Би-жутерия свободы 167

      
  Нью-Йорк сентябрь 2006 – апрель 2014
  (Марко-бесие плутовского абсурда 1900 стр.)

 Часть 167
 
Да, у кошки есть преимущество перед молоком, подумал Виктор Примула, оно не обладает тенденциями к сворачиваемости,  сидя на подоконнике с поджатым хвостом. А вот и народный патруль тараканов на обзорной экскурсии кухонного стола – целый дивизион опрятнейших существ, игнорирующих вопросительные дорожные знаки, установленные фильтрующимися вирусами. Разве они не самые большие перебежчики, несущие насущную информацию о сосуществовании с людскими особями, помещёнными в стеснённые жизненные условия?
Исследуя бугристую поверхность повседневной действительности, Витёк, как маленький божок радовался новорождённым мыслям. В связи с заметным удорожанием стройматериалов генфонда, он пришёл к выводу, что не голова красит спортсмена, а красители. Если на одном из поворотов Витёк незаметно для невооружённого глаза вихреобразными движениями разминал мышцы Малого Таза, то на другом бросал испытующий взгляд на задумавшихся врачей в зеркало заднего обзора. Потребовав гробового молчания у стоявшей колом мёртвой тишины и предельно-анклавного внимания к его вещим словам, шоферюга упивался  собственной эрудицией, революционно провозглашая на подъезде к Конфеттэну: «Вся всласть конфетам!»
– Записывайте животрепещущие темочки, – призвал врачей Витёк, недоучившийся по его соображениям в период, когда электрические зажигалки на батарейках вытесняли бензиновые «разводы» на воде нефтеперерабатывающих империй.

Первая «Бордель и труженица зела в моционах за околицей».

Вторая «Закон доктора Парацельса и его влияние на разгерметизацию в губительных условиях приевшегося орального секса».

Третья «Всё о подтяжках мошонки в эмиграции».

Четвёртая «Камю и девочки Тунгус Лотрека из Мулен вруш».

 Пятая «Пустотелая близость в особо незначимых половых размерах (восемь на десять по Галичу)».

Шестая «Куда только гинекологические глаза смотрят?!»

Сельдьмая, извините, седь-Мая, произнёс он для большей ясности по слогам «Чистка зубов в проктологии и взаимозаменяемость морских свинок в анальных экспериментах».
– Ничего, бывают срывы, – подбодрил его Озверян и осёкся на полуслове. Витёк предупредительно посмотрел на огородное чучело-гинеколога в зеркало и, заметив, что проктолог держит молчаливую оборону за трахею, невозмутимо продолжил:

Восьмая «Как вносить подопытной проститутке свою лепту в общее регламентированное соцветие соития, чтобы вынести созвездие мужского хамства от экземпляров переодетых в женщин».

Девятая «Проведение сравнительной анусологии с несопост

авимыми гинекологическими осмотрами с помощью клятвы и заверений  в предпочтении не разбиравшегося в этом Гиппократа».

