Философия на крыше 2

Как-то коты поспорили, будет ли Рудольф подниматься на крышу дважды в день, утром, что бы смотреть на восход солнца и вечером – поучаствовать в философском клубе. Уран, к своему отчаянью, проиграл. Нет, Рудольф все также придерживался своей традиции, но очень редко, так что по факту, Бормыш был прав.

- На, подавись, - Уран пододвинул банку шпрот задней лапой, стараясь этим максимально унизить противника.

Но и Бормыш был не прост.

- Пусть полежит, - он провел когтем по крышке и показушно облизнулся, - позже заберу.

- Скотина, - подавленно выдавил Уран.

Но при этом умолчал, что Рудольф не только отдал за него долг, но и ему подарил такую же банку, что бы кошачья дружба не испытывала потрясений. А еще Уран часто наведывается в гости к человеку. Вначале приходил один, потом с Муськой, своей трехногой подругой. Так что, возмущения Урана едва ли можно назвать обоснованными. Одик же, все еще не ставший Председателем, тот вообще остался в накладе, но даже если бы знал все нюансы, только удрученно покачал бы головой, показывая, насколько мелочны его коллеги, как низко пали в вихре бытия, вращающемся в водовороте… На этом мысль остановилась бы.

- Смотрите, что у меня есть! – поделился Уран, забыв про банку и радостно улыбаясь.
- Опять, по помойкам шарился? - брезгливо поморщился Бормыш.
- Ну, учитывая, что я тебя подкармливаю, это тебе там самое место.
- Это так ты называешь святое дело отдачи долга?
- Коллеги, коллеги, - прервал их Одик, - соблюдаем регламент! Так что там у тебя?
- Вот!

Уран сорвал тряпку с предмета, как покрывало с памятника.

Участникам философского клуба открылась прямоугольная коробка с черно-белыми квадратами. Рудольф улыбнулся. Бормыш и Одик озадаченно нахмурились.

- Ну и что это? – почти в один голос спросили они.
- Это… - Уран откашлялся, - это такая вещь… Я знаю, что это, безусловно. Но
Рудольф лучше объяснит, она все-таки человеческая.
- Слово предоставляется… - начал Одик.
- Да хватит уже, - раздраженно сказал обычно самый спокойный Бормыш, - давайте как-нибудь попроще вести заседания. Получается слишком долго и нудно.
- И пафосно, - добавил Уран.
- Поддерживаю, - добавил Рудольф.
- Ну… Я не знаю… - Одик почесал за ухом, пытаясь скрыть досаду и обиду на этих предателей, - Давайте проголосуем, что ли?
- И что это за штука? – обратился Бормыш к Рудольфу.
- Но, погодите… Голосование.
- Да-да, Рудик, - сделав скучающее лицо, добавил Уран, - объясни этим двум облезлым котам, что это такое.
- Это шахматы.
- Ну, да – шахматы! Все забываю это название.
- Это понятно, что шахматы. А для чего он?
- Они.
- Ну, пусть будут они.
- Вот ты, балбес! – захохотал Уран, - Я просто угараю с тебя! Смотри, неуч!

Он пододвинул коробку поближе и с довольной мордой уселся на нее. Клуб некоторое время поразмышлял. Потом Одик обратился к Бормышу:
- Что скажешь?
- Что тут можно сказать? Он со своим глобусом нам мозги сломал. Причем сам не знал, что это такое.
- И я вот как-то сомневаюсь в своих выводах, хотя они, безусловно, имеют смысл.
- Давай размышлять. Если бы он хотел быть повыше, мог воспользоваться любой из находящихся здесь коробок.
- Что он периодически и делает.

Рудольф подпер подбородок и сжал губы, предательски расплывающиеся в улыбке.

- Так, давай подключать логику. Что любит наш общий товарищ?
- Рыбу! Рыбу он любит. И свободу.
- Имеет ли данная вещь отношение к чему-либо из перечисленного?
- Нет!
- Продолжаем!
- Муську любит.
- Вообще мимо! Предлагаю зайти с другой стороны. Так, вещь прямоугольная. С квадратами. Улавливаешь?
- Нет.
- Вот и я тоже.

Уран расхохотался:

- Это же такой трон! Разновидность его! Просто, как гуппи в аквариуме!

Клуб присмотрелся внимательнее.

