Проводник

   

«Если есть те, кто приходят к тебе,

Найдутся и те, кто придет за тобой»

Nautilus Pompilius

   

Дверь в купе открылась.

На пороге стоял мужчина. На вид ему было около тридцати пяти. Темные волосы, зачесанные назад, легкий загар. Мужчина окинул взглядом привычную обстановку: два спальных места, затянутые тонкими синими одеялами, столик с белой скатертью и лежащими на ней буклетами «РЖД», две чашки на блюдцах. За окном серый перрон, двухэтажный вокзал, выкрашенный грязно-желтым. Все знакомо, все, как всегда.

Мужчина повернулся, снял легкий синий пиджак, повесил на плечики. Сел на койку. Повертел в руках буклет, который призывал купить яркий мусор с логотипами «РЖД». Проводники спальных вагонов всегда пытались убедить пассажиров что-нибудь приобрести. Зажигалку, лотерейный билет, макет тепловоза из бумаги, ручку. Или хотя бы заказать кофе или чай. Но именно в этом вагоне проводник был очень ненавязчив.

Было жарко. Воздух походил на душную патоку, окунувшись в которую, полностью теряешь волю и желание двигаться. Мужчина расстегнул несколько пуговиц белой рубашки, закатал рукава до локтей. Откинулся на обитую чем-то мягким стенку и стал ждать, глядя в окно.

Мимо по перрону прошли, скупо жестикулируя, двое мужчин в костюмах и галстуках. В купе было тихо, и можно было расслышать обрывки слов. Прошла женщина с гремящим чемоданом на колесиках. Еще женщина, моложе, с короткими угольно-черными волосами, в очках, в длинной юбке, с ярко-красной сумочкой в руке. Мужчина с сигаретой в зубах, коротко стриженный, в шортах и шлепанцах на босу ногу.

Мужчина бросил взгляд на часы. Оставалось пятнадцать минут до отправления. Сегодня как-то все затягивалось. Нога в темно-синем мокасине постукивала по коврику на полу. Как же все-таки жарко сегодня. Он с отвращением отметил, что мокрая рубашка липнет к телу. Сейчас это было неважно, но все-таки неприятно.

Кто-то прошел мимо купе, стукнула дверь соседнего. Мужской голос, с кем-то по телефону. В тишине вагона слышно каждое слово.

Еще шаги. Медленно приближаются. Затихли. Он почувствовал, что кто-то смотрит на него. Медленно повернул голову.

В дверях стояла молодая женщина примерно его возраста. Худенькая, растрепанные светлые волосы до плеч, серые глаза. Джинсы, светлая блузка с коротким рукавом. На шее блеснул золотом кулон в виде сердечка.

До того, как мужчина повернулся, женщина в упор разглядывала его. Быстро отвела глаза, осматриваясь.

– Здравствуйте, – сказала она тихо, и плавным движением скользнула на свое место, за столик, поближе к окну.

– Добрый день, – мягко сказал мужчина, продолжая разглядывать незнакомку. Потом добавил:

– Жарко сегодня.

– Да, жарко – она посмотрела на часы с крупным циферблатом. Потом сцепила руки, прикусила нижнюю губу, и уставилась в окно. Безымянный палец правой руки был без кольца.

«Сегодня все как-то не так» – подумал он.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Ксения – быстро и словно удивленно ответила она, посмотрев на него, – а Вас?

– Меня… – теперь удивился мужчина. Точно все не так, как обычно.

– Меня – Матвей, – он хотел было добавить что-то вроде «приятно познакомится», но вовремя остановился.

– Ксения, не Оксана, Вы понимаете, есть разница, это разные имена, – заговорила девушка, и подавила нервный смешок. Когда она говорила, она опускала глаза, и ее худенькие плечи еле заметно подергивались.

– Так часто бывает, знаете, говоришь – Ксения, а тебе потом говорят «кстати, Оксана»… Поэтому… – плавный жест рукой, она замерла, словно прислушиваясь к себе, – поэтому правильно – Ксения.

– Да, я запомню, конечно, Ксения – ответил Матвей. Запоминать он не хотел. Отметил, что сильнее стал постукивать ногой по полу, и заставил себя прекратить.

Она серьезно, в упор, посмотрела на него. Отвела серые глаза, уставившись на перрон, и как-то неопределенно хмыкнула.

Матвей не знал, что и думать. Все шло не так. И проводника нет. Где же он?

Словно прочитав его мысли, Ксения тихо сказала:

– Что-то проводника нет.

Матвей вздрогнул, как от внезапного удара. Почувствовал, как стекает капля пота по спине, под рубашкой, поежился.

Повисло молчание.

– Матвей. Скажите… – она замолчала. Потянулась к чашке, стоявшей на столе, погладила тонкими пальцами ручку.

– Спрашивайте, Ксения, – как можно мягче сказал он.

