Дружба с привилегиями. Глава 36

Ещё в прихожей я обратил внимание, что она как-то по-иному одета. "Ну вот, уже и одеваться стала иначе", - подумал я тогда и стал подробнее разглядывать светину одежду. Вроде всё было так же как всегда, и я не смог сразу понять, в чем дело, и лишь по дороге на кухню сообразил, что Света пришла просто в других джинсах. Это были те самые джинсы которые Света носила раньше. Все эти несколько дней я видел её, как и весь прошлый год, во Вранглерах, подаренных моими родителями, которые на ней очень хорошо сидели, а эти джинсы были явно хуже по пошиву и качеству, и сидели не так хорошо. Это, кстати, были те самые джинсы, которые Света носила до моего переезда в Тбилиси, в которых пришла смотреть фортепиано, была в Эшерах. Я понял, что неправильно подумал, и мне стало стыдно. Но и в следующие два дня Света продолжала одевать эти джинсы, и только потому, что они ей по сравнению с Вранглерами не так хорошо подходили, я решил спросить, не порвались ли или испачкались её любимые джинсы. Оказалось, Света решила их больше не одевать. Началось с того, что во время встречи с Константином ей стало неловко, что она носит джинсы, которые ей подарили мои родители, причем подарили не просто, а как моей девушке. А тут ещё раньше Константин несколько раз говорил ей, какие у неё хорошие джинсы, и как они ей подходят. Сначала она решила, что не будет их одевать только когда будет встречаться с Константином, а потом почувствовала, что выглядело бы это как-то по-детски, и решила пока не носить совсем. Я не стал уговаривать Свету опять начать носить эти джинсы, так как это прежде всего было её решение, но попросил не лишать меня удовольствия видеть её в них, и когда в тот день после обеда у её родителей мы выходили на улицу, Света была уже во Вранглерах. Мне даже пришлось взять себя в руки, так мне не хотелось спускать с неё глаз. Света это, естественно, почувствовала, и лишь грустно улыбнулась.

В мой день рождения мы со Светой в назначенное время встретились у её ВУЗ-а, чтобы поехать к дяде Александру за подарками. Как и в прошлом году, мои родители не забыли о Свете. Они прислали ей несколько кофточек и ещё одни джинсы, - в этот раз Лее (Lee). Мы оба пришли в замешательство, настроение сразу упало. Дядя не понял, что произошло, и с удивлением смотрел на нашу реакцию, думая, что нам не нравятся подарки. Но я не растерялся и в оправдание сказал, что джинсы - это дорогой подарок, и Свете поэтому неловко. Дядя показал пальцем на одетые на Свету Вранглеры и сказал, что они тоже дорогие. Тут и Света подхватила, сказав, что не может же она каждый раз принимать такие дорогие подарки. Дядя поверил в нашу сказку, и Света, чтобы разрядить ситуацию, согласилась взять Лее, незаметно шепнув мне, что дома поговорим.

Дома Света повторила, что не может взять подарки, и я сам знаю почему. Я ласково обратился к ней и сказал, что джинсы возможно сейчас и не совсем кстати, но будет хуже, если она их не возьмёт; сегодня вечером в разговоре с моими родителями я должен буду сказать, - естественно, скрыв настоящую причину, - о том, что ты не можешь взять подарки, и это наверняка расстроит их. К тому же, зная, что ты рядом, они, скорее всего, попросят тебя к телефону. Что должен им сказать я, спроси они, как тебе понравились подарки, и ещё хуже, если они будут с тобой разговаривать сами. Под конец предложил представить, как бы она радовалась и была благодарна моим родителям за подарки, если не сложившаяся ситуация. Света подтвердила, что действительно бы радовалась, и сожалеет, что испортила мне, и тут же поправилась, нам настроение. Чтобы как-то разрядить создавшуюся ситуацию, Света решила, что она всё же примерит джинсы и кофточки. Я вышел для приличия из комнаты, а когда вернулся, увидел, как здорово Lее сидят на Свете. Мы жалостно взглянули друг на друга, и я опять вышел из комнаты. Через минуту вернулся и увидел Свету уже в новой кофточке. Выглядела она великолепно, - просто загляденье, и я потащил её в прихожую к большому зеркалу. Света взглянула на себя и разве что не заплакала. Мне стало ясно, что она никогда не сможет одеть эти вещи, и я молча ушёл на кухню, чтобы оставить Свету одну. В общем, мой день рождения, как говорится, накрылся медным тазом.

Вечером у светиных родителей мы как всегда шутили и смеялись, но при этом понимали, что только пытаемся спасти вечер. Такого неважного дня рождения у меня не было никогда - ни до, ни после. Где-то в половине десятого я сказал, что мне надо домой, объяснив светиным родителям, что жду звонка из-за границы. Я увидел, как Света внутренне заволновалась, решая, пойти со мной или нет, так как ей было не совсем удобно, если не стыдно, разговаривать с моими родителями. Не желая навязывать своего мнения, я отвернулся, полностью предоставив решать ей. Уже в прихожей, одевая пальто, я краем глаза увидел, как позади меня Света одевает сапожки. Она всегда принимала правильные решения, вот и сейчас.

Дома я сразу позвонил бабушке и тёте, чтобы они могли меня поздравить. Потом мы пили чай с тортом и старались поднять друг другу настроение. После чая перешли в гостиную и стали ждать звонка от моих родителей. Мы беседовали, сидя на диване. Одна из светиных фраз мне очень запомнилась. Она сказала, что очень переживает, что сегодня у меня нет совершенно никаких подарков от неё. В этой маленькой фразе был заключён большой смысл. У нас не было принято дарить вещевые подарки, у нас были мы, и кроме нашей дружбы, общения и привилегий нам не нужно было ничего. И вот именно сегодня, в день моего рождения, я не мог с другом моей жизни Светой полноценно общаться, общаться так, как это бывало прежде, не говоря уже о привилегиях, возможно, утраченных навсегда. Всё, что у нас в тот день было, - это наша дружба, и это спасало.

Следующая глава на: http://proza.ru/2020/11/22/831