Что происходит с русским языком?

 

    Много раз высказывался о том, что мы теряем русский язык. Эта проблема ощущается многими неравнодушными людьми, высказывающими озабоченность засильем англицизмов в разговорной речи. В интернете даже появляются группы пропагандирующие возврат к старорусской речи.
 
 Но все это как тонкий ручеек против широкого и бурного потока разлившегося по нашему пространству общения: " кешбэк, ресепшен, лайфак, тренд, блокбастер, кастинг, бренд, мейнстрим, риелтор, рекрутинг, мониторинг, ребрейдинг, сиквел, имидж, хейтер, шопинг, дедлайн, онлайн". Не говоря уже про "о,кей и вау". И это только малая часть занесенных на наши просторы чужих мусорных слов, вытесняющих из родной речи свои. Скоро просмотр телевизионных программ для непродвинутой части населения потребует помощи разговорника.

  Тут еще важно видеть с каким видом все это произносится. Вам демонстрируют причастность к избранным. Новояз еще не доказательство успешности, но обязательный пропуск на дорогу к ней.

  А может все это только констатация реальности, отражающей нашу несубъектность? Если мы безропотно отдаем в чужие руки свои экономику и финансы и своими руками разрушаем все что определяло нашу силу и наше идейное влияние на мир, то зачем нам и свой язык? С таким уровнем претензий уместно изучать язык сюзерена.

  Ведь даже на оккупированной немцами территории в прошедшую войну русский язык сохранил себя, потому что была жива страна. Она, несмотря на смертельные угрозы, сохраняла свою русскую идентичность. Возможно именно это и сплотило нас на борьбу.

  И тут вопрос: а сохранилась ли сегодня эта идентичность и, если сохранилась, то в ком  воплощена?

  Вопрос только на первый взгляд кажется риторическим. Попробуйте выделить из общей массы, которую определено называть россиянами, того кто является носителем русской культуры. Вам трудно будет не заметить представителей культуры других народов. Они имеют свой язык, государственную форму и, как правило, сплочены.
 А русский? Его доминирование в государстве ничем не подкрепленная декларация, прикрывающая бесправие. У него нет своей территории и образа жизни. Он разобщен, обезличен и не представлен ни в одном органе власти. В сущности единственное, что позволяет отождествить его со своей культурой, это язык. Он и подвергается сейчас жестокой агрессии.

 Не могу согласиться с тем, что нынешняя ситуация не создает опасности для русского языка. Часть филологов считает заимствование чужих слов ординарным явлением, полагая, что они с течением времени русифицируются. Наверное это было бы так, если бы параллельно этому опасному процессу шла бы своя русская жизнь, со своими бытом и мировоззрением, порождающая свои понятия и слова. Но ничего этого у нас нет. Чужие слова, отражая чужое мировоззрение, переполняют сознание, перерождая его.

 У той обезличенной массы, которая по инерции продолжает называть себя русской, нет цивилизационных корней, и она беззащитна перед культурной агрессией. Почему получилось так, вопрос требующий отдельного разговора, на который сейчас отвлекаться не хочу.

 Сегодня очевидным является то, что вопрос о русском языке в большей мере не филологическая проблема. За ним стоит некая объективная реальность, без изменения которой деградацию языка остановить невозможно.

 Однако проблема имеет свой юридический аспект. О нем и хочется вспомнить. Можно много говорить о проблемах русского языка, но это слова, которые сегодня ни на что не влияют.
 Понимаю, что внимание наших законодателей сосредоточено на другом. Но почему бы тем, кто в состоянии инициировать законодательный процесс, не обратить внимание на печальное состояние русского языка, которое все больше приобретает характер стратегической государственной проблемы. Ведь нет нужды вступать с нами в войну. Уничтожь русский язык и победа обеспечена без применения военной силы.
 С учетом характера этой проблемы нужна иная редакция закона о защите русского языка. Он должен распространять свое действие на средства массовой информации, прежде всего телевидение, которое в большей мере калечит и перерождает язык. Не скрою, что речь идет об ограничении  применения в публичном пространстве иностранных слов. Конкретные параметры этих ограничений требуют обсуждения. Они не должны быть чрезмерными, но, с другой стороны, должны ставить заслон нашествию чужих слов и понятий.
 Кому-то это покажется не слишком демократичным. Возможно, но на войне как на войне. А то, что с нами ведут жестокую войну мягкими средствами сомнений не вызывает.