Солдат ребёнка не обидит...

 Почему они вспомнились именно сегодня, эти два солдатика? И забывались ли они когда-нибудь? Думаю, они никогда не покидали мою жизнь. Может быть, если я напишу о них, они оставят меня, наконец?
 Было это сто лет назад... Нет, преувеличила - это случилось в 1980-м году. Я приехала в этот городок и поступила в художественное-графическое педучилище, сдав все экзамены на пятёрки, ничуть не готовясь. Не готовилась я потому, что мне здесь страшно не понравилось - в то время это был грязненький, маленький, городок, со старинными домиками, и единственной достопримечательностью был величественный храм посреди площади. Он поразил даже меня, совершенно далёкую от религии девчонку. Но об этом как-нибудь потом. Поступила я играючись -  моего уровня знаний было более, чем достаточно. Так же играючись я начала учиться - мне всё очень легко давалось, с людьми я находила язык легко и быстро, была весела и остра на язык.
 Но чувствовала я себя совершенно чужой. Здесь не было ничего, близкого моему сердцу - ни Волги, ни степи, ни моего красивого города, ни друзей, ни шахмат - ничего... Здесь не было моей семьи - и я не могла уехать, как другие, на выходные - ведь заехала я в Тьмутаракань... Я тосковала, но не могла этого сказать никому - ни родным, ни чужим...Новый год приближался - и тут я получила телеграмму от родителей - в городе С умерла тётя Зоя. Тётя Зоя - жена папиного брата. Она необыкновенно мне нравилась - маленькая, изящная, рыжеволосая. Меня поражали её туфельки на высоченных каблуках - у неё был 32 размер ноги, как у ребёнка, и обувь ей шили на заказ. Они часто приезжали к нам на дачу летом - взрослые сидели на веранде и беседовали, а мы рядом клевали носами.
 Как-то т.Зоя рассказала мне, почему она панически боится грозы - оказывается, в детстве, на её глазах молнией убило двух её подружек, когда они бежали по двору. Она росла в детдоме...
Я не могла не поехать - хотя понимала, что делать этого не стоит. Я могла не успеть.
 Тем не менее - добралась до ближайшей станции в 30-ти километрах от нашего городка ( железной дороги здесь не было) и села на поезд Днепропетровск - Барнаул, дав предварительно телеграмму. А вот номер вагона не указала...Я вспоминала т.Зою и не могла поверить, что она умерла. Ей было всего 33 года, и у неё был сынишка... И, как ни странно, я радовалась, что увижу наконец своих...И мне было стыдно за эту радость...
 В С поезд прибыл около двенадцати ночи. Я вышла из вагона и зашла в здание вокзала, решив, что меня там встречают. Никого не было. народ как-то очень быстро схлынул - и я слегка растерялась. Надо сказать, что я до сих пор плохо переношу дорогу - голова у меня едет ещё сутки после поездки. Соображала я неважно. Вышла из вокзала и пошла на остановку. Автобусов уже не было. Я не знала,что делать. И тут я увидела двух солдатиков. Не знаю, почему, но у меня было твёрдое убеждение: солдат ребёнка не обидит! А равно - девушку, женщину, старика...Да и вообще - это же защитники! "Защитники" оказались кавказской национальности, но кого это пугало в то время...Ситуацию я им объяснила, и они сказали, что прекрасно знают, где эта третья дачная - и проводят меня до места. Чем я руководствовалась, согласившись идти с ними - я не знаю, честное слово, и теперь. Мы шли по ночному городу, один из них нёс мою сумку, они расспрашивали меня о родне и сочувствовали моему горю. Мы дошли до какого-то частного сектора - а родственники мои жили в частном доме. Это было какое-то совсем тёмное и пустынное место.
Что дальше? Дальше я сопротивлялась, как могла. Потом плакала,и говорила, что я девушка. "Ничего,- сказал один из них - раз так, девушкой и останешься. И они рассмеялись... Ещё я говорила, что у них тоже есть сёстры и матери, но они были уверены, что с их сёстрами такого не случится - те ночами не шляются по улицам. Пару раз меня стукнули, чтобы я заткнулась, наконец.
