Судьбе навстречу. 36 глава

   На город спускались сумерки, зажигались фонари. Латиф акя шёл, озираясь вокруг, восхищаясь зданиями, ЦУМом, гостиницей "Ташкент", напротив нее, театром имени Навои. Дальше было видно старое здание из тёмного кирпича, построенное ещё до революции, в недавнем прошлом, Дворец пионеров...
  - Если хотите погулять, здесь, недалеко, есть Бродвей, там много интересного, а потом, через сквер, дойти до метро к гостинице Узбекистан, - сказал Азиз, видя, как загадочно улыбается его отец.
  - В другой раз, Азиз. С сумками, полными денег, нечего ходить по городу, нужно скорее доехать до твоего общежития и спрятать деньги там. А утром, налегке, приехать к дому, который вам понравился. Латиф? Что ты решил? Дом, который первым смотрели? Ну... там ещё женщина всем управляет, еврейка, кажется. Мне тоже тот дом понравился, а насчет цены и договориться можно, уверен, если им срочно нужно уехать, они уступят в цене, - по дороге к метро, говорил Махмуд акя.
  - Ты прав, Махмуд... я, правда, никогда не продавал и не покупал дома... но и мне тот дом понравился, ещё и мебель, и всё, что там есть, они видимо хотят оставить, если мы доплатим. И покупать ничего не нужно будет -  заходи и живи. Вот морока - то, со школой договариваться нужно будет, а есть ли недалеко узбекская школа? - почему-то спросил Латиф акя.
  - Вот переедем, тогда и узнаем, отец. Мы пришли, спускаемся в метро, - сказал Азиз, держа за плечами увесистую спортивную сумку.
   Доехав до станции Бируний, мужчины вышли на поверхность и пешком пошли к вузгородку. Общежитие почти пустовало, комендант отдыхал в своей комнатке, наружная дверь была ещё открыта, её закрывали на ночь, в десять часов вечера.   
   Поднявшись в свою комнату, Азиз засунул сумки с деньгами в шкаф и прикрыл дверцу. Кровати пустовали, поэтому все расположились на них.
  - Туалет и душ в конце коридора. Может чаю хотите? - спросил Азиз.
  - Мы хорошо поели и чаю попили, сынок, нужно пораньше спать лечь, устали сегодня от ходьбы. Махмуд? В туалет хочешь? Если что, вместе пошли, - сказал Латиф акя.
  - Да, пошли. А то в последний раз и ходили, когда домА смотрели, - ответил Махмуд акя, направляясь к двери.
  - А я душ приму, жарко очень, - снимая с себя футболку, сказал Азиз.
   Азиз первым принял душ и вернулся в комнату. Мужчины тоже решили освежиться и искупаться. Когда они вернулись, Азиз уже спал. Латиф акя посмотрел на сына, быть может, в красоте мужской этот мужчина и не понимал, но он, с восхищением глядя на Азиза, думал, что его сын самый красивый, самый образованный, умный и воспитанный. Так все родители, наверняка, думают, но Латиф акя был недалёк от истины. Лёжа на животе и обняв подушку, Азиз крепко спал, оголив красивый, смуглый торс.
  - Хороший у тебя сын, Латиф... а мой Хамид... чего ему не хватает? У тебя трое сыновей, у меня он один. Жена только и знала, что девочек рожать, пятеро их у меня. Хорошо, четверых замуж выдал, младшую сватают, а Хамид... страшно мне за него, Латиф. Не знаю, как ещё с ним говорить, - с грустью говорил Махмуд акя, видя, с каким восхищением его друг смотрит на сына.
  - У тебя прекрасные дочери, Латиф, жена хорошая, не гневи Аллаха, друг. А я как представлю, что Азиз скоро уедет и может быть насовсем, сердце из груди готово выскочить! И не отпустить его не могу, упрямый он, сказал, как отрезал, не удержать его. Говорит, увезёт нас с собой... да разве ж я смогу? Оставить свою землю, могилы предков... нет, Махмуд, не смогу я. Да и Малика не поедет, если только в гости... А Хамид твой... избаловал ты его, на поле не пускал, отговорки находил. Труду учить детей надо, Махмуд. Хамид молод ещё, Аллах даст ему ума, не переживай уж так, - ответил Латиф акя.
