Судьбе навстречу. 36 глава
- Если хотите погулять, здесь, недалеко, есть Бродвей, там много интересного, а потом, через сквер, дойти до метро к гостинице Узбекистан, - сказал Азиз, видя, как загадочно улыбается его отец.
- В другой раз, Азиз. С сумками, полными денег, нечего ходить по городу, нужно скорее доехать до твоего общежития и спрятать деньги там. А утром, налегке, приехать к дому, который вам понравился. Латиф? Что ты решил? Дом, который первым смотрели? Ну... там ещё женщина всем управляет, еврейка, кажется. Мне тоже тот дом понравился, а насчет цены и договориться можно, уверен, если им срочно нужно уехать, они уступят в цене, - по дороге к метро, говорил Махмуд акя.
- Ты прав, Махмуд... я, правда, никогда не продавал и не покупал дома... но и мне тот дом понравился, ещё и мебель, и всё, что там есть, они видимо хотят оставить, если мы доплатим. И покупать ничего не нужно будет - заходи и живи. Вот морока - то, со школой договариваться нужно будет, а есть ли недалеко узбекская школа? - почему-то спросил Латиф акя.
- Вот переедем, тогда и узнаем, отец. Мы пришли, спускаемся в метро, - сказал Азиз, держа за плечами увесистую спортивную сумку.
Доехав до станции Бируний, мужчины вышли на поверхность и пешком пошли к вузгородку. Общежитие почти пустовало, комендант отдыхал в своей комнатке, наружная дверь была ещё открыта, её закрывали на ночь, в десять часов вечера.
Поднявшись в свою комнату, Азиз засунул сумки с деньгами в шкаф и прикрыл дверцу. Кровати пустовали, поэтому все расположились на них.
- Туалет и душ в конце коридора. Может чаю хотите? - спросил Азиз.
- Мы хорошо поели и чаю попили, сынок, нужно пораньше спать лечь, устали сегодня от ходьбы. Махмуд? В туалет хочешь? Если что, вместе пошли, - сказал Латиф акя.
- Да, пошли. А то в последний раз и ходили, когда домА смотрели, - ответил Махмуд акя, направляясь к двери.
- А я душ приму, жарко очень, - снимая с себя футболку, сказал Азиз.
Азиз первым принял душ и вернулся в комнату. Мужчины тоже решили освежиться и искупаться. Когда они вернулись, Азиз уже спал. Латиф акя посмотрел на сына, быть может, в красоте мужской этот мужчина и не понимал, но он, с восхищением глядя на Азиза, думал, что его сын самый красивый, самый образованный, умный и воспитанный. Так все родители, наверняка, думают, но Латиф акя был недалёк от истины. Лёжа на животе и обняв подушку, Азиз крепко спал, оголив красивый, смуглый торс.
- Хороший у тебя сын, Латиф... а мой Хамид... чего ему не хватает? У тебя трое сыновей, у меня он один. Жена только и знала, что девочек рожать, пятеро их у меня. Хорошо, четверых замуж выдал, младшую сватают, а Хамид... страшно мне за него, Латиф. Не знаю, как ещё с ним говорить, - с грустью говорил Махмуд акя, видя, с каким восхищением его друг смотрит на сына.
- У тебя прекрасные дочери, Латиф, жена хорошая, не гневи Аллаха, друг. А я как представлю, что Азиз скоро уедет и может быть насовсем, сердце из груди готово выскочить! И не отпустить его не могу, упрямый он, сказал, как отрезал, не удержать его. Говорит, увезёт нас с собой... да разве ж я смогу? Оставить свою землю, могилы предков... нет, Махмуд, не смогу я. Да и Малика не поедет, если только в гости... А Хамид твой... избаловал ты его, на поле не пускал, отговорки находил. Труду учить детей надо, Махмуд. Хамид молод ещё, Аллах даст ему ума, не переживай уж так, - ответил Латиф акя.
- Надеюсь... но с каждым разом с ним тяжелее становится, не слушает совсем. Ладно, спать пора, утром вставать рано, - ложась на кровать, на которой спал Мумба, ответил Махмуд акя. Латиф акя лёг на кровать Рафаэля и с удовольствием растянулся на постели. Утром он и проснулся первым. Умывшись, разбудил сына, затем и Махмуд акя.
