Шура посадила куст белых роз. Аналогичный газон под своими окнами устроила т.Соня. Там они и трудились весной  и летом.
        Ещё, помню, смастерила тётя Шура большой ковёр цветочный, он висел над диваном, к чёрному сукну было приделано множество цветов, каждый цветок был изготовлен отдельно, и сам являлся предметом искусства.

        Заводил Коля собаку: вначале был у них Бим - небольшая собака. Помню, Галя рассказывала со свойственным ей юмором: "На 23 февраля на мужской день мы Бимке, нашему мальчику, купили ошейник и поводок. Только он не очень обрадовался подарку". Потом, много лет спустя, Коля завёл боксёра Гёллу. Двух её щенков, которых не удалось пристроить, Перси и Пегги, взяла Галя. К тому времени она уже заработала себе отдельную квартиру. Много радости доставили ей эти собаки, жаль только, что не очень долго пожили.
        Как-то тётя Шура вдвоём с Володей  пришли к нам в гости (Володя жил уже в Обнинске и приехал в Чебоксары погостить), и тётя Шура сказала: "Риммочка, у вас уж больно тихо, мы принесли вам собачку". На это мама, которая вообще-то любила делать людям приятное, решительно воспротивилась: "Нет, тётя Шура, собачку нам не надо". "А мы, Риммочка, принесли". "Нет, тётя Шура, нам не надо собачку". Тётя Шура, чрезвычайно довольная, вынула из сумки фарфоровую собачку, коричневую с бежевым, охотничью. Очень тогда все смеялись.

        Тётя Шура очень любила жизнь во всех её проявлениях. Она с радостью наблюдала, как благоустраивается и хорошеет наш город. Вместе с Галей они ходили гулять на залив, регулярно посещали выставку плодов и цветов в сельхозинституте. Очень т.Шура приветствовала деятельность А.А.Игумнова на посту главы Чебоксар, в результате которой Чебоксары стали самым благоустроенным городом России. И говорила: "А без строгости ничего не добьёшься".
        Ходили тётя Шура с Галей и на концерты заезжих знаменитостей.

        В перестроечные времена, когда всякие газеты множились, как грибы после дождя, Коля стал работать корреспондентом. Одеться он любил и умел, обладал хорошей внешностью, был не лишён чувства юмора, умел произвести впечатление. Его с удовольствием брали на работу в разных издательствах. И вначале им были очень довольны: репортажи Колины читались легко и увлекательно, сопровождались фотографиями, которые он делал абсолютно профессионально. Кончалось же тем, что Коля, будучи в глубоком запое, не являлся на какое-либо важное мероприятие, капитально этим всех подводил, после этого его выгоняли. Наконец он обошёл все местные издательства, и больше его на работу уже не принимали.

        Т.Шура с т.Соней брали участок в коллективном саду, когда уже жили на Эгерском бульваре. Но сад этот был очень далеко от их дома, долго туда надо было добираться на троллейбусе, а потом долго идти. Какая-то небольшая дача была у них. Дело кончилось тем, что участок продали.

        Моя мама любила тётю Шуру. Она считала, что тётя Шура обладает очень редким качеством - она была начисто лишена зависти. И говорила, что т.Шура всегда искренне порадуется каким-то радостным событиям.
        Друзья т.Сони были и друзьями т.Шуры. Жила у них в соседях Ирина Васильевна, она преподавала на медицинском факультете Чувашского Государственного университета. Как-то т.Шура с Ириной Васильевной ездили на море. У т.Шуры ночью были какие-то сбои с сердцем, Ирина Васильевна не спала, её выхаживала. А утром проснулась - тёти Шуры нет. Пошла её искать, тётя Шура купается в море, кричит ей: "Ирина Васильевна, идите скорей, смотрите, какая хорошая водичка!" Ирина Васильевна рассказывала эту историю с плохо сдерживаемым негодованием. Ко врачам т.Шура обращалась по мере нужды, но когда они её направляли по всяческим анализам, не ходила, говорила: "Залечат". Большую радость принёс тёте Шуре её младший внук Саша, Колин сын. Сашу тётя Шура любила больше всех остальных внуков, брала его с собой. И очень любила Сашу т. Шурина дочка Галя, забирала его на выходные к себе домой и с удовольствием с ним возилась.

        Очень недовольна была тётя Шура перестройкой, говорила "Эта проклятая гласность".
        В 90-х годах многие мухлевали - те, кто в войну были ещё детьми, оформляли себе звание труженика тыла (это было очень просто, и практически никем не проверялось). Тётя Шура пошла оформлять себе повышенную пенсию, как вдова участника Великой Отечественной Войны. Пенсию ей оформили, но тётя Шура, оформив все документы и выйдя, тут же вернулась и сказала: "А мне ведь не положена эта пенсия, я после этого ещё замуж выходила". Женщины, которые только что оформили ей пенсию, сказали: "Да уж вас государство столько обманывало, а Вы от повышенной пенсии отказываетесь". "Нет,  " - сказала тётя Шура, " мне это не положено".

        После смерти тёти Сони тётя Шура как-то сникла.
        Вела т.Шура здоровый и подвижный образ жизни, но однажды упала и зашибла себе позвоночник. Врачи велели ей лежать. А было т.Шуре тогда уже 90 лет, и очень она потом жалела, что послушала врачей. Так она больше и не встала, и умерла 15 марта 2004 года, ей был 91 год.