Не всякому дар - взвален...

Предисловие к сборнику стихов Игоря Худолея "По Гринвичу и навсегда".

Портрет

22 года назад он был красив. Необычная внешность. Желтая солома волос. Ультрамариновые глаза.Василисковый взгляд.Первые зимы он тут щеголял по-питерски — в легком пальтеце и шапочке Пьеро. Трепетно относился к своим
вещам. Ботинки — предмет его особой, «ван-гоговской»,нежности. В стихах лейтмотивом проявляется эта забота — плохие ботинки, промокающие ноги, ощутимость луж. Неустроенность поэта чувствовалась во всем, какая-то сознательно культивируемая обездоленность.

Прекрасный дилетант

 Систематического высшего образования он не получил, а довольствовался самостоятельно добытыми дилетантскими крупицами. Несколько раз поступал в высшие учебные заведения — с легкостью,но бросал — не из лености, а из стремления к свободе во всех проявлениях, в том числе и в области поэзии.И та свобода, те избирательные знания, которые приносил с собой Игорь Худолей, поражали воображение. Ошо,Гурджиев, «Молот ведьм», нумерология и пифагорейство,
Блаватская, поэтика Бродского, анализ текста песни Гребенщикова — предметом обсуждения могло стать все что угодно.

поПЫТКА общения

В общении он был скован, диалоги давались ему с трудом, возможно, мешало заикание, психологическая зажатость, и конечно, не способствовала общению демонстрация величия. Он прекрасно осознавал масштаб своего таланта, собственную оригинальность, декларировал это и в стихах, и в личном общении, чем, конечно, задевал и отпугивал собеседников. Внутренняя свобода его проявлялась во всем: в умении молчать, в следовании собственным ритуалам и медитациям, в спонтанности его приходов и уходов, в отсутствии авторитетов и, конечно, в выборе для творчества особой стихотворной формы — верлибра.

Верлибр как проявление свободы

Верлибр — это стих, свободный от таких формальных признаков стиха, как рифма, метр, слоговой размер, регулярная строфика, определенная длина строк.
Верлибру как единственной форме стиха, которой пользуется все мировое профессиональное сообщество за пределами России начиная с 50-х годов XX века, посвящена замечательная статья поэта, переводчика, автора критических и литературоведческих статей Юрия Милоравы «О верлибре». Там же можно прочитать о том, как исторически сложилась судьба верлибра на русской почве. Самый важный момент из статьи, который объясняет негладкий поэтический путь Игоря Худолея: «…В России (…) налицо массовая приверженность русского читателя рифмованной поэзии… Верлибр (…) для подавляющего большинства русских читателей слишком экзотичен — до полного и абсолютного отказа его воспринимать».
В 1980—1990-е годы произошел бум верлибра в русской культуре, и именно в это время Игорь Худолей формируется как поэт, своевременно вливаясь в этот процесс,
синхронно развиваясь с передовыми процессами в русской поэзии. Он становится участником VI Московского фестиваля верлибра.

Традиция

Творческие импульсы, угадываемые в его стихах, шли от Маяковского с его лесенкой, от любимой поэтессы Игоря Худолея — Марины Цветаевой — с ее поэтической, если можно так выразиться, жестикуляцией, а позднее вся его поэтика отразила воздействие творчества самого мощного поэта эпохи — Иосифа Бродского. Из зарубежных влияний можно отметить увлечение Игоря Худолея
поэзией Джима Моррисона, лидера группы «Doors».

«Алфавит не кормит, кормит — лопата…»

Игорь Худолей был последователен в декларировании свободы — социальный статус его не интересовал. Выбор работы был продиктован романтическими настроениями юности, прошедшей в колыбели русской революции и рок-н-ролла. Его кумирами были представители поколения дворников и сторожей. Социальный статус для поэта, который декларировал себя как поэт-солнце, поэт-царь, поэт — собеседник
Бога, был абсолютно неважен. В поздних стихах поэт с горечью будет констатировать существующее положение вещей: «Алфавит не кормит, кормит — лопата».

