Именем Космоса. Часть 1. Глава 27

Глава XXVII

Исследователь принёс свою аптечку.

Открыв ящичек, Майран скрипнул зубами и, не сдержавшись, тихо выругался. Поднял взгляд на исследователя.

– Надо было тебя подбить, – процедил он, – чтобы ты попробовал оказать себе первую помощь – вот этим.

– Твой главарь тоже мог бы захватить с собой что-нибудь, – попробовал защититься исследователь.

– Захватить он мог бы тебя! – зло ответил Майран. – Ты должен бы думать если не о себе, то хоть о таких вот случаях, – он указал на женщину, по-прежнему лежавшую недвижно.

– Она жива? – дрогнувшим голосом спросил исследователь.

Мгновение Майран молчал, не зная, как ответить. Он успел осмотреть лаурку. Кроме множественных переломов и ран у неё была ещё одна, главная проблема.

– Да, – ответил он наконец. – Жива... Но угасает. Когда им нечем стало дышать, она отдала всю свою энергию сыну. Посмотри, вокруг неё совсем нет энергетического поля.

– Я не знаком с биоэнергетикой, – подавленно отозвался исследователь.

– Ей нужна медицина совсем другого уровня, лауркская.

– Но сделать-то что-то можно? – рассердился исследователь. – Рассуждать мы все мастера!

– Да. – Майран, на корточках сидевший перед аптечкой, поднялся. – Мы все.

Он, веривший до сих пор только в Великий Космос, готов был перекреститься сейчас – так много зависело от него одного, а что он мог без чуда, без помощи высших сил? В Гепарде его учили владеть энергиями, но одно дело – использовать их в качестве вспомогательного средства, другое – оказать первую помощь истощённой чуткой лаурке. Сюда бы Чиля. Лаурк, он знал бы, что делать.

Обрабатывать раны и бороться за её жизнь имело смысл, восстановив, хотя бы частично, её энергетику. У неё не было сил, чтобы выжить.

– Капитан! – сказал Майран в шлемофон. Но Капитан не отозвался – его шлемофон был выключен.

Майран взял аптечку и мимо оторопевшего исследователя прошёл в каюту. Ребёнок лежал на нале ничком. Капитан распорол на нём одежду и водой с помощью куска ткани промывал ему раны. Майран ничего не сказал о сомнительной стерильности этой процедуры – так всё равно было лучше, чем ничего. Он молча поставил аптечку на столик перед Капитаном. Тот вскинул на него взгляд.

– Умерла? – беззвучно шевельнулись его губы.

Майран отрицательно покачал головой.

– Но недалеко, – ответил он, стараясь недоговаривать, чтобы ребёнок, если он в сознании, не понял.

Не спрашивая о состоянии ребёнка, Майран молча всмотрелся во весь облик Капитана. Да, Капитан истощён. Трогать его энергетическое поле нельзя.

– Воспользуйтесь пока вы, – Майран кивнул Капитану на аптечку и, не сказав больше ничего, вышел.

Он снова прошёл мимо исследователя, стараясь не замечать негодования, разгоравшегося у того на лице, присел на нал рядом с лауркой и положил ладонь на её тёмные, словно седые от пыли, волосы. Сейчас, настроившись на нужный лад, он простым прикосновением чувствовал, что она ещё жива и её минуты уходят. Хорошо, что она без скафандра. Скафандр защищает от воздействия любых полей.

– Пододвинь сюда кресло и сядь, – ровным голосом произнёс он.

Исследователь вскинулся было, но, почувствовав напряжение Майрана, повиновался и передвинул одно из кресел от пульта к лаурке.

– Ближе, – сказал Майран и взял исследователя за руку.

Тот, не понимая что к чему, руки тем не менее не отобрал и сел, пододвинувшись.

– Расслабься. Расстегни скафандр.

Изумляясь поведению, а ещё больше приказаниям мальчишки-пирата, исследователь повиновался снова. Было похоже, будто пират знает что делает, а если так, можно было и повиноваться ему, лишь бы помог.

«Хоть бы что-нибудь деревянное в руку!» – подумал Майран. – У дерева всегда сильное энергетическое поле, но кругом на корабле только металл и пластик.

Почувствовав, что готов к работе, Майран закрыл глаза. Ему удалось войти в нужный ритм, и он не видел, конечно, как лаурки, но довольно ясно чувствовал силу и как бы цвет – энергетическую направленность – полей тех, кто находится рядом: слабый, красноватый, именно почти угасающий, лаурки и сильный, ровный исследователя – тот был утомлён, но абсолютно здоров. Единым усилием воли и каких-то ещё внутренних сил, которым не знал названия ни в одном языке, кроме лауркского, Майран потянул энергию от исследователя и, прибавляя к ней свою, стал передавать её женщине.

