Северный ветер в саду Сиянии. Глава 5

Ещё на подходе увидел Илью ходившего взад вперёд, издали видно, что он волновался. И рядом стоял возле машины командир.
– Где ты шляешься? – Накричал на меня Илья. – У нас времени в обрез. Садись твои вещи уже уложены.
– Как уезжать? У нас же здесь ещё два выступления.
– Какие к чёрту выступления, кому они  нужны? Нам через три часа в Москве надо быть, оттуда переброс. Ни минуты нет времени, иначе опоздаем. Что с тобой? Ярослав, что с тобой? Вновь вскричал Илья. Тебе, что не хорошо? На тебе лица нет. Ты что окаменел, отчего ты бледный? Отвечай! –
Кричал Илья, размахивая руками. На него это было так не похоже и эта нервозность. Что-то с ним непонятное происходило.

– Я не могу уехать сейчас, давайте хоть в полдень поедем. Я обещал.
– Это приказ. Ты, что приказ не понимаешь? Не подчинение?
– Знаю, но я не могу поехать. Можно я завтра один приеду.
– Нет. – Встрял Николай. – Я приказываю тебе, садиться в машину. И так теперь гнать на большой скорости придётся, чтобы успеть на самолёт.
Илья и Николай торопили, а я не мог не подчиниться, они в буквальном смысле, затолкали в машину. Они и по званию были выше меня.
– Давайте заедем, здесь всего километра два.
– Нет. – Твёрдо сказал Николай. – Ты что влюбился? Напишешь ей письмо.
– Куда? И кому? Я не знаю ни адреса, ни фамилии, и имени.

– Ты чем занимался, если не познакомился? Я думал, вначале знакомятся, а потом уж остальное. – Рассмеялся Николай. –  Ладно, вернёмся, приедешь, отыщешь, не волнуйся, надеюсь, наша вылазка будет длиться не долго.
А  у меня постоянно звучали её слова: «Ярослав, если ты меня разлюбишь, я уже не смогу жить без тебя, я умру. Ярослав».
– А мне, как теперь жить и дышать? – Не произвольно произнёс вслух.
– Что? О чём ты? – Спросил Илья.
– Теперь уже не о чём. – Слабым голосом ответил ему.
– Не раскисай, всё образуется.
– Как? Ты понимаешь, я обещал. И не выполнил обещание. Остановите машину. Остановите.
– Не дури, под расстрел всех нас хочешь подвести?
– Да уж лучше расстрел.

– Замолчи сосунок. – Илья впервые ударил брата. – Служба родине превыше всего. Прости Ярослав. И виновато посмотрел на Викторию, что сидела тихо и смотрела на Илью с укором. – Что? Спросил он её.
– Ничего. – Ответила она и отвернулась, открыла окно, чувствовалось, она плакала. Виктория всегда понимала младшего брата своего любимого.
– А чтобы случилось, прилети я завтра, а не сегодня?
– Ярослав, обещаю, мы недолго там будем. –  Произнёс Николай.
И это «недолго» затянулось на годы, затем ещё и ещё.

Девочка моя, на какие испытания пришлось тебя оставить. Всё прошло мимо меня, твоя любовь, твоё дыхание, рождениё детей, их первые шаги, первые улыбки. Не видел, как они росли. И сейчас они под другой фамилией, даже не твоей, девочка моя, а совершенно чужой, но я сразу узнал. Узнал, что передо мной, мой сын, как же моё сердце забилось. Не зря девочка страдала, дети прекрасные у неё.
Сияния, моё сияние. Надо же имя, какое. Сияния. Сияние моё люблю тебя вечно. Вечно! Произнёс вслух последнее слово. Я и выжил благодаря твоей любви, твоему дыханию, которое чувствовал постоянно. Ты везде меня спасала. И любовь наша вечна. И это так.
Верещагин смотрел в уже почти светлое небо, почувствовал, как из глаз вниз по виску скатилась слеза.

–  Я плачу?  –  Удивлённо прошептал он. –  Не заметил даже. Хм, я думал, такая роскошь во мне испарилась в ту ночь, когда во сне, скорее в бреду, увидел издевательство этих мразей над моим сиянием, над моей девочкой, когда Илья с Викторией вытащили меня из огня, из того ада. Рассказал Илье, он ответил,
«Бред, не бери в голову, ты в бреду был».

Но отчего стал задумчивым, и часто ловил на себе виноватый взгляд.
Он встал со скамейки, размялся, походил по саду. Уже светало, заря разгоралась на столе оставались с вечера пироги, уже чуть подсохли, но съедобные, Верещагин взял кусочек и вновь пошёл по саду. И услышал.

