Битва Света и Тьмы. Глава 16. Разговоры по душам

1



Я сидел, чуть склонившись вперёд, на спине своего Красного Сказочного дракона по имени Нанка, держался руками за его крепкую горячую шею, смотрел по сторонам и всё никак не мог наглядеться.

В прежних своих дальних драконничьих путешествиях не на «метро» я почти не замечал окружающего пространства, не видел в нём ничего особенного, думая только о том, чтобы поскорее добраться до цели – какого-нибудь замка или бункера викингов... один раз – места обитания Морских драконов. Сибирские леса, Норвежское и Чёрное моря – я как будто и не бывал там: из всех прямых и обратных путей помню лишь тёмную зелень и солёную воду, но основную часть каждой миссии – во всех подробностях.

Теперь я словно впервые взглянул на ландшафт, расстилающийся далеко внизу, на синее небо, которое меня окружало с пяти других основных пространственных направлений, с невесомыми батонами облаков, из которых отдельные, казалось, можно с моей высоты достать рукой.

«Вот она – Россия... – подумалось мне. – А я-то ещё считал Федерацию драконников своим новым домом... А ведь по сути получается, что не важно: что там внизу, кто правит, кто ранен, кто убит, кто подкуплен, а кто рвёт и мечет в праведном гневе. Отсюда всё кажется таким маленьким и незначительным...

Есть только сам этот мир. Природу мы не придумали, и вот она как раз настоящая. А всё, что придумано нами, – такой на самом деле мусор...

Вот почему там, на земле, я со всеми в последнее время расходился и ссорился. Между нами просто накопилось слишком много мусора, который мы себе придумали сами. И у меня как раз есть сейчас возможность выбросить свой. Потом, возможно, он накопится снова, но это будет потом, когда мы уже, надеюсь, вернём драконов...

Теперь понятно и то, почему я вообще ввязался два года назад в эту тему. Меня со всех сторон окружала надоедливая социальная грязь. У драконников она тоже была и есть, и даже почти столько же, сколько и в «реальном» мире. Но у них есть и то, что помогает нам её утилизировать.

Драконы. В них весь смысл. Их мы можем любить просто за то, что они существуют. С людьми же – даже родственниками – такое не проходит. С ними надо считаться, искать компромиссы, идти на уступки... С драконами – нет. И поэтому я никогда не вернусь туда, откуда с таким скрипом ушёл. Поэтому я сделаю всё, чтобы получить назад то, что помогает мне очищаться.

А Сева выживет. Я уверен в этом. Свою грязь он растрясёт в той пустоте, где сейчас пребывает...»

Я вздохнул – неслышно в набегающем воздушном потоке и при свистящем в ушах ветре – и посмотрел вокруг себя, ища глазами тёмные точки моих спутников.

На некотором отдалении слева и снизу рядом летели Элиза и Вилле – на Белом и Зелёном Сказочных драконах, названных мной соответственно Лойсо и Хонна.

Изумительная парочка. С самого своего соединения – всегда вместе. Очевидно, их магнитные полюса как раз таки притягивались. Причём со страшной силой.

Хотел бы и я такого с кем-нибудь...

Мы с Ульяной просто случайно помогли им открыться друг другу, ничего специально не делали... потому что тогда у нас были скованы руки.

Теперь оков не видно, однако это не означает, что их нет. Невидимый мусор оплетает запястья, проникает в мозг, мешает сосредоточиться на главном. Поворачивает под собственной тяжестью нас друг к другу одноимёнными полюсами. И вот поэтому его так важно поскорее сбросить.

Ульяна...

Пришлось поднапрячься, всматриваясь в окружавшую меня бесконечную ширь, и поблагодарить родителей за ген близорукости, прежде чем заметить справа, на краю поля видимости крошечную с такого расстояния составную фигурку.

С тобой и с Дашей мы знакомы с первого класса, но по-настоящему я тебя узнал лишь после седьмого, когда мы случайно встретились в пригородном лесу и ты рассказала мне про драконов. Поэтому между нами мусора отношений накопилось особенно много, но мы-то считали, что дружим!.. Видать, даже дружба как «КрАЗ» – всё дымит и загрязняет окружающую среду, и только любовь может это всё переработать...

