Силуэт узника Ритуала

Моноспектакль Антона Мозгалёва «Фауст. Ритуал».
DRAMA&PHYSICAL THEATRE (Москва).
Спектакль участник Межрегионального фестиваля «Действующие Лица» 2020.
Моноспектакль Антона Мозгалёва «Фауст. Ритуал» фокусирует наш взгляд на одном из главных вопросов философии человеческого существования, квинтэссенция которого сосредоточена в пространстве истории о докторе Фаусте. Этот практически вечный сюжет о полумифическом персонаже направляет вектор нашего взгляда на человеческое желание, раздвинуть пространство своих возможностей. В исторической перспективе сюжет этой истории уходит в глубокое прошлое, и сегодня не сохранилось сведений о том, когда и где впервые эта история увидела свет. В наши дни упоминание имени Фауста часто ассоциируют с тремя хрестоматийными произведениями: пьеса «Трагическая история доктора Фаустуса» Кристофера Марлоу,  философская драма «Фауст» Гётте, и роман «Доктор Фаустус»Томаса Манна.
Моноспектакль «Фауст. Ритуал» продолжает это направление, но в этой сценической интерпретации Мозгалёв экстрагирует образ Фауста из ауры времени и галереи персонажей его жизни, их присутствие здесь обозначено контурно, так как главным объектом нашего познания является жизнь и судьба Фауста в абсолюте. В спектакле Мозгалёва концепция образа Фауста представляет нам его в качестве мыслителя-философа, чьи помыслы и жизнь находятся под властью науки. В своём пространстве существования он верит, что его научный поиск приведёт к великим открытиям, которые развеют мрак, окутавший мир и принесут большую пользу человечеству. В этом обращении к образу Фауста мы наблюдаем проекция его внутреннего мира, в котором внутри его живёт жажда познания, которая не может реализована в полном объёме, так как его научное эго заковано в кандалы ограничений, которые он не может скинуть.
Эта концепция образа доктора Фауста позволяет нам проникнуть в его внутренний мир, в котором его конфликт достигает своей апогеи, в высшей точки которого Фауст приходит к пониманию, что освободить его творческую натуру во власти сил высшего порядка, и это формирует символическую точку выбора. В ней мы видим Фауста  погружённого в размышления о жизни и смерти, слышим его мысли о предназначении человека и рассуждения о возможной цене, которую ему придётся заплатить за этот выбор. В своих размышлениях Фауст подвергает критическому анализу реалии своего существования и пытается соизмерить плоды и последствия сделки с Мефистофелем, он осознаёт, что для него наука превыше всего и это определяет его решения заключить сделку.
В сценическом воплощении этой многовековой истории Мозгалёв условно выделяет два этапа существования доктора Фауста и в этом двухплоскостном представлении его жизни точка выбора создаёт линию раздела этих двух плоскостей, двух миров его существования. В момент принятия решения и подписания сделки с Мефистофелем Фауст пересекает пограничную черту между его прошлой жизнью и неизведанным пространством, сулящим безграничное познание. На этом сюжетном отрезке он проходит точку не возврата, после которой у него уже нет альтернативы и пути назад, но он поглощен жаждой познания и открытия. В нём его глаза широко открыты и сфокусированы на безграничном горизонте познания, который открывается его взору.
В этой обретенной реальности, он познаёт другую форму экзистенциального существования, которая выстроена в иной системе координат. В этой плоскости он освобождён старых оков, ограничивающих его научный поиск, барьеры ограничивающие его познание разрушены. В новых реалиях его существования он находится над временем и пространством, но в этом состоянии он начинает познавать последствии его сделки с Мефистофелем и ту цену, которую ему придётся платить за бессмертие и безграничность возможности познания. Его сделка с высшими силами превращает его в вечного узника, который не является хозяином собственной жизни, его душа принадлежит дьяволу. Жизнь Фауста в этих реалиях превращается в вечное каторжное существование в кандалах сделки с Мефистофелем.
В спектакле «Фауст. Ритуал» концепция трактовки образа доктора Фауста и пространства его существования находит своё воплощение в сложном, многомерном тандеме, объединяющем приемы драматического театра и перформативных театральных технологий. В первых картинах спектакля мы видим возникновение образа доктора Фауста и здесь эта начальная точка его история воплощена с помощью выделения лучом  силуэтных черт его образа из полумрака сцены. В пространстве этого события мы видим использование особой формы сценического символизма, при котором пространство, погружённое во мрак, создаёт проекцию непознанного мира и окруженного тайнами, которые должны быть открыты во благо человеческого существования.
В этой начальной сюжетной точке истории доктора Фауста мы видим человека, жаждущего познания скованного в своём научного поиске и это состояние его души воплощено в экспрессивной пластике образа, соединённой с механистичностью его движений. В процессе критического анализа мироздания и парадигмы его существования, он  пытается высвободиться из этих виртуальных оков его существования. В визуальной проекции его образа этот момент находит воплощение в его движениях, в которых мы можем видеть его тщательные попытки высвобождения от пут сковывающих его движения. В точке заключения сделки образ Фауста трансформируется кардинально, в нём его движения теряют скованность и механистичность и обретают естественные черты.
В этой точке познания образа Фауста, мы наблюдаем то, что он еще не осознал последствия его сделки с дьяволом, которые начинают проявляться в момент, когда он начинает свой путь познания новой реальности его существования. В ней с обретением бессмертия и безграничных возможностей познания, он приходит к пониманию, что плата за эти дары велика и непосильна для него. В этой плоскости мы видим в его образе проявление черт экзистенциализма вечного существования между жизнью и смертью, которое изменяют визуальные черты его образа, в которых он предстаёт человеком, страдающим одиночеством, растянутом на столетия. В этом состоянии он более уже не может познавать мир и нести плоды своего научного поиска людям, он превращается персонаж, образа, которого начинает постепенно терять человеческие очертания и в нём отдалённо постепенно стирается лик доктора Фауста познающего мир.
В нашем познании трагедии Фауста Мозгалёв приближает эту вечную историю к реалиям нашей жизни, так как в каждом из нас живет желание раздвинуть пространство своих возможностей. Эта тенденция обладает сильным влиянием и мы часто готовы совершить ритуал Фауста и заключить сделку с любыми силами, которые позволят нам воплотить наши желания и замыслы. В этих наших абсолютистских  желаниях, мы также как Фауст не осознаём цену, которую нам придётся заплатить и это делает нас вечными узниками ритуала воплощения желаний.