Исследователь почувствовал, как кресло словно качнулось под ним, на миг закружилась голова, и сладковатая истома, будто от огромной, разом навалившейся усталости, стала растекаться по телу. Он шевельнулся и посмотрел вокруг, удивляясь, что с ним происходит. Он не слишком-то верил в то, чего не мог потрогать руками, разговоры о всякого рода экстрасенсорике всегда нагоняли на него тоску. Он и пирату сейчас доверился от безысходности: надо же что-то делать, лишь бы не сидеть и не смотреть в бессилии, как она умирает. Снова, теперь уже сильнее, закружилась голова, и, подавив готовую подступить дурноту, исследователь с возрастающим удивлением посмотрел на пирата. Мальчишка-то в самом деле что-то мог! Выкачивал силы, словно насосом.

Так продолжалось несколько минут, и вдруг пират оттолкнул от себя его руку и прошептал не открывая глаз, сквозь зубы:

– Уйди! Быстро!

Исследователь встал и, пошатываясь, пошёл к пульту. В дверях каюты он заметил главаря, но ему было сейчас не до пиратов – ему было плохо. Он сел в кресло и уронил руки и голову на пульт.

Майран не переменил позу, только сжал освободившуюся руку в кулак. Энергии, чтобы хоть частично восстановить поле израненной лаурки, не хватало, но забрать у исследователя больше было нельзя – тому вести корабль. Ещё кого-нибудь бы на помощь, тоже здорового и сильного... Но рассчитывать на это не приходилось. Значит, оставалось отдать то последнее, что было ещё у него самого.

Он сидел около лаурки, собранный, неподвижный, и постепенно становился всё бледнее. Даргол видел это, как и то, в каком состоянии отошёл от него исследователь, и не знанием, но чутьём, которое никогда его не подводило, понимал, что Майрану нужна помощь.

Он посмотрел в каюту. Ребёнок спал – в аптечке исследователя нашлось довольно неплохое снотворное и обезболивающее средство. При поверхностном осмотре повреждения оказались такими, что ребёнок мог продержаться до прихода медикологов.

Решившись, Даргол подошёл, взял Майрана за руку. В первый миг Майран схватился за его руку, но осознав, кто возле него, оттолкнул от себя, как руку исследователя, когда побоялся забрать у него лишнее.

Вскоре Майран шевельнулся и убрал свою ладонь с головы лаурки. Притронулся к артерии у неё на горле и посмотрел на Капитана.

– Спасибо, Капитан, – тихо выдохнул он, – но не надо. Что ребёнок?

– Спит. Ты как?

– У меня... просьба к вам, – с трудом находя слова, проговорил Майран. – Обработайте ей раны... – и объяснил виновато: – Я сделал что мог, но мне бы прилечь... на минутку.

Он попробовал встать. Капитан подхватил его под руку и отвёл в каюту. У Майрана заплетались ноги. Даргол уложил его на нал напротив ребёнка, подсунул под голову подушку. Но Майран уже спал и не почувствовал этого.

Захватив аптечку, Даргол вернулся в отсек управления. Остановился, сверху вниз глядя на лаурку. До сих пор он видел лаурков только на ограблениях – и то не часто. Она лежала, повернув голову набок, её очень густые, по земным понятиям, тяжёлые тёмные волосы, припорошённые, словно сединой, слоем белёсой пыли, закрывали её спину и кое-где напитались кровью. На ней был лёгкий серебристый комбинезон – теперь изодранный и перепачканный, перехваченный в талии широким поясом, к которому крепились по всей окружности тонкие ремешки длиной около тридцати сантиметров, концы нескольких свисали с нала. Капитан шевельнул плечом. Он не знал лаурков и назначения – или значения? – этих поясов не понимал, хоть и видел у иных лаурков подобные: из разного материала, разной длины и цвета, надетые прямо поверх скафандров, хоть на пояс скафандра всегда есть что повесить, кроме этих непонятных ремешков.

Она попыталась спасти сына ценой своей жизни, когда почувствовала, что помощь запаздывает и воздуха не хватит обоим. И помогла. Ребёнок, пока не уснул, был в сознании. Даргол чуть улыбнулся: терпеливый мальчик! Его не пришлось ни уговаривать, чтобы полежал спокойно, ни тем более держать; он вздрагивал от прикосновений, но молчал, лишь иногда спрашивал на своём языке о матери. Даргол понимал, что о ней, хоть откуда пришло к нему это понимание, объяснить бы не смог. Из интонаций и собственного понимания того, что должен чувствовать сейчас ребёнок.