Получается, из людей я не любил... никого? Хм, неужели заслуженно? Нет, наверное, просто так сложилось. Не нашлось человека, которому я мог бы полностью доверять... но, может быть, найдётся? Или уже есть, только я этого не замечаю? Не знаю. Пока могу сказать лишь одно: поживём – увидим...

Если доживём.



2



– Ну почему Данил оказался таким подонком? – бормотала мама, сидя на стуле в углу гостиной и держась руками за голову. – Вроде пятнадцать лет любили, воспитывали... а он улетел. Улетел, когда на волоске висит жизнь родного брата!

– Он поставил себе боевую задачу, – негромко ответил папа, сидевший напротив. – И намерен её выполнить. Для него это – на первом месте. К тому же, Даша говорила, что...

– Ты его защищаешь?

– Просто понимаю. С Севой они никогда не были особенно близки, поэтому глупо ожидать, что всё изменится от одной пули. И ты ведь видела, что он сидел всё-таки рядом с братом, когда мы только зашли на поляну...

– Но не пожелал остаться сейчас.

– Ну хватит вам! – громким шёпотом отозвалась с другого конца комнаты Даша, заканчивая заново перевязывать рану Севы. – Не тревожьте пациента!

Муж и жена притихли, но взглядами продолжали обмениваться.

Спустя какое-то время Даша поднялась со своего места у дивана, на котором лежал Сева, и подошла к родителям раненого. Поискала взглядом место, чтобы сесть, и в итоге устроилась на крышке компьютерного стола Ульяны, сбоку от мужчины, который за последние часы так и не выпустил из рук автомат.

Посидела немного молча, задумчиво уставившись в пол и засунув кисти рук под мышки, затем тихо заговорила:

– Каждый из вас смотрит на вещи по-своему, и не мне упрекать вас в этом. Но мне кажется, насчёт Данила вы оба ошибаетесь. Я с ним более-менее тесно знакома с декабря и не могу утверждать, что знаю его очень уж хорошо... но почему вы так уверены, что знаете его? Он не жил с вами два года! Два года вы на него не влияли – почему должны повлиять именно сейчас? Вы вместе с ним не воевали с викингами, не пытались никого спасти и ничего вернуть. Этим летом вы встретились, по сути, с совершенно новым человеком, которого нужно узнавать с самого начала. А оболочка личности часто скрывает совсем не то, что кажется с виду.

– Как будто ты в этом хорошо разбираешься... – пробормотала женщина.

– А вы разбираетесь? По-моему, вообще никто никого не знает до конца и не может знать, каков тот или иной человек на самом деле. Я тоже не скажу, что прям в душу ему заглянула, но думаю, что Данил всё-таки по-своему хороший. Да, вчера он меня спас, но это не значит очень уж много...

– Сева тоже, получается, много не значит?

– Я не это имела в виду. Вчера у него была короткая передышка между объявлением «Бхаггаром» войны всем драконникам и её реальным началом. Тогда у Данила моё похищение было самой серьёзной текущей проблемой. Сейчас проблема глобальная, а такие Данил привык решать как можно быстрее и идеальнее. Драконы за два года стали его жизнью, и без них он не сможет. Как и я не смогу без своих. Поверьте: когда он со всем разберётся, он обязательно вернётся и побудет с Севой, сколько сочтёт нужным. В смысле – он просто не хочет тревожить брата, пока тому нужен отдых.

В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем механических часов под потолком.

Вдруг Даша слезла со стола и сказала:

– Давайте лучше посты займём, чтобы дом охранять, а то вдруг ещё кто-нибудь приедет...

Она вернулась на прежнее своё место около Севы и повернулась так, чтобы видеть дверь и окно – и чтобы взрослые увидели в её руке пистолет, который она подобрала на траве рядом с раненым подростком.

Мужчина смущённо кашлянул, встал и сделал несколько шагов в сторону выхода. Женщина последовала за ним.

