Арахноман

…Серо-черную точку под самым потолком, вокруг которой колыхалась оборванная паучья сеть я заметил давно. Сначала подумал пыль, но руки не доходили смахнуть с потолка и каждый раз, проходя из туалета или в туалет, я смотрел на эту серо-черную точку, сожалея, что пылесос сломан уже второй год, а единственный веник на балконе, но туда не пробраться, потому что все загородил свалившийся со стены велосипед. Это ж надо было так упасть, чтобы наглухо подпереть дверь с той стороны?! Хотя, с моим везением, наверное, остается радоваться, что колеса не вышибли стекло, а я не получил какую-нибудь не очень совместимую с жизнью рану…   

- Алло! Добрый день! Вас беспокоит Калошин…, Андрей Калошин! Алла Николаевна, я посылал вам свой роман «Черный позитив»! … Помните, да? Вы простите, прошло уже два месяца, вы сказали, чтоб я перезв…, ах, не читали еще! А когда же…, так, через месяц? Значит, 31? Постойте, в апреле 30 дней, а потом майские…, понял, после майских! До свидания…

- Алло, здравствуйте! Герман Иваныч?! Это Калошин Андрей…, вспомнили, да?! Герман Иваныч, вы просили позвонить вам первого апреля…, а, так, насчет моего романа «Черный позитив»! … Не было времени…? … Простите, не расслышал – когда позвонить?! В конце месяца…, ну, да, там майские…, хорошо, после праздников. До свидания…

…Пройдя мимо точки под потолком в сто пятый раз я, наконец, решился, притащил с кухни табурет, взобрался и уже вблизи понял, что ошибся, считая этот комочек невесть как попавшей на потолок грязью. Ошибся жестоко, поскольку точка оказалась паучком! Что-то пискнуло внутри, напоминая о почти забытой арахнофобии но, присмотревшись, я понял, что паучок мертв. Ничего страшного, нужно лишь протянуть руку и смахнуть всю эту гадость, да вот просто это только на словах. Так и стоял на табурете, приводя в порядок мысли и набираясь решимости. Не помню, сколько прошло времени, пока собирался с духом, как вдруг мертвый паучок шевельнулся раз, другой…

- Алло, это издательство?! Добрый день! А как мне поговорить с вашим главным редактором?! … А сколько у вас главных…? По жанрам…, ну, понимаете, это такая цинично-позитивная история с элементами мрачного юмора и ужасной сатиры. … Нет, девушка, это не памфлет, это роман! Называется «Черный позитив»! … Не публикуете подобное? Странно, а почему? … И вам всего…

- …Галину Александровну, пожалуйста! … Скажите, писатель Калошин звонит! … Нет, перезванивать мне не надо, я лучше подожду. … Алло? Галина Александровна?! Рад вас слышать! Это Калошин Андрей, помните, я давал вам свою рукопись! … «Черный позитив»! Вы еще сказали, очень интересное название! … Что?! То есть, как потеряли?! … Да, конечно, я все понимаю, но … Хорошо, я пришлю другой экземпляр? … Уезжаете? До осени?! Жаль. Прощайте…

…Я чуть не убился из-за этого серо-черного паука! Так меня напугало, что мертвый вдруг оказался живым. Слетел с табуретки, можно сказать, крупно повезло – отбил локоть, копчик, в голове что-то хрустнуло, но жить, видимо, продолжу. А паук опять застыл! Не шевелится, гад, наблюдает наверно, посмеивается, вспоминая мое падение! Как же я их не люблю этих арахнидов! Брр! Надо его как-то убрать оттуда! Нужна газета! Да, газета! Так, где у меня вчерашний «Спорт»? И только подумал, как буду тыкать в него свернутой газетой, представилась картина, от которой совсем поплохело – вот я его тычу, а он ловкий такой сукин сын, прыг на газетку и бегом на меня!

- Алло! Алло! Алексея Петровича попросите, пожалуйста! … Алло! Что за долбанная связь?! … Алло! Да…, да, я вас слышу! … Алло! Черт! Я сейчас перезвоню!

