Белочка

- Папа, я так хочу в Питер! - сказала девочка.

Они сидели у окна и смотрели во двор. С пятого этажа было хорошо видно, как среди чёрных деревьев и кустов бегает чья-то собака. Газон перед домом был припорошен только что выпавшим снегом. Уже темнело и было немного грустно - так становится, когда летом где-то у соседей вдруг начинает звучать музыка из "Иронии судьбы".

- Почему в Питер? - спросил папа.
- Там лето, - вздохнула девочка. - Там по каналам плавают кораблики. И пышки с какао. И белые ночи...
- Но не сейчас же! Или там это всё сейчас? - осторожно спросил папа. Он очень не хотел огорчать дочку.
- Там это тогда, когда захочешь, - сказала она.
- Ты уверена? - спросил ещё осторожнее.
Девочка не ответила и засмеялась.

Она продолжала смотреть в окно, а он пошёл на кухню - ставить чайник. "В пять лет я тоже полюбил Ленинград раз и навсегда - и тоже больше всего на свете, - подумал он. - Как же хорошо, что бабушка с дедушкой взяли меня тогда с собой. Там был нескончаемый день, теплынь и праздник". Он нажал кнопку на электрочайнике. Взгляд его затуманился.

Вот он выпрашивает игрушечную саблю, а ему говорят, что впереди ещё целый месяц, и если с первых дней покупать такие дорогие вещи, то на весь отпуск денег не хватит. Вот сачок для ловли бабочек, вымоленный у дедушки ("Да зачем он тебе?! Что ты будешь с ними потом делать? Их же надо коллекционировать - усыплять, потом протыкать иголками..." "А я буду их отпускать обратно! Ну, деда, ну, пожалуйста!"). А вот ему дарят небольшую надувную белочку, которая отчаянно пахнет резиной, но это его почему-то только радует - она такая рыженькая и такая милая!

- Папа! - крикнула дочка из комнаты. - Давай чаю выпьем!
- Ещё не закипел... - хотел он крикнуть в ответ, но именно в этот момент вода начала клокотать и чайник отключился.
- Иди сюда! - сказал он.
Она уже стояла на пороге:
- Расскажи про белочку!
- Какую?
- Из Ленинграда!
- А откуда ты?.. - он остановился. Помолчал. - Что именно?
- Ну, вот тебе её купили... и?
- Да ну, это так давно было... Я даже не могу вспомнить, кто подарил - бабушка или дедушка.
- Бабушка, но другая, - уверенно сказала дочка.
- Точно! - он шлёпнул себя ладонью по лбу. - Точно! Это была бабушкина сестра - мы жили в Питере у неё и её мужа. Квартирка маленькая, две комнатки, но все как-то разместились. А я спал на детской раскладушке и был счастлив!

Он улыбнулся, покачал головой, потом достал чашки и чайные ложки, налил обоим чай. Они сели.
- Каждый вечер мы собирались за столом, пили чай, а я всё не выпускал из рук эту белку. Она так сильно пахла резиной, что бабушка - моя бабушка - однажды даже попросила убрать её подальше. А я ей рассказал историю, что белочка жила в магазине, завела себе там подруг, а когда её купили, очень огорчилась. Но только потому, что не знала, в какую семью попадёт. А попала к нам! Ей сейчас страшно и одиноко. Но если мы будем её любить, тогда всё будет хорошо и она будет моим самым лучшим другом.

Девочка съела ложку апельсинового варенья, поморщилась и сказала:
- Этот ты сейчас придумал, да?
Он смущённо рассмеялся.
- Да... Но ведь похоже на правду?
- Больше похоже на придуманную историю для малышей. Чтобы они были хорошими. А я же хорошая?
- Очень! Где же тогда правда?
- А правда в том, что тебе не нравились чайные ложки твоей питерской бабушки.

Он закусил нижнюю губу. Помолчал. Отпил чаю. Вернул чашку на блюдце.
- Почему?
- Они были красивые, позолоченные. Но неудобные: там, где ложечку держат пальцами, они были не плоскими, а витыми. Как... пружинки... или этот... бутылки открывать...
- Штопор... - сказал он сипло.
- Да!
- Я тебе это рассказывал? - спросил напряжённо.

Дочка смотрела на него и улыбалась. Он снова сделал несколько глотков.
- А что мне нравилось? - наконец смог спросить.
- О, много! - обрадовалась она. - Оранжевый абажур под потолком. Чай вприкуску. Чай из блюдечка. Мармелад. Два вида варенья...

Она увлеклась, раскраснелась, стала болтать ногами, качаться и вертеть головой.
- Ариадна, успокойся! - сказал он, улыбаясь через силу.
- Тебе же приятно это всё вспоминать?
- Очень... но это невозможно вернуть. Воспоминания - это всё, что осталось.
- А белочка?
- Знаешь, она долго жила у нас дома после этой поездки. И я действительно очень её любил. Её было так легко надувать - хватало двух-трёх моих выдохов - и она уже была кругленькой и тугой. Потом через какое-то время появилась маленькая дырочка, белка стала быстро сдуваться. Мой папа, твой дедушка, её заклеивал, но это помогало ненадолго. А потом, как и все игрушки, она куда-то исчезла.

Ариадна смотрела на него с сочувствием. Как-то очень по-взрослому вздохнула:
- Я пока не знаю, где она...
- Я тоже не знаю... - ответил он. Спохватился: - А откуда ты можешь знать?
- Ну, просто.
Оба помолчали. Он - напряжённо и настороженно, она - задумчиво.
- Ты любишь Питер? - наконец спросила Ариадна.
- Всю жизнь и очень сильно, - ответил он с тоской.
- Я тоже.
- Ну, когда-нибудь - обязательно!.. - сказал он нарочито бодро.
- Нет. Не когда-нибудь. Завтра. Ты ведь в отпуске сейчас.
- Завтра не получится... - начал он.
- Всё получится, - сказала она, глядя исподлобья.
Потом они почитали перед сном и погасили свет.

Утром он проснулся от пения птиц. В окно ярко светило солнце. Он потянулся, на лице его появилась улыбка.
- Папа!
- Что, милая?
- Иди сюда! Я тут!
- Что случилось? - он зашёл на кухню и зевнул.
- Смотри!
Он посмотрел в окно.

Не было ни снега, ни облетевших деревьев, ни чёрных мёрзлых кустов. Там и двора-то никакого не было. Прямо под ними плескалась вода, по ней шлёпал речной трамвайчик, люди в футболках и тёмных очках смотрели вправо-влево, слушая гида. На противоположном берегу по тротуару шли толпы туристов, какой-то парень громко играл на гитаре.

- Я же говорила, - Ариадна была счастлива, - что всё получится!
- Что это?..
- Это лето! И это Питер! Он пришёл к нам сам! - закричала дочка и, спрыгнув с подоконника, стала скакать по кухне. - Тот, кого любишь, всегда приходит!
- Как это вообще? Это что? - пробормотал он.
- Только я не очень справилась... - она остановилась и огорчённо посмотрела на него. - Знаешь, папа, я так старалась, чтобы ты опять стал маленьким, но у меня не получилось...
Он не знал, что ответить. Он вообще ничего не понимал. Наконец сказал:
- Пойду, уберу постель.

Под подушкой он нашёл надувную резиновую белочку.