Рассказ 13. Чарлик и бабушка Мина

   Как интересно создан мир! Все в нем есть и радость и беда, счастье и горе, и, все нужно, иначе как стать настоящим человеком? Вот то-то и оно! Не только добрые события в жизни формируют и закаляют характер! Характер настоящего человека как сталь закаляется в течение жизни, преодолевая трудности в дни невзгод и не теряя головы от успеха в дни счастья и удачи. Об этом со мной часто говорила бабушка Мина.
   Бабушкой она стала в пятьдесят два года. Несмотря на некоторое сожаление о прожитых годах, нереализованных планах, неразделенной любви, несбывшихся надеждах  и прочих «прелестях и достижениях» в алфавитном порядке, указанных в умной книге, известной под названием «Медицинская энциклопедия», бабушка находила повод для своих рассуждений на всевозможные темы с обязательным жизнеутверждающим выводом. Она не терпела долгие и пустые женские разговоры, не любила вспоминать и тем более рассказывать о периоде своей жизни, который сделал из неё-девушки из приличной семьи-старуху в тридцать лет.
   Не буду и я будоражить ее с миром упокоившийся дух воспоминаниями и рассказами о периоде ее жизни, который как острым лезвием топора обрубил все радужные годы детства и юности, начавшейся счастливой молодости и вверг ее в кромешный ад Воркутлага, по причине, на сегодняшний взгляд, тривиальной - национальной принадлежности и наличию мужа- «врага народа». «Если бы не Соня, я бы тут  с вами не сидела, а давно бы уже лежала там», иногда говорила она, всем видом показывая, что про этот период жизни она говорить не желает, период, который в семье называли словом «там!»
   Бабушка сумела сохранить молодой задор, а ясности ее ума мог позавидовать любой современный и хорошо образованный человек.
   Поскольку в нашей семье она была старшей, то все мы невольно брали с неё пример, как себя вести, как общаться, как и что говорить можно, а о чем лучше помалкивать. Думать же и рассуждать можно было на все интересующие нас темы. «Мысль первична, слово вторично» - это был негласный закон в семье, который установила бабушка Мина.
   Кстати, в воспитании моего щенка бабушка принимала самое непосредственное и активное участие. Его она тоже учила быть умнее и сдержаннее. Чарлик слушал, внимательно разглядывая ее и вздыхал.
-Несмышлёныш ещё, вот получишь веником по месту, откуда задние ноги растут, задумаешься тогда, стоит ли грызть все подряд! Вот получишь тапком, перестанешь кур пугать! Вот получишь разок ... Однако ни разу она его так и не наказала. Тем временем, то ли ее разговоры и доброе отношение, то ли ее искренняя доброта, внимание и забота делали своё дело, Чарлик становился все умнее и сообразительнее. Со мной он в основном играл, гулял и баловался, а с бабушкой- учился быть «приличным« псом, достойным бывать в хозяйском доме не только в  дождливые и морозные дни года, но и летом, если на улице была жара.
   Вот так однажды в осенний и промозглый день она разрешила Чарлику зайти в дом и лечь на коврик возле печки. Я играла в художника, потому что накануне папа мне привёз из города акварельные краски и альбом для рисования. Мне подарок сильно понравился и я решила, что папа видит во мне явные задатки к рисованию, а чтобы стать художником, надо было срочно начать рисовать, промедление в таком деле было недопустимо.
  Я рисовала моего любимца и рядом сидящую в ее именном кресле бабушку со старой книгой в руках. Она в последние годы все чаще читала эту книгу, написанную странными, на мой взгляд, буквами. Это я позже узнала, что это была книга еврейских молитв.
  Наша бабушка считала, что нужно «молиться по специальным молитвенникам на идиш, в которых были собраны краткие просьбы любящей еврейской матери. Силу этих молитв вместе с чистой слезой «а идише мамэ» сложно переоценить. Она может пробить самую прочную «стену» между еврейским народом и Вс-вышним». Так она говорила Соне. Но Соня имела своё мнение на счёт «связей наверху».
   Ах, как жаль, что так много утеряно нами, как много забыто, а ещё больше и не принято во внимание в процессе жизни! Это теперь в обществе наблюдается активный «разворот» к истокам. Думаю, что это хорошее дело! Человек без знания истории своего рода, без должного уважения к предкам, их национальным традициям и обычаям тоже самое, что дерево без корней!
   Итак, я рисовала Чарлика и бабушку Мину. За окном шёл мелкий дождь со снегом. Ветер срывал последнюю осеннюю листву и швырял ее в прохожих, в окна домов, загоняя ее во все углы и щели строений.
   Дома было тепло и уютно. Вдруг Чарлик вздрогнул, подскочил и с громким лаем бросился к двери.
-Что такое?
Бабушка накинула на плечи свою толстую вязанную кофту на меховой подкладке и поспешила за Чарликом  на улицу. Он со всех ног рванул к соседскому дому.
