Цветок папоротника

Какое небо сегодня звездное. Летят сквозь темный бархат сияющие жемчужины, оставляя светящиеся дорожки. Успевай только желания загадывать. А мне уже нечего желать. Всё исполнено. Все предначертания свершились.

Много веков прожила, ни о чем не жалею. Но и я не вечна, уходить пора. Другая ведьма на пороге стоит, своего часа дожидается. Ровно в полночь распустится цветок папоротника. Озарит светом на полуночной границе путь новой ведьме. Силу даст. Теперь ей ворожить. Моё же время вышло, пора к истокам возвращаться.

Кружатся в последнем танце воспоминания.

Вот плоскомордый сидит напротив меня, зубы скалит:
- Это у вас профессия такая, ведьма? Или характер тяжелый?
- Профессия, - улыбнулась я, - А характер у меня очень даже лёгкий!

Плоскомордый фыркает, подсаживается ближе. Щурит левый глаз, сплёвывает, и цедит сквозь зубы:
- А взамен что возьмешь, за работу свою?
- Ни чего, что можно увидеть, или до чего дотронуться. Чего ты хочешь от меня?
- Ты говорят, в этом городе всем помогла, кого от петли, кого от тюрьмы спасла. Помоги и мне. Сегодня - завтра придут за мной. Много я по дорогам разбойничал, много злата серебра наворовал. Только вот донес кто-то про шайку мою. Боюсь повесят. Помоги, а? Что хочешь отдам.

Все они так говорят, когда приходят за помощью. Никому на каторгу не хочется, а уж на виселицу и тем более. Всем помогала. Ни с кого копейки не взяла. Вот и этот надеется за просто так свободу получить. Ждет, что глаза людскому суду отведу, морок на разум наведу.

Все в городе знают, деньгами не беру, годы жизни - вот моя плата. С кого год возьму, с кого пять, а кому и расплатиться нечем, вышел срок. Тому сама смерть дарю, лёгкую, безболезненную. Но кого это волнует. Все считают себя бессмертными пока безносую не встретят.

Лет тому двадцать назад, поймали мальчишку, калач стащил. Есть хотел. Горожане кричат, руками машут, мол, в тюрьму его. А я им глаза отвела, мальчишку с собой забрала. Пекарю в ученики отдала. Вырос, хорошим человеком стал. Недавно мне в ноги пал, спасибо мол тебе ведьма, не дала пропасть, по доброте душевной помогла. И невдомек ему, что не просто так помогла, а пять лет жизни забрала. А если бы не забрала, сгинул бы на каторжных работах. Так что, пять лет не много, за возможность большую жизнь прожить.

Так и не сразу я такую плату брать стала. Годы жизни у людишек забирать. Поначалу действительно помогала, ни чего взамен не просила.

Жила у нас в городе девица одна, в кузнеца влюбленная. Да и как не влюбиться, ловок, силен, хорош собой. Только вот после смерти жены ни на кого смотреть не хотел. Жил для дочки маленькой.

Пришла ко мне девица, помоги ведьма, посоветуй, как быть. Не то в омут брошусь. Я ей и присоветовала с дочкой кузнеца подружиться. Через малышку и общаться начнут, а там глядишь, и сердце кузнеца оттает, откроется.

Только вот девка злая оказалась, шею девочке сломала, мне уж бездыханную под дверь кинула. Ох, осерчала я тогда, ведьма не ведьма, а детей не гублю. Ну и утащила у девицы всё время, что ей по судьбе положено. Один день ей на покаяние оставила. Украденное сокровище в тесто замесила, печь затопила, девчоночку в тесто как начинку закатала, да в печи и перепекла. Ни чего, ожила девонька, залопотала, ручки ко мне потянула.

Никому не сказала я, что дочка кузнецова с тех пор у меня живет. Мамой зовёт. Только вот, что бы жизнь у нее долгая да счастливая была, забираю я в оплату у людишек их года. В силу ведьмовскую перевожу. Так и не много беру, никто не в обиде.

Мало кто приходит за других просить. О здоровье, да о любви мало спрашивают. Всё в основном от наказаний бегут, да за богатством охоту ведут. У таких и силу жизни забрать не грех. А если кто приходил, для матери здоровья просить, или ребенку долю поспокойнее поворожить, оплату не брала. Ещё и оберегом одаривала.

И вновь всплывает тот день.

Сидит плоскомордый на завалинке, зубы скалит, ждет решения. Что ж была не была, никогда денег не брала, а у этого возьму. Видно срок пришёл. Времени у него совсем не осталось, а злата - серебра в схронах лесных и не сосчитать. Подарю ему смерть тихую, спокойную.

Про себя так думаю, а вслух помочь обещаю.
- Только вот не одна помогать буду, духов лесных призову, а им платить монетой надо.
Плоскомордый сплюнул под ноги: - Надо так надо. Говори сколько, к вечеру принесу.
- Приходи сынок вечерить, всё расскажу!

А сама лисицей обернулась и по следу пошла, клад и нашла. Самого в болота завела, и ряской прикрыла. Обманула его скажешь, своровала? А я так не скажу. Зачем ему деньги, когда проживать их времени нет?

А сегодня в избу мою люди лихие вломились. Казну атамана искали. Выследил кто-то, как я над схроном колдовала, да денежки с камнями драгоценными перемещала. Но надежно укрыт клад от чужих глаз. Не сыскали.

Костер сложили да к столбу привязали. – Говори мол, старая, где сокровища, не то сожжем.

Луна выкатилась жёлтым блином. Потянулась дорожка сквозь млечный путь. Вот и большая медведица с гончими псами на встречу вышли. Сорвалась с небосклона звезда, рассекла на пополам звездный купол.

Не страшно уходить. Всё успела. Все заветы исполнила. Дочка моя красавицей выросла, все премудрости чародейства впитала. Ей долго жить. Дела великие творить. Это я ясно вижу. Папоротник силой напитался, вот-вот зацветет.

Костер вспыхнул сам. Да так резво, что оторопевшие разбойники рассыпались в разные стороны, сбивая искры с одежды и подгоревших усов.

Вспыхнул огнем цветок папоротника. Трещат сухие ветки костра, лижут пустой столб с обвисшими веревками.

Вспыхнула на небосклоне новая звезда. Осветилась полуночная граница.