Выстрел, но не А. С. Пушкина

У Пушкина в "Выстреле" пришлось отложить дуэль, но право выстрела у офицера осталось, и через пару лет он приехал к противнику, а у того свадьба... У меня о другом выстреле. В моём рассказе "Не купайтесь в Николин день" - Семён Плашкин (1877-1931), из селения Сылва (Сыл Ва - талая вода), Шалинской волости близ Екатеринбурга, в 1906-м "дембельнулся" с "Авроры", отходив на кораблях 7 лет... В 1919-м его жену Таисью с дитём на руках, в числе других жён коммунистов, колчаковцы собрали у амбара на расстрел, но в улице послышались ор и мат, "конский топ" (как говаривал Пушкин) - это Семён с мужиками поспешили на выручку... Выстрел не состоялся, Таисья с дитём осталась жива, ещё нарожала "кучу", это была бабушка моей жены... Когда семья жила уже при заводе в Кировграде, потому что Сылвенский сталекатный заводишко перевезли в Екатеринбург (стал ВИЗ), пришла очередь у ком-ячейки проверить "быт" коммуниста Семёна Плашкина, из избы утащили все иконы, и тёща, старуха Наталья, долго смотрела на пустую божницу пустыми, выдунутыми глазами. ничего не понимая. Семён выматерился, хлопнул два стакана браги и выскочил на улицу...

Очередь у ком-ячейки шла, шла и дошла опять до коммуниста Семёна Плашкина: его включили в рейд по выявлению самогоноварильщиков, видимо, как спеца в энтом деле. Вообще говоря, коммунисты всегда крепко держали зелёного змия за грудки (то ли прижимали к сердцу), по себе знаю. Вот в Белоярском районе в газете "Баженовский колхозник", №51, 1931 год, из книги краеведа Владимира Лизунова, приведена заметка "По шее любителей сметаны", цитирую заметку: "В деревне Вороничи (рядом с Бруснятами) несколько семей зажиточных крестьян выехали неизвестно куда, оставив в спешке часть имущества... В числе оставленного имущества был обнаружен горшок сметаны, который комиссия решила продать. И продала, а на вырученные деньги купила вина. В это время член комиссии Ягупов заколол барана и представляете какая шикарная получилась пьянка. Эй, инспекция РКИ, надо пощупать эту комиссию и дать им сметаны на шею" (грамматику не исправляю, РКИ - рабоче-крестьянская инспекция). Но вернёмся к Семёну Плашкину и их рейду по самогонщикам в призаводском околотке Кировграда.

Рылись в подкрышах, в завознях, в погребушках, в амбарах... В одном доме ничего не нашли, но опытное чутьё подсказывало: есть, есть тут самогон. И вот берут жестяную бадью-бидон с узким горлышком (едва большой палец войдёт), на 10 литров, для хранения керосина; в горлышке конусная деревянная "притёртая пробка".

- Семён, нюхни-ка, чё там?

Семён залез носом в горлышко, понюхал одной ноздрёй, другой, протянул руку:
- Дайте чего-нибудь, стакан ли, черепушку.

Семён выпил стакан, крякнул, передёрнул плечами:
- Не, не самогон. но ядрёная, сука, до вздёру. Молодая ишшо...

-  Брага, что ли?..

Содержимое конфисковали вместе с бадьёй, "выливать". Противиться хозяин не стал, а то ведь составят акт, что работников хотел нанять, вот и браги наготовил, а работники в доме - это... кулак! Мужик долго смотрел вслед "рейдерам", где они выльют брагу, но так и не дождался, комиссия свернула в проулок.

Эх, времена были! Свои выстрелы мужик-солдат ещё не забыл, бабы помнят наставленные на них ружья, да нет-нет и хлопнет где-то, ведь винтовок по домам было ещё много. Поэтому ходили и оглядывались. И вот коммунист Семён Плашкин подходит, нет, почти подбегает к своему дому, под мышкой бултыхается бадья: брагу можно хоть вылить, хоть выпить, а хорошая специальная бадья под керосин - дело в хозяйстве завидное. У него иконы утащили - ну так бадью тогда возьмёт...

Таисья возилась у печи, как вдруг послышался торопливый, оглушительный стук в ворота. Она выбежала на крыльцо, отирая мокрые руки о фартук.

- Открывай быстря! Быстря открывай, Таисья!..

Не было такого. Таисья метнулась к воротам, и тут раздался оглушительный выстрел. Ноги подкосились, она повалилась на колени:
- Убили! Ой, матушки... Уби-и-лиии...

Она шагнула на коленках, открыла ворота. Семён ввалился, переступил через Таисью, прижимая к груди треклятую бадью, всю в пене: брага согрелась под мышкой, взболталась - и выстрелила чуть ли не громче винтовки, вышибла притёртую свою пробку, которая, верно, улетела куда-нибудь к соседям...

- Таисья, ты чё тут блажишь? Давай посуду какую ни что, корчажку, четверти где-то были...

Пока жена искала посуду, Семён расположился за столом в красном углу, налил и выпил стакан конфискованной браги: нет, молодая ещё, а под самогон как раз была...

- Я ведь думала, тебя убили!

- Час еще не мой, не мой ещё час...

(Спустя немного лет, матрос Семён Плашкин поедет на родину, в Сылву, отметить там с друзьями Николин день, 22 мая, полезет купаться ("Да кому вы говорите?! - Тут воды-то по пояс, а я все моря прошёл..."). И утонет.