-Куда ты, что ты там учуял? Бабушка как могла спешила за ним. Я тоже решила одеться и побежать за ними. Только я выскочила на улицу, спрыгнула со ступенек, через одну на вторую, я всегда так спускалась, потому что пешком ходить мне было скучно и неинтересно. В это время раздался сильный треск и грохот. Огромная ветка старого тополя, обрушилась на землю с огромной высоты на крыльцо соседского дома, не выдержав тяжести налипшего на листья и ветки мокрого снега и порыва ветра. Бабушка не успела увернуться и верхние ветки резко и неожиданно рухнули как раз на неё. Я закричала от испуга и побежала к ней изо всех сил. В это время Чарлик развернулся и бросился к бабушке на помощь. Он зубами хватал ветки, снова подбегал к бабушке, которая  и не пыталась высвободиться из неожиданного плена. Я, добежав до нее, кричала и плакала, ветер рвал с меня расстегнувшееся пальто, снег лепил в лицо, больно колол глаза и не позволял вдохнуть полной грудью. Изо всех моих детских сил я тянула ветки с бабушки, но я была слишком мала и у меня ничего не получалось. «Баааабушкааа, миленькая, я щас, не умираааай! Бабуленька, родненькая!», кричала я в страшном  испуге, видя, что из носа у неё текла струйка крови. Тем временем, Чарлик подлез под ветки и стал лизать бабушке лицо и руку, которая была как раз придавлена толстой веткой тополя. Я плакала, дергала ветки, стараясь их сдвинуть и ломала те, которые поддавались на излом. Хорошо, что это был тополь. Ветки тополя, как известно, ломкие. Мне удалось сломать несколько веток, закрывавших лицо бабушки. Я раскопала мокрый снег с одной стороны, руки у меня окоченели от холода, почти не слушались. Про варежки я тогда даже и не вспомнила, они болтались на резинке из рукавов моего пальто. Бабушка, наконец,  пришла в себя и попыталась вылезти из-под дерева. В это время открылась дверь и на пороге дома появился дядя Паша- наш сосед. Он был напуган, но быстро подбежал и своротил в сторону этот огромный сук дерева, высвободив бабушку и Чарлика.
- Мина Эфраимовна, как это Вас угораздило! Бабушка, оперевшись на его руку, с трудом поднялась и отряхнула с себя снег и мелкие ветки. Я, вытирая слёзы, ухватилась за ее кофту, плакала навзрыд.
- Давно собирался этот тополь спилить, скороговоркой говорил дядя Паша, да, все руки не доходили. Как Вы? Руки ноги, спину чувствуете?
Бабушка утвердительно кивнула.
- Это ж надо такому случиться?  Сегодня, как раз день, когда много лет назад на меня вот также дерево рухнуло на лесозаготовках в лагере. Видно, опять не мой час,- сказала она еле слышно, одной рукой опираясь на руку дяди Паши.
-А у нас беда, мама только что умерла, сказал он.
Бабушка резко остановилась и, всплеснув руками, еле слышно проговорила:
- О, вэй! Мария! Не успела я к тебе! А меня наш пёс позвал.
Думаю, как бы не случилось чего, пока вы все на работе. Мария-то встать не сможет. Да, тут меня и накрыла ветка. Бедная Мария! Не успела я проститься с тобой,- сокрушалась бабушка.
Мне стало понятно, что с бабушкиной подругой, бабушкой Марией случилось что-то совсем страшное, даже страшнее того, что она несколько лет была парализована и только могла моргать глазами и плакать, когда мы с бабушкой ее навещали.
Бабушка пошла под руку с дядей Пашей на крыльцо и повернувшись ко мне сказала,
- Ступай Милочка, домой, а я тут останусь. Не плачь, моя хорошая, я живая, все обошлось. Ты-молодец! Беги, тебе со мной нельзя. Вон уж и папа с работы возвращается. Не бойся ничего.
- Спасибо тебе, -сказала она, обращаясь к Чарлику.
- Умный ты, пёс, верный. Вот руку мне спас, под ветку подлез, задавила бы она меня совсем, если бы не ты.
Чарлик сидел возле порога и почему-то у него шерсть на холке стояла дыбом.
-Смерть видишь,- спросил дядя Паша тихо, присев перед Чарликом на корточки, скажи ей, пусть уходит, хватит ей и одной моей матери!
Было странно и необычно видеть, как большой и сильный дядя Паша плачет.
   Уже поздно вечером бабушка рассказала родителям о беде в доме соседей и о том, как Чарлик почуял неладное, как рухнула на неё ветка тополя, и, как мы с Чарликом спасали ее из-под веток и снега.
-Невеселая  была картина, когда под деревом лежала Мина,- сказала бабушка.
-Хорошая девочка растёт, сказала она, смелая и добрая. Не испугалась, не бросила меня, боролась. Рассказала она и о Чарлике.
- Сообразительный пёс, настоящий друг! А настоящему другу команда рядом не нужна! Он всегда готов помочь, даже рискуя своей жизнью, - добавила она.
Стояла тишина в комнате. Слышно было только треск дров в печи и тиканье часов на стене. Мама тихонько плакала, вытирая глаза передником, папа сидел рядом с Чарликом и гладил его по голове и холке.  А мы с братьями радовались, что все хорошо, что бабушка наша живая и, понятное дело, гордились Чарликом.
Вот такой был случай.