Вирус из чужого Универсума. Часть 4. На струнах

   



Предыдущая часть http://proza.ru/2020/11/23/962


  Яков сидел на скамеечке в городском парке. Было раннее утро. Тихо и серенько. Осень!

   По тропинке медленно прошла парочка.

 А мы  на струнах любви
Отыграем любви серенаду…

  Парень тихонько трогал струны гитары и пел красивым бархатным голосом. Его спутница кивала головой в такт аккордам.

   Яков прислушался. Он не слышал раньше этой песни. Местный фольклор, наверное.

   Закрыв глаза, прокрутил события вчерашнего вечера.

Вот  “хрущевка” с уютным двориком. Вошли в подъезд. Поднялись на второй этаж и тихонько проскользнули  в квартиру. Яков помог Зине скинуть пальто. Зина улыбнулась и скрылась  в комнате. Яков неторопливо   снял свое пальто,  аккуратно повесил его на крючок. Нагнулся, чтобы развязать шнурки ботинок. Один  завязался узлом. Одолев упрямые шнурки, Яков  распрямился, и обомлел!

   Зина стояла в проеме комнатной двери  совсем ни в чем. Без тени смущения. Она демонстрировала себя. Фигура женщины не была правильной и совершенной, но она была недопустимо обольстительной. Целомудренно порочной, не допускающей сопротивления.  Якова обдало жаром.

  - Ой! Я думала, мимо успею проскочить, пока ты не видишь! Я сейчас в ванную! Я быстро! Снимай второй ботинок  и проходи в комнату! – Зина улыбнулась и скрылась  за маленькой дверью в стене.

   Яков, стараясь сохранять спокойствие и присутствие духа, снял ботинок, посмотрел в зеркало. Пригладил коротко остриженные волосы, подмигнул себе. Потом погрозил пальцем. Тоже самому себе. Прислушался к сердцу. Оно шалило. В здоровом смысле.

  Вошел в комнатку. Обои, ковры, диван-кровать, кресло.  Старинный книжный шкаф с толстыми томами. Скромненько, но чисто и уютно. Яков подошел к шкафу и наугад выбрал книгу. Медицинский справочник. Взял с другой полки. Роман о  любви.
   На следующей полке стояли…детские сказки.
А еще были томики стихов и книги по истории.

   Яков поставил книги на место и, выпятив губы, многозначительно покачал головой:

- А Зина…не продавец из магазина!

- Что ты там бормочешь? Мы ведь теперь на “ты”?  - буднично спросила Зина.

  Яков обернулся. Зина стояла босиком, облачившись в мягкий короткий халатик, раскрасневшаяся и распаренная  от горячей ванны.  Каштановые волосы были мокры, и с них на ковер капала вода.

  Яков сглотнул и прохрипел:

- Да я вот, это…книги твои смотрю. Много читаешь?

- Случается иногда! Но на сегодня у меня иные планы! Пойдем, я тебя покормлю немного – женщина стянула с Якова пиджак и бросила в кресло. Затем, взяв мужчину за руку, как ребенка, потащила на кухню.
  Они съели оперативно приготовленный омлет, выпили чаю с вареньем. Потом Зинаида достала бутылочку “Токайского Самородного” и вопросительно посмотрела на Якова. Тот с шутливой решительностью махнул рукой:

- А! Пропадать, так пропадать! Тонуть так в вине!

Они выпили по паре бокалов, поговорили о чем-то типа погоды. Вдруг Зина, часто дыша,  встала с табурета и тихо скомандовала:

- Вставай, солдат! В ванну! Уважаю чистоту души и тела. А потом ко мне. На подвиги!

  Яков молча, и довольно  охотно подчинился. Привык подчиняться? В том и дело, что не привык! И до полковника быстро дорос скорее не благодаря, а вопреки. А с женщинами он вообще был всегда старшим по званию. Но Зина была явно генералом не по званию, но от  рождения. Генерал в мягком халатике. Богиня или колдунья. Школьный Фельдшер.

  Их игра была короткой. Они выложились быстро и полностью, как в беге на короткие дистанции. С самоотдачей и до изнеможения. При равном счете. Победа досталась обоим. И, обнявшись, они провалились в глубокий спокойный сон.

  Утром встали с будильником, позавтракали. Зина соорудила два добрых бутерброда с колбасой, завернула их в пергаментную бумагу и вручила Якову:
- На вот! Перекусишь. Тебе понадобятся силы. Ты сейчас куда?

