Петушихинский пролом - облом русского сознания

Извиняюсь перед читателями, но эта статья пока не закончена.

"Петушихинский пролом"  - повесть Леонида Леонова из ранних. Написанная в 1922 г. опубликована в 1923.

Читать прозу Леонова очень трудно. Честно признаюсь, поначалу я почти ничего не понимал, "мучился", заставлял себя продолжать, не бросать чтение. Это можно сравнить ходьбой по раскисшей глинистой дороге. Когда идешь по ней, ноги проваливаются в глину, вытащить их из  этой "хляби" тяжело, но, выдирать их всё равно надо, чтобы идти дальше. Можно, конечно, остановиться, отдохнуть, стереть пот со лба, осмыслить, что же такое происходит, решить, нужно ли продолжать путь или воротиться, пока не поздно?

Познакомился я с текстом повести, «обмусолил» её всю, читал и с начала в конец и с конца в начало и по диагонали и грыз середку, и не смог все смыслы постичь. Прослезился даже, удивился, как мог такое сладить юный парень двадцати трех годов.  Какой жизненный опыт надо было иметь, какие знания деревенской Руси, сказаний народных, былин, обычаев прежних. Я знал, конечно, что в гражданскую войну Леонов был вовлечен в эту кровавую мясорубку, был призван даже в армию «интервентов». Опять же удивляюсь, как с таким опасным «грузом» смог выжить он с стране, «где так вольно дышит человек»!
Истоки его "народничества" находятся в детских переживаниях. Бытом человека торгового, ремесленного напитался Леонов в родном своем Зарядье, етта понятно. То же и жизнь ямская, крестьянская, с культом лошадушки-труженницы, коровушки-кормилицы. Конским потом пронизана ранняя проза Леонова. Впитал он и эти запахи и эту атмосферу, и в кровь его впиталась она, «отравив» юношу на всю жизнь. На долгую жизнь, почитай на целый век, ведь умер писатель-философ в 1995 году. Наш современник, видевший русскую жизнь  и до пролома, и в проломные годы выживал, и в годы репрессий, и оттепель,  застой пЕрежил, "перестройку", и в "новой" России пОжил. Видел, не как Пушкин, трех царей, а только одного, но череда властителей России прошла мимо. Шли по разному. Кто крикливо, сверепо размахивая кепкой, призывал брать заложников, расстреливать "говно" нации и всех, кто заодно попадется, кто, покуривая "Герцогиню флор", попыхивл трубку и, лукаво прищурив восточные свои глазки, отправлял в мир иной миллионы, не повышая голоса.
  Хрущевская пора была, пожалуй, почти вегетарианская, из крупных  писателей пожалуй один Пастернак пострадал, в брежневский застой с десяток - Солженицын, Аксенов,Некрасов, Бродский и другие. Пусть простят меня потомки и почитатели таланта тех, имена которых не назвал.


Начинается повесть с того, как канонизированный впоследствии православный пустынник Пафнутий решил основать на месте, где встретил чудо, деревню. И вот как это случилось:
«Ходил раз один этакий старичок-моховичок за мшарины, где выгон петушихинский потом, за голубикой, насбирал сколько надо, больше некуда,— идет домой, тянет богородичну молитву, озирает сенокосные луга — все ли там в порядке. Тишина вокруг него вечерняя, как медовая сыта в глубоком голубом ковше,— не расплещи дара божьего!»
За всех не скажу, но меня сразу заворажила эта лубочная картинка. Можа специально автор подбирает таки слова, можа с детства впитал в себя этакую сказочную красоту, не знаю. Только оченно уж ладно сказывает. Ну, старичком-моховичком нынешнего-то читателя не удивишь, а вот когда он про «за мшарины» калякает, что за выгоном, так сразу же останавливаешься. Каки-таки мшарины, откуде ето тако? Но нас, современных читателей просто так с панталыку-та не сбить, сразу в сеть полезем, стараясь не запутаться в той сетке-то.
Оказалось, что мшарина ета, замшелое, мохом поросшее место. Так на северах  болотистое место называют. И у нас в на северо-западе часто большие болота так и кличут – Мох. Бабинский мох, Чудской мох.
  Хорошо, с этим вроде бы разобралИсь. Но, согласитесь, одно дело в тексте болото упомянуть, друго дело – мшарину.  Сам то Леонов в двадцатые годы много повидал северной природы, неспроста у него мшарина в тексте всплыла.
Но, чем дальше, тем поэтичнее повествование мастера.
"Тишина вокруг него вечерняя, как медовая сыта в глубоком голубом ковше,— не расплещи дара божьего"!
Снова вроде как незнакомое слово – «сыта». Правда, сыта то не простая, а медовая. Первым делом думаешь, что речь идет о медовых сотах. Ан нет. При чем тут глубокий ковш с даром божиим, который можно расплескать? Оказывается, что сыта медовая, это  медовый напиток на руси. Отсюда и пошло выражение – наесться до сыта, т.е.  после приема пищи пришло время запить еду сладкой сытой.

Двигаемся далее по тексту.
-- Тут пролетает над старичком — вот крыльями хлопает! — вихирь ночной. Стоп! Опять какое-никакое интересное слово – «вихирь». Ба, да это же тот самый «вихрь», слово, которое мы все знаем. Но, автор-то пишет «вихирь». И это опять-таки тормозит прочтение текста. Но, в то же время, и зачаровывает, завлекает. Может не всех завлекает, но, лично меня-то точно.

«Подымает старичок голову поглядеть, какой такой шутуляк тишину поганым крылом колотит». Опять-таки, слово «шутуляк». Может это шутник какой? Не нашел я в  сети толкования этого слова, поэтому допустим, что шуталяк -- это шутник.
Зацепился старичек лапотком за кочку, да и просыпал всю голубику.
«Присел потом на пенек, плачет да ряской прохудалой вытирает глаза...»
И, опять заковыка. Ну, ряска – это понятно, но почему «прохудалой»? Ясно, что ряска не шибко крупная, но «прохудалая». Худая, недорослая. А было ли такое слово в русском языке «прохудалая»? Худой мы знаем что такое. Захудалый еще быват выражение такое, а вот приставка «про» к слову худой, не знаю, было ли до Леонова тако в русском языке?





(продолжение будет)