История, о которой никто не знал

Для понимания юмора нужно знать, что такое "Ведьмак", "Dragon Age", "GreedFall" и "Fallout".
      
      
      
      
      Когда наступает весна, в триста двадцатом кабинете двадцать шестой гимназии тяжелее всего находиться. И Лариса Борисовна считает, что уже лишь за это ей должны выдавать медаль. За храбрость, отвагу, терпение, величие — да что угодно! Она не напрашивалась в кабинет с самыми лучшими окнами, с самой свежей покраской стен и крепкими стеллажами, пахнущими новеньким лаком! Она — эталон учителя-мученика, и очень плохо, что не все это понимают.
      Как, например, ученики, скорчившиеся над своими учебниками и пытающиеся выхватить хоть какую-то толику умной информации в свои неразумные головы. Низкосортные плебеи, не способные всем классом собраться и купить те чёртовы тетрадки с тестами. Эти грёбанные нищие… Вон, сидит один, опять на последней странице тетради что-то рисует. Вокруг него больше всего книжек разложено, но все ли они помогли сделать извилины мозга кривыми? Да чёрта с два!
      — Михайлюк, — чуть ли не проквакала Лариса Борисовна, придавая своему мокрощёкому лицу вид елейный, снисходительный. Размахивать тетрадкой на манер веера ей становится всё сложнее, а поэтому приходится менять руку. — Дима Михайлюк, что, не слышно меня?
      — Слышно, — с искренним удивлением ответил Дима, который всего лишь отодвинулся от парты, чтобы подняться.
      Послушный какой. Исполнительный. Да бездарь! Сейчас-то Лариса Борисовна это докажет.
      — Ну что? Давай. Развлекай нас рассказом.
      — Каким рассказом?..
      — Ты меня что, за дуру держишь? — жабьи губы скривились в презрительной ухмылке. — О покорении Сибири говори! Мы тему какую сейчас проходим?
      — …покорение Сибири.
      — Ну так!
      — Началось это со второй половины шестнадцатого века и закончилось…
      Лариса Борисовна вздыхает, аки Ницше, распознавший всю низость человеческой природы.
      — Не надо мне дат, Михайлюк. Конкретнее давай, конкретнее! Кто задумал это, кто пошёл туда, какую первую крепость выстроили. И давай-давай, пошустрей!
      — А, ну это… покорение Сибири началось с похода на Сибирское ханство. Начатое небезызвестным Ермаком де Сарде.
      — Ермаком… каким?
      — Ермаком де Сарде!
      И весь класс посмотрел на разулыбавшегося Диму Михайлюка так, словно тот прибыл к ним с иной планеты.
      Тетрадка из пухлой руки учителя едва не выпала. Лариса Борисовна смотрит на Диму во все глаза да открыв широко рот, так что муха точно в него залетит, а то и целых две. Затем она всё же взяла себя в руки, оглядела остальных учеников. Увидав в них зачатки внимательных слушателей, почти что рассвирепела!.. Но тут же затихла, решив, что так будет легче Диму перед всеми унизить. А потом она возьмётся за следующего раздолбая.
      — И с каких это пор наш Ермак стал «де Сарде»? И кто ж его тогда отправил Сибирское ханство бить?
      — Так ведь с тех пор, как его мать, хантейскую донегай, похитил князь Фёдор Борсей, наверняка с ней что-то нехорошее сделал, а потом скрыл всё от Ермака и от всех, отдав Ермака своей сестре.
      — Какой ещё…
      — А приказ для Ермака де Сарде следовал ведь от Эмгыра Грозного. Тот хотел положить конец династии Чингис-хана убийством его последнего потомка — Радочум-хана.
      — Нет, погоди…
      — Но Радочум-хан пережил и Ермака де Сарде, и Эмгыра Грозного, хоть так и продолжил битву за Север, ой, за Сибирь. В тысяча пятьсот восемьдесят шестом году в Сибирь были отправлены воеводы Талер Сукин и Роше Мясной…
      — Так, хватит! Прекратить сейчас же!