«Лексикон, стремящийся к Бродскому…»

Игорь Худолей всегда внимательно относился к своему лексикону,обогащая его устаревшими, жаргонными, заимствованными словами, создавая неологизмы, сознательно усложняя тем самым текст для читательского восприятия, стимулируя читательское рвение — залезть в словари и распутать тот или иной сложный образ. К примеру, при дополнительной расшифровке строки «Боги сурово звенят шулями» выяснится, что слово «шули» взято из криминального жаргона и предназначено не для дамских ушей, а в словосочетании «прет-а-портешное съемкав» поэт сталкивает в одном контексте французское слово, означающее «модели готовой одежды, запускаемые модельерами в массовое производство», и диалектное слово «съемки», то есть густые сливки,«кои сымаются, — как поэт утверждал, — с устою руками».
Так сложно поэт изображал в стихотворении процесс раздевания женщины.

Вочеловечивание

Что касается эволюции его поэтического мира, то картина вырисовывается следующая: если вслед за Блоком обозначать поэтическую судьбу вочеловечиванием, то в случае Игоря Худолея он проходит саморазрушительный путь от поэта-солнца и собеседника Бога через богооставленность к отдельной безликой человеческой единице, совершенно лишенной собеседника, за исключением собственного двойника в оконном стекле.
Мир ранних стихов зародился в гармоничном, рациональном и вдохновляющем петербургском пространстве,насыщенном культурными знаками. Отсюда обилие глаголов со значением действия и движения, подвижность мира,динамика образов. Поэт способен романтически трансформировать в стихах окружающую среду и запросто вести
дружескую беседу с Богом за столиком какого-нибудь петербургского кафе.
Отъезд из Питера станет для Игоря Худолея роковым,поэт потеряет связь с Богом и его парящим окружением, с насыщенной культурной средой. Возвращение в город на
Неве спустя 20 лет только разочарует поэта.
В этом возрасте он позволит себе пережить любовь, которая, по словам поэта, закончится «грязно, пошло, банально». Афористическое определение любви как «цирроза сердца» передают остроту и разрушительность его переживаний.

«Последний предел поэтов…»

Творческий архив Игоря Худолея насчитывает около 200 страниц. При его плодовитости и интенсивности работы можно предполагать, что часть стихов могла быть утрачена или хранится по архивам его знакомых, а часть могла быть им просто уничтожена. Итогом его прижизненной поэтической судьбы стал ряд публикаций в сборниках и периодической печати, в российском проекте «Нестоличная литература», на интернет ресурсах. При содействии Эжвинского литературного объединения «У камелька» в 2015 году был выпущен сборник его стихотворений в авторской редакции под названием «Мнимая единица».
Помимо ранее опубликованных текстов в данный сборник вошли неопубликованные стихи из личных архивов А. Г. Попова, Т. В. Микушевой, И. И. Тарабукиной,
М. В. Хохлова, а также стихотворения из рукописных тетрадей, переданных родственницей Игоря Худолея, В. Захаровой-Лантас, после смерти поэта.
Для творческого процесса Игоря Худолея характерно стремление создавать несколько редакций одного и того же стихотворения. Ознакомиться с электронной версией сборника и творческим архивом поэта можно в группе «ВКонтакте»,
посвященной творчеству поэта (https://vk.com/hudolejigor).
Издание сборника осуществлено на средства друзей знакомых и почитателей ворчества Игоря Худолея. Все работы по подготовке сборника к изданию были выполнены
безвозмездно. Иллюстрации к сборнику созданы талантливой ярославской художницей Еленой Гурьевой. Поиском творческого архива поэта занималась О. В. Сафошкина. Набор рукописей осуществила И. А. Юркина. Корректуру сборника выполнила О. В. Габова. Редакционной работой занимались: Л. И. Хохлова, О. В. Габова, И. А. Юркина, Т. В. Микушева, М. М. Хохлова. Верстку сборника осуществил
М. В. Хохлов.