 Всё было мерзко, страшно и противно. Меня рвало от боли и отвращения. Они стояли в сторонке и тихонько переговаривались по-своему, поглядывая, как я одеваюсь...Я знала, что они могут меня убить - я ведь грозила им милицией, но мне было всё равно.
 Они спорили. Потом один из них подошёл ко мне и сказал:"Сама виновата. Будешь молчать?" Я не могла отвечать. Кивнула головой - и он повёл меня от этого места и от своего товарища. Я не помню, как я оказалась в доме у бабушки. Просто не помню, как я туда попала. Все волновались - папа с дядей встречали меня, но где-то мы разминулись.
 На похоронах я без перерыва плакала, но на похоронах все плачут. На следующий день меня посадили на поезд и я уехала. Конечно, я никому и ничего не рассказала. Как я могла рассказать, что они делали со мной? Мне казалось, легче умереть.
Как ни странно, я не стала ненавидеть мужчин - видимо, сказалось то, что все мужчины у нас в семье были очень порядочные, а я всю жизнь была "папина дочка" Поэтому я стала ненавидеть себя. И ненависть эта находила выход самым странным (а возможно - самым обычным) образом. Мне было на всё плевать. Я себя ненавидела - и не могла с этим справиться. Наверное, есть какое-то объяснение этому, но я его так и не нахожу - полтора года я вела разгульный образ жизни. Мне стыдно вспоминать это время и сейчас.
Потом я вышла замуж, в конце второго курса. Все удивлялись - как я могла выйти замуж за мужчину, который мало того, что старше на 9 лет, так ещё и пьёт. А я просто спасалась от себя самой. И была уверена, что спасу своего мужа- увы, я не знала, что такое алкоголизм. Мы прожили восемь лет, и у нас было уже двое деток, когда в пьяной драке его зарезал собутыльник. Впрочем, это даже не драка была - он перерезал горло моему мужу, когда тот и сопротивляться не мог. Я с детьми в это время была в своём родном городе, у родителей. Я всё же уехала - и виню себя до сих пор. Но это другая печальная история...
 Что касается этого случая - я до сих пор не понимаю, и никогда не пойму, почему здесь, в училище, в общежитии, никто не спросил меня - Лена, что с тобой? Никто не задался вопросом, почему девчонка из благополучной семьи, учившаяся на отлично, стала так себя вести? Я помню, как разбирали меня на педсовете, хотя даже предъявить мне было нечего, кроме слухов и сплетен - училась я по-прежнему отлично. У меня был большой багаж знаний и феноменальная память.
 Я не помню,что они говорили - педагоги. Сказать особо им было нечего. За несколько прогулов мне объявили выговор или строгий выговор - даже не помню. Мне было плевать - я доказывала это всему миру. На самом деле мне было так больно, что я плачу даже сейчас. Одна из учительниц, которая всегда мне очень нравилась, презрительно бросила мне в спину: "Отделалась лёгким испугом". И вот сколько лет прошло, и слова эти, интонацию, я не могу забыть. Хотя женщина эта действительно была очень неплохим человеком.
Я вышла замуж в конце второго курса. Жизнь началась заново. Я знала всегда, что семья - это место, где женщина - хранительница и опора... В октябре 1983-го родила сынишку. У нас не было бабушек здесь, и я ушла на год в академический. Через год я благополучно доучилась, отдав своё солнышко в ясли - тогда были такие группы для самых маленьких.
Долгое время я обходила стороной солдат и не могла слышать кавказского акцента. Постепенно всё сгладилось - я и тогда понимала, что дело не в форме и не в акценте. Национальность не имеет никакого значения - на их месте вполне могли быть русские ребята...Да и закончится история могла куда печальнее для меня.
 Что я думаю сейчас? Как ни странно, я думаю, что сама виновата. Доверчивость - хорошее качество, но далеко не всегда. Тем не менее, остаётся она на всю жизнь, несмотря на такие эпизоды...Я благодарна им за то, что они сохранили мне жизнь - в наше время я вряд ли бы выжила в такой ситуации. А их бы даже не нашли...
 И ещё я думаю, что никогда не смогу понять, оправдать, простить тех подонков, которые обижают женщину, ребёнка, старика...
 Никогда и никому за всю жизнь я не рассказывала эту историю, да и сейчас  делаю это напрасно...