…Газетка не подходила из-за короткой длины – нужно было что-то поосновательней типа швабры, которая тоже была на балконе! Даже сходил, проверил – нет, дверь подперта так, что муха не пролетит, а стекла выбивать как-то глупо, не май месяц, поди! Дурацкая поговорка напомнила о так и не прочитавших роман редакторах, настроение грозило опуститься еще ниже. Спасла идея – фен! Мелькнуло опасение, что фен тоже на балконе, но потом вспомнил, что моя бывшая ссылала на балкон только мои вещи, а про фен звонила несколько раз, с требованием вернуть его. Хорошо бы вспомнить, где она его хранила…

- Да, слушаю. … Кого? Изольду Ге… Здесь таких нет. … Вы ошиблись, это квартира. … Ничего страшного…

…Фен, милый фен! Где же ты, сукин сын?! Перерыл все ящики, в которых моя, а впрочем, уже не моя, благоверная (ой ли?) хранила свои вещи, но его нигде не было. В какой-то момент понял, что пошел уже по второму кругу, остановился, оглядывая чуть больший, чем обычно бардак, не понимая, куда он запропастился. Перед глазами мелькали приятные картинки сдувания существа с потолка, представилось, как ему будет неприятно, когда подует горячий ветерок. Возможно, сработает генная память и паук вспомнит, как его предки жили не в квартирах, а на природе и покинет мою обитель, заодно и жизнь, в которой и без того, да всякого…

- Слушаю… … Нет, вы снова позвонили в квартиру. … Моя. … Никакой Изольды Георгиевной здесь нет, и никогда не было! … Конечно, уверен! … А зачем вам моя фамилия?! … До свидания! И не звоните больше!

…Странные люди! Говоришь им, не больница это, не верят! Ладно, черт с ней, с этой…, как ее?! Неважно, тут проблема посерьезней, потому что с феном, скорее всего, радость была преждевременной. Бывшая наверняка забрала его, как и все остальные свои вещи, а также и некоторые мои! Ладно, плевать на фен, но с пауком-то надо что-то делать! Как убрать эту гадость?! В голове мелькали вилки, ложки, поварешки, но длина этих важных в хозяйстве предметов явно не устраивала мою неутихающую арахнофобию. Можно, конечно, было прибить паука старым ботинком, но мысль о том, что каждый день буду смотреть на раздавленный труп, была не самой приятной, так что решение требовало доработки. Вот если не на потолке, а где-нибудь в незаметном месте…

- Да! … Калошин это. … Кто?! … Полина Максимовна?! … Конечно, я помню вас! Вы по поводу моего романа «Черный поз…», а…, откуда?! … «Чистые окна»? Но я не заказывал мойку окон! … А вот, как заказывал, только наоборот! Всего хорошего! … Интересно, с чего это я должен оплатить ваш выезд? … Да мне все равно, что вы у подъезда! Еще раз, девушка, я вам не звонил и ничего не заказывал! … Выясняйте, мне-то что…

…Ну и денек! Какой идиот моет окна 1 апреля? Совсем с ума посходили! Так, нужно звонить…

- Алло? Вас беспокоит писатель Калошин! … Не Валерий, Андрей. … Ну, да, я отправлял вам свою рукопись. … «Черный позитив» называется. … О чем? Так вы не читали? … Да нет, могу напомнить, мне это совсем нетрудно. Это роман от четвертого лица о…. Алло? Алло?! … Простите, связь прер…, то есть, как больше не звонить?! … Это вы не знаете, как вести от четвертого лица! … Да, могу объяснить! Это как бы пересказ истории от человека, который слышал ее от наблюдавшего, но не принимавшего участия в описанных событиях! … Что значит, все равно от третьего?! Говорю же…, алло…! Алло?!

…Паучка на потолке не было, и в первый момент я испытал нечто вроде облегчения. Длилось оно недолго, потому что если паука нет на потолке, значит, он бегает где-то по квартире и сейчас, возможно, уже ползет по мне, подбираясь к уху, или куда они там любят забраться, чтобы убить человека! Арахнофобия истерично вопила о немедленных мерах по уничтожению насекомых и профилактике ушных раковин, а я стоял между кухней и туалетом, мучительно пытаясь понять, куда делся отравляющий мое жалкое существование серо-черный комочек…   
   
- Добрый день, Вера Анисимовна! … Это…, что, перезвонить? … Когда? … После праздников. Понятно. До свидания….