Капитан взглянул на исследователя. Тот сидел – точнее, лежал на пульте – неподвижно, возможно, был без сознания или тоже спал. Даргол поставил аптечку, принёс воды и присел возле лаурки.

Майран очнулся от тяжёлого забытья и сразу сел. Его словно позвали сквозь сон. Ребёнок на соседнем нале спал, больше в каюте не было никого. Придерживаясь рукой за переборку, он вышел в отсек управления. И увидел Капитана и исследователя. Они стояли – исследователь тяжело опираясь о спинку кресла, Капитан скрестив руки на груди – возле лаурки. Она лежала накрытая одеялом, её волосы были собраны в свободный пучок и довольно неловко перевязаны бинтом – их собрал Капитан, чтобы не мешали обрабатывать раны. Её глаза были открыты, и взгляд осмыслен, она смотрела на стоявших перед ней людей.

– Майран! – сказал Капитан, увидев его. – Хорошо, что ты встал – она говорит что-то, но ни он, ни я не можем понять.

Оттолкнувшись от косяка, к которому прислонился, Майран подошёл. С одного взгляда оценив его состояние, Капитан посторонил исследователя и пододвинул ближе к налу кресло. Благодарно кивнув, Майран присел.

Лаурка быстро взглянула на него, всмотрелась пристально – и закрыла глаза, словно увидела не то, что ожидала. Но мгновение спустя снова посмотрела на Майрана, уже иначе, с глубокой, от самого сердца благодарностью. Она сказала несколько слов, видимо, повторила то, что говорила перед этим, её речь была быстрой – судя по всему, она не совсем ещё пришла в себя. Майран невольно улыбнулся её словам.

– Не переживайте, – ответил он по-лауркски, – всё в порядке. – Он сказал это обобщающе, сразу и о её сыне, и о ней самой, и в ответ на её благодарность. И, обернувшись к исследователю и Капитану, перевёл: ­– Она остро переживает за сына – спрашивает про него, и ещё благодарит нас, и... – Он запнулся.

– Что? – словно догадавшись, коротко улыбнулся Капитан.

– Она спрашивает, где лаурк... – пробормотал Майран, смутившись. – Впрочем, сейчас она поняла уже, что ошиблась.

Он заговорил с лауркой на её языке. Она говорила короткими фразами – длинные ей не давались. Майран отвечал полнее. Капитан смотрел на них, вслушивался в незнакомую речь, и с удивлением обнаружил, что понимает если не содержание, то общий смысл их разговора. Она пыталась расспрашивать о том, что произошло, но едва очнувшись, не должна была тратить на это силы, и, пресекая её попытки говорить, но понимая, что знать обо всём ей необходимо, чтобы не мучиться неизвестностью, Майран отвечал, то и дело предугадывая её вопросы. Возможно, это становилось понятно по интонациям и мимике обоих или ещё почему-то – Даргол, хоть в какой-то степени понимавший большинство галактических языков, не часто становился свидетелем разговора на языке, абсолютно ему не знакомом.

– Она ещё в шоке, – на космолингве сказал наконец Майран. – Они были с сыном на Земле и возвращались домой, когда это случилось. Их семье редко приходится бывать в Космосе. Космолингв она знает и понимает нас, только говорить в таком состоянии не может.

Капитан нахмурился. Может быть, теперь, когда ребёнок спал и обещал проспать долго, это не имело значения, но он спросил всё-таки:

– А её сын? Он понимает космолингв?

Сам заинтересовавшись этим, Майран спросил. Она ответила одним словом. Майран поднял на Капитана растерянный взгляд.

– Нет. Он слишком маленький для изучения других языков, кроме родного.

Мгновение Капитан переваривал информацию.

– Странно, – пробормотал он. – Мне казалось, он понимает.

Женщина сказала что-то и улыбнулась Капитану. Эта улыбка поразила его: утомлённая, сквозь физическую боль, но благодарная, исполненная искренней признательности, и Дарголу стало не по себе.

«Наверно, она ещё не видела эмблему у меня на плече» – подумал он. Люди никогда ему так не улыбались.

Майран перевёл тем временем:

– Она говорит, и я согласен с ней, что её сын понял вас не по словам, а по вашему душевному настрою и поступкам. Лауркам дано чувствовать намерения и... душу, что ли... человека. То, какой он. Если чувствуют доброе, откликаются сразу, особенно дети.

Исследователь едва сдержался, чтобы не хмыкнуть на весь отсек управления. Он уже достаточно пришёл в себя и был способен на эмоции. Капитан невесело усмехнулся. И почувствовал, что не хочет, чтобы она увидела эмблему – у него или у Майрана.

Это было странно – раньше Даргол никогда не стыдился своей эмблемы.