Когда они подошли к двери, мужчина достал из кармана и отдал жене пистолет, на котором Даша заметила тронутые кислотой места и поняла, что тот принадлежал одному из бандитов. «Ничего, их мы дотащили до джипа, на котором они приехали, и сказали выжившим убираться отсюда, – подумала девушка. – Может, враги и поостерегутся снова сюда соваться...»

Прежде чем выйти вслед за мужем в коридор, мама остановилась, повернулась к Даше и сказала:

– Спасибо тебе.

Даша посмотрела ей в глаза, улыбнулась и ответила:

– Не за что.



3



Через несколько часов в другом часовом поясе.



– Хм, а терпения-то у вас не занимать... – заметил Бергер, прохаживаясь туда-сюда рядом с запертыми дверьми зала, которые всё так же загораживало его пустое в данный момент кресло. – Может, прекратите этот спартанский цирк и раскроете все свои тёмные тайны? Со своей стороны гарантирую справедливый суд по всем нормам прав человека и относительно комфортные условия содержания под стражей.

Штинк, которому генерал пару часов назад разрешил пересесть за стол, негромко засмеялся.

– Что вы видите смешного в моих словах? – удивился Бергер. – По-моему, предложение заслуживает как минимум рассмотрения. Штинк, опомнитесь, вы проиграли! Вы сейчас как шахматный король, которому поставили мат, но который не хочет сходить с доски. Или вы планируете какой-то финальный ход, запрещённый правилами, и надеетесь, что вас после этого не «срубят»? А может, вы и вовсе не король, а, к примеру, всего лишь ферзь или ладья, которую загнали в угол?..

– Думайте, что хотите, – ответил Штинк. – Меня всё равно скоро должны спасти. И тогда вы пожалеете не только о том, что заварили всю эту кашу, но и о том, что вообще пошли на службу в армию тогда ещё Королевства...

– Хм, забавно: по логике ситуации это я должен вас запугивать... На самом деле кашу заварили вы, когда подпали под чьё-то влияние и создали «Бхаггар». И только от остатков вашей совести зависит, как скоро мы сможем её расхлебать!

Бергер уже с раздражением посмотрел в спину ссутулившегося за столом пока ещё временного главы Республики.

– Кто вас должен спасти? Когда? Мы сидим тут уже двенадцать часов, пока вы канителитесь со своим признанием! Охранники трижды отгоняли от дверей журналистов! Окна зала снаружи находятся под прицелом камер не меньше чем десятка беспилотников! О происходящем уже знает весь наш мир! Вы не сможете выбраться отсюда и потом на что-то надеяться! Я предлагаю вам облегчить свою участь! Говорите уже, пока брюки ещё не запачкали!

Штинк не ответил.

А в наступившей на мгновение тишине одновременно пиликнули два разных сигнала о сообщении.

Оба – в карманах у Бергера.

– Ну, вот и всё, – сказал Штинк; в его голосе сквозило неприкрытое (в переносном смысле, конечно) облегчение. – Это сигнал. Сейчас вы все сильно обо всём пожалеете...

Продолжая держать под прицелом становящегося всё менее адекватным врио президента, Бергер свободной рукой достал оба гаджета из кармана, уместил поперёк своей большой ладони, разблокировал экраны (пришлось спросить у Штинка пароль) и кликнул по значкам новых сообщений.

А затем вчитался в текст – и на какое-то время потерял дар речи.

Оба письма пришли с номера, зарегистрированного в Америке ещё, наверное, в прошлом веке. То, которое получил сам генерал, гласило: «Я знаю, где ты сейчас и что делаешь. Оставь его. Беги оттуда скорее. У тебя одна минута».

А Штинку пришло лишь лаконичное: «Не повезло».

В голове у Бергера пару секунд будто вращались невидимые шестерёнки, а затем откуда-то из них сверкнула догадка...

– Вставайте, – сказал он Штинку и сунул драконофоны обратно. – Нам надо срочно отсюда убираться!

– Ну, вам – да... – ответил тот, вставая из-за стола. – А я, пожалуй, могу остаться...