- Здравствуйте! Будьте добры, Ивана Анатольевича! … В отпуске? Простите, а кто еще у вас занимается романами? … Нет, я не журналист, я писатель. … Калошин моя фамилия, Андрей Калошин. … Да, у вас моя рукопись. … Когда посылал? Да, уж месяца четыре, наверно, должны были прочитать. … А когда вернется из отпуска? … Что значит на пенсию? А кто вместо него? … Закрываетесь? Но Иван Анатольевич ни о чем таком не говорил. … Да нет, я бы запомнил. … Ясно. До свидания…

…Мысль о разгуливающем по квартире паучке не давала покоя, била в темечко, отдаваясь в пятках и рикошетом возвращаясь в измученный страхами мозг. Где, вот где сейчас этот мерзкий жук?! А вдруг он ядовитый?! Смутное знание зачатков зоологии подсказывало - в наших широтах ядовитые пауки не водятся, но это не успокаивало. Во-первых, я не знаю, как он здесь появился (вдруг «бывшая» в отместку запустила ядовитого?), во-вторых, мир уже давно изменился, а от такой жизни не только пауки, кто угодно ядом плевать начнет!

- Да! … Нет, это не Изольда Георгиевна! … Не больница! … Я не кричу на вас! Это из-за пылесоса…. Да, моя квартира! … Нет, мою маму зовут не так! … Обещаю, если увижу ее, обязательно передам! … Я запомнил, Варвара Евгеньевна. … Евгенишна, хорошо. … И вам всего…

…Паук затаился, издательства отвечают отказами, а я даже на балкон не могу выйти, чтобы вытащить пылесос и устроить настоящую чистку! Не жизнь, а Гордиев клубок неразрешимых проблем! Попытка аккуратно снять стекло закончилась полным провалом, пришлось руками собирать кусочки разлетевшегося по всей комнате стекла! При этом как выяснилось, через выбитую форточку ни вылезти, ни дотянуться до велосипеда не могу! Иногда мне кажется, что я ненавижу эту жизнь!

- Алло, здравствуйте. … Андрей Калошин, писатель. … Нет, я уже присылал вам…, три месяца прошло, но мне никто до сих пор не ответил. … Почему не рецензируете? А написать, что роман не подошел вашему издательству сложно? … Что значит, «нас много, а вы одни»? … То есть, если в целом роман хорош, но есть небольшие замечания, все равно отправляете на свалку?! … А кто решает? … Тогда соедините с вашим редактором! … Ах, он не только не рецензирует, но и по телефону не разговаривает?! Что он вообще делает, этот ваш редактор?! … В каком тоне? Нормальный у меня тон! … Нет, вопросов больше нет! Тем более никакого нормального ответа от вас, как я понимаю, не дождешься. … Привет способному редактору!   

…Мерзкий арахнид по-прежнему где-то прятался, вынашивая коварные планы, а я все не мог понять, почему эта «Евгенишна» набирает мой номер и требует какую-то Изольду. Поймал себя на мысли о легкой форме помешательства, когда вслух несколько раз повторил имя своей матери – «Света! Светлана! Светлана Борисовна Калошина!» И, в подтверждение диагноза зафиксировал, тоже пока еще в начальной стадии зрительную галлюцинацию – по стене напротив что-то перемещалось. Вверх - вниз, вверх – вниз! И в ту же секунду все мое тело покрылось буграми, называемые в народе «мурашками» - это ж паук!!! Мой проклятый арахнид! Стоп…, почему мой?!

- Здравствуйте, Семен Владимирович! … Это Калошин. Андрей. Я посылал вам рукопись. … Не помните? «Черный позитив». … Не помните?! … Вы еще сказали, что в названии романа слышатся новые веяния нонклассики и одновременно с ними четко проглядываются антиномизм и апории Зенона! Даже про Троицу упомянули, помните? Про нераздельно разделяющуюся…. … Вспомнили? … Начали читать? Это же… здорово! … Что, простите? … Элементы оксюморона? Ну, многожанровость предполагает…, вы сами говор…, … нет, я слушаю! … Переделывать? Я готов, но мне…, я слушаю, да. … Я понял, ваш редактор свяжется со мной через месяц. А может, лучше после майских? А то неудобно человека в праздники дергать…. … Ну, конечно, давайте 15-го! Договорились! … И вам удачного дня! … Простите? … Ну, что вы! Я прекрасно помню, как вы жаловались на отсутствие у нынешних литераторов византийской эстетики как парадигмы…. До свидания, Семен Владимирович! … И мне было приятно с вами поговорить!

