Георг Свенссон. Сюрреалистическая премьера. Реценз

   В претендующем на исключительность сборнике, напечатанном братьями Лагерстрём с таким благоговением, как если бы это были сонеты Шекспира, Гуннар Экелёф ( к чему эта фатально-старомодная "ф" в его фамилии?) представляет первый шведский образец сюрреалистического стиха. Это случается в последний момент, когда сюрреализм определённо витает в литературе и искусстве, уже начиная терять своё очарование за границей. В своём лондонском письме в этом выпуске Хью Волпол указывает, что (незаслуженно ценимый журналом "Спектрум") сюрреалист Томас Элиот уже устарел в глазах молодого поэтического поколения и что стихи после довольно полезного купания в мутных водах подсознания ещё привносили сознательную реальность в окружающую действительность. Хороший английский критик Десмонд Маккарти сказал в своей статье в том журнале ( "Мыльные пузыри", Лит. Журнал Боннерс, март), несколько мудрых слов о том, что весьма сомнительная ценность позволять лепету умалишенного, который у всех нас более-менее сокрыт и заперт, выходить в декламацию и стихи.   

    Тем не менее поэтический сборник Экелёфа является ценным доказательством того, что сюрреалистическое течение было известно и в Швеции. Кажется, что у  далёкого от бездарности писателя большие поэтические возможности, и тем более раздражает, что он собирается изолироваться в такой исключительной форме. Читая эти стихи, испытываешь такое же чувство, как будто видишь какой-то раритет, упавший на пол и разбитый на тысячу осколков. Конечно же, есть у такого опустошения подходящее ему настроение и конечно же, может найтись нечто патетическое и сказочное в красивом фрагменте, словно вытянутом из контекста, но основывать целую форму выражения на дезорганизации, а также интеллектуальном и эмоциональном безволии  - больная разновидность эстетизма. Греки представляли себе, как Аполлон общался с ними через Пифий, в тирадах, декламируемых в истерическом экстазе, преобразуемых жрецами в понятные гекзаметры ответов. Сюрреалисты недостаточно скромные, чтобы довольствоваться уделом храмовой обслуги, они хотят быть пифиями, собственной высокой персоной.

"Разбив буквы между зубами, зевая, гласных огонь в преисподней харкает и изрыгает сейчас или никогда Я и обман ли ты никогда, и обман ли сейчас никогда.
Давайте начнём сначала."

Оракул Экелёф сказал. Последнее предложение абсолютно ясно и очень ценно будет принять его к сведенью.
Георг Свенссон.
Декабрь 1932.
Литературный журнал издательства "Боннерс"