Фиаско у лесного пруда

Двое мужчин учёной наружности, одетых для летней прогулки, вышли из тени леса, свернули с тропинки и, не прерывая оживлённой беседы, стали спускаться по пологому склону к скрытому за густыми ивами пруду. Плотный, лысоватый Игорь Борисович в светлой короткой курточке и новых сандалиях семенил чуть впереди, но ежесекундно оборачивался к высокому с рыжей бородкой попутчику,  начиная двигаться боком, словно краб, взмахивающий клешнями, и при этом не останавливал речевого потока, весьма малопонятного неподготовленному слушателю.

 — Ежу понятно, — говорил он, — что управляющий и управляемый блоки должны быть максимально связаны. Но связи эти полностью прозрачными станут только для управляющей стороны. Так взаимодействие не породит дурных последствий. А эффективно реализоваться управление может только через беспрекословный авторитет управляющего...

Размеренно и меланхолично вышагивающий Юрий Семёнович возразил спутнику ленивым баском:

 — Но для живучести системы её блоки должны таки иметь достаточную самостоятельность. Страховку от дурака. Иначе - в разнос. Управляющий не может знать ВСЕ свойства ведомого, предвидеть ВСЕ его реакции...

Увлечённо ныряя мыслью в тёмные глубины  науки, очарованные ими и друг другом, теоретики выбрались из густой травы на песчаный пятачок берега лесного пруда. Поверх почти чёрного, но при этом совершенно прозрачного стекла воды, лежали кувшинки и чиркали водомеры. Жара томила тела и души прибывших, словно масло в печи.

 — О. Пришли. Красотища. Жарища. Разоблачаемся срочно... А и не надо предвидеть ВСЁ. В рамках любой системы управления, — взволнованно затараторил Игорь Борисович, помогая приятелю освободиться от намокшей подмышками рубахи, — между ведущим и ведомым, как и внутри ведомых звеньев, всегда возникают самые разные группы связей, помимо главных, прямых и явных. Появляются связи неформальные, не санкционированные системой, вредные, мешающие целям управления, при том часто глубоко скрытые и тщательно скрываемые.

Игорь Борисович разгорячился и умом, и сердцем — его мысль было практически не остановить.  Не прерывая речи, он стянул одежду и с себя:

 — Эти "дурные" связи возникают в силу обычного несовершенства ведомых звеньев и индивидов и базируются на их психических особенностях и девиациях. Вот такие... ой!.. связи и надо изучать... ёй!.. и использовать... Ой-ма-ма-ёй!

Это нежные пятки Игоря Борисовича, лишённые сандалий, не вынесли взаимодействия с раскалённым песком даже сквозь носки. Молчаливый Юрий Семёнович, благоразумно опустивший худой зад в красных плавках на травянистую кочку, не преминул сией паузой воспользоваться для формулирования контраргумента.

 — Что это вы, дорогой коллега, всё про несовершенство управляемой стороны беспокоитесь? — едко спросил он. — В управляющем-то блоке одни боги у вас сидят? Их-то дурные связи кто изучать будет?

Игорь Борисович ответил не сразу. Он догадался допрыгать до кромки воды, остудить там ступни, стянуть носки и намочить сандалеты. С блаженной улыбкой на физиономии он вернулся и пристроил белое пухлое тело на соседней кочке:

 — Ну, команды Центра могут, конечно, подвергаться обратной связи, но генеральные-то цели, думаю, вы согласитесь, неприкосновенны. А я именно про них. Точнее, про способ предельно эффективного достижения системой своей истинной цели. Которую, считаю, должен знать только Центр... Так вот, ради этого и необходимо скрытно воздействовать на ведомые звенья через их же "дурные" связи, выставляя им ложные цели-миражи... Я назвал этот метод пси-управления "фантом-директивой"...

В этот момент вдруг зашуршали ближние кусты, и на поляну вышагнул голоногий мальчик лет 12-ти. На его загорелом плече горделиво покоилась, словно фасция у римского ликтора, суковатая палка, обмотанная леской. Не глядя на учёную пару, он деловито сел на затопленную корягу, взмахнул своей дубинкой, и поплавок плюхнулся в воду.