– Я ваш спаситель сейчас, Штирлиц недоделанный! – рявкнул Бергер, отшвырнул с прохода кресло и начал открывать ключом двери зала. – За мной! Договорим в другом месте!

При этом генералу пришлось повернуться спиной к пленнику, но Бергер считал, что успеет в случае чего выстрелить. Хотя что теперь за случай такой должен быть, – ведь отведённая минута уже почти прошла!..

– Ку-ку, генерал! – вдруг услышал он сзади и обернулся посмотреть через плечо, что происходит.

Тяжёлое кресло прилетело ему в спину и вынесло оглушённого генерала в только что отпертые двери, заставив охранников с той стороны отшатнуться.

А Штинк неторопливо пошёл следом, готовясь отвечать на вопросы журналистов...

И тут громыхнуло...



4



Мы приземлились на отдых уже вечером, когда стали спускаться поздние летние сумерки, а тело затекло в однообразной позе на спине дракона. По времени того часового пояса, в котором мы находились, было примерно десять вечера – и полночь в моём родном городе.

Идя на посадку, я посмотрел на навигатор и пожалел, что Асси вместе с другими подпал под гипнотизирующее воздействие. Так бы я летел чуть ли не вдвое быстрее, чем сейчас, и можно было даже потерпеть ещё чуть-чуть и достичь-таки цели, к которой добрались бы засветло... Тут я подумал, что Вилле с Элизой тоже понадобились бы драконы Воздуха, чтобы не отставать, и настроение снова упало.

Мы минут десять кружили над местностью, выбирая участок поудобнее, и сели на берег маленькой лесной речки, где деревья немного отступали от воды. С драконами нам там было тесновато, но я не собирался сидеть и мёрзнуть здесь всю ночь, пусть даже надел прихваченную с собой толстовку. Нам нужно было просто немного отдохнуть, поесть и двигаться дальше... а мне ещё и узнать новости, которые было неудобно гуглить в небе.

Сделав всё необходимое и расчехлив нехитрый «ужин», я привалился спиной к боку улёгшегося на землю Красного дракона и достал устройство, с которым теперь практически никогда не расставался.

Заряда аккумулятора оставалось не так уж много, и я с досадой подумал, что следовало купить пауэр-бэнк, прежде чем пускаться в путешествие. Раньше я как-то справлялся, заряжая драконофон перед «миссиями», но в этот раз забыл за всей этой вознёй с «Бхаггаром».

Я уменьшил до минимума яркость экрана и пробежался сначала по новостям своего родного региона. От ближайшего сейчас города вроде было не настолько далеко, чтобы нельзя было поймать хоть какой-нибудь Интернет.

Удивительно, однако ничего особо страшного не произошло за время, прошедшее с нашего вылета. Местные органы внутренних дел заявили о проведении служебного расследования и выяснении обстоятельств действий своих сотрудников (имена не сообщались). А самолёт, заснятый видеорегистраторами, скорее всего, был угнан с одного из пригородных аэродромов...

Про семью не было ничего. Это само по себе ни о чём не говорило, но с ними, вероятно, всё было в порядке. И хорошо: хватит им уже бед – больше, наверное, не выдержат...

А вот одна из пяти «горячих» новостей на главной странице поисковика «Ындекс» заставила прям зацепиться за неё глазами: «На восточной границе России при невыясненных обстоятельствах сбит военный самолёт».

Я тут же нажал на ссылку, перешёл на страницу самой новости, а с неё – на один из источников, где она подробно освещалась.

Как сообщало оборонное ведомство, буквально пару часов назад на связь перестал выходить выполнявший плановый тренировочный полёт истребитель-перехватчик. Но, судя по записи переговоров пилотов, автоматически переданной на базу, в последние секунды перед отключением систем экипаж заметил какую-то опасность, которая и привела к крушению самолёта.

Вчитываясь в текст, я подумал, что, наверное, на самом деле известно больше, чем это «почти ничего» – просто обстоятельства происшествия было решено засекретить.

И я даже уже догадывался, что же там на самом деле такого случилось.

Наши драконы вылетели, наконец, за пределы России. И, сами того не осознавая, замутили такую бучу, что теперь будет чудом, если устоит Пакт о секретности, который драконники, как могли, соблюдали последние пятьсот с лишним лет.

