Муха

                Моей самой первоначальной возлюбленной и музе Дите фон Тиз
     - Сагамор Гикори Жоунс, - пронзительным голосом верещал Любимов, стараясь не поднимать глаз выше третьей пуговицы добротного двубортностью габардина серенького пиджачка внакидку советского премьера Хрущева, привычно торчавшего в третьем ряду Концертного зала Всех Советов, куда его пригласили на репетиционный прогон лихие ветры юго - запада, задувающие в дырку в стене, прошибленную вытянутой огурцом головой Санденса Кида ( давно ), - в литературной обработке Эдуарда Тополя.
    Режиссер поклонился и с достоинством ушагал за кулису. Хрущев нахмурился. Пиджачок внакидку недовольно прозвенел парой Звезд Героя, праздничный набор политбюрошника из засохлых соевых конфет и заскорузлых лютиков прошуршал в темной глыби кармана, даже скромные подтяжки прищелкнули, егозливо прищучив одутловатую кожу Хрущева на груди, мощной и выпуклой, грандиозной груди патриота, а он, как и все до него и также после, патриот натуральный. Средоточие стратегической гениальности. Свет в окошко избушки. Хлеб и соль этого мира. Примерно, как сейчас божок извалявшейся охочекомонно в говнеце Потупчик.
    - Не кипешуй пока, - шепнул премьеру на ухо Суслов или Фрол Козлов, тут труппа театра снова несколько сомневалась, по причине общей затемненности зала, прогон же. Впрочем, для дальнейшего факт сусловости или козловости не суть важен. Дело в зрелище, что соратники Любимова приуготовились развернуть перед собравшимися в столь поздний час нечестивцами, а они все именно нечестивцы, это неуклонно подтверждается на моей милой родине, стоит начальствующему мудаку смениться. С весны семнадцатого так пошло, своеобычной традицией стало, так что, Дита - кисочка, это я, Жорж, и нужно подождать, пока нынешний подонок во главе страны не сменится, то есть, лет, эдак, пятьсот еще. И все наладится.
     На сцену трое в длинных плащах вынесли гроб. Хрущев встрепенулся. Он прозревал, будучи гениальным, грядущие шоу Паука, почетное захоронение Брежнева и Сечина, новую книгу Аслана Ербашидзе, что взорвет сеть в конце две тысячи сорок восьмого, новую песню Ермолая Кавторадзе, занявшую и приз на  " Евровидении " в тридцатом веке, но потом премьер тяжко задумался : а какого хера грузинские наименования - то в будущем ?
     Необходимое пояснение от автора, типа, сноски в самый низок страницы. Это у меня ассоциация такая. Когда я вижу в начале кино, что данный фильм был лауреатом или номинантом любого кинофестиваля, то сразу же и удаляю априори говенное зрелище, но с грузинами чуть иначе. Люблю историзм. Но натыкаясь на сайтах на такую вот херню как виньетка, что ли, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, рекомендовано Акуниным, я в полнейшем бешенстве не скачиваю историцкий труд нетленный, так как для меня само имя этого мардухая - западляк. Примерно, как проголосовать или поддержать любой политический дискурс.
     - Я есмь Бориса тинь и гиль, - раздалось из гроба и Хрущев приник к спинке впередистоящего креслица, - восстану в прох средь энтих стен, - трое в плащах внимательно отошли к кулисе, - и расстелю свой гобелен из вздохов, ахов ...
     - Жиль !
     Задник проломил мужчина в строительной каске. Выполз на сцену, неся поллитру слитно, имея в уме вдумчивую - для Керви - шутошную песенку, исполняемую Жоржем Вицыным в тех кино, что автор принципиально не смотрит и употребляет в тонкой ткани повествования единственно поизгаляться над напыщенностью и уровнем пытающихся сыграть гадов, подкрался к торцу гроба и повторил уже чуть тише :
     - Жиль.
     - Пошто тревожишь ты души суетность, - бубнели из гроба, не показываясь, - прорабный мастер ПТУ ? Как  " Оскар " и Маетный, Дюпрэ и Лонжюмо, бывалые в гробу ...
     - Рец ! - снова возопил мужчина в каске, грохая бутылкой о пол.
     - Идеологическая диверсия, товарищ Сталин, - промолвил в ухо Хрущева Суслов или Фрол Козлов, - уж ежели Жанну мариновали пять сотен лет, то вам, по - любому, поставят памятник нерукотворный посреди.
     - Посреди чего ? - уточнил Хрущев, мало обращая на наименования. Подумаешь, Сталин. Вчера его приняли в булочной на Тверской за Лелю Куриленку и чо теперь - обосраться и не жить ?! Мать вашу так.
     - Всего, дорогой вы наш Владимир Ильич, - нашептывал Суслов или Фрол Козлов, уходя в прошлое, как Багз Банни, например.
     - Ё...й в рот ! - заорал Хрущев, вскакивая.
     А почему ? А я скажу. Никто и не знает, как звали папу Рерига Ютландского, Суслов же или Фрол Козлов, судя по всему, готов был углубиться, приблизительно как спосылаемый куда - нибудь какой министр, от чьего приезда или неприезда - лишь досадица жителям, сумятица местным казнокрадам да скука Ивлукича, уставшего уже, если честно, просто знать, что имеются на Руси такие вот.
    Но самое главное, Дита любимая моя, в другом. Ты не пытайся понять вышеизложенное, ни к чему это. Просто выгляди так, как всегда, и буду я тебе дарить сказочки, повторюсь, искренне восхищаясь женщиной, придумавшей такой образ и так его воплотившей, что находится одно слово  " Перфект " или  " Идеальна " без числа и счета.