   Яков спрятал бутерброды в карман пальто и ответил:

- Зайду к себе в номер гостиницы. Надо бумаги посмотреть. А вечером в школу. Хочу поговорить со Славиком и его соседкой по парте. Светой, кажется. Попрошу учительницу их задержать ненадолго в классе после уроков. На месте происшествия, так сказать.

   Зинаида вдруг загадочно улыбнулась:

- С соседкой по парте, говоришь? Я думаю, они больше, чем соседи по парте.

- Что ты имеешь в виду? – Яков вскинул брови.

  Зина рассказала, как однажды она случайно увидела Славика и Свету в рекреации. Ничего особенного. Они просто стояли рядом у окна и о чем-то говорили. Время от времени они бросали друг на друга взгляды. Это были всем взглядам взгляды.

- Поверь, я разбираюсь во взглядах! – улыбнулась Зина.

- Кто-нибудь еще об этом догадывается? – озабоченно спросил Яков.
- Не думаю. В среде педагогов – тишина. Хотя у нас есть строгие и неутомимые блюстители нравственности.  В классе тоже тихо. Иначе уже давно было бы “тили-тили тесто” – уверенно ответила Зинаида.

- Зина! Ты удивительный фельдшер. Ты, случаем, не секретный наблюдательно-аналитический агент? – улыбнулся Яков.

Зинаида сложила губы бантиком, положила руки на плечи Якова, томно вздохнула и вдруг сделала резкое движение коленом. Траектория выпада была рассчитана точно, и нанесение ущерба не предполагалось, однако, мужчина инстинктивно отстранился, от удивления и неожиданности приоткрыв рот.

   - Саечка за испуг! – хохотнула Зина и хлопнула мужчину по челюсти. Зубы лязгнули.

- Я не агент! Я женщина – диверсант! – пояснила Зинаида и поинтересовалась – язык не прикусил?

   Яков выдохнул:

- Ну, Зинуля! С тобой умрешь от чего угодно, только не от скуки!

   Женщина вдруг посмотрела серьезно и, взяв мужчину за руки, произнесла:

- Разговариваешь! Значит, язык цел. Яша, приходи ужинать. Ладно? Я приготовлю вкусное и буду ждать. Приходи. А с детьми осторожнее говори. Я не должна была говорить, но посчитала долгом сказать. Чтобы ты не был слоном в посудной лавке. Ты ведь не слон. Я это вижу.

   Яков наклонился, чтобы поцеловать женщину, но она увернулась и легонько толкнула его в грудь:

- Иди уже! Мне на работу надо собираться!

********************************************
   В руку уткнулось что-то влажное, и Яков открыл глаза, прервав недавние воспоминания.
   Напротив него стоял Тобик и  тыкался в руку, привлекая внимание к своей лохматой персоне.  А потом носом втягивал воздух по направлению к карману пальто.

- А! Старый знакомый! – обрадовался Яков и, достав из кармана сверток, по-братски поделился с собакой ароматным бутербродом.

   Пес осторожно взял  угощение зубами, сделал быстрое, неуловимое для глаза движение.  Через мгновение он, облизываясь, с надеждой смотрел на второй бутерброд. Первый бутерброд исчез. Не трудно было догадаться, где он сейчас. .
   Яков вздохнул, отломил от второго продукта питания маленький кусочек. Себе. Остальное отдал собаке.

   Поняв, что больше ничего не дадут (не из жадности не дадут, просто лакомства больше нет!) пес положил большую нечесаную голову на колено Якова, да так  и остался стоять, глядя снизу вверх на человеческого друга собаки.

   Яков почесал псину за ушами:

- Ну что, холостяк? Да, брат, холостяком быть все-таки плохо. А когда дома ждет женщина и приготовит вкусное, это, брат, счастье радости! Или радость счастья! Хорошо, одним словом!

  При слове “вкусное” пес вдруг издал радостно-тоскливое:

- Р-р-и-у-вау-виу-вав!

  И мотнул хвостом.

- Ну, вижу, ты меня понимаешь! – усмехнулся Яков и поднялся со скамейки. – Однако, надо идти в гостиницу! Пока, Тобик! Увидимся! Городок тесен!

  Офицер пошел, а пес стоял и смотрел ему вслед до тех пор, пока тот не скрылся из виду. Пес думал. О чем-то своем.