– Скажите, – повторила она. Матвей терпеливо ждал продолжения. Чашка звякнула, она отдернула руку. Скрестила руки на груди.

– Если бы вам предложили выбор. Счастье… Вернее, возможность быть счастливой… Счастливым. Но в обмен на чью-то… – снова тот же плавный жест, словно подчеркнула важность слов, – в обмен на чью-то смерть. Что бы вы выбрали?

Матвей скрестил руки на груди и поежился.

– Трудный выбор. Знаете, все, конечно зависит от обстоятельств. Смотря что, мы понимаем под словом «счастье», и смотря чья жизнь была бы на кону. Люди очень разные.

Она слушала его, чуть наклонив голову набок. Машинально заправила за ухо прядь светлых волос.

– Я не уверен, что жизнь каждого человека бесценна, есть такие люди, которые, как мне кажется, не заслуживают жизни. Поэтому, если это преступник, который…

– Девушка. Она мама, – прервала Матвея Ксения. – У нее ребенок, девочка, лет пять. Муж, состоятельный, гораздо старше ее. Знаете, когда все хорошо. Большой дом, прислуга, личный водитель. Своя сеть салонов красоты. Муж владеет строительной компанией. Никогда толком и не работала. Она сразу после школы вышла замуж. Все красиво, дорого. Да у ее мужа… Бывшего.. Наверняка десяток таких еще где-то на стороне. А дочка… Жаль ее, конечно, но у нее все есть, я сама без отца, например, росла, да и мать, что есть, что ее нет, никакой разницы. И все быстро же. Обгоняла по встречной полосе, сама за рулем, и навстречу грузовик.

Ксения остановилась и задумалась. Снова погладила пальцами ручку чашки на столе. Матвей только сейчас заметил на запястье Ксении едва заметный знак. Две длинных параллельных красных линии и короткая косая черта, которая их соединяет почти посередине. Похоже на латинскую N.

– Конечно, она просила оставить ее. Говорила, что любит дочку. Но… Вы не знаете, как это трудно. И все равно, я бы это сделала еще раз. И еще раз. И… у нее и так все было хорошо. Почему я недостойна счастья? Я тоже хочу ребенка.

– То есть вы, Ксения, решали, жить этой девушке или умереть?

– Ну… наверное. Просто… Поверьте, это тяжело решать. Но почему-то так нужно. Я сама не знаю почему. Почему именно я. Правда, поверьте мне, я бы отказалась. Мне очень, очень тяжело. Я ложусь спать, и мне снится… Вот как сейчас. Обычно это два человека. Кто угодно. Старые и молодые. Я говорю с ними, кто они и почему хотят… Вернее… Я говорю с ними, а потом должна решить, кто должен уйти, а кто остаться. Уйти из жизни, я имею в виду. В самый первый раз это был мужчина, пожилой, который очень любил жену и не хотел… И ребенок, совсем маленький. Конечно, я оставила жизнь ребенку. Мужчина уже прожил жизнь, а у малышки еще вся жизнь впереди. Да и вообще это ужасно, отбирать жизнь у ребенка. Я никогда бы так не поступила. Поверьте, я правда неплохой человек.

– Понимаю, – сказал Матвей, – а в прошлый раз….

– Да, в прошлый раз была вот эта девушка, о которой я говорила, и…. И он.

– Он?

– Да. Понимаете, я встречаюсь с мужчиной… Несколько лет. Я хочу ребенка, хочу замуж. Но все сложно… И он непростой человек. Конечно, у него есть свои недостатки, но у кого же их нет? И он хорошо ко мне относится…

– А почему Вы еще не замужем за ним?

– Сложно сказать, – она замолчала. Матвей ждал продолжения.

– Сложно сказать, – повторила Ксения. – Он был в браке, потом развелся, у него двое детей. Но он с ними не видится. И вообще не любит о них говорить. Он… Он любит развлекаться, встречается с друзьями, у него мотоцикл, поездки. Говорит, что семья ограничивала его свободу. И что его не ценили. А еще, что не готов к новым обязательствам. И все и так хорошо. Но я думаю… Я думаю, что он изменится. Знаете, люди меняются.

– И вы… То есть, вам снятся сны, где вы должны выбрать человека, который должен умереть. Выбрать из двоих. И в этот раз это был ваш знакомый, и та девушка у которой все хорошо, как вы говорили. То есть, было все хорошо. Вы выбрали смерть девушки. Верно?

– Да. Но поймите, поймите, это же мой выбор, я посчитала что это правильно! – она повела плечом.

Матвей поднял ладони вверх.

– Ксения, я вас не в чем не обвиняю. Да, но не думаете ли вы, что все это фантазия? Просто сны и только?