- Это? Трон?
- Раз-но-вид-но-сть! Я сейчас сам с собой говорю?
- Разновидность, - пробормотал Одик, - в этом что-то есть.
- Ну, существуют же разные рыбы, - согласился Бормыш, - значит и трон не может быть одного вида.
- Логично, коллега! – похвалил Одик и обратился к Урану, - И он, по всей видимости, тебе просто необходим?
- Ну, да! Вот у тебя есть такой?
- Нет, - ответил Одик и в глазах заиграли завидки.
- У тебя, любитель шпрот?
- Мне как-то без надобности, - равнодушно сказал Бормыш.
- Ну вот! Что, съели, буржуи? Всю жизнь смеялись надо мной, втаптывали в грязь мое честное имя, веками попирали… чего-то там! А теперь пришло мое время!
- Это игра, - сказал Рудольф.

Поняв, что промахнулся, и промахнулся сильно, Уран быстро переключился:

- Ну конечно, это игра. Это, знаете, когда один садится на шех.., забываю, как эта вещь называется.
- Шахматная, - подсказал Бормыш.
- Вот-вот, а другие в это время должны угадать….
- Это тактическая игра между двумя соперниками, - оборвал Рудольф выкручивание Урана.

Одик нахмурился:

- Коллега, я понимаю, что вы в чем-то, возможно, и умнее нас, но постарайтесь объяснить доходчивее.

Рудольф вытащил из-под пристыженного Урана коробку и потряс ее. Внутри загремело. Он облегченно вздохнул – сложно объяснять котам правила игры без фигур.

Он открыл коробку и оттуда ка-а-а-ак посыпались белые и черные короли, ферзи, пешки! Падая, они радостно стучали по крыше, подпрыгивали и отражали солнце лакированными поверхностями. Коты ахнули. Фигурки покатились в разные стороны, и тут у котов проснулся их знаменитый инстинкт – катать все, что катается! В азарте, с радостными криками, они принялись гонять по крыше обе армии и знали бы в Древней Индии, что в будущем не только люди будут играть в шахматы!

Кое-как успокоившись и собрав фигурки в кучу, философский клуб, его кошачья часть, принялся изучать привила игры.

Рудольф расставил фигуры по соответствующим клеткам.

- Итак, на доске встречаются две армии, белая и черная. Вот это пешки, их больше всех, они самые слабые и стоят впереди. По бокам у нас ладьи, затем слоны…
- А мыши здесь есть? – спросил Одик.
- Мышей, к сожалению, нет.
- Не перебивай, - Бормыш сосредоточенно смотрел на доску.
- А я еще думаю, что там гремит, - вспомнил Уран, - а это слоны, оказывается!
- Потише можно!
- Можно, - согласился Одик, - а можно узнать, где ты взял эту шахматную вещь?
- Короче, вам не интересно, - с облегчением сказал Рудольф.

Не дав Бормышу возможность возразить, Уран взял пешку и начал катать между лапами туда-сюда.

- Стащил, - смущенно улыбнулся он.
- Ну, кто бы сомневался! – развел лапами Одик, - Я не смогу сегодня уснуть, осознавая, что наш коллега – вор!

Уран махнул лапой.

- Воровство, понятие растяжимое.
- Воровство, оно и есть воровство, - сказал Рудольф.
- Могу объяснить свою позицию.
- Объясни, - попросил Одик.
- Ты забыл сказать «коллега».

Одик глубоко вздохнул:

- Пожалуйста, коллега, если тебе не трудно, сделай милость, соблаговоли, господин ты наш, ОБЪЯСНИТЬ СВОЮ ПОЗИЦИЮ!!!
- Заткнитесь там! – донеслось с соседской крыши.
- Я тебе сейчас заткнусь! – закричал Одик и Уран одновременно.

И только Бормыш продолжал смотреть на доску, чуть шевеля губами.

- Вы с соседскими, прям как шахматные фигуры, - улыбнулся Рудольф.

Это польстило котам, они успокоились.

- Позиция, - напомнил Одик.
- Вот смотрите, - начал Уран, - Бормыш, ты смотришь?
- О, еще как! Ты продолжай, продолжай, чего ты там хотел показать.
- Так вот. У одного человека есть эта шахматная вещь. Она очень напоминает трон, но мы же сейчас не об этом?
- Нет.
- И этот человек даже не знает, что она у него есть.
- Как можно не знать, что у тебя что-то есть? - спросил Одик.
- Это у тебя вещей раз-два и обчелся.
- У меня вообще ничего нет.
- У меня, чуть больше.
- Глобус.
- Ага. А вот у людей этих вещей видимо-невидимо, даже больше, чем нужно. Так сказать, лишнее барахло. Рудик, бро, я прав?

Рудольф должен был признать правоту кота.

- Очень много.
- И если взять одну вещь, о которой он не вспомнит никогда, разве это может быть воровством?
- Ну вообще-то, да, - кивнул Рудольф.
- А с точки зрения кота?

Одик почесал за ухом.

- Будет у человека вещь, о которой он не помнит… Не будет у человека вещи, о которой он все равно не помнит… Нет, это не может быть воровством!
- Да почему нет? – удивился Рудольф, - Он же взял чужое!