      Поднявшийся в классе гогот сменился на сдавленное хихиканье, однако это всё равно было не тем, чего Лариса Борисовна так жаждала добиться. Этот мальчишка несёт какую-то пургу, коверкая имена исторических персон без всякого зазрения совести. Даже в учебник ни разу не подглядит, чтобы проверить себя, чтобы!.. Ах, ну да, как он спишет, если отвечает устно.
      Тяжело стало Ларисе Борисовне, так что она откладывает тетрадку, ставит локти на стол, а ладонями обхватывает свой затылок. Всклоченные редкие красные космы потом выглядят забавно, но никто не смеет над ними смеяться.
      Даже мысленно.
      — Итак, мы поняли, что кое-кому пора вызывать дурку, — с противными смешками заявляет она, — но это потом уже. Сейчас разберёмся с темой урока.
      Дима Михайлюк ничего не ответил, потупив взгляд из-за слова «дурка». Явно расстроившись, чем несказанно радует учителя.
      — Итак, Михайлюк, наш товарищ-сказочник. В каком хотя бы государстве все эти события происходили, м? Где все эти люди — которых, несомненно, каждый из нас знает, — жили?
      Дима медлит.
      — Ну и чего мы молчим?
      Дима медлит дальше.
      — Мне тебе что, два влепить прямо сейчас?! — неожиданно для всех взревела Лариса Борисовна, и у главного спортсмена класса едва не отказало сердце. — Ты что меня, за дуру держишь? Отвечай!
      — …царстве.
      — ОТВЕЧАЙ НОРМАЛЬНО!
      — В-в Фер-релденском… ц-царстве.
      Стало так тихо, что слышно, как через две дороги от гимназии помидорами начал торговать Ашот.
      — …в каком-каком царстве, Дима?
      — В Ферелденском Царстве.
      — И что это за царство было?..
      — Ой, ну сначала это было Ферелденское государство, а сокращённо Фересия, а до этого вообще Ферь, ну вы знаете.
      — Ага…
      — Ну, а при Петре же Первом это была Ферелденская империя. А потом это стал Тедас Советских Социалистических республик, которым правила партия Братство Стали! Её ещё основал Владимир Ильич Мэксон, но это я что-то далеко зашёл.
      Куда ещё Дима Михайлюк зашёл, Лариса Борисовна уже не может слушать. Всё у неё в голове мигом перемешивается, вскруживается, бурлит! — и Золотой Мор, и разгром Эмгыром Грозным Телемского ордена, и что вообще через сто лет Минитмены Казахстана присягнули на подданство Ферелденской империи, таким образом положив начало присоединению своей страны. А потом Дима перескочил обратно, заявляя, что автором выдающегося полотна, изображающего решающее сражение между Ермаком де Сарде и Радочум-ханом, является некий Анри де Тулуз ван Кот, но это не точно, поскольку Анри до сих пор многие художники считают мошенником!..
      — …хватит, Михайлюк. Хва-атит.
      Дима резко закрыл рот и сел на место.
      Уровню хохота в классе нет предела.
      — Так… на сегодня… — Лариса Борисовна аж хрипит, беспомощно глядя куда-то прямо перед собой, — на сегодня ничего не задаю. Идите. Идите вы уже…
      И плевать, что звонка с урока ещё не было. Воздуха ей, воздуха!
      Вот только когда этот коварный злодей Михайлюк задерживается, запихивая все свои книжки и альбомы для рисования в рюкзак, когда остаётся последним, она наказывает ему подойти. Подойти поближе, чтобы он её хорошенько услышал.
      — Ещё раз повторишь подобное, — прошипела Лариса Борисовна, исходя потом ещё обильнее, — ещё раз только попробуешь, и я живо поставлю тебя на место. Ты понял меня, щенок? Понял?!
      Понял или всё-таки нет — главное, что Дима ответил так, как надо, да поскорее смылся.
      А после этого постарался связаться со своим репетитором по истории, чтобы разобраться, в чём же его ответ на уроке оказался неправильным. Репетитор — Грег Тодд Кичиньский — по-французски выразил своё искреннее сожаление и удивление.