Я ещё поискал в Сети информацию по теме – и обнаружил, что в ответ на это заявление сообщили о таких же странных атаках вооружённые силы и ряда других стран и потребовали от нашего государства объяснений.

Вот не могли спокойно пролететь, называется... Теперь такой кризис начнётся, что нам войнушка прошедшей зимы покажется не очень серьёзным событием...

Чтобы отвлечься от преждевременных волнений, я вышел из обычного Инета и подключился к сети драконников. «Ну слава Великому Дракону, Космосу или чему там принято молиться, – подумал я. – Хотя бы Космические драконы со своим суперинтеллектом не поддались гипнозу и продолжили кружить по орбите, обеспечивая нам связь. Вот у них наверняка есть какой-нибудь стелс, потому что их до сих пор никакой спутник не увидел...»

Тут был вообще полный... я даже не знал, как и сказать-то. Все в «Dragether'е» были озабочены одним – поскорее вернуть своих драконов. Усилилось давление на Совет и конкретно на госпожу Шалот: от них требовали немедленных действий. В ответ пока слышались настойчивые заверения о том, что работа идёт. И у меня, как и у всей Федерации, возникал резонный вопрос: а где она идёт? Пока не видно!

Чую, долго не усидеть мастеру обещаний во главе Совета. И очень интересно, кто же ей придёт на смену.

Я проверил переписку с Недом, с которым по пути не получилось полноценного диалога, потому что печатать, сидя на спине на спине летящего как стрела дракона, я немного побаивался, а кричать по аудиосвязи, как зимой, или слать голосовые мне не хотелось.

В чате было одно голосовое сообщение от Неда, помеченное ещё дневным временем отправки. В нём наш друг и товарищ, перекрикивая высотный ветер, передал, что у него садится батарея драконофона и он отключается, чтобы сохранить последние крохи энергии и потом, когда его «довезут» до места, устроить короткий стрим того, что там будет.

Я отбил ему краткий текстовый ответ: мол, понял, тоже постараюсь поменьше тратить заряд, – хотя и знал, что Нед в ближайшее время его не прочитает.

А затем я вышел из мессенджера и переключился на новостные порталы.

В Д-нете тоже была своя свежайшая сенсационная новость. И для меня она сейчас была важнее, чем какие-либо пограничные инциденты, – потому что напрямую касалась цели нашего путешествия.

«Покинутая Башня атакована ракетой!» – кричал заголовок. К нему прилагалось видео с одного из журналистских беспилотников, где было видно, как небо неожиданно прорезает светлый дымный след и боеснаряд влетает точно в основание Башни. Взрыв, обломки во все стороны, огонь, дым, пыль!.. Башня падает в море, заставляя разбегаться на берегу каких-то людей в камуфляже и сбивая квадрокоптеры, которым не повезло!..

Погодите-ка. Люди в камуфляже? Я, похоже, чего-то не знаю...

С приоткрытым ртом я читал репортаж, словно книгу, в которой добрался до момента в стиле «вотэтоповорот». Да так оно почти что и было: такого поворота я точно не ожидал.

Оказывается, в зале заседаний Покинутой Башни всё то время, пока мы готовились к выступлению, сражались с бандитами и летели, главнокомандующий армией викингов Юлиус Бергер удерживал Герхарда Штинка! Журналистов к ним не пускали, и автор статьи в своём неведении метался между «захватом заложника» и «государственным переворотом», не зная, как назвать происходящее.

Я тоже не знал, что думать. Пока неизвестно, погиб Штинк или нет, мы ещё могли направляться туда, и если он таки останется жив, то и нам придётся прорываться к нему, чтобы задать интересующие нас вопросы. А если нет, то можно будет сразу поворачивать вслед за Настоящими драконами...

Может, и Бергер хотел кое-что выяснить, когда запирался в зале вдвоём с врио президента? А тот упирался, вот и просидели так долго... Интересно, соизволил ли Штинк что-нибудь рассказать перед атакой, что мы сможем в худшем случае узнать у Бергера?..