Расспросив Майрана о сыне подробнее – с присущей её народу проницательностью лаурка чувствовала, что ей говорят правду, – она смогла наконец успокоиться и закрыла глаза. Майран поднялся на ноги. Его качало. Взглядом позвав Капитана за собой, он прошёл в каюту. Следом за ними явился исследователь – он не хотел, чтобы пираты совещались наедине. Майран и Капитан остановились около ребёнка. Мальчик спал, его лицо было одухотворено и красиво.

– Сколько ему лет? – тихо спросил Капитан.

– Около десяти, – отозвался Майран.

– Он маленький! – удивился Даргол, припомнив себя десятилетним.

– У лаурков детство дольше. Длиннее жизнь.

– А как его имя, ты не спросил?

– Нет.

Майрана качнуло.

– Садись, – сразу почувствовав это, приказал Капитан.

Майран опустился на нал, где недавно отлёживался. Капитан присел рядом. Исследователь демонстративно развернул кресло и тоже сел.

– Потише, – шикнул на него Капитан, взглянув на спящего ребёнка, но тот не шевельнулся. – Итак, надо решить, что теперь. Как лаурка? – спросил он Майрана. – Она будет жить?

– Да, – ответил Майран. – Но чем скорее она попадёт к медикологам, тем лучше. А... – Майран взглядом указал на ребёнка.

– То же самое, – сказал Капитан коротко.

Майран обернулся к исследователю.

– Ты пришёл в себя? Сможешь управлять кораблём?

– Смогу, – насторожённо ответил исследователь. Он начал беспокоиться. Решалось, что будет дальше: разрешится ситуация мирно или ему придётся устраивать драку, в которой неизвестно ещё кто победит.

– Ты сможешь... – начал было Майран, но умолк и в неловком замешательстве взглянул на Капитана. Получилось, что он полез через его голову.

Капитан понял, о чём не договорил Майран, – он и сам думал об этом. Это был единственный приемлемый вариант.

– Что? – резко спросил исследователь.

Капитан чуть приметно кивнул, и Майран закончил свою мысль:

– Ты сможешь довезти их до медикологов?

– Я – их? – недоверчиво переспросил исследователь. – На «Ильшате»?

– А по-твоему, я отдам тебе для этого «Грозу»? – поинтересовался Капитан.

– Не думал, что вы нас отпустите, да ещё дадите спокойно забрать «Ильшат».

Капитан рассердился, Майран понял это по тому, как недобро блеснули его глаза.

– Да, я отпущу тебя, – тихо, со скрытой яростью, произнёс Капитан. – И не трону на твоём первобытном корабле ничего. Но только затем, чтобы ты довёз этих двоих живыми. У мальчишки переломаны рёбра и наверняка повреждён позвоночник, его мать вовсе находится между жизнью и смертью – так сможешь ты их довезти или нет?

Исследователь не отступил перед яростью Капитана:

– Назло тебе, пират, довезу.

– Назло добра не бывает. Просто довези, и ладно.

– Где-то на подходе к нам сейчас бригада Спасателей. Они идут с ближайшей базы, – сказал Майран исследователю. – Постарайся связаться с ними.

– Уж не глупее тебя! – фыркнул исследователь.

Майран устало качнул головой.

– Тогда ещё совет. В цивилизации сразу обратись к медикологам. Я разрушил твоё энергетическое поле, и само оно не восстановится. На Земле восстановилась бы – возможно. Но на корабле, без специальных занятий – нет.

– Я здоров. Просто устал немного.

– Решай сам. Заставить тебя лечиться я не могу. Но сейчас ты уязвим для всех болезней, и твоя работоспособность снижена вдвое. Не потратишь на медикологов два часа сразу – потом будешь лечиться долго и нудно.

– Ладно! – не выдержал наставлений Капитан. – Хватит разговоров. Пошли перенесём их на твой «Ильшат», – приказал он исследователю. – И побыстрее. Мне только бригады Спасателей здесь не хватает.

Капитан и исследователь ушли. Майран тоже вышел в отсек управления. Лаурка лежала в том же неудобном положении, повернув голову набок. Но перекладывать её было нельзя – она вся была переломана. Майран легонько пожал ей руку. Она слабо ответила на его пожатие и спросила о сыне. Майран ответил как мог полнее и сказал о решении перенести их на другой корабль.

Мгновение она молчала, потом тихо сказала о том, что в полубреду, не воспринимая как следует мир, она приняла Майрана за соотечественника; но он и правда похож на лаурка. И спросила, откуда у него это знание.

– У меня друг – лаурк, – ощутив, как сдавило горло, ответил Майран. – Но он далеко.