Уран толкнул Бормыша.

- Твое мнение.
- Если человек даже не вспомнит о ней, - Бормыш все также не отрывался от доски, - значит, она ему не нужна. Это не воровство. Ты помогаешь освобождать место от лишних вещей.
- Логично? – спросил Уран Рудольфа.

Сложно играть одной фигурой против трех.

- Логично.

Бормыш отобрал у Урана пешку и вернул на место.

- А как ты узнаешь, что человек сейчас не ищет свою шахматную вещь?
- Никак, я просто надеюсь на это.
- Он, может, уже обыскался ее?
- Не думаю. Она была покрыта толстым слоем пыли.
- А если он ее по праздникам вспоминает? Нельзя же так просто ее забыть, она красивая и симметричная.
- Спорим, что он ее не ищет и даже не пытается? На шпроты!
- Хочешь отыграться?
- Да! Мы сейчас пойдем вместе к тому человеку, покажем ему шахматную вещь, скажем, что нашли во дворе. И если он ее не вспомнит, гони мои шпроты назад.
- Идет!
- Рудик, чувак, по-братски разбей, пожалуйста!

Коты взялись за лапы.

- Но если он вспомнит, ты признаешь, что это воровство?
- Клянусь!

Рудольф разбил лапы и поднялся.

- Ну что? Идем!
- А чего идти?

Уран схватил несколько фигур с доски и попытался ими жонглировать. Фигуры разлетелись по сторонам.

- Это твоя шахматная вещь!
- Что?

Рудольф присмотрелся к доске и вдруг узнал ее.

- Хитрец, - улыбнулся Бормыш, - забирай.

Он пододвинул шпроты обратно.

- Она лежала в кладовке среди старых журналов. Там еще… Рудик, ты чего?

Человек изменился в лице.

- Ты шарился в моей кладовке?
- Ну, коты везде шарятся. Это же естественно, как…
- И ты украл мои шахматы?

Глядя на Рудольфа, Уран пугался все больше и больше.

- Но мы же договорились, это не воровство.

Человек был раздосадован, как никогда.

- Я принял тебя, как своего, а ты берешь чужие вещи без спроса?

Уран молчал, лихорадочно пытаясь понять, где прокололся. Его глаза метались с одного невидимого предмета на другой, а сердце колотилось все чаще. Только что радость от вернувшейся банки сменилась нескончаемым ужасом.

- Видеть тебя не хочу! Чтоб ноги твоей не было в моем доме! Или чего там у тебя!

Он быстрым шагом направился к чердачной двери.

- Но, Рудольф, - тихо произнес Одик вслед.
- Я бы ее вернул!!! – в отчаянии крикнул Уран.

Над клубом пронесся вихрь непонимания, способный разрушить все, а самое главное – дружбу.

Подходя к чердаку, Рудольф понял, что с крыши ему просто так не уйти. У двери, закрывая проход, сидела Муська.

- Брысь с дороги!
- Рудольф, - спокойно произнесла кошка, - вы можете просто открыть дверь и таким образом избавиться от маленькой навязчивой инвалидки, но я вас знаю, как джентльмена. Дайте мне пару минут и я отойду сама.
- Да хоть пять, но с котами общаюсь в последний раз!
- Пять даже лучше.

Она вздохнула, настраиваясь на разговор. Другого шанса не будет.

- Мой Уран конечно балбес, но не вор. Он может стянуть рыбу, и только ее, если уж очень голоден. Ну, может, кусочек сыра или колбасы, если повезет. Ещё котлеты любит. Но речь не об этом.

Рудольф фыркнул.

- Да, в последнее время он голодным не бывает, спасибо вам. Но он бездомный. У него долгое время не было никого и ничего. Один на всем белом свете, понимаете? Ужас, я-то знаю. А теперь… Ладно, эти двое. Ладно, я. Но у него появился друг, и это вы.
- У него появилась халявная еда, а не друг.
- Если бы это было так, то по ночам он бы хвастался, что нашел дурочка, которого можно использовать на полную катушку. Но я слышу, что вы единственный, кто понимает и интересуется его жизнью. Или вы своей жене говорите, «опять это животное пришло пожрать, как к себе домой»?
- Ну нет, это не так! – возмутился Рудольф.
- Так может еда, это просто некоторое звено, помогающее общению. У вас она есть, у нас нет. Но разве наши совместные обеды или ужины можно назвать «обжираловкой»?
- Нельзя, - тихо сказал Рудольф.