–  Она, что? Тебя, так и не пустила в дом?
Он оглянулся, за забором, дом соседки был близко к забору, и под окном  на скамеечке сидела соседка тётя Валя. Он рассмеялся вначале с горечью, затем горечь испарилась, на душе, стало светло и даже как-то повеселело и, прожевав пирог, ответил.
– Нет, но я и не настаивал.
– Правильно и не настаивай, Сашка женщина правильная за последние два года к ней столько сватались. Ууу! Всех шугала, и в калитку не пускала. Но тебя пустила, значит, всёжки в этом чтой-то есть.

– Нет. Тоже не пускала, я сам пролез. – Верещагин рассмеялся. –
А вам тоже не спится? Рано ведь ещё.
– Мне много не требуется спать. Выспалась уже, порой и вовсе не ложусь. Думы, думы, куда бы их деть. Хороша жизнь на земле, особенно доля наша женская. Дааа… доля русская, доля женская. – Соседка грустно засмеялась. – Сколько женщинам приходится выдерживать, никто не считал. А Сашка сильная, она молодец.
Он сел на скамью задумался.

Русская женщина, она какая? Она разная, но если любит, то беЗпредельно. и измены умеет прощать. Милые женщины, они другие, не такие, как мы, мужчины. Они умеют прощать. Умеют всё. Мужчинам кажется и думаем, что мы выбираем, нет,  на самом деле нет и нет, это они  нас выбирают. Любящие всем сердцем выбирают нас сами, выбирают нас,  когда детей от нас рожают.
Они и Бог Творящий.

И Творящий сотворил эту особенность иммунологическую, и разбросал нас по разным сторонам и вселенным, ищите друг друга.
«Ищите друг друга, творите, развивайтесь» прозвенело в голове Верещагина. Я нашёл своё звенящее сияние. Нашёл! И сыновья и внуки. Да я самый счастливый человек, благодарю Творящий, поднял в небо лицо.
И вновь громко произнес, раскинув руки.

– Благодарю тебя, Творящий Всевышний Исток Любви.
– Бог-то, он не на небе, он везде и в первую очередь в тебе. – Послышался голос соседки. – Раз благодаришь то и рассмотри его в себе.
Верещагин оглянулся и произнёс.
— В моём сердце огонь, но есть ещё свет, такой сильный луч, я его чувствую. Это что? Не подскажите?
– Душа твоя, она соединена с Богом. Не все это чувствуют.
– Оо, какие у вас познания.
– Давно на земле живу, вот и познала.

– Я всегда думал, что женщина – это сила любви и доброты, и ещё раз убеждаюсь. Женщины любимы Богом.
– Да, любимы. Это так. – Рассмеялась соседка. –
И порой, нам любимым, такие  испытания преподносит, что диво даёшься, как это выдержать, а нам ещё и мужчин держать своей силой. Получается не у всех, но у многих получается. У Сашки  получается. Держала своей силой и Володьку и тебе помогала, не смотря, что совсем молоденькая была. Володька мужественный и сам сильный, но тоже женской любви и ему требовалось. Сашка его любила, по своему, но любила и дарила силу.
– Откуда вы знаете?
– Во сне увидела. – Рассмеялась соседка. – Много чего знаю, когда нибудь расскажу, если доживу до того момента.
– Так вы уж живите, пожалуйста.
– Раз попросил, значит доживу.
И соседка поднялась и пошла от скамейки, опираясь на палочку, к крыльцу.

                ****

Солнечный луч проскользнул по глазам, Сияния ещё не открыла глаза, почувствовала, что в доме кто-то есть. Она прислушалась, но в доме тишина. Но по дому распространился вкусный аромат. Послышались шаги, прервав потягивание, она вскочила с постели, но её вновь окутала тишина.  Сияния, просто утонула в этой тишине, лишь равномерное тиканье часов на стене разбавили тишину. Даже звук собственных шагов раздавались громко в тишине и ковёр не заглушал.
Прошла на кухню, увидела сервированный стол и кушанье накрыто вышитыми салфетками.

– Ну, Верещагин, и скатертью стол застелил, и  салфетки вышитые нашёл.
Она подошла к окну, открыла настежь, посмотрев, увидела Верещагина возле забора отгораживающего сад от хозяйственного дворика. Рукава его сорочки завёрнуты выше локтей. – Что он там делает?
Верещагин почувствовал взгляд, оглянулся.
– Доброе утро, сияние моё. – Произнёс улыбаясь.
– Доброе, доброе. И тебе не хворать, Верещагин.
– Где у вас инструменты?
– А ты ещё не нашёл? Я думала, ты уже всё здесь проверил.
– Нет. Не всё ещё обследовал. – Он улыбнулся радостной улыбкой.
Не сердись сияние моё, вот здесь нужен ремонт и я бы до завтрака сделал. А завтрак готов, Сиянюшка,

– Видела. Нахал ты Верещагин. И настырный, и упорный. Ты думаешь, добьёшься своего, как и в молодости? Наивный. Отчего же ты стал таким наивным? Но я уже давно выросла из дурочки наивной.
– Не сердись, Сияния, я сейчас. Так, где инструменты?
– В гараже, но гараж закрыт.
– Так я и подумал.
Сияния отошла от окна и пошла в ванную комнату, а Верещагин задумался.