– Вы рядом, – проговорила она, со всей полнотой поняв его. – И этот ваш друг – у него трудно на душе, но вы нужны ему.

– Я знаю, – пробормотал Майран, не слишком убедив своим ответом чуткую и мудрую лаурку. – То есть, надеюсь.

– Он готов на всё ради вас... Не оставляйте его...

– Я буду с ним! – твёрдо сказал Майран.

Лаурка чуть улыбнулась.

– Спасибо, – во всей полноте этого слова сказала она, и Майран ощутил, о чём её недосказанность. Она благодарила их всех за оказанную ей с сыном помощь, за то, что пришлось перенести им при этом, и лишь отголоском в её словах прозвучало: спасибо, что не оставите... Она благодарила его за верность Капитану, но не в настоящем, а в будущем...

Вернулись Капитан и исследователь, ходившие на «Ильшат» готовить места для пострадавших. Они подошли к лаурке.

– Как она? – спросил Капитан.

– Благодарит нас за всё, – ответил Майран.

Исследователь взялся за крышку нала спереди, Капитан, отстранив Майрана, сзади. Майран хотел пройти в каюту за ребёнком, но передумал, взял аптечку со столика и следом за импровизированными носилками зашёл на «Ильшат».

На «Ильшате» не было каюты, и единственный – к счастью, достаточно широкий – нал размещался прямо в отсеке управления справа от пульта, почти напротив люка – что, на взгляд Майрана, было не слишком удобной планировкой. Лаурку, не способную шевельнуться, положили с краю. Майран поставил аптечку на стол, заваленный исследовательским оборудованием и носителями информации, и склонился к лаурке, поправляя одеяло и ожидая, кто пойдёт за ребёнком. Вышел Капитан. Майран распрямился, тронул исследователя за плечо и отозвал к пульту – подальше от лаурки.

Трудно было двурушничать – тем более что Капитан, кажется, действительно ему доверял, и хоть Майран был уверен в своей правоте, от этого не становилось легче.

Склонившись к уху насторожившегося исследователя, Майран прошептал:

– Твоё местонахождение было вычислено по накорду – ты слишком долго болтал в эфире. Понял?

– Ты что, чокнутый? – воскликнул исследователь. – Как это возможно?

Майран чуть не плюнул с досады – вот и пытайся предостеречь такого!

– По лучу на Маяк. Встаёшь между Маяком и тобой – и вперёд.

– Во-он что! – протянул исследователь, снова не подумав убавить громкость, и, прищурившись, посмотрел на Майрана: – Что, совесть-то – не бумажник, в карман не засунешь?

– Жаль, что ума из кармана не достанешь! – рассердился Майран. – Когда его раздавали, ты, похоже, болтал в эфире.

Майран вернулся к лаурке. Что их разговор она слышала, сомнений быть не могло, но, мудрая, если она и догадалась о чём-то, то не сказала ни слова. И даже насторожённого взгляда не почувствовал на себе Майран.

Вернулся Капитан, неся на руках спящего ребёнка, осторожно положил его около матери.

– Ди э'лда Э'лчи, – прошептала лаурка, осияв Капитана благодарным взглядом (мой сын, Элчи, станет благословлять вас, как отца).

Капитан нахмурился. Не знал он, что ответить на благодарность.

– Прощайте, – сказал он.

Лаурка взглянула на Майрана, ободряя и поддерживая, Майран смутился и вышел за Капитаном.

Исследователь отправился их проводить. Как бы там ни было, но в критический момент эти двое вдруг превратились из врагов в соратников, и без их помощи, один, он ничего бы не сделал.

Но Капитан, предвидя, что исследователь готов разразиться благодарственной речью, обернулся у своего люка и спросил насмешливо:

– Так почему твоя аптечка оказалась пустой?

Исследователь мгновенно ощетинился:

– Меня вам не ранить, не на того напали!

– А мы и будем нападать, – усмехнулся Капитан. – Не научишься осторожности – быть тебе у нас снова. А третий раз, как известно, за всё платит.

Исследователь нахмурился в замешательстве, но тут же ответил, чтобы не отступить перед пиратом:

– Вот тогда и разберёмся!

Майран не поверил себе.

– Что, снова хочешь встретиться?

– Посмотрим! – огрызнулся исследователь.

На том они расстались. Капитан задраил люки, не дожидаясь исследователя, расстыковал корабли и, не обернувшись на брошенный в Открытом Космосе разбитый «янар», взял курс на Терцию.


Довольно долго они молчали, каждый заново переживая в душе произошедшее. Майран корил себя, что поддался эмоциям и так глупо выставился перед исследователем. Неграмотно поступил, чего там.

