Благодетель

- Представляешь, - начал свою взволнованную речь пришедший сосед Тимоха, живший напротив, - Яшка, -  он показал рукой на дом, который находился за забором, - поставил на калитку внутренний замок и закрылся.
- И что?
- Как что? К нему же сейчас не зайдёшь, а звонка нет. Стучал, стучал – не открывает.
- Может, не слышит?
- Куда там, не слышит. Отодвинул шторку, посмотрел на меня и опять задвинул. Машу ему рукой, а он ноль внимания. Вот козёл, сколько я ему добра сделал, а всё не впрок. В позапрошлом годе, летом, у него бычок потерялся, дня три-четыре прошло, а у меня как раз овечка где-то заблукала. Пошёл искать. На той улице, - он показал рукой в сторону дороги, - есть заросшая усадьба Беловых, домик-то совсем уже сгнил, а возле него была яма, когда-то служившая погребом для хранения картошки, капусты и прочих овощей. Доски сгнили, в образовавшуюся яму и провалился его телёнок. Я случайно уловил еле слышимое мычание. Быстро побежал к нему, сообщил о находке. Вытащили, принесли домой. Потом такой здоровенный бычара вырос, просто загляденье. А этот случай ты, конечно, помнишь, когда его большая свинья ногу сломала? Жена Полина прибежала в слезах – помоги, пожалуйста, Яшки дома нет, послали по работе в другой район. Что поделаешь, пришлось идти. Половину дня провозился, Сам знаешь: спешка в этом деле - не помощник. Всё нужно делать аккуратно, на совесть.
- Это точно, согласился с ним Игнат, - добрые дела забываются быстро, а плохие - годами не выковыришь.
- Зайди в летнюю кухню, посиди чуток, покури, там у меня картошка свиньям варится, а я сейчас, мигом…
- Ты куда собрался?
- Узнаешь, потом спасибо скажешь, для твоёго же блага.
Тимофей зашёл в летнюю кухню. На плите стоял бачок ведра на три, в котором варилась картошка. Он присел на скамейку, стоявшую вдоль стены, начал закручивать цигарку. Табак у него был свой. Он сам сеял рассаду, пересаживал взошедшие и окрепшие корешки на отдельную грядку и всё лето следил и ухаживал за этими корешками. Нужно было вовремя оборвать завязывающиеся бутоны, чтобы табак был крепким, ядрёным, пробирал до нутра. В конце августа, до первых заморозков, табак срубают и складывают в ряд по несколько штук на расстеленный целлофан. Затем смачивают водой и сверху кладут ещё ряд, и опять смачивают. Получается большая  гора или горка, в зависимости от количества корней. Опять всё смачивают, накрывают целлофаном и оставляют на час-полтора. За это время кусты становятся мягкими, не ломаются и не крошатся, их поднимают на чердак и развешивают для просушки.
По мере надобности, табак снимают с чердака и специальными ножницами доводят до консистенции, пригодной к употреблению.
Тимофей выкурил цигарку,  окурок затушил и бросил в поддувало. Минут через  15, когда терпение Тимофея уже было на исходе, появился Игнат. Взглянув на него, Тимофей расхохотался. И было над чем… На плечах, на ушах и волосах -  всё было перемешано с лапшой, а посреди лба красовался огромный шишак, напоминавший бараний рог.
Непрезентабельный вид Игната был до того смешон и комичен, что Тимофей никак не мог остановиться от приступа неудержного смеха, который разбирал его до кашля, до удушения, лишь стоило мельком взглянуть на Игната, и всё начиналось сначала.
- Ты где был, куда ходил? – просмеявшись, спросил он.
- К Яшке-соседу.
- Зачем?
- Как зачем? Высказал ему в глаза всё, что ты о нём думаешь и в харю два раза плюнул, за тебя и за Барабана.
- Какого ещё Барабана, и при чем здесь он?
_ Ты что, Сашку Барабана запамятовал?
(Сашка Барабан – хороший мужичок, живущий за два дома перед Тимохой)
- Не знаю почему, но когда я ему выговаривал всё то, что ты о нём думаешь, случайно вспомнил про Барабана, который жаловался, что Яшка никогда не даст закурить. Короче конченый жлоб, куркуль и скряга. Вообще-то Барабан - мужик некурящий, но если ему попала стопка-другая, то это меняло всю его натуру. Он становит весёлым, суетливым и непоседливым. У него появляется страстное желание закурить, а поскольку у него своих сигарет нет, донимает своей просьбой всех встречных мужиков. Когда закуривает, начинает орать свою любимую и единственную выученную наизусть песню;
Барабан был плох
Барабанщик -  Бог
  Ну а ты была вся лучу под стать.
          Так легка, что могла ты на барабане станцевать.
