5

Кошка, устроившаяся на моих коленях, встрепенулась и спрыгнула. От этого движения я резко очнулся, конвульсивно дернувшись внутри от ужаса. Потому что я снова захлебывался.

Вот черт, кажется, я задремал на какой-то небольшой промежуток и очнулся уже от кошмара. В моей распухшей голове перемешивалась привычная каша дурных сновидений, которые частенько меня душили. Ничего конкретного я никогда не помнил. Ничего ужасного я никогда не испытывал, однако, я всегда просыпался с ощущением холодного пота на лбу.

Ничего, когда-нибудь все это закончится. Когда-нибудь, в другой жизни…

Немного посидев, уткнувшись рожей в ладони, я протер глаза и направился в сторону дома. Очень скоро мне делать свою работу, пора приводить себя хоть в какой-то порядок. А на голову все давило, будто я под водой все время.

Знаете, а у меня ведь совершенно хреновая память. Я вообще ничего никогда не запоминаю нормально. Всю жизнь так было. В школе я просиживал штаны и тихо ненавидел каждый свой день. Мне эта жизнь казалась совершенно бессмысленной. Когда мне требовалось что-нибудь вызубрить, и это меня ни капли не интересовало, я даже не пытался себя терзать, потому что знал – бесполезно. Нас окружает океан бесполезной информации, которая фактически не имеет никакого значения. И в этом море информационного мусора мой мозг автоматически устанавливал блоки. Я просто молча внимательно слушал, но ничего не усваивал. Информация не фильтруется, она просто проникает в один слуховой канал и благополучно вылетает наружу. Даже если это и важно для кого-то, даже если это наука, приводящая твой мозг в порядок, мне не было никакого дела. Задачи по физике не научили меня оплачивать счета, целый ворох формул не научил меня грамотно взаимодействовать с окружающим социумом. Любые знания, не вызывающие во мне хоть малейшего интереса, автоматически отправлялись на свалку. Именно так я мог выучить наизусть за один вечер несколько текстов каких-нибудь песен, но не мог запомнить ни одного предложения в доказательстве теоремы. Именно так я мог рассказать несколько параграфов своими словами и доходчиво донести свой доклад на тридцать страниц, но не мог запомнить ряд цифр. Я мог годами ходить на учебу и не запоминать ни имен своих преподавателей, ни своего расписания. А зачем? Все это было где-то написано, всегда можно было уложиться во фразу: «Извините пожалуйста». Для чего? Мне было незачем, и голову свою я никогда ничем подобным не забивал. Я не помнил ни дней недели, ни ненужных мне дел, не помнил чисел, номеров. Я даже не помню имена людей, с которыми я учился. Потому что мне не было до них дела. Ты можешь подойти ко мне, заговорить, познакомиться, но очень скоро я тебя даже не вспомню. Потому что мне незачем. И снов своих я тоже не помнил. Это нормально, многие люди не помнят большинства своих сновидений, такова особенность мозга. Ты запоминаешь только те, которые тебе были нужны, запоминаешь детально. Так и вся моя жизнь ощущалась мною всего лишь как один серый сон, в котором меня мало что интересовало.  Только вот чувство ужаса забывается не всегда.

Но есть еще один интересный момент, благодаря которому я преуспел. Моя профессиональная зрительная память, которая вырабатывалась годами. Я не запоминаю ненужной сути, но запоминаю форму. Когда я смотрю на фото, смотрю на лист, я не запоминаю сути написанного, но запоминаю вид номера телефона, запоминаю человеческое лицо. Я мог бы тебя не узнать, если бы мы встретились где-нибудь в супермаркете, но вот лицо твое я бы точно помнил. Я мог бы поговорить с человеком, совершенно ничего не зная о нем, но в моей зрительной памяти где-нибудь на самом дне этих стопок с делами стопроцентно хранилось бы его лицо. Потому что такова была моя работа. Я даже не помню, что я делал сегодня утром, но помню, с кем и что я должен буду сделать сегодня вечером, причем в мельчайших подробностях. Не помню своей жизни, но помню проступки и ошибки чужих. И порою все это давит на тебя, превращая твою память в кошмарный сон, от которого тебе не очнуться.

И сейчас мне нужно привести это дело в порядок. А как мы приводим свою жизнь в порядок? Правильно, я обжираюсь сладким в дешевой кафешке у дома, запивая все это дело четырьмя чашками горького эспрессо в одной большой кружке. Когда-нибудь моя печенка помашет мне ручкой, если ее не пробьют чем-нибудь острым. Хотя, сердце уже чего-то колит недобро. Ладно, зато голове стало легче.  И сейчас в ней уже варится только работа, я своего рода трудоголик – даже если меня загоняет, это хотя бы избавит меня от бесконечного загона внутри. Нужно связаться с Филом.

Фил – классный парень. Не знаю, чем он там именно промышляет и насколько чисты его руки, но, если нужный тебе человек светился, за пару часов Фил нароет его подноготную. Если подумать, я сам своего рода работодатель, просто кручу чужим резюме на свое усмотрение.