Александр Галич - совесть эпохи

      Александр Галич - совесть эпохи. Человек, который почёту и комфорту предпочёл "Свободу быть просто самим собой".

Сердце моё заштопано,
В серой пыли виски,
Но я выбираю Свободу,
И – свистите во все свистки!
И лопается терпение,
И тысячи три рубак
Вострят, словно финки, перья,
Спускают с цепей собак.
Брест и Унгены заперты,
Дозоры и там, и тут,
Все меня ждут на Западе,
Но только напрасно ждут!
Я выбираю Свободу, -
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю Свободу
Быть просто самим собой.
И это моя Свобода,
Нужны ли слова ясней?!
И это моя забота –
Как мне поладить с ней.
Не слаще, чем ваши байки,
Мне гордость моей беды,
Свобода казённой пайки,
Свобода глотка воды.
Я выбираю Свободу,
И пью с нею нынче на «ты».
Я выбираю Свободу
Норильска и Воркуты.
Где вновь огородной тяпкой
Над всходами пляшет кнут,
Где пулею или тряпкой
Однажды мне рот заткнут.
Но славно звенит дорога,
И каждый приют, как храм.
А пуля весит не много –
Не больше, чем восемь грамм.
Я выбираю Свободу –
Пускай груба и ряба.
А вы, валяйте, по капле
«Выдавливайте раба»!
По капле и есть по капле –
Пользительно и хитро,
По капле – это не Капри,
А нам - подавай ведро!
А нам подставляй корыто,
И встанем во всей красе!
Не тайно, не шито-крыто,
А чтоб любовались все!
Я выбираю Свободу,
И знайте, я не один!
И мне говорит «свобода»:
«Ну что ж, говорит, одевайтесь
И пройдёмте-ка, гражданин»
Александр Галич. 1971 год.

 19 октября 2020 года исполнилось 102 года со дня рождения всемирно известного сценариста, драматурга, поэта и исполнителя авторских песен Александра Аркадьевича Галича. «Галич» с 1946 года литературный псевдоним Александра Аркадьевича, настоящая его фамилия Гинзбург.
  В детские годы и в годы юности Александр Аркадьевич, свято верил, что живёт в самой лучшей стране в мире. Первые сомнения в справедливости советского строя у него возникли после войны. В 1945 году Александр Гинзбург пытался поступить в Высшую дипломатическую школу при наркомате иностранных дел.
 Александр Аркадьевич наивно полагал, что театральное образование, знание английского и немецкого языков дают ему хорошие шансы поступить в эту школу. Но секретарша даже не приняла от него документы, заявив, что «… лиц вашей национальности мы вообще в школу принимать не будем. Есть указание». В 1946 году власти запретили постановку его патриотической пьесы «Матросская тишина». Во время Хрущёвской оттепели Галич снова пытается поставить пьесу «Матросская тишина» репетиции идут в нескольких театрах страны. Вот как об этом пишет сам автор в автобиографической пьесе «Генеральная репетиция»: «Здесь, в это утро, очередная Студия Художественного театра впоследствии она будет называться Театр-Студия «Современник» – показывала генеральную репетицию моей пьесы «Матросская тишина». Впрочем, и студийцам и мне – автору, и многим другим заинтересованным лицам было известно, что пьеса уже запрещена, но запрещена как-то странно.
Официально она запрещена не была, у неё – у пьесы – даже оставался так называемый разрешительный номер Главлита, что означало право любого театра эту пьесу ставить, - но уже зазвенели в чиновных кабинетах телефонные звоночки, уже зарокотали - минуя пишущие машинки секретарш – приглушённые начальственные голоса, уже некое весьма ответственное и таинственное лицо таинственное настолько, что не имело ни имени, ни фамилии, - вызвало к себе директора Ленинградского театра имени Ленинского комсомола и приказало прекратить репетиции «Матросской тишины»
- Но, позвольте, - растерялся директор – спектакль на выходе, что я скажу актёрам?!
Таинственное лицо пренебрежительно усмехнулось.
- Что хотите, то и скажите! Можете просто сказать, что автор сам запретил постановку своей пьесы!..
 Нечто подобное происходило и в других городах, где репетировалась «Матросская тишина». И нигде никто ничего не говорил прямо – а, так сказать, не советовали, не рекомендовали, предлагали одуматься!» …
«… никто из нас – ни я, ни студийцы – не могли понять, за что, по каким причинам наложен запрет на эту почти наивно патриотическую пьесу. В ней ни кто не разоблачался, не бичевались ни какие пороки, совсем напротив: она прославляла – правда, не партию и правительство, а народ, победивший фашизм и сумевший осознать себя как единое целое».