«В чём смысл жизни? Понятно в развитии души, но разве мы пришли сюда пережить именно то, что с нами происходило? –
Верещагин стоял и держался за старый деревянный забор. –
Снести что-ли его? Он портит вид всей красоты сада Сиянии. Да. А смысл жизни, в чём он? В стремлении к любви, к созданию красоты? Познавать все преломления любви? Постижение любви во всех событиях обстоятельствах и отношениях, значит.
А что значит? –
Верещагин пошёл к дому, и вдруг пошла горячая мысль. –
Многогранная любовь Творящего Всевышнего. Что я постиг в своих скитаниях? Любовь к Родине, это понятно, патриотизм, он был у меня, было привито с рождения, родившего в семье военного, воспитанного в духе любви и патриотизма.  Это тоже, главное. Но есть ещё  главное.

А  что главное?
Горячая мысль вновь обожгла его и он произнёс.
Постижение любви Творящего Всевышнего Истока Любви к нам. Вот, познать, как он любит нас, познать, как мы воспринимаем эту любовь.
Так, и что дальше?
А дальше? Дальше получать наслаждения от жизни. А в чём наслаждение? Наслаждение – излучать любовь.

Как и мы получаем наслаждение от принятия любви, напитываясь ею, а Творящий получает наслаждение – излучать. Да излучать через нас, а мы, через себя напитывая все вокруг себя.
Что это ты, Верещагин ударился в философию? – спросил сам себя. Или признал факт? Скорее всего, это факт.
Многое надо осознать, не зря же жизнь моей Сиянии пролетела мимо меня. Но она долетела всё же, и до меня. Или я смог долететь. Мы вновь встретились. Теперь уже точно никому тебя не отдам. Сияние моё.

Верещагин вдохнул полной грудью, и впервые за много, много лет на душе стало легко и радостно. Нет, ещё такое состояние было, когда познакомился с сыновьями… и дочерью. Но познакомился-то я, как посторонний человек, чувствовал и видел, меня приняли, как родственную душу. Теперь придумать надо, как сказать им, кто я на самом деле. И тест ДНК на руках у меня. Схитрил, конечно, обманом заполучил материалы для ДНК, но, как иначе, не мог же, я им в лоб сказать, кто я.

Хотя видно ведь и на глаз, что сыновья мои.  ДНК вовсе незачем было делать, но они утверждали, что они тройняшки, но ничего общего с Олей не находил, поэтому и решил провести этот чертов анализ, и я оказался прав, сыновья мои. А сегодня узнал, как они стали тройняшками. Но Оленька мне тоже пришлась по сердцу, может из-за того что она дочь такого прекрасного человека, да и растила её моё сияние. Все трое мои и уже всех полюбил.
Это так, но вначале надо найти Владимира.  Обещал. Да и самому интересно.
Куда же ты запропастился, Владимир? Найду. Всё равно найду, из-под земли достану, с небес сниму, но найду. – Он умылся на улице возле бани и пошёл в дом. В окно вновь позвала его Сияния.

– Верещагин ты скоро? Идём завтракать.
– Иду Сиянюшка.
– Верещагин, ты вообще-то эгоист. – Произнесла она уже за столом.
– Почему? – Удивлённо спросил он.
– А тебя не волнует моя репутация? Что будут говорить обо мне?
– Тебя это волнует?
– Естественно, я же здесь живу. Ты приехал и уехал, а мне жить здесь, моим детям. Здесь нас все знают, тридцать лет здесь прожили, даже больше, у детей друзья, подруги. А ты разом всё рушишь.

Сияния смотрела ему в глаза, вначале в его глазах слетела весёлость, взгляд стал жёстким, изумруд в его глазах потемнел, но вот он улыбнулся, глаза засияли, и он произнёс.
– Я никуда от сюда и шага не сделаю. Я нашёл тебя, и теперь мы будем вечно вместе. То, что с нами произошло, это надо осознать.
В наших жизнях всё было настоящим, и если поймём и осознаем, для чего это случилось, отчего такая долгая разлука была. Примем и полюбим, поместим все сюжеты наших жизней, в сияние света, то мы станем самыми счастливыми, сияние моё.