   А у Якова были свои думы. Он зашел в гостиницу, и направился было к лестнице на второй этаж, как вдруг его остановил резкий визгливый окрик:

-  Стоять! Назад! Их!.... Их! Вы две ночи не ночевали в своем номере! Я буду вынуждена…

 Яков медленно повернулся в сторону голоса. За барьером стояла сухонькая пожилая женщина в очках на тонком длинном носу. Глаза ее смотрели на Якова поверх очков. Взгляд был с таким жестким стальным блеском, мало соответствующим степени остроты события, что Яков невольно поежился. Однако, совладав с собой, подошел к блюстителю местного порядка и поднес к глазам женщины одну из своих корочек. В раскрытом виде.

   Лицо старушки вытянулось в испуге, но в следующее мгновение губы изобразили подобострастную улыбку, правая рука вдруг сама собой рванулась к виску, отдавая честь, а каблуки видавших виды туфель, независимо от больных ног, щелкнули по-военному.

   Яков немного  опешил от такой реакции, машинально приложил руку к шляпе и пробормотал:

- Благодарю за службу!

    Поднимаясь по лестнице, он думал о старушке. Явно служила. И скорее всего в органах. Или где-то около. Этот окрик. Испуг. И это подобострастие при виде корочки. Да. Отпечаток на всю жизнь.

    Он не видел, как тетя  Ирма, так называли старушку работники гостиницы,  дрожащими руками доставала таблетки. Потом села на стул и долго пыталась прийти в себя. Ей было страшно. Ей показалось, что ее сейчас заберут. Быть может, кто-то вспомнил ее, молодую надзирательницу женского концлагеря. И донес. Она жила и всю жизнь боялась. Эта привычка рявкать на людей осталась с нею навсегда. Она держала себя в руках. Но сегодня расслабилась. Что на нее нашло? Нет. Нужно быть аккуратнее.

   А Яков, ступив на последнюю ступеньку, вдруг почувствовал, как проснулась интуиция. Он всегда доверял своей проснувшейся интуиции.

   - Нужно будет пробить по всем базам эту старушку. Этот взгляд. Это неспроста! – принял решение офицер. – Дело не мое, но нужно проверить. И интуицию свою,  и подозрительного человека. Старушка отдала честь. Приложила руку к своему старенькому, поношенному берету. Явно привычно, по - армейски. Но как-то резко приложила. Не по - нашему. Это конечно не доказательство, но повод проверить.

   Подойдя к своей двери, Якова осенило. Старушка сказала так:

- Стоять! Назад! Их..

Что это за “их”? Просто придыхание? А что  если  фразу перевести на немецкий язык, добавив возможное недостающее?

Halt!   Zur;ck! Ich werde schie;en!
Стой! Назад!   Я    буду  стрелять!

  От возможной догадки по спине пробежал холодок.
Яков не работал в системе розыска нацистов, но хорошо себе представлял проблему. Их много таких, избежавших правосудия. Затерявшихся среди простых граждан всех стран мира.
Яков просмотрел блокнот со своими записями по делу Славика. Подумав, спрятал его в карман пальто. Лучше носить с собой. Мало ли что.

   Заперев дверь номера, Яков вприпрыжку сбежал по лестнице,  улыбнулся в вестибюле подозрительной старушке, сказал ей что-то вежливое. Бабуля улыбнулась в ответ и пожелала гостю  удачного дня.

   Уже перед самой входной дверью Яков, не поворачивая головы и надвинув на лоб шляпу, чтобы создать в верхней половине лица тень ,  скосил глаза в большое зеркало. Он увидел взгляд старой женщины. Во взгляде были дикий страх, лютая ненависть и брезгливое презрение. Все в одном.

   Уже  не сомневаясь в подсказках своей интуиции, Яков зашел в местный спецотдел, где ему был предоставлен небольшой кабинет с вертушкой.  Полковник  доложил генералу о своих подозрениях и аргументах.

- Спасибо, Яша, проверим! – ответил генерал и нажал все кнопки всех вызовов.

    Машина закрутилась.

  Яков вышел на улицу. Надо сходить в школу. Договориться с учительницей о беседе с ребятами.

   Нужно перестроиться. Полковник присел на скамейку, откинулся на спинку. Прикрыл глаза. Он любил так сидеть. Прикрыв глаза. Не надолго отключаясь от любой реальности.

   Вот возник образ Зины. В халатике и без оного.  Потом появилась лохматая морда Тобика,  а потом вдруг в голове зазвучала та утренняя песня, что тихо напевал парень с гитарой. 
 
 А мы  на струнах любви
Отыграем любви серенаду…
И забудем на миг
Той проклятой войны канонаду.


- На струнах любви! – произнес вслух Яков и открыл глаза.

  Потом вздохнул, поднялся и не торопясь пошел в направлении школы.


Продолжение следует http://proza.ru/2020/11/26/1212