 Главные герои пьесы «Матросская тишина» старый еврей Абрам Шварц и его сын Додик (Давид), живущие в маленьком городке Тульчин. Абрам очень любит своего сына, и мечтает, что он станет великим скрипачом. Давид уезжает учиться в Москву, поступает в консерваторию, участвует и побеждает в конкурсе. В 1941 году Давид Шварц уже лауреат Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей. Началась война и Давид уходит на фронт, отец остаётся в Тульчине. Когда Тульчин занимают немцы, всех евреев собирают в гетто и, объявив им, что переселяют их в Польшу, ведут на расстрел. В одном из полицаев Абрам Шварц узнаёт своего знакомого по фамилии Филимонов, он разбивает детскую скрипку сына – единственное, что взял с собой в «Польшу» старый еврей, о голову предателя, за что его расстреливают на месте.
  В 1944 Тульчин освобождает Красная армия, в ходе боёв за Тульчин получает серьёзные ранения лейтенант Давид Шварц. Его помещают в санитарный поезд, в бреду Давиду является отец и рассказывает о том, как его расстреляли. Давид сообщает отцу, что они освободили родной город. После чего образ отца исчезает, и Давид приходит в себя, но впоследствии умирает от ран.

  Очевидно, что в пьесе «Матросская тишина» только один изъян, в ней нет прославления коммунистической идеологии. И название пьесы какое-то странное, совпадает с названием улицы, на которой находится тюрьма. Пьеса «Матросская тишина» была поставлена в 1988 году Олегом Табаковым, уже после смерти Александра Аркадьевича.

 При этом Галич продолжает успешно работать: пишет пьесы для театра и сценарии для кино, сочиняет стихи, с 50-ых годов пишет песни и сам их исполняет. В 1955 году Александра Галича принимают в Союз писателей, в 1958 году в Союз кинематографистов. Его карьера на взлёте: его пьесы пользуются успехом у зрителей, по его сценариям снимаются замечательные кинофильмы, на его концерты люди не могут пробиться.
 Правда концертная деятельность Галича властям изначально не очень нравится, так как песни не всегда соответствуют советской эстетике. Но откровенной крамолы в них ещё нет, потому до 1958 года, власти особо не препятствуют в концертной деятельности барда. В 1958 году в стране началась травля Пастернака. Галич отказывается публично осудить писателя, которого хорошо знает и уважает. Песни Галича в этот период становятся политически острыми, и потому не приемлемыми для власти. Александру Аркадьевичу запрещают все публичные выступления, ни одна редакция не соглашалась печатать его стихи, а студии выпускать пластинки с его песнями.

 Но театральной и кинематографической деятельности запреты пока не касаются. В 1959 году в Театре Вахтангова Юрий Любимов ставит пьесу Галича «Много ли человеку надо». В 1962 году по сценарию Галича и Ростоцкого на экраны выходит фильм «На семи ветрах». В 1964 году по сценарию Галича выходит фильм «Государственный преступник». В 1965 году на экраны выходят фильмы: по сценарию Галича и Ласкина « Дайте жалобную книгу», и по сценарию Александра Галича и Поля Андреотта советско-французский фильм «Третья молодость». В 1967 по сценарию Александра Галича и Стефана Цанева советско-болгарский фильм. «Бегущая по волнам».

  В марте 1968 года в Академгородке Новосибирска клубом «Под интегралом» проводился фестиваль авторской песни. Александр Галич выступил на этом фестивале со своим концертом, в концерте исполнил песню «Памяти Пастернака»:

Разобрали венки на веники,
На пол часика погрустнели…
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло собрание…
Он не мылил петли в Елабуге.
И с ума не сходил в Сучане!
Даже киевские «письмэнники»,
На поминки его поспели!..
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И не то, чтобы с чем-то за сорок,
Ровно семьдесят – возраст смертный.
И не то, что какой-то пасынок,
Член Литфонда – усопший сметный.
Ах, осыпались лапы ёлочьи,
Отзвенели его метели…
До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели!
«Мело, мело, по всей земле, во все пределы,
Свеча горела на столе, свеча горела…»
Нет, никакая не свеча,
Горела люстра!
Очки на морде палача
сверкали шустро!
А зал зевал, а зал скучал,
Мели, Емеля!
Ведь не в тюрьму, и не в Сучан.
Не к «высшей мере»!
И не к терновому венцу,
Колесованьем!
А как поленом по лицу,
Голосованьем!
И кто-то, спьяну вопрошал:
За что? Кого там?
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом…
Мы не забудем это смех,
И эту суку!
Мы поимённо вспомним всех,
Кто поднял руку!
«Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку…»
Вот смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул…
А над гробом стали мародёры,
И несут почётный… Ка-ра-ул!