…Арахнид затравленно смотрел на меня снизу вверх, а я думал, что если прибью его «Войной и миром» (всеми четырьмя, издание 1962 г.), это будет справедливо, и в то же время не очень. Справедливо, потому что я ужасно боюсь этой маленькой твари, а не очень из-за разности весов. Все-таки Толстой. Вот с Щедриным, например, разница уже не так заметна, но Салтыков лежал где-то на письменном столе, идти за ним, значило оставить арахнида в одиночестве и кто знает, что придет в эту маленькую коварную голову?! Я досчитал до трех, потом до пяти, но рука продолжала удерживать немалый труд проклятого церковниками писателя, а крошечные черные глазки все так же яростно посверкивали на расстоянии удара…

- Да! … А, Варвара Евгеньевна…, о, простите, Евгенишна! … Как же, помню вас, конечно! … Нет, Изольда Георгиевна не появлялась! … Сам не пойму, куда она делась? А вы не знаете, где она может быть? … Жаль, очень жаль. Варвара Евгенишна, а вы не могли бы передать ей, чтоб она мне позвонила, ну или зашла бы? … Ой, спасибо большое, Варвара Евгенишна, буду очень обязан! Сейчас редко такое встретишь! … И вам здоровья и всего наилучшего, Варвара Евгенишна! … Ну, конечно, звоните в любое время! Только не забудьте, что я тоже ищу Изольду Георгиевну, хорошо?! … Ну, вот и славно! Дай вам Бог…

…Арахнид весь разговор прислушивался, но меня ему все равно не обмануть. Я видел, как он старался незаметно переставить лапки в боевую позицию и, в случае коварного нападения я был готов встретить его «Войной и миром» в одном флаконе. Рука немного затекла, но не мог же я хлопнуть его, пока разговаривал с этой милой старушкой, так беспокоящейся о своей подружке Изочке? А что теперь?! Ну, хлопну я его…, нет, Толстым нельзя, не прощу себе этого, и люди засмеют, скажут, такого и «Советским спортом» можно было на атомы измельчить, а ты, Калошин, всеми четырьмя долбанными томами! Позор тебе, Калошин, больше ты никто!

Что-то вертелось то ли в голове, то ли во всем теле, какая-то дикая, неприрученная, неуловимая мысль. Я бережно опустил казавшийся уже шестнадцатитомником фолиант в коже молодого (на 1962 год) дерматина на столик и также осторожно приблизился лицом к напрягшемуся комочку ощетинившихся волосков. Расстояние между нами медленно сокращалось, но арахнид не шевелился, с тревогой наблюдая за моим приближением. Я замер в нескольких сантиметрах от вздернутых вверх двух передних лапок и вдруг понял, что не хочу его убивать. Точнее, убивать его и раньше не хотелось, я всего лишь искал решение проблемы, а смерть арахнида казалась вполне приемлемым выходом для человека. Ну, мы же всегда так поступаем, убиваем свои проблемы при первой же возможности. Как-никак верхушка пищевой цепи, венцы природы, все такое…   

- Алло?! Мне, собственно, кого-нибудь из руководства. … Ну, кто там у вас главный? Нефедов? Крамской? … Как вы сказали? Прощелыгин? Это что за фамилия такая?! … А, Шалыгин! Сергей Сергеич? А мне послышалось…, смешно, правда?! Ладно, давайте вашего Шалыгина! … Что значит, кто звонит? Вы не узнали меня по голосу? Очень, знаете, странно. Калошин я, теперь вспомнили?! … Нет? О союзе писателей слышали? Так вот, меня там нет, и не будет! Ни за какие коврижки! Запомните и всем передайте! Запомнили?! … Хорошо, а теперь соедините с этим вашим Шалыгиным! … Я подожду…