Капитан перевёл «Грозу» на автоматику – управлять кораблём было сейчас ему не под силу – и навалился на спинку кресла.

– Спасибо вам, Капитан! – сказал Майран.

– Прекрати! – оборвал его Капитан. Он посмотрел в аклет и вдруг сказал: – Возможно, для меня это было важнее, чем для тебя. Хоть один я бы не полетел.

«А в самом деле, – подумал он, – полетел бы или нет? Один – пожалуй, слетал бы посмотреть, чтобы мои мо'лодцы не добрались... А дальше – по обстоятельствам. Впрочем, что бы я сделал там один? Получается, спасибо-то не мне, а Майрану...»

– Так почему же вы согласились, Капитан?

– Почему? – повторил он. – В какой-то момент я понял, что уподобился своему отцу и едва не сказал тебе: ты ещё слишком близко к сердцу принимаешь всякую смерть – в данном случае всякое бедствие. А я обещал не быть похожим на него.

Майран насторожился. Капитан никогда не упоминал о своём прошлом.

«Передать Чилю – пусть разберётся, что за проблемы были у Дарглона с отцом...» – отметил он для себя и сказал, чтобы не затянуть паузу:

– Если говорить прямо, Капитан, я не думал, что вы согласитесь. Мне казалось, вы лучше уж отпустите исследователя.

– И что бы он там сделал?

– Но я ведь тоже не подумал, чем смогу помочь. Я в первую очередь хотел...

– Убедить меня?

– Да.

Капитан пожал плечами:

– Мне это нравится – выходить в Космос без скафандров! Кто им в таком случае виноват?

– Выход в Космос на кораблях типа этого «янара» считается безопасным.

– Очередная глупость цивилизованных. А что это за шнурки у неё на поясе?

– Это пояс родителей.

– Что?

Майран приподнялся на руке, его глаза заблестели.

– Хотите, я расскажу вам, Капитан? Во время бракосочетания на Лаурке новобрачным надевают пояса, ещё без шнурков. Как правило, это делают дети. Шнурки супруги прикрепляют к поясам, когда у них рождается первый ребёнок. У поясов совсем другое значение, чем у обручальных колец на Земле или у воурианских коа'нр, да и вообще пояса отличны по значению ото всех символов вступления в брак всех цивилизаций и символизируют не смену социального статуса молодожёнами, а служат напоминанием того, что теперь от них ждут рождения детей. Понимаете, Капитан, семьи у лаурков держатся на глубоком уважении супругов друг к другу и почти не распадаются, но дети рождаются редко. Наверно, поэтому рождение и воспитание детей почитается на Лаурке от века.

– Но ведь таскать такое на поясе неудобно.

– А вы не пробовали носить на пальце кольцо, Капитан? Первое время наверняка здорово мешает, пока не привыкнешь. И тоже непрактично. Но ведь носят. А серьги в ушах? А ведь представители большинства цивилизаций украшаются ими. В то время как пояса – не просто безделушка и имеют практическое назначение.

– Интересно!

– За эти шнурки на поясе держатся маленькие дети, когда идут куда-то с родителями. С точки зрения психологии очень верное приспособление. Ребёнок не держит родителя за руку и в то же время не оторван от него: и чувство защищённости, и свобода.

– Хм... а что означает то, что эти пояса разные? Цвет, материал... длина, наконец.

– Это дань моде, Капитан, не больше. Но, если хотите, можно различать так: у кого шнурки длинные – у тех маленькие дети, у кого короткие – у тех постарше. Но это не признак всё-таки.

У Майрана закрывались глаза, он снова почти лёг в кресле.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросил Капитан. – О чём тебя ни спроси, у тебя словно открыта перед глазами энциклопедия.

Майран устало шевельнул плечом.

– Ничего особенного, Капитан, просто память хорошая. Так и это не моя заслуга – я родился между Звёзд. Между Галактик.

Капитан взглянул на него, но промолчал.

На несколько минут повисла тишина, и Майран начал постепенно погружаться в дрёму, когда Капитан вдруг хмыкнул.

– Что вы, Капитан? – спросил Майран, снова открывая глаза.

– Да так... Возможно, это ерунда, но мы остались без продовольствия. И ближайшие дни времени ещё на одну вылазку у меня, хоть разорвусь, не будет.

– А почему вы не берёте подати продовольствием, Капитан? Свистнули бы по Терции – и никаких вылазок не надо.

Капитан покосился на Майрана.

– Об этом ты меня спрашиваешь? – хмуро усмехнулся он. – А может, сам попробуешь догадаться?

– Думаете, подсунут что-нибудь и отравят?

– А думаешь, постесняются?

Майран покачал головой и предложил нерешительно:

– Капитан... Если хотите, у меня есть картошка.