 В прессе на Галича обрушился град критики, из властных кабинетов посыпались угрозы и всё же власти пока ещё не переходили к настоящим репрессиям, давая возможность диссиденту покаяться. Но Александр Аркадьевич сам идёт на обострение конфликта с властью. В 1969 году в Германии, антисоветским издательством «Посев» издаётся книга «Песни» под авторством Александра Галича. С этого момента начинается настоящая травля диссидента, 14 января 1972 года Галич был исключён из Союза писателе и даже из Литфонда (Пастернака исключили только из Союза писателей, но не из Литфонда). В том же 1972 году Галича исключают из Союза кинематографистов. Этому периоду жизни Александр Аркадьевич посвящает стих:

«Моей матери»
От беды моей пустяковой
(Хоть не прошен и не в чести),
Мальчик с дудочкой тростниковой,
Постарайся меня спасти.
Сатанея от мелких каверз,
Пересудов и глупых ссор,
О тебе я не помнил, каюсь,
И не звал тебя до сих пор.
И, как все горожане грешен,
Не искал я твой детский след,
Не умел замечать скворешен,
И не помнил, как пахнет свет.
… Свет ложился на подоконник,
Затевал на полу возню,
Он – охальник и беззаконник –
Забирался под простыню.
Разливался, пропахший светом,
Голос дудочки в тишине,
Только я позабыл об этом,
Навсегда, как казалось мне.
В жизни глупой и бестолковой,
Постоянно сбиваясь с ног,
Пенья дудочки тростниковой
Я сквозь шум различить не смог.
Но однажды, в дубовой ложе,
Я, поставленный на правёж,
Там такие увидел рожи –
Пострашней балаганьих рож!
Не медведи, не львы, не лисы,
Не кикимора и сова –
Были лица – почти как лица,
И слова почти как – слова.
За квадратным столом, по кругу,
В ореоле моей вины,
Всё твердили они друг другу,
Что они друг другу верны!
И тогда, как свеча в потёмки,
Из далёких приплыл годов
Звук пленительный и не громкий
Тростниковых твоих ладов.
И отвесив, я думал - дерзкий,
А на деле смешной поклон,
Я под наигрыш этот детский
Улыбнулся и вышел вон.
В жизни прежней и жизни новой
Навсегда, до конца пути,
Мальчик с дудочкой тростниковой,
Постарайся меня спасти!

 В 1972 году Галич переносит третий инфаркт. ВТЭК определяет Александру Аркадьевичу вторую группу инвалидности, ему назначается пенсия 54 рубля.
25 июня 1974 года Александр Аркадьевич покидает СССР. И до сих пор ходят споры, как это произошло: по одной версии Галич выехал в Норвегию для участия в семинаре по творчеству Станиславского, и как только он оказался за границей власти СССР лишили его гражданства. По другой версии Галич покинул СССР по визе Израиля. Как бы это не произошло, но из песни «Когда я вернусь» видно, Александр Аркадьевич надеялся вернуться на родину:

Когда я вернусь - ты не смейся - когда я вернусь,
Когда побегу, не касаясь земли, по февральскому снегу,
По еле заметному следу к теплу и ночлегу,
И вздрогнув от счастья, на птичий твой зов оглянусь,
Когда я вернусь. О, когда я вернусь…
Послушай, послушай - не смейся, - когда я вернусь
И прямо с вокзала, разделавшись круто с таможней,
И прямо с вокзала в кромешный, ничтожный, раёшный
Ворвусь в этот город, которым казнюсь и клянусь,
Когда я вернусь!.. О когда я вернусь…
Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит меня и заплещется в сердце моём…
Когда я вернусь… О когда я вернусь…
Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи
Тот старый мотив, тот давнишний, забытый, запетый,
И я упаду, побеждённый своею победой,
И ткнусь головою, как в пристань, колени твои.
Когда я вернусь… А когда я вернусь?

 В эмиграции Александр Аркадьевич сначала, жил в Норвегии, после в Мюнхене, где работал на радиостанции Свобода и был членом Народно-трудового союза. Умер Александр Галич 15 декабря 1977 года в Париже, похоронен на русском кладбище Парижа. На могильной плите высечена цитата из Евангелия от Матвея: «Блажени изгнани правды ради»