Игорь Борисович пришёл в себя первым. Он поднял с песка брюки, достал кошелёк, а из него, порывшись, две потёртые бумажки по рублю, приблизился к юному рыболову сбоку и ласково произнёс:
 — Доброго денёчка, нежданный отрок. Очень ты кстати нарисовался. Видишь ли какое дело: у нас тут такой важный разговор с корешем, ну, срочнейший, а мороженного вдруг захотелось... Может сгоняешь молодыми ногами до киоска на остановке? Нам по штучке купи, да себе. На вот денежку. Хватит, надеюсь...

Пацан, скептически оттопырив губу, лениво скосил глаз, но узрев два целковых, мигом принял предложение, бросил удилище в камыши, и исчез, словно голливудский спецэффект.

 — Вуаля, — довольным тоном проворковал Игорь Борисович, возвращаясь к партнёру и опускаясь на траву рядом. — Нашей приватной беседе больше нет помех. Управляющее воздействие в практику...

 — Это зачем же вы, Игорь Борисыч, дали мальчику так много? Ведь мороженое стоит копеек 15. Значит, полтинника за глаза. Гусарите?

 — Полно, дорогой друг, копейки считать. Для меня наши беседы бесценны.

 — Вот и глупо. Расточитель вы однако, батенька... Мот и бонвиван...

 — Ах, как вы не правы, коллега! В корне! И я вмиг это докажу. В логике нашей любимой теории... — отвечал Игорь Борисович, вынимая из бородки приятеля травинку и вновь распаляясь красноречием. — Смотрите: вот даю я полтинник. Какова вероятность, что в мальце честный пионер победит, и он вернётся через четверть часа с мороженым? И снова засядет здесь со своей жуткой жердью? Процентов 80 - 90. Ну, минимум 50. Искус-то на мизере. Риск срыва управленческого воздействия не приемлемый. А моей сверхзадачей было не просто услать мальца прочь, но: а) услать его подальше и б) услать на подольше. Точнее, насовсем. С вероятностью 99 и 9. Чтоб нам спокойненько дискуссировать здесь до последнего автобуса...

 — Но зачём два-то? Хоть рубль тогда. Транжир...

 — Объясняю. С одним рублём ему просто захочется дополнить поручение крюшоном и медовым пряником, которые он тайком употребит, чтоб потом вернуться таки. А с двумя рэ — это уже заводная машинка, пистолет с пистонами, или ещё что-то весьма нужное, для чего точно придётся ехать на автобусе до сельпо. В один конец, естественно... А? Каково? Скрытая цель воздействия достигнута...

 — Всё одно вы, Игорь Борисыч, отменный ветрогон... — Юрий Моисеевич смягчился и игриво ткнул приятеля соломинкой в бедро. — С этой минуты я буду звать вас "мон жуир".

Он достал из холщёвой сумки большое синее мохнатое полотенце "маде ин Поланд", аккуратно растянул на траве и лег на него животом, подставив белые лопатки кусачему солнцу. Игорь Борисович переместился вплотную к напарнику, возможно намереваясь сделать ему массаж. Он был очень доволен собой и удачным походом на пленэр.

— Ну, как, друг мой? Оценили методу?

— Ещё чего, — проворчал в полотенце Юрий Семёнович. — Вы, коллега, просто ловкий плут да искуситель несовершеннолетних. Задачу объекту поставили одну, а имели ввиду другую. Рассчитывая на своеволие исполнителя. И контроль не обеспечили. Где чистота эксперимента? Где поэтапная фиксация динамики и результатов? Я вынужден еще раз вам напомнить, что управляющее звено не может предвидеть все реакции управляемых. Особенно, если не контролирует число степеней их свободы...

 — Да уж не ревнуете ли вы, дорогой друг, — картинно вкрадчиво произнёс Игорь Борисович, — к моему гениальному методу пси-управления? Разве я не показал вам практически, как эффективно он работает?

 — Ага. Ещё не вечер.

 — Прочь скепсис, друг мой. Сейчас открою вам некоторые принципы действия моей "фантом-директивы", и вы оцените тогда в полной мере.. Во-первых, это принципиальное сокрытие истинной цели с подменой её на ложную. Второе — полное отсутствие принуждения и контроля. Тут вся соль метода в хитром формулировании управляющей команды...

 — Во-во. Я так и думал. Это я и предполагал...

 — Она должна, выдвигая исполнителю псевдо-задачу, одновременно предоставлять ему дополнительную степень свободы. Как бы левую, как дефицит из-под полы... Отсутствие пошагового понуждения и контроля превращает для исполнителя эту псевдо-цель в формальный шаблон, миф, необязательный к исполнению. А реализация исполнителем своих "плохих" желаний становится психологически допустимой. Таким образом, наша фантом-директива, обесцениваясь сама, ловко толкает его к предвиденному нарушению, выводящему на скрытую истинную цель... Исполнитель, думая, что рванул в бега, катится куда надо, как шарик в желобке...