Десятая «Секс «по-Рейке» с последующим прибиванием её к пологому берегу дурманящими гвоздиками».
– Почти что десять заповедей, не слишком ли сложно для заштатной армии проституток, готовящихся к приёму новобранцев любви? – неудачно сострил проктолог.
– Не кощунствуйте, – обрезал его Примула, – я человек верующий в себя и не позволю, чтобы всякие тут шутили неподобающе. Некоторые типы тут уже пытались недостойно подшучивать над «Гимнастом» двухтысячелетней давности, типа, что он закончил свою карьеру в Красном углу Образом с жалким окладом.  Они, скоты, содрали Его у меня с шеи на скоропостижном отдыхе в Носорожье вместе с дорогой, как память о лучших днях, золотой цепочкой. Во что это им вылилось, можно судить по высохшему Аралу. Зубы разлетались фейерверком в разные стороны. С того времени понесшие наказание поганцы голосуют перебитыми руками, а импотенты ратуют за перераспределение мужских способностей. Так что не забывайте – неблагопристроенные поступки и шуточки крикливы, но и за них приходится отвечать.
– Вы, Виктор, мудрый, но недопоняли моего друга, – защитил товарища по высшему образованию Тыберий, подняв глаза к небу, – при чём тут «Гимнаст», берите выше.
– Знаю я вас, мне про таких типов Энтерлинк рассказывал, а я ему как никому не доверяю. У него за плечами огромный опыт и глаза цвета хаки. Жена изгнала его из головы и эвакуировала из сердца за ношение холодного интимного оружия, объяснив в суде, что горячим оно не стало. Если у вас, мерзкие докторишки, осталась капля совести, то вы не поскупитесь на похвалу в мой адрес. За выуженную информацию причитается по 10 таллеров с носа.
– Осталась, и не одна, – слизнул увесистую каплю с носа, проктолог, пока гинеколог с поджатыми под толстые бёдра губами сделал вид, что чего-то недослышал. Втайне ото всех он знал, что природа наградила его шармом, а увлечение женщинами ближе познакомило с венерологией. Гуревичикус отделил купюру  от пачки сотенных и демонстративно её вынул. Мурлыча песенку взломщика женских сердец «Ключевой момент», Витёк насупился. Складывалось впечатление, что покоробленный Братец Кролик отказывается разговаривать со Львом. Влекомый недобрыми намерениями Горджес нехотя отдал свою долю, оставшись сидеть с протянутой рукой. Он подозревал, что змеиное хладнокровие не подлежит нивелировке, сохраняясь в холодильнике сбившись в кучку. Витёк не прореагировал на показушные жесты врачишек, и когда Тыбик приложил к мятой купюре ещё 50 пфеннигов, мускулистое лицо Витька покрылось трупными пятнами – он не привык подбирать звонкие монеты, раскатывающиеся по мраморному полу.
– Человек умирает на глазах! Вы сомневаетесь в нас, что равносильно пытке, – прокричал проктолог, обращаясь к Витьку, и незаметно сунул гинекологу нитроглицерин под язык.
– Притом, какой шофер! – успел вставить посиневший от злости Витёк. Он помнил, что высокая концентрация  чувства юмора – заболевание неизлечимое, и врачи ему не помогут.
– Не жмотьтесь и не экономьте на спичках Горджес, – посоветовал проктолог товарищу по неволе, – этот влёгкую сделает вас пациентом. Он больше не верит в наше мирное нашествие на его трудовой карман. Разве вы не видите, что Витёк тот шахматист, который ходит ходуном вместо коня. И если он во всём так пропорционален, я не позавидую вашей жирной попке, побритой моей безопасной братвой. Лучше добавьте ещё 50 пфеннигов. Попомните моё слово, ослиное упрямство обойдётся вам дороже.
Гинеколог произвёл на свет мелочовку, – запомните Витя, вы оторвали средства от фонда «На благо рожениц третьего мира».
– Скотина, ты путаешь два понятия – беспечность при наличии центрального отопления с обеспеченностью, – взревел на третьей скорости Витёк. – Где мои кровные пять пфеннигов? Или я оторву твой субтильный аппарат любви! Тогда ты узнаешь, сколько воды уходит на подогрев горячей любви в мелководной кастрюле, страдающей несварением.
Видя, что тело Примулы принимает плохой оборот в 180 градусов вокруг внушительной оси, а здоровенные кулачищи приближаются к его греческому носу (исправленному верить), Горджес поспешно выписал чек на принципиальные пфенниги, и передал Витьку со словами: «Мне кажется, ты нам влетаешь в копеечку».
– Я стою столько, во сколько мне обходится доверие к адвокату. Вылазьте, грабители честного народа, ненавистные жулики в белых халатах. Что вы знаете о шофёрской жизни этом стипль-чезе, состоящем из препятствий, которые предпочтительно брать чисто. Пока что житуха безжалостно колесует меня по Брюквинским ухабам, а тут вы со своими закидонами и неуёмными претензиями, – процедил в фиксу Витёк и со всей силой врезал каблуком по напольному акселератору. Он думал, что лучшее для выбивания денег, избавления от сушёного ногтевого грибка и поднятия авторитета с полу – это натруженные руки. Зачатый в интеллигентной крестьянской семье, он никому не позволял претворять гуманные задумки в реальное. Привыкший жить свободно, Витя чувствовал себя неуютно среди заарканенных им женщин. Это рассматривалось им, как сдерживающее начало конца, тем более, что с крикливой теннисной подачи дурного примера королевой корта (блондинкой в придачу) он, индифферентный к проявлениям показной общительности посторонних лиц, всё же интересовался интимной жизнью пчёл и муравьёв, а к деревенским дракам относился как к народному ремеслу.   В голове Витька зажужжала бунтарская песня Ретроградского диссидента, не желающего уподобляться накипи.

Стучали зубы, тряслись коленки.
Спиной прижался я к Шведской стенке.
Так почему же здесь неспокойно?
Вплавь не добраться мне до Стокгольма.

