На все 360 градусов. Глава 8

Дожидаясь пока Паскару дочитает статью на ноутбуке, Остряков отстраненно разглядывал унылый февральский пейзаж за окном: пузырившееся под колесами машин месиво из снега и грязи, черное голое дерево, растопырившее пальцы–ветви во все стороны, словно бы норовя дотянуться до окна и ткнуть ими прямо в глаза, да серое густое небо, губкой выжимавшее струи воды на головы прохожих. Те сновали без конца и края в любую погоду. Циркулировали по артериям города, поддерживая его жизнеобеспечение.

Ему нравилось наблюдать за беспрерывным движением – оно создавало иллюзию осмысленности всех процессов на Земле. Если не в состоянии познать сущность мира, остается наблюдать за неизменным – существованием по принципу муравейника с отлаженным выполнением отведенных функций каждым из элементов, решением насущных проблем и верой в светлое завтра. В конце концов, это работает: представляешь, чем могут быть наполнены мысли другого, осознаешь масштабы вселенной и все великолепие жизни, отдаешь себе отчет, что познание невозможно без опыта, который накапливается годами, и продолжаешь... свой поиск. Бесконечный поиск, ставший неизбежным с момента возникновения человеческого разума. Томительный скрупулезный поиск, заставляющий поднимать планку на новую высоту, раздвигать границы привычного ареала обитания, экспериментировать – все, что помогало приоткрывать тайники природы на протяжении всей истории: от древних египтян и византийцев до Галилея, Эйнштейна и Сахарова. Остряков взял это на вооружение – живя с твердой уверенностью полной бессмысленности всего происходящего вокруг, надорвешь себе спину, но разорвешь шаблон.

Паскару сухо кашлянул, Остряков с любопытством повернулся к нему. Интересно, какова будет его реакция? Судя по тому, как поднимаются и опускаются его мохнатые брови и округляются перечитывающие по несколько раз одни и те же строки глаза, он никак не ожидал увидеть такой материал.

Прокручивая в голове раз за разом изложенную в статье комбинацию по отмыванию денег, Остряков чувствовал себя хозяином положения. Присев на стул, сложил руки корзиночкой на животе и улыбался уголком рта, хотя мог смело закинуть ноги на стол каблуками прямо под нос главному и задымить папиросой. Он бы поспорил сейчас с Гадзевичем на ящик виски, что тот бы и не вякнул ничего в ответ на такую наглость.

Собственно, сама схема была следующей: контрабандные товары из Приднестровья без каких–либо сопроводительных документов реализовывали через физических лиц на столичных рынках. Полученные наличные деньги доставляли в банки и размещали на счетах фирм–однодневок в качестве платы за услуги, которые никогда не оказывались. Через некоторое время с банковских счетов снимались эти деньги и с юридической точки зрения считались уже «очищенными». В преступную группировку входили сотрудники банков, налоговой инспекции и других госорганов, но, самое главное, все эти махинации проводились под личным покровительством экс–главы Таможенной службы Тудора Галицкого, ставленника Партии коммунистов. Недавно его арестовали по подозрению в причастности к отчуждению государственного имущества, но до сих пор в СМИ так и не появилось никаких подробностей этого резонансного дела. Остряков должен был стать первым, кто открыл бы глаза публике на эту темную историю.

– Хм, у тебя есть источники у таможенников? – было первое что спросил Паскару, закрыв крышку ноутбука.
– Ну да, обрастаем потихоньку связями.
– Ну, что ж, это – очень хорошо. Ты все проверил?
Остряков утвердительно кивнул головой, прикрыв веки для пущего пафоса.
– О! Даже не знаю, что сказать. Погоди минутку, – Паскару поднял трубку телефона и набрал внутренний номер. – Светлана, зайди, пожалуйста, ко мне прямо сейчас!

О, боги, только не она! При появлении Светланы губы Острякова задергались, а в глазах загорелось презрение – до того она была ему противна. Впрочем, сегодняшний день складывался настолько удачно, что в следующее мгновение он уже жеманно разглядывал ногти на пальцах рук, всем своим видом показывая полное равнодушие. Светлана же замерла в ожидании указаний.