Вопросы, вопросы... А всего-то надо узнать три вещи: «а» – жив ли Бергер, «б» – жив ли Штинк и «в» – что у второго успел выпытать первый. И пока выход один – лететь до точки назначения, чтобы докопаться до правды, предъявить Штинку свои обвинения и двинуться спасать драконов.

Мне в бок ткнулась вытянутая чешуйчатая красная морда. Я обернулся к Нанке, он посмотрел на меня и коротко взрыкнул.

– На охоту хочешь? Ну давай, только недолго. И старайся быть незаметнее, ладно?

Для доходчивости я дублировал свои слова жестами, язык которых уже год как вдалбливал Сказочным драконам, не имевших собственной второй сигнальной системы.

Нанка снова взрыкнул (надеюсь, хоть что-то он понял), расправил крылья и вспорхнул в воздух, в наступающей темноте вдруг показавшись мне похожим на огромную летучую мышь. Секунда – и я потерял его из виду в тёмно-синем небе, которое на западе всё ещё догорало розовым.

Ко мне подошёл Вилле и спросил:

– Ну и зачем ты его отпустил? Как утром дальше полетишь?

– Он вернётся. Думаю, ему хватит трёх-четырёх часов, чтобы поймать себе какой-нибудь дичи, а если что, на нём ошейник с маячком... И вообще – каким утром? Ночью! К утру по времени Покинутой Башни мы уже должны быть там!

– Но ведь мы поспать не успеем...

– Что тебе дороже: поспать или драконы?

Вопрос заставил Вилле ненадолго заткнуться и, зажмурившись, покачать головой.

– Нет, – выдавил он спустя какое-то время. – Не надо так сравнивать: это же совсем разные вещи...

– Если одна из моих версий верна, то нам всё равно потом придётся лететь за драконами и, скорее всего, отсыпаться прямо в воздухе. И ещё: о себе мы хоть как-то позаботились – а о них? – Я указал рукой на Хонну, Лойсо и Жёлтого дракона Ульяны. – Им ведь тоже надо есть, а дремать они и в полёте могут... Если что, сделаем передышку около Башни... точнее, того, что от неё осталось...

Похоже, я его убедил.

Вилле повернулся, под эмоциями широко взмахнул рукой, и ещё два «бэтмена»-переростка растворились в небе. Вскоре к ним присоединился последний, и мы, люди, остались на песчаном берегу вчетвером – но как минимум двое из нас были в этот момент одиноки.



5



Вилле отошёл к Элизе, а ко мне с другого конца маленького «пляжа» подошла Ульяна. Остановилась, как Вилле, рядом, но потом всё-таки села около меня. Какое-то время молчала, рассматривая подтянутые к груди колени.

Я не стремился нарушать молчание первым. Ведь в тишине порой бывает слышно такую музыку, до которой словам, какими бы красивыми они ни были, – как отсюда до края Вселенной.

Ну и вдобавок мы так долго друг друга знаем, что должны вроде уметь понимать всё и без слов. Но, наверное, этому мешает как раз накопившийся между нами социальный словесный мусор.

Ульяна сидела молча примерно минуту, затем тихо спросила:

– О чём ты сейчас думаешь?

– О том, что это можно было бы спросить одним взглядом.

– В смысле?

– Понимаешь... мы через столько всего вдвоём прошли, столько повидали... а тут вдруг цепляемся друг к другу, как если бы вместе поскользнулись на ледяной горке. Вроде должны взяться за руки и попробовать подняться – а ведём себя как дети, для которых всегда виноват кто-то другой, кто рядом.

– Скажи, тебе драконы в самом деле важнее Севы?

– А что для Севы важнее: драконы или я? Думаю, он выбрал бы драконов: я ему уже сто раз надоел до чёртиков, а драконы – это то, что наполнит его жизнь новым смыслом, позволит поскорее найти себя. Да и смогла бы ли ты, – на этих словах я повернулся к ней, – отказаться от чего-нибудь одного: близкого человека или своего занятия? Любого из двух?

– Не знаю... – прошептала Ульяна.