– Есть что?

– Картошка. Пожарить или в золу накатать – если есть где развести костерок.

– А что быстрее? – спросил Капитан с интересом.

Почувствовав, что голодный, Майран вздохнул:

– Пожарить.

– Идёт. Денька через три я к тебе загляну. Если понравится – подсяду к тебе на довольствие до следующего ограбления. Прокормишь?

– Да. Только...

– Что, не рассчитывал ещё на один рот?

Майран улыбнулся.

– У меня, кроме картошки, нет больше ничего. Как, не приестся?

– Ты же говорил, голод тебе не грозит.

– С картошкой какой же голод?

– Сходил бы на ограбление – рацион бы разнообразил.

– Я сходил, – буркнул Майран.

Осторожно вглядываясь в него, Даргол предложил:

– Снова сходи, что тебя держит?

– Ну, а сами-то вы, Капитан, – сказал Майран, не сдержавшись, – сильно их любите, эти ограбления?

Сказал – и в первый миг остолбенел, поразившись собственной глупости: кто тянул за язык?! Понял – так держи при себе, дубина! Но в следующую долю секунды насторожился: раз уж сорвалось – назад не поймаешь, и действительно важно, что теперь Капитан ответит.

Но Даргол уловил его мгновенную насторожённость и усмехнулся:

– Лучше спи, чем задавать глупые вопросы.

– Есть, командир... – пробормотал Майран.

Теперь они замолчали надолго. Майран начал засыпать. К Дарголу сон не шёл. Снова и снова вставали в голове вехи сегодняшнего дня: музыка, голос лаурки в эфире, мёртвый пилот, откинувшийся в кресле, установка сиогула, глаза ребёнка рядом с его лицом, улыбка... Раз вспомнившись, музыка снова зазвучала в его памяти – светлая и тревожная. Уж лучше бы не вспоминалась! Майран прав: невозможно, почти кощунственно переключиться после этой увертюры на пиратские дела. А они тоже шли в голову. И главное, что не давало покоя: как оставить Терцию.

– Ты спишь? – спросил он Майрана.

Вырванный из цепкого забытья, Майран поднял голову.

– Нет, – ответил он сонно.

– Проснись на минутку.

Майран потёр лицо руками и сел поровнее.

– Слушаю вас, Капитан.

– Что тебе нужно, чтобы восстановить силы? Тоже обратиться к медикологам?

– Где их взять?

– Наши тебе не подойдут?

Майран посоображал, как бы на это ответить, и сказал только:

– Нет.

– Тогда что?

– Отоспаться... в лесу, на Земле.

– Предоставить Землю я тебе не могу. Разве что грунт и дёрн на Терции.

Майран чуть улыбнулся.

– Что ж, можно и так. Я посижу немного в лесу – хоть не земные, а тоже деревья. А потом с вашего позволения отосплюсь.

– Долго?

Поняв, наконец, что Капитану от него что-то надо, Майран ответил:

– Часов бы восемь.

Капитан кивнул. Было понятно, что Майран дал себе на сон минимум.

– Что-то я не пойму, – сказал он. – Лаурка отдала свою энергию сыну. Почему же ей одной не хватило и твоей энергии, и исследователя?

– Потому что она отдала больше, чем было можно, чтобы остаться в живых. Кроме того, она лаурка, а мы земляне. Ну и... тут вот ещё что, Капитан. Представьте себе, как вода заливает луг в колдобинах. Сначала заполнятся колдобины, и только потом вода встанет над лугом. Примерно так и здесь: раз энергия поступает, она в первую очередь идёт на возобновление жизненных процессов и исцеление ран, и только потом встанет аурой.

– Так этой энергией можно лечить?

– Можно, кто умеет. Я-то дилетант. Лаурки лечат. Только чтобы излечить одного, свою энергию должны отдать несколько. Энергию можно брать и напрямую из Космоса, но этого на корабле не сделаешь. То есть, я этого не умею. – Майран улыбнулся. – Капитан, вы за этим меня разбудили?

Капитан ухмыльнулся. Ему было интересно общаться с Майраном – тот его не боялся.

– Именно за этим. Поскольку я не лаурк и не медиколог, в лесу ты посидишь. Но отсыпаться придётся в штабе.

– Почему? – не понял Майран.

– Три дня меня не будет. Я распоряжусь по Терции, чтобы со всеми делами в это время обращались к тебе. Много на себя не бери и в мелкие передряги вроде драк не лезь. Но если случится что-то крупное – делегация или вторжение, – разбираться придётся тебе. Я оставлю тебе Бена.

Майран приподнялся, не веря своим ушам, и посмотрел на Капитана.

– А... куда денетесь вы? – не подумав, ляпнул он.