- В городе позавтракаем, ехать пора, - сказал Латиф акя.
Азиз прямо в трусах, пошёл умываться, но, не удержался от соблазна, искупался под душем. С утра начиналась жара. В восемь часов, все трое были готовы идти по делам.
- Ты уверен, сынок, что сюда никто не войдёт? - спросил Махмуд акя.
- Деньги в шкафу, я и его на ключ закрою, и комнату закрою. Не переживайте, Махмуд акя, сюда в это время никто не придёт, - ответил Азиз.
Латиф акя открыл шкаф и взял две пачки сум - купонов.
- Этого не хватит, наверное, если задаток придётся давать, - сказал Махмуд акя.
- Нужно пятьдесять миллионов взять на задаток и с собой пару миллионов, - сказал Махмуд акя.
- Ты прав... десять миллионов маловато будет, - взяв ещё десять пачек сум -купонов, сказал Латиф акя.
Азизу пришлось позаимствовать сумку Рафаэля, освободив её, они сложили туда все деньги. Сумка была небольшая, но и она не наполнилась. Закрыв шкаф на ключ, Азиз сунул его в карман джинсов.
- Мы можем идти, отец. Пошли, - сказал Азиз, выходя с сумкой за плечами в коридор.
Когда из комнаты вышли и мужчины, он закрыл дверь и повернул ключ в замкЕ. Спустившись вниз, они пошли по аллее в сторону метро. Доехав до Красной площади, мужчины прошли мимо музея Ленина, гостиницы "Ташкент" и перейдя дорогу, мимо семиэтажных домов, вышли к улице Германа Лопатина. Широкая улица выходила к речке Анхор, но они прошли мимо музея прикладного искусства Узбекистана, оставив в стороне Театральный институт, а на параллельной улице, много дальше, находилось Хореографическое училище.
Казалось, Сёма вместе с женой ждали их, они сидели во дворе, под тенью огромной орешины. На звонок калитку открыт Сёма и увидев мужчин, улыбнулся.
- Заходите товарищчи, значит все же решили купить наш дом? Ну и вот... может договоримся и с мебелью, и со всем остальным имущчеством? Верно, Софочка? - хлопоча вокруг мужчин, говорил Сёма, чеканя буквы щ и ч.
- Сёма? Помолчи... я сама с мужчинами поговорю. Давайте все вместе в дом войдём, там нам никто не помешает. Торопиться в таком деле нельзя. Нужно к нотариусу ехать... или распиской обойдёмся? - щебетала Софочка.
Все зашли в зал и сели за огромный, круглый, матового тёмного дерева стол, без скатерти, с хрустальной вазой посередине. Вокруг него стояли такие же, крепкие стулья, с красивой обивкой, на потолке висела хрустальная, девятирожковая люстра, которую и включил Сёма.
- Азиз, говори ты, сынок. Ты на русском языке хорошо говоришь, меня они не поймут, - сказал Латиф акя на узбекском языке.
- Мы подумали с отцом и решили купить ваш дом, вместе с мебелью, люстрами, коврами, портьерами и посудой. Ну... если сойдёмся в цене, - начал говорить Азиз.
- Да, конечно... мы продаём имущчество, исключительно, по настоянию сына. Он категорически отказывается везти что-либо в Израиль. Говорит, будут деньги и там мы купим всё необходимое. И он прав. Я как представлю, что всё, что тут есть, нужно упаковывать и везти в такую даль... и зачем? Если можно всё купить и там, - долго говорила Софочка, Сёма лишь кивал головой и поддакивал жене, с коротким:
- Да, да.
Азиз и Латиф акя терпеливо слушали, они просто не могли перебить излияния наболевшей души. Было видно, как трудно этим старикам расставаться с нажитым имуществом, впрочем и уезжали они из Ташкента, где прожили всю жизнь, с тяжёлым сердцем.
- Дом хороший, добротный, ремонт только осенью делали, ещё и год не прошёл. Соседи тихие и воспитанные люди. Напротив - корейцы живут, милейший люди, на поле работают, слева - живут узбеки, молодая семья, недавно переехали, лет пять тому назад. Справа - татары живут, дальше, опять узбеки. Даже греки жили, но уже переехали, вернее, уехали на родину, в Грецию. Кто бы мог подумать, что и нам придётся уехать?.. Ну ладно... что делать будем, молодой человек? - с опаской, хмурясь, посмотрев на форму и погоны Махмуд акя, спросила Софочка.