– Я сначала так и думала. И даже проверять не хотела. Но потом… Увидела в новостях, в местных, объявление о пропаже без вести человека. Это был один из тех, кто был во сне. Алкоголик какой-то. Я выбрала другого человека, пожилого, ветерана. А этот, алкоголик, утонул в реке. Выбор был очевиден, правда?

– Откуда же вы знаете, что случается с теми, кто…

– Он мне говорит.

– Он?

– Да, проводник, – она посмотрела на него внимательно, – вы простите меня, Матвей. Я… На знаю. Просто я должна, по-другому нельзя. И вы мне не рассказали о себе.

– Да, не рассказал… – вздохнул Матвей. – А вы думаете, это нужно сделать? Ну хорошо, мне 37 лет. Я специалист по логистике и таможне. Женат, у меня сын. Жена работает маркетологом. Мне не нравится моя работа, но она позволяет мне содержать семью. С сыном мне тяжело, ему 13, подростковый период. Компьютер, друзья…. Учебу совсем забросил, тройки. Слова не скажи, огрызается. Совсем не похож на меня в детстве. И я даже… Ну вам-то, Ксения, я могу признаться. Особенно здесь. Знаете, я даже иногда думаю, что может зря он когда-то появился на свет. Может тогда у меня все было бы иначе.

Он отвел взгляд от Ксении, глядя в окно. Потом быстро заговорил:

– Да и с женой тоже у нас все непросто. Мы разные, я теперь хорошо это вижу, живем как-то по инерции. Что еще… Увлекаюсь альпинизмом. Читаю книги. Живу. Вот, собственно и все. Да вам это и не нужно все, потому что…

Матвей замолчал, покосился на дверь. И решился:

– И кроме того, я должен вам кое в чем признаться, Ксения. Понимаете, в чем дело….

– А вот и я, – раздался голос.

Матвей осекся на полуслове. В этот же момент поезд тронулся, и вокзал с перроном медленно поплыли мимо.

В купе вошел проводник.

Это был мужчина лет пятидесяти, довольно высокий и широкоплечий, он выглядел моложаво, несмотря на седую щетину на широких скулах. Серая форма проводника хорошо сидела на нем. Аккуратная стрижка, на носу узкие очки в тонкой красной оправе. Он присел рядом с Матвеем, аккуратно поправив брюки. Носки проводники были такого же цвета, что и оправа очков. Ксения молча смотрела на проводника. Она, как и Матвей, хорошо его знала. Повисло молчание.

Потом знакомый голос, и знакомая фраза:

– Нужно выбрать. Матвей, тебе нужно выбрать.

Взгляд Ксении метался между Матвеем и проводником. Она рассмеялась, коротко и испуганно.

– Ксения, – сказал Матвей, – простите, я не закончил то, о чем говорил. Я тоже выбираю. Как и вы. Не часто, раз в месяц может быть, мне снится этот вагон, и два человека… Кстати, а где второй? Или вторая? – он обратился к проводнику.

– В соседнем купе. Он спит. Но можешь разбудить. Если захочешь.

– Подождите, – быстро заговорила Ксения, – это что, теперь выбирает этот… Матвей… Между мной и еще кем-то? Матвей, вы же знаете, я вам все рассказала, я росла практически без родителей, я хочу ребенка, я хочу быть счастлива… – ее голос предательски дрогнул. – Я столько пережила, я заслуживаю! Это неправильно! Не может быть все напрасно! Пожалуйста, прошу вас! Я больше не буду жаловаться, я буду радоваться каждому дню… Матвей, пожалуйста, оставьте меня! Вы должны меня оставить!

– Извините – Матвей встал, стараясь не смотреть на Ксению, протиснулся мимо проводника к выходу из купе. В коридоре он схватился за поручень, чтобы не упасть – поезд набирал ход и вагон сильно качало. Вагон скрипел, кряхтел и вопил, казалось, что его тащат на своих плечах демоны, для которых это была тяжелая ноша, они спотыкаются, раскачивая его, бьют в ярости по днищу и подвывают от напряжения.

«Тяжело как-то все сегодня» – подумал Матвей.

Он слегка приоткрыл дверь в купе рядом. Замер, всматриваясь в лежащую на койке фигуру. Из соседнего купе доносилась скороговорка Ксении, которая в чем-то убеждала проводника. Ее речь, словно горный ручей, быстрая, сбивчивая, разбивалась о тяжелые, короткие и редкие фразы проводника. Матвей шагнул внутрь, осторожно закрыл за собой дверь. Мысли неслись по кругу, и ему стало казаться что этот круг превращается в воронку, которая его затягивает. Он сел напротив лежащего на койке.

На койке спал мальчик-подросток. Темные волосы взлохмачены, рука под подушкой, полуоткрытый рот. На руке браслет из кожи и деревянных бусин. Он таскал его уже год, практически не снимая, с тех пор, как купил в каком-то магазинчике сувениров в Турции.