– Тебя это не касается.

– Но...

– Твоего согласия я не спрашиваю! – отрубил Капитан. – Приказано – подчиняйся. Или нет – решай сам.

Что бывает за неповиновение приказам Капитана, знала вся Терция. Майран переглотнул.

– Капитан... ну, а если правда делегация с переговорами, а я и представления не имею, о чём речь.

– А тебе и не надо. Берёшь Бена, идёшь, говоришь, что меня нет, буду тогда-то. Недовольны – пусть убираются, мне от них ничего не надо.

– Вы уверены?

– Да.

Если бы такое свалилось на него сегодня утром, Майран ринулся бы во всесторонние размышления о том, чем вызвано такое доверие Капитана и что это сулит ему как Гепарду, но сейчас у него просто не было сил ни на эмоции, ни на вопросы. Он сдался без боя.

– Хорошо, Капитан. Только, если вы не против, я захвачу с собой в штаб одеяло.

– Зачем? Ты что, собираешься снимать скафандр?

– Ну не на голом полу же спать – хоть и в скафандре! И не шлем ведь под голову.

– В штабе кресла.

– А они раскладываются?

– Зачем?

– Вы спартанец, Капитан. Часто вы так спите, в кресле?

– Сколько надо, – усмехнулся Капитан. Он и на «Чёрном» спал в кресле, по крайней мере, пока был здоров.

Словно уловив его мысль о здоровье, Майран нахмурился.

– Капитан... вы разрешите спросить вас?

Капитан посмотрел на него. Обычно Майран спрашивал безо всяких предисловий.

– Ну?

– Вы как себя чувствуете?

– Что? – коротко сказал Капитан. Сказал так, что стало ясно: вопросов на эту тему он не потерпит. Уж лучше было сразу спросить: «Как ваше имя?» или «Откуда вы взялись в группировке?»

Майран нахмурился. Элементарные правила этики требовали теперь извиниться. Но он не сделал этого. Он откинулся в кресле и закрыл глаза. Он совершенно чётко увидел сегодня, что Капитан болен. Но как подступиться к нему с этим, было не ясно.

Даргол тоже откинулся в кресле. Он знал, что обидел Майрана, но по-другому было нельзя. Даргол вырос в среде, где слабые погибали, и болезнь, делающая человека слабым, приходилось, если хочешь выжить, скрывать. Этот закон с раннего детства стал для Даргола абсолютным, аксиомой, одной из основ, на которых стояла жизнь. И в случаях, если ранение всё-таки валило его с ног, он, как дикий зверь, забивался куда-нибудь подальше, туда, где его никто не достанет, пока он не оклемается и не будет в состоянии снова постоять за себя. И сейчас, когда действие нормализатора постепенно сходило на нет, больному и усталому, Дарголу не пришло в голову, что можно перешагнуть этот внутренний закон и открыто довериться Майрану.

А в памяти продолжала звучать увертюра. Если бы Даргол захотел, он мог бы избавиться от этого воспоминания. Но он не хотел. Музыка тревожила и звала – щемяще и властно. Он слышал разную музыку в эфире – с разных планет, в разном исполнении, он слышал пиратские песни на Терции (от них его передёргивало, он терпеть не мог жалоб на судьбу). Но ни разу не встречалось ему ничего подобного. Действительно, нелепо было предлагать Майрану новое ограбление, когда тот, возможно, тоже слышал ещё в душе отзвуки этой увертюры. Впрочем, нет. Благодаря этому он снова убедился, что не ошибся в Майране, который и на это ограбление пошёл неохотно.

Да в конце концов, что ты делаешь в пиратах, Майран?! Прийти, чтобы умереть – да стоит ли тот инструктор того?! Сам-то понял или нет, что совершаешь ошибку? Какая червоточина в твоей душе, что ты предпочёл эти ненавистные для тебя ограбления – Тиргме? Да, пусть Тиргме. Наказываешь себя ими?

– Майран, – сказал Даргол и понял, что не сдержался напрасно – Майрану досталось крепко, и возможно, он уже спал. Но Майран отозвался, и голос его был не сонный.

– Что?

– Почему ты в группировке?

– Я убил человека.

Даргол выпрямился. Уловив его движение, Майран тоже распрямился. Они посмотрели друг другу в глаза.

– А тебе не кажется, что это глупо?

– Что глупо, Капитан?

– Убивать себя этим! Мне некуда уйти, но тебе-то – есть! Так уходи! Тиргма – для тебя не навечно. И всё равно тебе она лучше этих ограблений!

Майран медленно покачал головой.

– Я бы ушёл, Капитан. Но не могу.

– Почему?!

– Потому что здесь вы.