Ошибка. 5

Но в этом месте следует вернуться к характеристике Александра Петровича – деда Санюхи.  При всех его недостатках, одно дело он умел выполнять, как никто другой. В селе жители после войны, натерпевшись всякого ужаса и, в том числе голода, содержали очень большие огороды, где выращивали огромное количество овощей, и, особенно картофеля, на случай непредвиденных обстоятельств. Так вот эти огороды, не зря же они так называются, нужно было обнести надёжной оградой, защитив тем самым от бродячего скота и капитально пометив личную собственность. В деревне существовало, да видимо и сейчас существует, два вида надёжного ограждения. Это плетень и жердевой забор, в том и другом случае для укрепления тальникового плетения и для увязки жердей требовалось сначала заколотить в землю, накрепко, еловые либо осиновые колья.
Если читатель думает, что это пустяковое дело, то он сильно  ошибается. Для того, чтобы колья забить накрепко, как говорили в деревне – «на смерть», нужно было несколько раз со всего маха попасть этим колом в одну и ту же лунку. Для лучшего пробивания земли, в неё наливали воды, которая при соприкосновении с несущимся в лунку колом, струёй вырывалась наружу, обдавая мастера грязью с ног до головы. А в жердевом заборе эти колья нужно было попарно заколотить на расстоянии друг от друга в десять – пятнадцать  сантиметров, не поранив при этом руки. Так, что у неумелых мастеров и руки были в крови, и морды в грязи, да и заборы кривые и не прочные.
Так вот лучшим мастером – заборником в Орловке и был как раз Баженов Александр Петрович – дед Санюха. Когда он забивал колья, деревенские мужики собирались на просмотр его деятельности, как  на хорошее кино. Да и было на что посмотреть, колья залетали в лунку за три удара «на смерть», попробуй его толкнуть трактором, так кол скорее переломится, чем наклонится в сторону. При этом грязь, выдавленная из лунки, ни одной каплей не задевая  мастера, вылетала в нужном направлении. Кроме того можно  было ещё не только насмотреться, но и наслушаться.  Взмахнув очередной раз колом, дед Санюха выдавал такую тираду матов, которую, при желании, и во всём районе не сыскать. Забив пару кольев, он закручивал самокрутку, и прежде чем затянутся табачком, опять выводил тираду непотребных слов, любуясь ровно стоящей шеренгой кольев . При этом на лице его сияла детская улыбка, обозначающая полное удовлетворение проделанной работой.