Сундуки Анны

Бледно- желтые лилии распустились на этих стенах еще лет десять назад. С тех пор в небольшом саманном домике не меняли обои и не делали никаких ремонтных работ. В большую русскую печь вросла газовая горелка. Анна проверяет, горит ли там огонь, и идет искать фонарик. На улице еще день, но в сенцах перегорела лампочка и темно, как на дне океана. Анна зажигает фонарик и не торопясь осматривает каждый уголок. Наконец луч захватывает ее сокровища. Два массивных дубовых сундука. Она открывает первый и вглядывается в его чрево. Саша, ее внучатый племянник, думает, что она совсем рехнулась. Анна устраивает «ревизию» через день, осматривая старые, потрепанные вещи. Для мира вокруг - это просто барахло. Но если тебе за девяносто, ты как никто знаешь цену прошлому.

Анна достает пожелтевшую от времени льняную рубаху. Она смотрит на ее ворот и видит бреющегося отца. Он снимает со щек мыльную пену, вытирается вафельным полотенцем и подмигивает ей. Это ничего, что один глаз у Анны практически не видит, а второй не привык к тусклому свету. Ей достаточно просто мельком взглянуть на вещь, и она вспоминает. Это ее архив. Ее сокровища. Есть еще несколько черно-белых фотографий, но в этих, изъеденных молью вещах, сжато больше прошлого.

Пестрая длинная юбка… Она помнит, когда ее сестра, как ребенок, радовалась этому подарку. Анна долго копила, чтобы порадовать ее. После войны люди, у которых не было детишек, должны были платить большой «холостяцкий» налог. Тот, кто ей был дорог, не вернулся, и она больше никогда ни от кого не хотела детей. К одиночеству сложно привыкнуть, но если ты все-таки привык, то это может быть навсегда.

Однажды ушел ее отец, за ним мать, потом сестра. Когда тебе за девяносто, почти все, кого ты знал - уже давно ушли. Остались лишь воспоминания, сложенные в два дубовых сундука, и редкие приезды родственников. С ее губ срывается небольшое облачко пара. В сенях еще прохладно, на улице конец февраля. Время — вода, прошлое - лед. Анна достает пуховую шаль и прижимает ее к щеке, наслаждаясь мягкой прохладой. В этих сундуках всегда холодно. Лед Прошлого греющий душу лучше любого огня. Она помнит, как ее мать, укутавшись в шаль, садилась вязать и заводила тихую, старую песню. Анна закрывает глаза и начинает подпевать:

«Ой, то не вечер, то не вечер,
Мне малым-мало спалось,
Мне малым- мало спалось,
Ох, да во сне …»

Анна достает старую потрепанную кофту и внимательно смотрит на нее. У локтя небольшая, прогрызенная мышью, дыра. Старая кошка Машка уже не справляется со своей работой. Нужно подшить. Не будет же ее мать ходить в дырявой кофте по лабиринтам воспоминаний. Она идет искать нитки и иголку.

Зашив кофту и убрав в сундук, Анна начинает собираться в магазин. Она проходит мимо «грачиного парка», и по ее телу снова ползут мурашки. Она вспоминает лето. Тогда частенько возле сельского клуба, опустив головы, сидели подростки и молча смотрели в «карманные зеркала».  Будто не живые. Это единственное место в деревушке, где можно поймать интернет. Анне страшно.

Когда-то давно ее отец рассказывал о трех сестрах, которым незнакомая женщина подарила по маленькому зеркальцу. Сестры сидели в своей комнате и долго смотрели в зеркала. Они ничего ни ели и совсем не спали. Через несколько дней люди зашли в дом и увидели, что все три сестры мертвы.

«Карманные зеркала» … Анна боится «мертвых» подростков с зеркалами. Раньше здесь все было по-другому. Было много веселых детей, играющих в прятки, салки или просто гуляющих по парку. Даже в тяжелые времена люди умели радоваться тому, что есть. Они говорили друг с другом. Помогали друг другу.

Однажды Саша принес ей светящееся карманное зеркальце и долго объяснял, как им пользоваться. Анна слушала внимательно и кивала. Потом он ругался на неё, потому что подарок был разбит. Вроде как нечаянно. Слава Богу, больше он ей ничего не дарил. Если что - у нее есть домашний телефон. Он звонит пару раз в месяц. Но Анне и этого достаточно. Пока у нее есть сундуки, ей есть чем заняться и о чем вспоминать. Она думает обо всем этом, идя черепашьими шагами по скользкой дороге, вдыхая морозный воздух. Болят ноги, но Анна благодарит Бога за то, что может ходить.