- Давайте сделаем так, как положено в этих случаях. Залог мы вам сейчас оставим, вы напишите расписку, мы все подпишемся. А завтра, нужно поехать к нотариусу, оформить договор купли-продажи и через месяц, мы сможем переехать. Надеюсь, к тому времени и вы сможете освободить дом? И ещё... сколько вы хотите за всё имущество в этом доме? - деловито говорил Азиз.
Махмуд акя, слушая парня, поражался его сдержанности, рассудительности, умению говорить, а ведь ему и двадцати лет небыло.
- Молодец, парень. Такой не пропадёт в жизни и многого добьётся, - подумал мужчина, с сожалением вспоминая своего сына.
Софочка посмотрела на мужа и тяжело вздохнула.
- Все эти вещчи очень дороги нам, они высшего качества, ну вы и сами всё видели... даже и не знаю... - тяжело вздыхая и оглядываясь по сторонам, разглядывая мебель и хрустальную посуду, которая сверкала при свете люстры, произнесла Софочка.
Сёма нервно потирал руки и очень хотел вставить слово, но Софочка несколько раз зыркнула на него и он, превозмогая себя, сохранял молчание.
- Я понимаю Ваши чувства, хозяйка. Вы назовите цену и если нас устроит, мы договоримся. Если же нет, Вам придётся продавать всё это из дома и я уверен, цена будет ниже, - сказал Азиз.
Софочка, с удивлением и беспокойством, подняла всё ещё красивые, чёрные брови.
- Вчера вечером, мы с сыном как раз обсуждали этот вопрос, молодой человек... и пришли к обоюдному решению, что сумма в сто пятьдесят миллионов, нас бы устроила, - внимательно глядя на Азиза, видимо пытаясь узнать, как подействовали её слова на парня, сказала Софочка.
Азиз задумался, он ожидал цифру много большую, чем назвала Софочка.
- Думаете, дорого? - видя, что парень молчит, осторожно спросила Софочка.
- Я понимаю, как вам будет тяжело на новом месте, хорошо, я обсужу этот вопрос с отцом, если позволите. Это много времени не займёт, - сказал Азиз.
- Что она хочет, Азиз? Продавать раздумала? Или мебель не хотят продавать? - спросил Латиф акя, который не очень понимал русский язык, вернее, совсем его не понимал.
- Латиф, они о цене договариваются, - тихо сказал Махмуд акя.
- Да? И сколько же она хочет за всё, что тут находится? - спросил так же тихо Латиф акя.
- Сто пятьдесят миллионов хочет. Но будь уверен, это почти даром. В другом месте вдвое дороже заплатишь. Да и добротное тут всё, я знаю в этом толк, Латиф, уж поверь мне. Румынская мебель очень дорогая и не найти её ещё, - сказал Махмуд акя, который немного понимал русский язык и знал толк в мебели, в силу своей профессии, так как были случаи описи и конфискации имущества, особенно в последние три года.
- Соглашайся, сынок, деньги у нас есть, Аллах их дал, не трудом заработанные. А им на новом месте они понадобятся, - сказал Латиф акя, понимая, что уезжают эти люди с родной земли не от радости.
- Им наши сум - купоны в Израиле не понадобятся, Латиф, если только смогут поменять их на валюту. Сейчас это трудно, но возможно, - сказал Махмуд акя.
Сёма внимательно прислушивался к их разговору, немного понимая узбекский язык.
- Отец и я согласны на ваше предложение. Надеюсь, когда мы въедем в ваш дом, здесь всё останется на местах, - сказал Азиз, внимательно глядя в глаза женщине и увидев в них хитрый блеск.
- Сёма? Достань тетрадь и ручку, расписку буду писать, - строго посмотрев на мужа, сказала Софочка. Слова Азиза ей не очень понравились.
- Мы возьмём с собой лишь личные вещи и одежду, молодой человек, - многозначительно взглянув на Азиза, сказала Софочка.
- Хорошо. Договорились, - ответил Азиз.
Написав расписку, женщина передала её Азизу, несмотря на то, что тут сидел и полковник милиции, и его отец, но почему-то, именно Азиз вызывал в ней доверие.
Свидетельство о публикации №220112100864