– Сейчас я сброшу тебе файл – это пойдет в пятницу на передовице, – сказал Паскару. – Фото Галицкого подберете из архива, желательно, где он с кислой физиономией, или сделайте коллаж.
– Подождите... как? – не поняла Светлана. – У нас же уже было все согласовано сегодня утром…
– Света, это лучшее, что у нас есть сейчас!
– Я поняла, господин Паскару.
– Свободна!
Когда дверь за ней закрылась, Паскару хлопнул пару раз в ладоши и возбужденно затараторил:
– В пятницу бы будем в «топе»! Bine, bine, binesor ! – бросалось в глаза, насколько искренне его изумление. Он постарался взять себя в руки: – Как ты это сделал?
– Мой источник говорит, они давно вели их, месяца три – не меньше. Я бы и раньше подготовил это, но не хотелось портить тему на мелкой рыбешке. Ждали, когда всплывет кто покрупнее. К тому же время сейчас более чем подходящее, не так ли?
– Правильно говоришь! Это будет бомба! А кто слил информацию?
Остряков пожал плечами:
– Нам какая разница? Скорее всего, тот, кто метит на его место. Главное, что есть конкретная информация, и мы будем первые, кто напечатает это, еще до официального заявления Центра по борьбе с коррупцией.
– Что еще сказать, ты отлично поработал! Это даже не премия, это..., – Паскару искал что–то среди многочисленных вещей на своем столе. – Stai, stai...iata, am gasit.
– Вот что, – он вертел перед собой типографским изделием из плотной бумаги, напоминающим открытку, – подойди сюда. Это приглашение на закрытый прием к американскому послу. Ты идешь со мной. Это заслуженно!
– Mersi mult, domnul Pascaru , – Остряков слегка склонил голову наискосок, принял карточку из рук шефа и вышел из кабинета.

Эйфория переполняла его. Если еще пять минут назад он занимал себя вопросами мироздания, то теперь крутил весь мир на причинном месте. Стоя посреди редакции, он смотрел на все 360 градусов вокруг себя и не понимал смысла суеты всех этих людей. Они стучали по клавишам, обрывали телефонные провода, забивали интернет–трафик и мобильную сеть, но что толку? На что уходят их трудозатраты, выраженные в человеко–часах? Или же они всерьез полагают, что их газетенку кто–то читает, что куча потраченного времени и сил, переправленного десятки раз текста, уйма недосыпанных часов и сгоревших нервных клеток не вылетают даром в трубу?
Что привело их сюда? Призвание, заработок, престиж? Полная чушь! Они ни черта не смыслят ни в журналистике, ни в этой жизни в целом. Просто ремесленники, с какого–то перепугу решившие, что журфак подойдет им больше нежели бухучет или право. Что думают они, когда видят свою статью каждую пятницу, отпечатанную на тонкой бумаге, приятно пахнущей цинком? Мнят себя акулами пера, дарят копии с автографом друзьям и знакомым?

«Ну–ну, ваяйте, детки, благо древнейшая из профессий будет востребована всегда, потому что народу нужно пудрить мозги, и предоставлять досуг. Как там писал Платонов? «Газеты – курево для воспаленного мозга». Ха–ха! Вы поняли? Оказывается, вы ничем не отличаетесь от негров на плантациях, собирающих табак.
Да, Паскару здорово имеет вас, а когда вдруг вы, несогласные с циферками в бухгалтерской ведомости потребуете прибавки и будете выпнуты дорогим буржуйским ботинком за дверь, на ваше место придут другие, голодные до бумаги и быстрой местечковой славы кудесники причастных оборотов и обладатели нескончаемых словарных запасов. А пока что творите, дети мои, творите и не задумывайтесь ни о чем таком каверзном и лживом. У вас это так здорово получается», – злорадствовал он, надменно проплывая мимо столов своих коллег, пока не уперся в свое рабочее место.
Здесь вся его спесь моментально улетучилась, ибо при виде копошившейся за компьютером Светы Добродушной его передернуло.

«Что за?!» замер немой вопрос в его лице, перекосившемся гримасой отвращения. Она опять стучала пальцами по его клавиатуре, снова клацала мышью, в очередной раз елозила своим жирным задам на его стуле! Это было невыносимо! Стиснув зубы, он молча наблюдал за ней, дожидаясь объяснений. О, это будет что–то из серии «сеть не работает» или «мой комп прибарахлил». Черт бы побрал этого сисадмина! А может он совсем здесь не при чем, и она нарочно над ним издевается? Ведь сколько раз он просил каждого в этой редакции не приближаться к его столу, и лишь она вечно нарушала этот негласный устав. Нет, она явно делает это специально! Он больше не может этого терпеть. Сейчас он измудохает ее на глазах у всего коллектива, и будь, что будет! Да, с этим пора кончать!

Он весь кипел, наполняясь чувством удовлетворения, представляя моральную и физическую расправу над ней. Мысленно вымещал на ней злобу, когда до его ушей донеслось: «Все, я перекинула файлы верстальщику. С моего ноутбука не работало подключение, придется опять вызывать мастера. Спасибо, что подождал».
Остряков с угрюмой физиономией кивнул ей – она испарилась. Взглянув на место, где она только, что находилась, он вновь передернул плечами и пошел вон из редакции. Нужно было срочно выпить, чтобы вернуться к нормальному расположению духа.