За эту неизменную особенность он и получил у сельчан прозвище Барабан.
- А почему ты весь в лапше-то?  - спросил Тимофей
- Это побочный эффект моей борьбы за правду и справедливость, - её же никто не любит, когда говорят в глаза. Вот так и получилось.
- Что получилось?
- Вот что. Захожу к нему, он на кухне возле печки с чашкой стоит и накладывает черпаком себе лапшу с мясом. Чтобы не затягивать разговор, я и начал ему высказывать ему всё, что ты о нём думаешь. Он молча слушал, слушал, а потом ни с того, ни с чего, как треснет этим черпаком мне в лоб. Я чуть не описался.
Из глаз такие искры посыпались, я думал, пожар будет. Черпак-то был железный и увесистый. Старинный, он ему по наследству от деда достался. Голова моя загудела, как пивная бочка после недельной выстойки. Схватил кастрюлю с лапшой,  чтобы одеть ему её на голову, но он оказался проворнее, и кастрюля оказалась на моей голове. А ты спрашиваешь, откуда лапша.  Правду-то никто не любит. А я один на всей деревне только за неё и борюсь.
- И что, есть результаты?
- Пока вот только такие, какие видишь на мне. Но ничего, лиха беда – начало.
От удивления  у Тимофея отвисла челюсть. Он так и слушал соседа с открытым ртом. Молча, трясущимися в ознобе пальцами скрутил цигарку, выгреб из поддувала  горящий уголёк, прикурил. Он никак не мог понять – Игнат в здравом уме, или немного тронулся. Данная ситуация выглядела в его глазах дикой и абсурдной, как во сне или после глубокого запоя. Странно, с пьянкой, он давно завязал, а вот послеалкогольный синдром и неприятные ощущения тебя настигают в разных формах бытовых ситуаций.
- Игнат, тебя мама в детстве случайно головой на пол не роняла?
- Нет, с чего бы ради?
 - А служил случайно не в десантных войсках? Может вместо парашюта надел рюкзак, да головой об землю трахнулся? Знаешь, как в анекдоте. Летит чукча над тундрой в самолёте. Самолёт маленький «Ан 2 Кукурузник». Смотрит в иллюминатор и видит свою юрту. Решает выйти, чтобы потом не возвращаться пешком. Вышел, ударился об кочку, сел, потряс головой и говорит: «Хорошо, что мозгов нет, а то было бы сотрясение».
- Ха – ха – ха, - рассмеялся Игнат, - ты откуда такие анекдоты берёшь?
- Газеты читаю.
- Что, в газетах такие анекдоты печатают?
- В газетах печатают не только такие, но и похлеще. Так где ты служил-то?
- В стройбате. Командирам дачи строил.
- Там тебе и упал кирпич на голову, да, наверное, не один
- Нет, там мне никакой кирпич не падал, а вот когда дембель обмывали, было дело…Служил с нами в роте Лёня Гопкин, родом был из Сибири. Если сказать, что здоровый парень, то это ничего не сказать, он был просто огромный. Ростом под два метра, лицо скуластое, грудь – что кузнечные меха, кулаки – как кувалды. По характеру он был спокойным и молчаливым. Своё мнение держал при себе, только иногда, когда его что-то удивляло, проговаривал: «Ну-ну», за что и получил соответствующую кличку «Ну-ну», на которую не обижался. Когда все изрядно приняли на грудь, некоторые друг перед другом начали хвастаться, рассказывать всякие небылицы. Да, я тому… Лёня слушал, слушал этот трёп, и ему, наверное, это прискучило. Он молча встал, взял новый кирпич и со словами «А так, слабо?» попросил двоих ребят держать кирпич за края, да покрепче, а сам резким ударом, ребром ладони расколол его на две равные половинки.
- Ни хрена себе, во даёт, - удивлялись дембеля.
- А вот этот, а вот этот,- начали подсовывать ему новые кирпичи. Все кирпичи раскалывались как орешки.
- Это ерунда, - сказал Ну-ну, - покажу вам ещё один фокус…Он взял в руки кирпич, повертел, а затем резким ударом о свою голову расколол его на две половинки. Что потом началось, в кино такого не увидишь. Каждый возомнил себя крутым, непревзойденным Рэмбо. Похватали кирпичи и давай по собственной воле колотить себя ими по башке. Разбив голову до крови и набив огромные шишки, переходили к другому упражнению разбивать кирпичи ребром ладони или кулаком. В сторонке сидел Лёня Гопкин. С улыбкой и удивлением смотрел на происходящее и еле слышно проговаривал: - «Ну-ну, во всём нужна сноровка, закалка, тренировка»… Неизвестно, чем бы закончилось это мероприятие, не появись в это время вездесущий старшина Обутков.  Двоих, которые лежали без памяти, оттащили в лазарет.  Остальных, и меня в том числе, на гауптвахту, на трое суток.
