Сваха

   В один из выходных состоялся у нас корпоратив на природе. Выехали почти всем коллективом отделения фирмы. Многие были с детьми.
   Женщины суетились у костра, варили уху, доводили до кондиции салаты и окрошку, почти приготовленные дома. Мужчины рыбачили, таскали хворост, устанавливали мангалы для шашлыков.
   В общем, все действовали по раз заведённому порядку. Мне как-то дела не нашлось, и я сидел в стороне на поваленном стволе дерева, вспоминая своих коллег по прежнему месту работы. Меня в этот коллектив перевели недавно, и я ещё мало кого знал.
   Вдруг ко мне подошла симпатичная девчушка, лет пяти, с огромными голубыми глазами и смешными косичками-хвостиками. Она протянула мне одну печенюшку. Своих детей у меня не было, поэтому я внутренне насторожился. Как с ней общаться? Девчушка уселась рядышком и с любопытством спросила:
- Дядя, ты новенький? Я тебя никогда нигде не видела. Я кивнул.
- У меня глаз-алмаз! Я сразу замечаю новеньких: они кругом оглядываются и ни с кем не разговаривают. Знаю, что с незнакомыми нельзя разговаривать, но это на улице. А в лесу можно. Правда же? Но всё-таки надо познакомиться. Меня зовут Анна Михайловна. Это имя для чужих, а для всех своих - Аня, Анюта, Анечка.
- А как же сделаться своим? - в шутку спросил я.
- Ты, дядя, шить умеешь? Я покачал головой.
- Значит, ты пока ни к кому не пришитый. Но если маме подойдёшь, то научишься. Я помогу. Вот тогда я разрешу называть себя ласково. Всё-таки ты пришитый или не пришитый? Мне точно надо знать. Я рассмеялся:
- Нет, к другой тёте я не пришитый.
- Вот и хорошо! - обрадовалась Анна Михайловна. - Тебя как звать-то. Я ответил.
- Степаном Петровичем? Анна Степановна буду. Звучит! Маме, думаю, тоже понравится. Теперь буду знакомить тебя с мамой. Мама у меня красивая, но строгая. К ней особый подход нужен, она от себя всех мужиков отшивает и маленько задаётся. А мне папа нужен. Папа у меня только раньше был. Давно - предавно, сто лет назад. А потом он меня бросил. Видно, хотел пацана, а родилась девчонка. Папы всегда больше мальчишек любят. Правда, мою подружку Тайку папа любит и не бросает, но это один на миллион. Так-то я хорошая. Всем плохим девчонкам пример подаю, и воспитательница меня хвалит. Хотя бабушка говорит, чтобы я училась у хороших девочек. Ну, это она придирается. Я просто за слабых заступаюсь. А мама у меня - красавица из красавиц. Такую не каждый день встретишь. Работает экономистом на работе и дома.
- Это как?
- Деньги экономит, чтобы никуда лишняя копеечка не пропала. И ещё подрабатывает швеёй. Всех мужиков отшивает, как говорит тётя Клава, мамина лучшая подруга. Я, конечно, страдаю: годы у меня летят, уже шестой год полетел. Трудный возраст, поэтому папа нужен, чтоб приструнивать. Но только он должен зарабатывать хорошо, а то маме никогда на свою любимую "Белочку" денег не хватает. Это мороженое такое. Мне моё "Сливочное" купит, а на себя денег нет. Ты, Степан Петрович, не думай, она на работе старается, работает до самой ночи, так что бабушке приходится за мной в садик приходить, а она уже старенькая и за мной не успевает бегать. Ты-то на жизнь зарабатываешь, Степан Петрович?
- Ну, на "Белочку" хватает.
- Это хорошо. Жизнь-то нынче дорогая и дети дорогие. Ты не думай, мама тебе на шею не сядет. У неё любое дело в руках горит. Я,правда, никогда не видела, как дело горит, но бабушка видела. Анна Михайловна помолчала и продолжила тестирование.
- Ты девочек-то жалуешь? У нас в семье все девочки: мама, я и бабушка. Папа не жаловал, а ты, может, жалуешь? Я признался:
- Да, девочек я жалую.
- Умница! - воскликнула девчушка. - Ты с нами будешь хорошо смотреться. Со мной и с мамой. Бабушка с нами ходить не будет, у неё ноги болят. Я тебя буду охранять от мамы, чтобы она не вздумала отшить тебя, а ты нас будешь охранять от всех. В садике меня не надо охранять: там у меня Витька есть. Он мне даже камешек подарил и конфеты приносит. Витька навсегда пришиться хочет, но я ещё думаю. Потом Анна Михайловна ещё раз оглядела меня и спросила:
- Ну, что, Степан Петрович пойдём крепко пришиваться. Ты мне понравился, поэтому не бойся. Я улыбнулся:
- С такой защитницей я уже ничего не боюсь. Девочка деловито предложила:
- Меня теперь можешь называть Анной, а я тебя дядей Стёпой. Это, чтобы мама видела, что мы знакомые, а то сразу отошьёт: с незнакомыми не разговаривает и мне не разрешает. Старомодная она. Но ты не бойся: я буду тебя поддерживать.
- Это как? - поинтересовался я.
- Ну, высказывать мудрые мысли, чтобы мама не ускользнула.
- Ты, Анна, хоть маму-то свою покажи. Может, я не захочу к ней пришиваться. Вдруг не понравится, - с ласковой хитринкой поглядел я на девочку.
- Дядя Стёпа, погляди на меня. Я тебе нравлюсь?
- Да, - признался я.
- Ну, вот! Мама со мной одной породы. Нет, мама ещё лучше! Она уже красится. Да и после бабушки сразу вторая, а я только третья. Бабушка у нас в семье - самая главная. Пойдём скорее к маме, пока я не передумала. Какой-то ты немножко нерешительный. Она подала мне свою маленькую ручку, и мы пошли пришиваться.
   Свахой Анна Михайловна оказалась отменной. Через год у меня была прекрасная семья: я, моя любимая жена и дочурка Анечка.