  - Надеюсь... но с каждым разом с ним тяжелее становится, не слушает совсем. Ладно, спать пора, утром вставать рано, - ложась на кровать, на которой спал Мумба, ответил Махмуд акя. Латиф акя лёг на кровать Рафаэля и с удовольствием растянулся на постели. Утром он и проснулся первым. Умывшись, разбудил сына, затем и Махмуд акя.
  - В городе позавтракаем, ехать пора, - сказал Латиф акя.
   Азиз прямо в трусах, пошёл умываться, но, не удержался от соблазна, искупался под душем. С утра начиналась жара. В восемь часов, все трое были готовы идти по делам.
  - Ты уверен, сынок, что сюда никто не войдёт? - спросил Махмуд акя.
  - Деньги в шкафу, я и его на ключ закрою, и комнату закрою. Не переживайте, Махмуд акя, сюда в это время никто не придёт, - ответил Азиз.
   Латиф акя открыл шкаф и взял две пачки сум - купонов.
  - Этого не хватит, наверное, если задаток придётся давать, - сказал Махмуд акя.
  - Нужно пятьдесять миллионов взять на задаток и с собой пару миллионов, - сказал Махмуд акя.
  - Ты прав... десять миллионов маловато будет, - взяв ещё десять пачек сум -купонов, сказал Латиф акя.
   Азизу пришлось позаимствовать сумку Рафаэля, освободив её, они сложили туда все деньги. Сумка была небольшая, но и она не наполнилась. Закрыв шкаф на ключ, Азиз сунул его в карман джинсов.
  - Мы можем идти, отец. Пошли, - сказал Азиз, выходя с сумкой за плечами в коридор.
   Когда из комнаты вышли и мужчины, он закрыл дверь и повернул ключ в замкЕ. Спустившись вниз, они пошли по аллее в сторону метро. Доехав до Красной площади, мужчины прошли мимо музея Ленина, гостиницы "Ташкент" и перейдя дорогу, мимо семиэтажных домов, вышли к улице Германа Лопатина. Широкая улица выходила к речке Анхор, но они прошли мимо музея прикладного искусства Узбекистана, оставив в стороне Театральный институт, а на параллельной улице, много дальше, находилось Хореографическое училище.
   Казалось, Сёма вместе с женой ждали их, они сидели во дворе, под тенью огромной орешины. На звонок калитку открыт Сёма и увидев мужчин, улыбнулся.
  - Заходите товарищчи, значит все же решили купить наш дом? Ну и вот... может договоримся и с мебелью, и со всем остальным имущчеством? Верно, Софочка? - хлопоча вокруг мужчин, говорил Сёма, чеканя буквы щ и ч.
  - Сёма? Помолчи... я сама с мужчинами поговорю. Давайте все вместе в дом войдём, там нам никто не помешает. Торопиться в таком деле нельзя. Нужно к нотариусу ехать... или распиской обойдёмся? - щебетала Софочка.
   Все зашли в зал и сели за огромный, круглый, матового тёмного дерева стол, без скатерти, с хрустальной вазой посередине. Вокруг него стояли такие же, крепкие стулья, с красивой обивкой, на потолке висела хрустальная, девятирожковая люстра, которую и включил Сёма.
  - Азиз, говори ты, сынок. Ты на русском языке хорошо говоришь, меня они не поймут, - сказал Латиф акя на узбекском языке.
  - Мы подумали с отцом и решили купить ваш дом, вместе с мебелью, люстрами, коврами, портьерами и посудой. Ну... если сойдёмся в цене, - начал говорить Азиз.
  - Да, конечно... мы продаём имущчество, исключительно, по настоянию сына. Он категорически отказывается везти что-либо в Израиль. Говорит, будут деньги и  там мы купим всё необходимое. И он прав. Я как представлю, что всё, что тут есть, нужно упаковывать и везти в такую даль... и зачем? Если можно всё купить и там, - долго говорила Софочка, Сёма лишь кивал головой и поддакивал жене, с коротким:
  - Да, да.
   Азиз и Латиф акя терпеливо слушали, они просто не могли перебить излияния наболевшей души. Было видно, как трудно этим старикам расставаться с нажитым имуществом, впрочем и уезжали они из Ташкента, где прожили всю жизнь, с тяжёлым сердцем.
  - Дом хороший, добротный, ремонт только осенью делали, ещё и год не прошёл. Соседи тихие и воспитанные люди. Напротив - корейцы живут, милейший люди, на поле работают, слева  - живут узбеки, молодая семья, недавно переехали, лет пять тому назад. Справа - татары живут, дальше, опять узбеки. Даже греки жили, но уже переехали, вернее, уехали на родину, в Грецию. Кто бы мог подумать, что и нам придётся уехать?.. Ну ладно... что делать будем, молодой человек? - с опаской, хмурясь, посмотрев на форму и погоны Махмуд акя, спросила Софочка.