В соседнем купе речь Ксении сменилась тихим плачем. Открылась дверь, Матвей бросил взгляд на силуэт проводника, подсвеченный лучами солнца.

– Я не могу не выбрать, верно?

Проводник промолчал.

– Выбор очевиден же – сказал Матвей.

– Не спеши. Подумай о той истории, которую тебе рассказал Ксения. Ты должен это учесть. Ее выбор привел ее к тебе.

– Я уже все понял. Сегодня все не так… И все-таки выбор очевиден. Он будет жить, – кивнул Матвей на подростка. – Я выбрал.

Проводник ждал продолжения.

– Умрет Ксения.

Проводник не двигался и молчал.

– Можешь мне не говорить, как, я не хочу этого знать.

Дверь в купе резко закрылась. Матвей вздрогнул, и бросил взгляд на мальчика. Но тот продолжал спокойно спать. Вагон покачивался, скрипел и дрожал. Чашки, такие же, как и в купе Матвея, дребезжали на столике. Поезд продолжал набирать ход.

    

– Ты проспал, вставай.

Света тормошила Матвея за плечо.

– Да, сейчас, – утреннее солнце заливало летним теплом спальню. Он перевернулся, и полуоткрыв глаза, наблюдал за игрой пятен света на стене. В ушах затихал гул уходящего поезда.

– Митька, опоздаешь же на работу. И Даню нужно подбросить к школе, у него сегодня контрольная, опаздывать нельзя. Я пошла завтрак вам готовить.

Матвей встал, и побрел в ванную комнату. Долго разглядывал себя в зеркало, потом принял душ, побрился. Когда он вышел, его встретил запах жаренного бекона и кофе.

– Доброе утро, семейство, – сказал он, входя в кухню.

– Доброе утро, садись, через минуту завтрак будет – отозвалась Света, выключая кофеварку.

Данила никак не отреагировал на приветствие. Последние майские школьные дни были очень тяжелыми для него, и мрачно ковыряя омлет вилкой, он уныло размышлял о сегодняшней контрольной работе по русскому языку. Обычно такое поведение злило Матвея. В такие моменты он ощущал, что его изнутри наполняет гнев и прорывается жёсткими и колючими словами. Но не сегодня. Сегодня он ощущал безмятежность.

– Даня.

Что-то в голосе отца заставило Данилу поднять голову. Он вопросительно смотрел на Матвея.

– Я хочу кое-что сказать. Во-первых, я тебя очень люблю.

Данила перестал жевать. Он уже и не помнил, чтобы отец так с ним говорил.

– А во-вторых, я предлагаю прогулять школу, – Матвей откинулся на спинку стула, наслаждаясь произведенным эффектом.

Света поставила перед Матвеем тарелку с омлетом, чашку кофе и села рядом. Тяжелые темные волосы наспех закручены в узел, чтобы не мешали, карие глаза смотрят настороженно и с удивлением.

– Мить, что-то случилось? Как прогулять школу?

– Ну вот так, на работу я сегодня не пойду. Нет, меня не уволили, все хорошо. Я взял отгул... Света, позвони на работу, скажи, что заболела, или… Да все что угодно. Я просто хочу провести сегодняшний день с вами. Взять велосипеды, например. Поедем за город, устроим пикник. А вечером, Даня, пойдем в клуб, поиграем в лазертаг. Я давно хотел. Бери друзей, игру я оплачу, пусть только приходят. Да, и я тоже буду играть.

Данила переводил глаза с отца на мать, перебирая темные деревянные бусины кожаного браслета на руке.

Света хотела что-то сказать, но Матвей остановил ее, быстро и легко поцеловав в губы. Она растерянно замерла.

– Пап, ты чего? Контрольная же сегодня – раздался голос Данилы.

– Даня, Светик. Я не сошел с ума. Контрольных еще будет много. Сегодня чудесный день, и я хочу его провести с вами. Очень хочу. Пожалуйста, давайте все отложим, все дела, работу, учебу. Давайте просто жить сегодня. Решайтесь, – он улыбался уголком рта, глядя на них. Удивленные, и настороженные, но уже готовые обрадоваться и поверить.

– Все, решили, глава я семейства, или не глава? Сегодня будет самый настоящий отдых. Помогите мне сделать его счастливым и особенным, – полушутя возвестил Матвей.

Данила осторожно улыбнулся. Матвей вспомнил его самую первую улыбку, беззаботную, детскую. Она была почти такой же как сейчас.

Матвей не ощущал тоски или досады, и принимаясь за последний в своей жизни завтрак, думал лишь о том, что совершенно ни о чем не жалеет. 

Омлет был отличный.

(Рассказ занял второе место в жанре "Мистика, хоррор" по итогам международного литературного конкурса "Кубок Брэдбери 2018", опубликован в сборнике)