– Для меня и то, и другое одинаково ценно, как я понял сегодня, – продолжил я, – и разница лишь в том, что с драконами всегда всё более-менее ровно, а вот с людьми надо постоянно как-то лавировать, искать подход... Да ещё если они сами не собираются учитывать мнение других!

– Строишь из себя обиженного?

– Вот про это я и говорю. Мне же каждую секунду надо думать, что сказать, чтобы улучшить или хотя бы не так сильно ухудшить свой имидж. Я хотел бы быть проще – но не получается! Вот скажи, что во мне не так? Я же так стараюсь... так стараюсь...

– А в ту ли сторону? Ты просто думаешь по-своему – и этим отличаешься от остальных чуть сильнее, чем те – друг от друга. Пытаешься вникать в их мысли – но так ли уж часто, чтобы думать, будто знаешь их? Если тебя не понимают, – объясняйся. Ты же умеешь. Но только старайся так, чтобы тебя действительно поняли. Иначе ты не уживёшься ни с семьёй, ни с нами.

– С семьёй-то понятно, а вот с нами – это с кем? Ульяна, драконники редко живут семьями. Большинство из них – разрозненные одиночки, объединённые родом занятий и чисто формальной властью президента...

– Но указы президента и Совета должны выполняться! И по нашей конституции 1777 года, раз мы выбираем правителя, то, по идее, следует подчиняться...

– Вот именно – по идее. Конституцию в бумажном виде можно использовать по одному из назначений или удалить по прочтении электронный файл с устройства. А на присылаемые на драконофон указы – наплевать, сказав: «А пошли вы все! У меня есть бизнес и, кроме комиссий и налогов Дракон-банка, я больше никому ничего не должен...»

– Дракон-банк может прекратить обслуживание клиента по требованию руководства Федерации...

– А если так, то можно продать ферму по частям: драконов, жилища, украшения, дорожки... всё! Убрать рекламу из соцсетей, на ограду повесить бумажку «Мы закрыты!» и уехать в город...

– Но ты этого делать не собираешься.

– Угадала. Драконы для меня – всё... в той части жизни, которую я считаю полностью своей. Драконники, семья и прочие люди – в другой. И обе не должны разъединяться. Но мы чуть раньше ушли в сторону, и я не закончил свою мысль. Драконники почти все одиночки, как видно по статусам в «Dragether'е». Известные мне исключения – вы с Недом (чисто как родственники!) да Вилле с Элизой. И мы с Дашей как одинокие электроны на внешнем уровне атомов в молекуле, на которую смахивает наша компания...

– Вижу, оба мы обожаем наукообразные сравнения. Но атомы потому и собираются в молекулу, что соединены химическими связями с помощью свободных электронов. И драконы – это просто одна из связей, либо как одинарная, либо в составе двойной или тройной вместе с родством или прочими отношениями... Та, которая обычно не рвётся при разложении всего вещества. И мы все ею накрепко связаны.

– Скованные одной цепью... То есть ты сама предлагаешь нам всем держаться вместе? Почему тогда летела чуть не в километре от нас?

– Не преувеличивай – метрах в двухстах максимум. По пути я думала. Ты, надеюсь, тоже... Да, вместе. Всем, кто может. Но каждому надо заглянуть в себя и отбросить все иллюзии насчёт своей личности. Электрон может думать, что он бозон Хиггса, но на деле придавать другим частицам массу не будет...

– Если я правильно понял, на что ты намекаешь, то я себя и так не считал идеальным. Ты просто помогла мне понять, насколько я неидеален в реальности. Я ещё в школе находил в себе отрицательные по меркам того странного общества черты – но подбирал к ним не оправдания, а логическое обоснование. Поверь, это разные вещи.

– Опять же – каждый считает по-своему. Но никто не принимает других такими, какие они есть. Потому что они суть не то, что думают о себе. И вот поэтому надо посмотреть на себя со стороны и попробовать измениться.

– Поддерживаю при условии, что меняться придётся не одному только мне. Ладно, давай вздремнём. Будильник на драконофоне я поставил на полтретьего ночи по местному времени. Сейчас отдохнём – и будем догонять утро...