  - Давайте сделаем так, как положено в этих случаях. Залог мы вам сейчас оставим, вы напишите расписку, мы все подпишемся. А завтра, нужно поехать к нотариусу, оформить договор купли-продажи и через месяц, мы сможем переехать. Надеюсь, к тому времени и вы сможете освободить дом? И ещё... сколько вы хотите за всё имущество в этом доме? - деловито говорил Азиз.
   Махмуд акя, слушая парня, поражался его сдержанности, рассудительности, умению говорить, а ведь ему и двадцати лет небыло.
  - Молодец, парень. Такой не пропадёт в жизни и многого добьётся, - подумал мужчина, с сожалением вспоминая своего сына.
   Софочка посмотрела на мужа и тяжело вздохнула.
  - Все эти вещчи очень дороги нам, они высшего качества, ну вы и сами всё видели... даже и не знаю... - тяжело вздыхая и оглядываясь по сторонам, разглядывая мебель и хрустальную посуду, которая сверкала при свете люстры, произнесла Софочка.
   Сёма нервно потирал руки и очень хотел вставить слово, но Софочка несколько раз зыркнула на него и он, превозмогая себя, сохранял молчание.
  - Я понимаю Ваши чувства, хозяйка. Вы назовите цену и если нас устроит, мы договоримся. Если же нет, Вам придётся продавать всё это из дома и я уверен, цена будет ниже, - сказал Азиз.
   Софочка, с удивлением и беспокойством, подняла всё ещё красивые, чёрные брови.
  - Вчера вечером, мы с сыном как раз обсуждали этот вопрос, молодой человек... и пришли к обоюдному решению, что сумма в сто пятьдесят миллионов, нас бы устроила, - внимательно глядя на Азиза, видимо пытаясь узнать, как подействовали её слова на парня, сказала Софочка.
   Азиз задумался, он ожидал цифру много большую, чем назвала Софочка.
  - Думаете, дорого? - видя, что парень молчит, осторожно спросила Софочка.
  - Я понимаю, как вам будет тяжело на новом месте, хорошо, я обсужу этот вопрос с отцом, если позволите. Это много времени не займёт, - сказал Азиз.
  - Что она хочет, Азиз? Продавать раздумала? Или мебель не хотят продавать? - спросил Латиф акя, который не очень понимал русский язык, вернее, совсем его не понимал.
  - Латиф, они о цене договариваются, - тихо сказал Махмуд акя.
  - Да? И сколько же она хочет за всё, что тут находится? - спросил так же тихо Латиф акя.
  - Сто пятьдесят миллионов хочет. Но будь уверен, это почти даром. В другом месте вдвое дороже заплатишь. Да и добротное тут всё, я знаю в этом толк, Латиф, уж поверь мне. Румынская мебель очень дорогая и не найти её ещё, - сказал Махмуд акя, который немного понимал русский язык и знал толк в мебели, в силу своей профессии, так как были случаи описи и конфискации имущества, особенно в последние три года.
  - Соглашайся, сынок, деньги у нас есть, Аллах их дал, не трудом заработанные. А им на новом месте они понадобятся, - сказал Латиф акя, понимая, что уезжают эти люди с родной земли не от радости.
  - Им наши сум - купоны в Израиле не понадобятся, Латиф, если только смогут поменять их на валюту. Сейчас это трудно, но возможно, - сказал Махмуд акя.
Сёма внимательно прислушивался к их разговору, немного понимая узбекский язык.
  - Отец и я согласны на ваше предложение. Надеюсь, когда мы въедем в ваш дом, здесь всё останется на местах, - сказал Азиз, внимательно глядя в глаза женщине и увидев в них хитрый блеск.
  - Сёма? Достань тетрадь и ручку, расписку буду писать, - строго посмотрев на мужа, сказала Софочка. Слова Азиза ей не очень понравились.
  - Мы возьмём с собой лишь личные вещи и одежду, молодой человек, - многозначительно взглянув на Азиза, сказала Софочка.
  - Хорошо. Договорились, - ответил Азиз.
   Написав расписку, женщина передала её Азизу, несмотря на то, что тут сидел и полковник милиции, и его отец, но почему-то, именно Азиз вызывал в ней доверие.