Zoo. Глава 7

Глава 7

Я редко сомневаюсь, принимая решения. Есть женщины, которые не могут выбрать, стричься ими или отращивать волосы, какого цвета пальто купить, пойти в кино или приготовить пиццу. Они нуждаются в поддержке и советах, призывают на помощь друзей и подписчиков в соцсетях.

Мой выбор всегда был только моим. Решения принимались быстро, без раздумий и помощи зала. Меня никогда не волновало, что думает аудитория и что она выберет на ужин из предложенных двух вариантов: пасту или борщ. Я никогда не перекладывала на кого-то ответственности, решая тот или иной вопрос, если это касалось только моего выбора.

Поэтому, когда первая, она же и последняя мысль уволиться из зоопарка закралась в голову, я уже понимала, что уйду и это решение будет неизменным до самого конца. Так оно и вышло.

Я подала заявление утром после десяти часов. И объявила о своем решении главной по участку Наталье Геннадьевне. Мое решение, как и ожидалось, ей не понравилось в условиях острой нехватки рабочих рук.

- Вы бы хоть заранее предупредили, а не так, - сказала она, не уточняя причину моего ухода.
- Не получилось. Я только сегодня узнала, что меня ждут на новом месте. На выходных все решилось, - объяснила я.
Наталья Геннадьевна промолчала.

Кадровик, принимавшая заявление, спросила на счет отработки.

- Нет, - категорически ответила я. – Я не могу. На новой работе не поймут. Меня там ждут и мне уже надо стажироваться.
- Хорошо. Я скажу об этом директору.
- Да, пожалуйста.
- Очень жаль, жаль, что вы нас покидаете, - отреагировал Алексей Павлович, когда я подала ему на подпись обходной лист. – Почему уходите?
- Другое место нашла.
- Понятно, понятно. Ну, если вдруг передумаете, то будем рады вашему возвращению, - с улыбкой сказал директор.

«Не передумаю», ответила я про себя.

Был понедельник. Ветеринар Таня, ее коллега Николай, Наталья Геннадьевна, зоотехник Оля, вышедшая из отпуска Ольга Михайловна – начальник нашего цеха мелких хищников, и кто-то еще, сейчас уже не помню, пришли в то утро к вольеру с выдрами, чтобы отловить детеныша и определить его пол.

Мои любимые выдры Кася и Кося перед этим уже успели поесть, поиграть со своим ребенком, поплавали и теперь очень разволновались, увидев такую толпу людей с сачками в руках. Наталья Геннадьевна попросила меня открыть замок на вольере. Я исполнила просьбу и удалилась по своим обязанностям. Что там происходило дальше, для меня остается неизвестным. Я не видела, как ловили детенка, как вели себя Кася и Кося, брали ли выдренка на руки. Скорее всего, да, а иначе, как бы тогда определили, что это самка.

К тому моменту пока еще безымянный выдренок успел подрасти. Кася начала вытаскивать его из домика буквально через несколько дней, как я пришла туда работать. На моих глазах детеныш учился есть рыбу, плавать и познавать мир. Иногда в воспитании участвовал и Кося, но все основное время возилась с дочерью Кася. Она была первородкой, очень ревностно относилась к своим материнским обязанностям. Чуть что брала ребенка за холку и прятала в доме. Поэтому желающие сфотографировать маленькую выдру чаще всего не могли поймать тот момент, когда животное свободно активничало в вольере.

Самой большой поклонницей выдр была Наталья Геннадьевна. Как только Кася показала ребенка на публике, Наталья Геннадьевна принялась страдать, что ей никак не удается уловить этот момент. Она наказала сотрудникам сфотографировать малыша при случае и скинуть фото ей на телефон. Но никто из работников, включая меня, не спешили удовлетворить ее желания. Одни, потому что не знали, когда Кася появится вместе с детенышем, а я, потому что мне было всегда некогда. Хотя сама я много раз видела это счастливое семейство в сборе. Но фотографировать их через металлическую сетку с улицы у меня не было никакого желания. А, будучи внутри вольера, я спешила прибраться и не мешать животным. К тому же во время уборки Кася с малышом обычно сидели в домике.

Когда малыш подрос, выдрам поставили две новые будки вместо старой. Предполагали, что в одной поселится Кося, а Кася с деткой займут вторую квартиру. Так оно и вышло. Лишь на несколько дней.

Я убираюсь в клетке у фазанов, когда ко мне обращается женщина из бухгалтерии. Смотрю в ее сторону и слышу:

- А вы не знаете, почему у вас выдренок лежит перед домиком и кажется, не дышит?
- Нет, - спокойно отвечаю. – Сейчас пойду, посмотрю.

Прикрыв клетку с фазанами, я тороплюсь к вольеру с выдрами. Там всего метров десять. Подхожу и вижу на мокрой соломе меховую тряпочку. Безжизненное тело малыша бросается в глаза сразу. Даже мне, не специалисту, понятно, что выдра мертва.

- Где Таня? – ору я. – Позвоните Тане. Выдренок не дышит! Что-то случилось…
Таня появляется на горизонте. С каменным лицом идет к вольеру, не заходя внутрь говорит:
- Ну да. Все. Готов.