Познаем божественную любовь и раскроемся в ней. А люди, кто не поймут, так и не надо, это наши жизни, а они пусть живут своими. Так, что я остаюсь и буду вечно рядом с тобой и всеми нашими детьми, и сыновьями, и дочерью, с внуками. Сияния Володю я найду, чтобы мне не стоило, найду. Из-под земли достану, или с небес сниму, если он там.
– Ой, Верещагин, это в твоих силах? Однажды ты пообещал.
– Да, пообещал и не выполнил, но тогда я был связан присягой и клятвой.
– Какой, Верещагин? – Сияния насмешливо рассмеялась. – В каждой деревне клятвы у тебя были.  – С горечью произнесла она последнее предложение.

– Да небыло никаких больше деревень, и до вашей-то небыло. Выступления были, но не по деревням. Да, были связи с женщинами до тебя, ничего не значащие ни для меня, ни для них. Я искал тебя. Я даже не могу выразить то состояние, когда понял, что передо мной, там, в клубе – это ты. А почему мы оказались в деревне вашей, не знаю, даже в планах её не было у нас. Вероятно, чтобы мы встретились. И потом после тебя у меня небыло женщин.  Ты вправе не верить мне, я пойму. Обещаю, я найду Владимира.

– Ты кто? Верещагин? Бог?
– Нет, я всего лишь его сын. И верю, он нам поможет.
– Ладно, Верещагин, я сейчас уйду, мне надо к Наташе зайти, потом на работу. Сегодня работа с детьми, надо подготовиться.
– Так сегодня же воскресенье, выходной.
– У меня выходной в другой день, Верещагин. А ты давай иди-ка к Степанычу, кстати, всё же, откуда, ты его знаешь?
– Хм, он и был моим командиром, и не позволил остаться, хоть на несколько часов, чтобы с тобой поговорить обо всём. Не дал нарушить присягу родине. А затем помог тебя найти, по моему описанию. Возможно бы, и раньше нашли, но после комиссования и отставки Николая наши следы затерялись, и встретились с ним совсем недавно на встрече с однополчанами.

– Хорошо об это позже, мне пора. Дом закроешь, ключ на крыльце повесишь.
– Где ключи от гаража?
– Что не терпится посмотреть, чем там можешь завладеть? – Язвительно спросила Сияния, и добавила. – Машины там нет, на ней Володя уехал. – Посмотрела с насмешкой в его глаза, начинающие темнеть и наливаться печалью.
– Не нужно мне добро Владимира, у меня своего в достатке, а ему самому всё пригодиться. Инструмент взять.
– В ящике шкафа, что на веранде, только это не к спеху. Сегодня после обеда дети приедут, и я хочу, чтобы твоего духу даже здесь не было.
– Хорошо, сияние моё, я уйду, но дух свой здесь поселю.

Он подошёл сзади и обнял её, прислонил её спиной к своей груди. Как-то видел он, толи во сне, толи в грёзах каких-то, так её обнимал Владимир.
И она как-то ослабла и сама прижалась к нему, словно блаженство впускала в себя. Дрожь пронзила каждую клеточку её тела, от близости самого дорогого мужчины на свете, любовь к которому хранила глубоко в себе, не давая ей выплеснуться наружу. Наслаждалась его энергией. Затем резко отпрянула и ушла в спальню. Переодевшись, вышла и строго спросила.
– Ты ещё здесь?
– Жду тебя, вместе пойдём.
– Нет, я одна. И так ты меня скомпрометировал, что уж и не знаю, как  теперь от сплетен отряхнутся.
– Тебя это волнует? Соседка тетка Валя, видела, как я ночевал на скамейке под яблоней. Мудрая у тебя соседка.

– Да, тётя Валя у нас такая. Она второй человек после Володи, которая  всегда мне во всём помогала. С детьми даже оставалась.
– Она знает о тебе и Володи, и о том, что с вами случилось?
– Нет. Ни я, ни Володя об этом не вспоминали, как поселились здесь, и всё обустроилось у нас. И тётя Валя не о чём не знает, может лишь как-то мистически догадываться, и как-то знать. Есть у неё способность такая, видеть и знать о человеке.

– Мне она тоже такой показалась. Сияния, а ты помнишь, под какую песню мы танцевали в обруче?
– Дом закроешь, ключ на гвоздик на крыльце повесишь, я опаздываю. – Надевая туфли, произнесла Сияния, и уже с крыльца ответила. – Не уходи.
– Что? – Встрепенулся радостно Верещагин.
– Песня называлась «Не уходи», а ты иди, Верещагин, иди. Хватит уже. 
– Ах, сияние, моё сияние. – Произнёс Верещагин, и смотрел, как уходит Сияния. Какая же ты красивая, Сияния, ещё красивее стала, чем была.
Продолжение следует.....
Таисия-Лиция.
Фото из инета, благодарю автора.