Ветхий сельский магазин с кучей консервов, сладостей и всем необходимым. В их небольшой деревушке еще два таких. Раньше товаров было куда меньше. Но они были живые. Анна как-то читала о том, чем напичканы современные продукты. Да и Саша ей говорил, чтобы она брала продукты, в составе которых меньше всего пальмового масла и буковок Е. Она старается. Но порой таких товаров просто нет. « Мертвые продукты. Наверно их делают мертвые люди, глядящие в карманные зеркала»,- думает Анна. Она берет две булки легкого, как пенопласт, хлеба, одну упаковку разбавленного молочного порошка, печенье и несколько лампочек. Анне кажется, что даже лампочки сейчас стали тусклее. В мире как будто стало меньше света и больше скользких, черных теней.

Сложив продукты в тряпичную сумку, она возвращается домой. Анна наливает кошке Машке что-то, прячущееся под названием «молоко», и идет ставить чайник. Поход в магазин съел приличный кусок дня. Когда тебе за девяносто время течет иначе. Анна была на пенсии еще задолго до развала СССР. Ей кажется, будто с каждым годом дни ускоряют свой бег. Часы, словно вагоны скоростного поезда, за которыми уже не угнаться, как ни старайся.

Уже вечер, на улице распустились тусклые бутоны фонарного света. Заледеневшая блестящая дорога покрылась венами древесных теней. Анна пьет чай, моет кружку и благодарит Бога, крестясь сухими тонкими пальцами. Пора на боковую. Она расстилает постель, выключает свет и ложится. Смотря в стеклянный оконный провал, Анна молится об упокое тех, кто ушел. На молитву и перечисление имен у нее уходит четверть часа. Когда тебе за девяносто ты уже многих проводил в последний путь. Еще минут десять она молится о здравии родственников и односельчан. Закончив, она просто лежит, глядя в потолок, как в экран кинотеатра. Не спится. Она смотрит «кино» про свое босоногое детство, про те времена, когда реки были глубокими, а люди открытыми. Про сенокос и грибные дожди. Про войну и человеческое горе. Про голодную смерть. Про тяжелое время и сильных людей. «Одиночество не самое плохое, что может случиться с человеком», - где-то на грани сна и реальности думает она …

Из дремы Анну, словно ржавыми металлическими клешнями, выхватывает какой-то звук. Тихий стук и скрежет. Она открывает глаза и вглядывается в темноту перед собой. Ее сердце начинает биться с бешеной силой, а рот застывает в немом крике. За окном стоит черный человек и смотрит на нее. Он проводит по стеклу своими темными когтями. От страха Анна не может ни пошевелиться, ни позвать на помощь. «Никто ведь не услышит. Господи помилуй...» Ей остается только смотреть, как под окном нависает плотная тень и заглядывает в ее душу. Анна начинает беззвучно молится о том, чтобы он исчез. Ее взгляд будто прилип к окну. Черный человек пришел за ней. Анна боится, что он зайдет, выпотрошит один из сундуков, положит ее внутрь и унесет во тьму. Ужасная тень утащит всю ее жизнь, и она больше никогда не проснется. Черный человек смотрит на нее и улыбается. Первые минуты оцепенения прошли, теперь она хотя бы может пошевелиться. Анна молится. Теперь она просит Бога о том, чтобы черная, уродливая тень была на виду, и за ней можно было следить. Анна аккуратно нащупывает стоящую у кровати трость и прижимает ее. «Не сдамся!». Некоторое время спустя с черным человеком начинает твориться что-то непонятное. Он тает, словно ошпаренный кислотой. С него слезает темная кожа, осколки трубчатых костей торчат во все стороны. Поднимется утреннее солнце.

Анна беззвучно плачет и смотрит в окно. Зимний рассвет растворяет остатки наваждения, и видно, как у окна колышутся голые ветки сирени. Просто сирень. Анна плачет и сжимает в руках свою трость. Она молится и благодарит Бога.

Утро. Теплое солнце разгоняет остатки ночного мороза. У крыльца капелью стучится новый день, сообщая, что еще немного и наступит весна. После обеда Анне звонит Саша и обещает приехать погостить. Порой человеку необходим другой человек, даже если он закален жизнью, а его сундуки полны воспоминаний. Анна ставит чайник и садится у окна. «Подумать только. Одиночество, способное порождать такой страх, - это самая ужасная вещь» Она смотрит на отливающий золотом снег и думает о том, что все в этом мире не просто так. Скоро это белое море растает, зацветет сирень и наступит еще одно, полное тепла, лето.