Дальше. Дальше приходит Ольга Михайловна, зоотехник Оля, приходят какие-то другие люди. Я возвращаюсь к фазанам. Да, я снова открываю вольер, убираю ключи, и ухожу с места происшествия. Потом вспоминаю, что последний раз видела, как Кася плавала с малышом в бассейне. Все. Это последнее, что я запомнила.

Кто-то звонит Наталье Геннадьевне и рассказывает ей о случившемся.

- Закуряла она его. Утопила. Да, бывает. Такое у выдр бывает.

Потом я слышу разные версии произошедшего. Самая распространенная, что нельзя было брать детеныша на руки и потом отдавать его матери. Что выдры не переносят посторонних запахов, что Кася в своем желании отмыть ребенка после осмотра сильно переусердствовала. Что Кася – сучка, нерадивая мать. Затем у вольера стоит с грустным лицом Алексей Павлович, ему уже доложили о смерти выдры. Зоотехник Оля и ветеринар Таня в два голоса объясняют ему, как и почему такое могло случиться. Кажется, что он им верит.

Весь день все ходят с серыми лицами и предпочитают молчать о трагедии.
Как человек некогда имевший отношение к пиару, я понимаю, что могло стать причиной такого поворота событий. В зоопарке было традицией давать имена животным не самим, а устраивать целые народные конкурсы.

Когда узнавали пол детеныша, методический отдел зоопарка пускал в соцсетях клич, давайте выберем имя малышу. Люди предлагали в комментариях имена, после чего выбирали самые звучные и интересные, а потом устраивали голосование. По итогу, детеныш обретал имя, а довольные подписчики гордились своим участием в судьбе животного.

Вероятно, методисты уже съели все жданки и не придумали новых информационных поводов для привлечения внимания к зоопарку. Да и пора уже было узнать, самец или самка выдры теперь живет на территории.

Так сошлись все звезды, как принято говорить. Утром узнали пол выдры. К обеду выдры не стало. Разумеется, методический отдел был огорчен, как и все, кто радовался маленькой выдре, но, скорее всего, они не подозревали о своем непосредственном участии в этой цепочке событий.

После обеда я узнала, что мне предстоит отработать еще один день. То есть, во вторник я должна была поменять у выдр воду в бассейне. И это уже было совсем иное ощущение, когда я открыла вольер после вчерашнего.

Во вторник с утра пошел мокрый снег. Как на зло, я уже сдала кладовщице свой теплый костюм, и поэтому мерзла в легкой робе, несмотря на свитер под ней и резиновые сапоги с толстым носком. Я смотрела на солому, где вчера лежала мертвая тушка молодой самки, много думала о том, как устроена природа и почему это случилось в день подачи заявления на увольнение.

Воду в бассейне в тот день я меняла без особой спешки, понимая, что торопится мне вообще теперь некуда. Что за день я успею переделать все свои дела. Даже раньше освобожусь, из-за погоды не проведу столько времени, как раньше, в лебяжнике. Так и получилось.

Только ленивый не спросил меня в тот день, куда я ухожу работать.

- На интернет-радио. Я же когда-то начинала работать на радио. Знакома с этим делом. Поэтому вернусь к старому, - отвечала я без особой радости.

На таких местах, будь то зоопарк или заповедник, принято проставляться. Не обязательно приносить на стол алкоголь. Можно и торт, конфеты. Но я предпочла ничего. Надеюсь, коллеги меня поняли. Я не отработала и месяца, получила не просто копейки, а горькие слезы от своей зарплаты, хотя и знала, куда иду. Просто я не посчитала это каким-то поводом – радовать других сладким по случаю своего ухода. Я вообще эти моменты не очень понимаю.

Я собрала свои немногочисленные вещи в два пакета, попрощалась, с кем успела увидеться в конце рабочего дня и ушла.

«Мы уйдем из зоопарка» пела гр. «Гражданская оборона». Я ушла из зоопарка, не зная, что ждет меня впереди. На душе было холодно и пусто, будто внутри меня где-то на дне бултыхались остатки грязной воды из бассейна.

Несколько дней я пила водку, ела и спала. В тревожных снах ко мне приходили мои животные или я приходила к ним, не разобрать теперь. Где-то еще неделю я восстанавливала силы, а потом внезапно, как я это уже умею, устроилась на другую работу.

Это была частная теплица, за городом. Там было влажно, светло и тепло. В руках у меня образовался острый секатор вместо веника, совка, метлы и ведер с дерьмом. Я носила футболку, летние шлепки и леггинсы. Состригла волосы «под мальчика» и мало с кем общалась.

Каждое утро автобус увозил меня из города в мой внутренний Таиланд, о котором знали только близкие и те, кто видел меня в огуречных зарослях, но так не решился узнать меня ближе. Это была совершенно иная история моей жизни, нелегкого физического труда и маленьких денег за него. Совсем другая история, которая, как и зоопарк, где-то надломила меня. Потому что даже сталь со временем устает, что называют усталостью металла.

Но даже тогда я все еще не знала, что ждет меня впереди. Я просто стригла огуречные листья отсюда и до бесконечности, пропитывалась к вечеру какой-то неизвестной мне химией. Также по вечерам отмокала в ванной, отсыпалась на выходных и мечтала написать о своем опыте в зоопарке.
Кажется, у меня чуточку получилось. Нет? Да?

Конец.

(Посвящается всем, кто когда-либо бывал в зоопарке.
Всем животным – по умолчанию).