- Ну вот, сейчас всё встало на свои места, - сказал Тимоха.
- Что встало, на какие места?
- Такие, что я никак не мог понять, откуда у тебя эти заскоки. Я к тебе, как к соседу обращаюсь со своим сокровенным, а ты идёшь к Яшке и от моего имени выкладываешь ему. Это, по-твоему как, хорошо, нормально?
- А что здесь ненормального, по-моему всё хорошо. Пусть знает о себе правду и то, что думают о нём люди.
- И что, он остался доволен твоей правдой?
- Об этом я забыл спросить, но полагаю что не очень.
- Ты сходи ещё раз да спроси, - с ухмылкой проговорил Тимофей.
- Придётся.
- Ты что, серьёзно ещё раз собрался к нему идти?
- Ты знаешь, Яшка такая бестия, которой ни ты, ни я в жизни своей не встречал.
- А подробнее, - с удивлением и интересом спросил Тимоха.
- После того, как я ему всё высказал, что ты о нём думаешь, он мне треснул не то от злости, не то от радости черпаком в лоб и одел кастрюльку с лапшой мне на голову. Я собрался уходить. Перед этим он мне и говорит, что если через час я не приду к нему с бутылкой, чтобы возместить моральный и материальный ущерб, так как он по моей вине остался без обеда, то он пойдёт к уряднику, и напишет заявление, об учиненном мною разбое, меня посадят в кутузку на 15 суток. В ответ я засмеялся и, показав большую фигу, спросил:
- Морда не треснет? Кто тебе поверит, где свидетели, может ты сам сотворил этот бедлам?
- Конечно сам. А вот это кино не хочешь посмотреть?
Он подошёл к столу, взял с подставки свой сенсорный телефон, поводил пальцем по экрану и начал показывать мне всё, что происходило на кухне со времени моего прихода. После этого просмотра я был в буквальном смысле ошарашен, раздавлен и поставлен в тупик.  Против таких доказательств не попрёшь.
- Как ты это провернул? – спросил я
- Очень просто. Когда увидел через окно что ты идёшь в гости, сразу решил подстраховаться. Поставил видеокамеру на запись. Хорошего от тебя, придурка,  вряд ли дождёшься. Так оно и вышло. Давай беги за бутылкой, время пошло…
  Вот кто бы мог подумать, что он такой хитрый козёл? Тимоха, ты бы мог провернуть такую операцию?
- Теоретически, ради хохмы, мог бы, но у меня такого телефона нет.
- А я точно не смог бы, хоть и был бы у меня телефон, - сказал Игнат, - мозгов бы не хватило. Действительно, когда в армии кирпичи о голову разламывали, мои мозги со своего места немного и сдвинулись, а на место не встали. Ты что об этом думаешь?
- Вполне с тобой согласен. Мозги – вещь хрупкая, обращаться с ними нужно аккуратно.
- Слушай, а как ты думаешь, козёл знает о том, что он козёл? – спросил Игнат.
- Ты какого козла имеешь в виду? Яшке ты об этом сказал, за что и получил черпаком в лоб
- Я имею в виду того козла, который козе делает козлят.
- Точно не уверен, - задумчиво произнёс Тимоха, - но думаю, что догадывается. Иначе как ты объяснишь то, как он рьяно и воинственно оберегает своё козлиное стадо от посягательств других козлов -сородичей?
- Согласен, - сказал Игнат, и, немного помолчав, добавил:
 - Ты мне денег на бутылку займи, не то загребут меня на 15 суток за мои добрые дела.
Тимоха достал из кармана деньги и со словами:  «Благодетель ты наш», - подал Игнату.
- Когда будете пить, язык-то свой праведный попридержи, не то Яшка - мужик рисковый, ещё раз твои мозги черепком поправит. Вот только в какую сторону? Это вопрос…
- Не боись, разберёмся, - ответил Игнат.
Ближе к вечеру, когда солнце прятало свои яркие снопы света за кромку леса, Тимоха вышел на улицу, чтобы высыпать золу из прочищенной печи.
Погода стояла тихая, безветренная. У своей калитки Яков провожал своего соседа Игната. Хорошо были видны их покачивающиеся фигуры. О бывшем скандале не могло быть и речи.
- Ну, ты, если что нароешь, заходи. Мой черпак всегда на месте.  Не то в шутку, не то всерьёз проговорил Яков.
- Нет уж, лучше ты ко мне, - ответил Игнат.
Невесть откуда возникшая мысль ярким светом озарила сознание Тимохи:
«Какое счастье быть незлопамятным, дружно жить, без камня за пазухой.»
Он улыбнулся в прокуренные усы и пошёл к своему дому.