Машина наращивала скорость, как маникюрша накладные ногти, и закатилась фыркающим моторным  смехом за угол.
Витя подозревал, что можно раскроить голову, но перекраивать клюквенные мозги не советовал бы никому, кроме повара в ресторане, подавшего ему жареный шашлык с рублеными кистями негуса и благородный напиток «Серебряные сбруи». Он также усвоил, что  в этом фискальном году в Гомерике финансовый дренаж, и фиговый  чек определённо засветится в отчётах по доходам, а с него придётся заплатить налоги неразборчивому государству.
Столь несправедливый факт заметно огорчал  владельца, занимающегося частным извозом. Но Брюквинский таксист совладал в нём с собой и рассмеялся в унисон мотору, улавливая в его гудении «Бамбуковую сонату», отражающую социальный статус страуса. Ах, если бы Витёк потрудился поинтересоваться, почему Горджес Озверян стал таким, каким он проявил себя в  салоне, таксист был бы сражён наповал. Ведь мене недели назад Витька попросил Озверяна быть его дружкой на свадьбе, на что Горджес ответил: «Я столько в этой жизни насмотрелся! Не заставляйте меня быть ещё одним свидетелем бракосочетания набитого тюфяка с мымрой».
Тернистый профессиональный путь Горджес Озверяна (человека с высоким запасом порочности) в акушерство и гинекологию пролёг через разразившееся скандальное отчисление его с юридического факультета. Виною был его истоптанный подход к Диалектическому материализму и Марксистской философии в интерпретации грека Никодима Параграфа, (его шалунишка внучок заштриховывал цветными карандашами мебель из карельской берёзы). Потом Никодим пересмотрел умственно ограниченные средства доставки удовольствий и отсталые точки зрения на современную гинекологию, где в нарушение закона о магнетизме минусовый подход производил отталкивающий эффект дождевого плаща от плюсовых предпосылок других дисциплин, касающихся эмансипации женщины в гинекологическом кресле. За четыре месяца интенсивных измышлений проницательный гинеколог обезвредил не одну удивлённую мину на лицах пациенток и вывел новые постулаты из пустыни Ханжества, не в пример Моисею, бесцельно мотавшему народ Израиля сорок лет непонятно где, и не подозревавшему, что такое избирательная компания братков, Фрадков и... по списку.
А теперь поподробней ознакомимся с передовыми идеями доброхота Горджес Озверяна, взятыми из его мемуаров «Десятилетия негодований», затронувших аспекты мужской одноэтажной парапсихологии с примесью женскообидчатого подхода к ней.
«Врать напрополую пациентам надо преуменьшительно-ласкательно. Некрасиво оставаться самим собой в ущерб другим».
 «Если одно логически вытекает из другого, какой это к чёрту (в одном исподнем в преисподней) вывод на чистую воду – это экзекуция альпиниста, взявшего спиритуальную высоту, когда капли дождя чистотой в 80° прошивают насквозь хлопья снега».
«Не задавайте вопрос, почему истуканы острова Пасхи с окаменевшими улыбками без стаканов в руках – у них одни головы, то есть, в стране сплошные Брианы, заглядывающие в космос».
«Лучшие телохранители – холодильники в моргах».
«В этой стране дождь льёт как из дырявого помойного ведра».
«Что может сравниться со свободой мухи, вырвавшейся из сжатого кулака, и считать ли дырки в ушах юношей проколами?»
 «Главное, не позволять себе половые излишества в космосе, наращивая скорости и ногти. Там они могут показаться низменными, возвышенными, пристеночными и потолковыми».
«Охранник достигает эрекции, выкрикивая: «Стоять на месте!»
«Пусть извинится неопрятный субъект, который назвал женщину сорняковым растением за то, что она плодоносит».
«Современный человек – раб компьютера с его даун-лодырем и придаток, надрывающегося в кармане мобильника, помогающего наркоманке, вынашивающей план мести в надежде быть брошенной мужем... на творческую работу. И пусть неверящие думают, что в её случае спрятан не мобильник, а некалиброванная компактная «пушка» размером с женский кулачок. Это придаст значимость душевному спокойствию её носителя».
 «Дорогие посетители джимов и другие атлеты, скрывайте недозревшие тайные желания насильников, отдающие горечью промашки и запахом подмышек. Не подходите к ослу со своей меркой. Вас осудят за скотоложство, а то и за мотовство».
 «Непредвзяточное отношение само по себе честно. Главное, чтобы не всполошились органы правопорядка».
«Люди рассматривают согбенный мир – каждый под своим углом падения, исключая кондитеров-кремлинологов, взбивавших воздушный крем спеси, увязая в тортяных болотах и богатея на шоколадных конфетах с облицовкой из кафеля.
 Так о какой прямолинейности вообще может идти речь, когда каждый плебей или, если вам так угодно, плейбой, погружающийся в печаль и плещущийся в ней, как младенец, почитает зачесть поздравительную телеграмму автору лично».
«Далеко не всякое свободное от предрассудков искусство занимается сводничеством воображения с действительностью, поэтому начинающим не рекомендуется по-робинзоновски обнимать одинокую пальму первенства на необитаемом острове, а также рассматривать картину Тициана «Похищение Европы» в лупу.

(см. продолжение "Би-жутерия свободы" #168)