Их совместные обеды или ужины были дружескими посиделками. Легкая и непринужденная беседа, разбавленная добрым юмором, как хорошим вином, очень помогает аппетиту. А после, оставив женщин смотреть концерт Стаса Михайлова, мужчины уходили на балкон, где Уран, размахивая лапами, в подробностях расписывал места, где он обязательно побывает, а однажды они отправятся в кругосветку вместе, семьями, потому что они с Муськой обязательно поженятся. Скорее всего, в Лас-Вегасе, там всех женят. И котов тоже.

- А теперь представьте такую картину, - продолжала Муська, - кот... ворует... у человека... шахматную вещь. Заметьте, не рыбу.
- Ну… звучит дико, конечно.
- А такую – кот… заимствует... шахматную вещь... у друга.

Рудольф молчал. И хотя он все еще обижался на Урана, поступок кота уже не казался чем-то чудовищным. Стало стыдно.

- Да, Уран, может, и поступил не совсем правильно, пытаясь вернуть эти несчастные шпроты, втягивая клуб в авантюру, но выиграл он ее честно. Бормыш принял поражение с легким сердцем. Да и вы признали, что это не воровство. Для кота, особенно Урана, рыба – это запас. Она ему нужна, как людям телефон или компьютер. Он взял вашу шахматную вещь без спроса, безусловно. Но так ли она вам нужна, если вы о ней забыли?
- Ну… просто… сам факт.

Рудольф обернулся. Одик, украдкой смотревший в их сторону, резко отвел взгляд. Бормыш медленно складывал шахматы в коробку, вздыхая и удрученно качая головой. Уран сидел на оградительном бордюре, отвернувшись от всех. Плечи его тряслись.

Если когда и уместно выражение «сердце обливается кровью», так это сейчас. Из-за своего уязвленного самолюбия Рудольф забыл о чувствах Урана. Может быть он и балбес, но искренний балбес.

Человек быстрым шагом подошел к рыдающему коту и крепко прижал к себе. Стая белых голубей, как символ примирения, пролетела над крышей.
- Красота спасет мир, - шепотом сказал Одик.
- Чего? – спросил Бормыш, обнимая шахматы, как Рудольф Урана.
- Не знаю, но, кажется, эта фраза очень подходит к данным событиям. Кстати, Муську надо исключить из клуба философии.
- И куда ее?
- В клуб психологии.
- Ага, и назначить председателем.


Вечером того же дня в балконную дверь, которая уже стала входной, постучали. Неожиданно для себя Рудольф увидел за ней Бормыша.

- Привет, еще раз, - отсалютовал кот, - чем занят?
- Разбираю кладовку. Решил освободиться от лишнего хлама.

Бормыш улыбнулся.

- Одик бы сказал, что ты стремительно умнеешь, но до кота тебе далеко.
- Это же Одик, - развел руками Рудольф.
- Ладно, я не хочу тебя надолго отрывать. Напомни – пешки впереди, ладьи по бокам, а дальше? Я забыл. Эти двое мешали.
- Потом слоны.
- Точно, слоны!
- Затем кони.
- Та-а-ак.
- А потом, - Рудольф задумался, - а потом или король или ферзь. Смотря, фигурами какого цвета ты играешь.
- Ага, - пробормотал Бормыш,- значит, цвет все же имеет значение. Я думал, для контрасты, что бы красивее было.
- Конечно, имеет, и белые начинают игру.
- Всегда?
- Абсолютно.
- А в виде исключения?
- Таковы правила.
- Целая наука, - произнес Бормыш с уважением, - и со своей философией.
- А знаешь, - решительно сказал Рудольф, - думаю, уборка на сегодня окончена.
- На крышу? – обрадовался Бормыш.
- Третий раз за день.
- Скоро начнется закат, - напомнил Бормыш, - заодно посмотрим.

Он запрыгнул на перила и вдруг замер, пораженный внезапным озарением.

- Ты сказал, там есть король?
- Есть. А что?
- А король это тот, кто сидит на троне?
- Хм, - Рудольф задумался, - есть такое.

У Бормыша от волнения округлились глаза.

- А когда король на доске… получается…
- Получается… что шахматы…
- Шахматная вещь, - поправил Бормыш.
- Да, шахматная. Это и есть трон. В какой-то мере.

Будто от прикосновения к чему-то таинственному, у Рудольфа участилось сердцебиение.

Не удивлюсь, - подумал он, - если скоро коты мне объяснят, в чем смысл жизни.

- Хочешь сказать, Уран считает себя королем?
- Хочу сказать, что Уран знает чуть больше, чем мы, - заключил Бормыш, - ладно, жду наверху!

Он грациозно запрыгнул на подоконник соседей, потом на водосточную трубу и начал карабкаться вверх, к своему новому увлечению.

Прошло двадцать шесть секунд, прежде чем Рудольф вышел из
оцепенения.