…Паучок шевельнулся. Одна из поднятых вверх лапок начала медленно опускаться, пока не уперлась в лаковую поверхность древнего буфета, доставшегося от бабушки, которая почему-то завещала не выбрасывать. Вот и таскаю его с квартиры на квартиру, оплачиваю перевозку из города в город, а если кто подумал, что в буфете золото или на худой конец карта сокровищ, спешу разочаровать – нет в нем ничего, я уж сто раз его осмотрел, обычный буфет, потертый, побитый, но еще на своих ногах. Даже не знаю, почему до сих пор не выбросил его. Старею, видно, становлюсь сентиментальным барахольщиком…

…Убедившись, что меня не бесит одна опущенная лапка, арахнид, по всей видимости, решил, что и вторая не станет причиной агрессии и также медленно опустил ее. Что-то происходило со мной и этим арахнидом, между нами устанавливалась какая-то связь, а в моем левом ухе продолжала играть нудная до идиотизма мелодия, под которую не хотелось ни о чем думать, но почему-то думалось…

- Да, я слушаю. … А, господин Шалыгин?! Очень рад вас слышать! … Да, это Калошин, я займу у вас буквально несколько секунд! … Отлично! Агент посылал в ваше издательство мой последний роман «Черный позитив», и я звоню, чтобы предупредить, роман уже продан…, … О, нет, назвать издательство, к сожалению, не могу, простите. Сами знаете, условия договора…, то, се! Да, просто удалите этот файл! И простите, что занял ваше время! … Что? Вы прочли роман? … Знаете, по одному лишь началу не совсем верно судить о целой книге, согласитесь! … Вот и я о том же! Еще раз извините, что раньше не предупредил. Просто не было времени! Редакция, коррекция, все эти презентации отнимают массу времени и сил! … Следующий роман? … Конечно, пишу! … Да, все в том же уникальном жанре светлого зла или темного добра. Ну да, как посмотреть. … Оптимист увидит темное добро, пессимист…, сами понимаете, светлое зло! … Вы знаете, я сейчас улетаю в Лондон, потом Нью-Йорк, Бостон, вернусь…, сейчас, дайте глянуть…

…Арахнид медленно двигался в сторону моего подбородка, но вместо страха я испытывал любопытство. Надо полагать, нездоровое, как и все в мире, где принято убивать свои проблемы с их носителями. Интересно, о чем он сейчас думает…?

- …Алло, Сергей Сергеич, вы слушаете? … Вот, я смотрю до конца майских у меня ни дня…, даже часа свободного нет, а числа пятнадцатого или семнадцатого «окно» есть! Можем встретиться. … Значит, пятнадцатого?! Ок! … Момент, записываю! … Двадцать три, двадцать три! Легкий номер, я уже запомнил! … Всего доброго, Сергей Сергеич! … Спасибо! Будем на связи!

…Он остановился в нескольких сантиметрах от моего лица, и наши взгляды встретились. Строго говоря, может, они и раньше встречались, когда я ходил в туалет или, к примеру, выходил оттуда, но сейчас я это почувствовал. В его неподвижных, черных и одновременно блестящих глазах светилась какая-то мысль, казалось, одно небольшое усилие и я пойму, что он хочет сказать. Вариантов было множество, но гадать не хотелось, а точного перевода с арахнидского пока не существует. Хотя, если вдуматься, какая разница, ведь слова это лишь слова, а главное это то, что мы делаем, хотя в этом случае, скорее важно, что мы не делаем. Арахнид не пытается куснуть меня своими возможно ядовитыми жвалами, а я уже не хочу давить его Толстым и даже Салтыковым…

Два месяца спустя…

…Нет, друзьями мы не стали. Скорее, соседями. Арик теперь живет в аквариуме, который я купил на гонорар, полученный за еще ненаписанный роман. Иногда он подходит к стенкам, с интересом наблюдая за тем, как я работаю. Сергей Сергеич Шалыгин оказался приличным человеком. Его немного расстроило, что редакторы не сумели вовремя разглядеть мой первый роман, но он верит, что следующий будет лучше. Энтузиазм его заразителен и, во многом благодаря ему, скоро, очень скоро появится моя новая книга «Светлый мрак». Сложно судить самому, но мне кажется, это будет шедевр.

Чуть не забыл – Изольда Георгиевна так и не появилась и, кажется, я немного беспокоюсь…