 — Подленько это как-то. Мутно.

 — Я вы желаете всё по-честному? Сразу обнажать перед исполнителем конечную цель? То есть сказать пацану: ну-ка вали отсюда нахер, урод, и не появляйся. Так что ли? И он что сделает? Да скрутит кукиш. А дай ему денег — он сунет их в карман и сделает рожу топором. Разве не так? А вот с помощью ложной, заведомо идиотской, но высоконравственной цели, мы получили нужный результат. Правда, тут не обойтись без ещё одного ключевого момента — возможности и "выгодности" для исполнителя  самовольного хода. Антисистемного, как ему должно казаться...  Ну, разве, коллега, не красиво?

 — Не очень... На циничное манипулирование смахивает такой метод... Надо крепко подумать, прежде, чем эту тему в прокачку запускать. Вот пронюхает кому-нибудь там, наверху, понравится, что тогда?.. А ведь нонеча открытость в чести...

— Не об том вы думаете, дорогой Юрий Семёныч. Вспомните, какие пси-программы враги наши нам готовят! Не миндальничают, однако. Вперёд ушли, аж не видать. А вы тут: метод плохой, нечестный! Не стыдно вам? Ну, манипуляция. Эка невидаль. Зато эффективно. Ново, свежо...

— Да уж, свежо. Тридцать лет сей хитромудрый крюк пользовали. Сколько себя помню. "Благо народа — высшая цель".  А теперь вот "в жизни общества проступили застойные явления". Вдруг...


***

Но так случилось в этот жаркий день, что не успели наши учёные-теоретики обсо-хнуть после купания и насладиться уединённостью, как на косогоре поверх травы появилось знакомое юное лицо в сопровождении двух новых, постарше.

Когда троица выбралась из зарослей в загорелых руках одного сверкнула большая тёмная бутыль с надписью "Агдам" на этикетке. Давешний босой малец неспешно приблизился к учёным, вручил им два эскимо на палочках и двинулся к дружкам, присевшим на корягу. Один уже начал ковырять перочинным ножом пластмассовую пробку бутыли. Другой, роняя зелёную каплю с верхней губы, счищал фольгу с третьего мороженого.
 
Игорь Борисович опомнился первым.
 — Молодой человек! — вскричал он со смятением в голосе. — Постой! Ради всего святого... — Юноша обернулся, сделал пару шагов назад и вопросительно дёрнул вверх подбородком. — А разве можно в таком возрасте... вино употреблять?

 —  Чё?

 — Ой, не то, простите... Я про эту тайну... Так быстро вернулись... А главное, как смог ты на два рубля купить и вино за 2,60, и три эскимо по 11 копеек? Итого... два девяносто три... Да ещё ведь на автобус до магазина и обратно... Это как?

 — Да ладно тебе, дед. Нашёл тайну. Просто Ваське тож свезло. Он на том берегу другую парочку пугнул, молодых. Ёщё целковик пристегнулся.

 — А автобус?.. Поездка в сельпо?..

 — Зачем сельпо, дядя? У нас Марья-мороженщица завсегда бормотушку в киоске держит. Для своих.

Игорь Борисович таращил глаза, тряс лысой головой, но признать фиаско своей теории никак не хотел.

 — А что ж ты, юноша, просто не взял у неё "Солнцедару"? Он всего рупь двадцать пять стоит. Одних бы моих денег хватило, да с лихвой. И делиться б не пришлось... Зачем с дружками связался?

Мальчик сверкнул злыми чёрными глазами.
 — Но-но, дядя. Не очень тут. В одиночку мы не потребляем. А то спиться недолго... Да и не держит она "Солцедар". Говорит, отрава это африканская.

Босоногий убежал к приятелям, а учёные мужи зябко нахохлились, словно солнце перестало лучами до их молочной кожи доставать.

 — Ну, и как "фантом-директива", мон ами? — язвительно спросил коллегу Юрий Семёнович. — Эффективная работа скрытого пси-механизма? А ведь я предупреждал про неконтролируемое число степеней свободы... — Игорь Борисович подавленно молчал, тускло отблёскивая лысиной. — Ладно, беги до этой Марьи, возьми и нам портвешка. Парочку.


22.11.2020