Совесть

Сергей никак не мог заснуть. Мысли, воспоминания, раздумья крутились в голове, никак не давая уснуть.
– Ну что ты всё не спишь? — без злости, жалея мужа, спросила Нина. — Не завтра же ещё операция. Что ты всё мучаешься? Ложись отдохни.
– Легко сказать. Ведь не кого-нибудь буду оперировать. Ответственность вдвойне. Да и операция сложная, — ответил Сергей, всё-таки ложась спать.
Нина понимала, как сейчас нелегко мужу. Она переживала и за мужа, и за своего отца, которому и предстояла операция.
– А ты забудь, что это отец. Что он у тебя — первый? Ты же столько операций сделал.
– Да вот никак из головы не выходит. Ты же знаешь его характер.
– Характер. А у самого? Как два петуха, только подраться осталось. У тебя у самого такой же характер. Но он же тебе доверился! Знает ведь, что у тебя руки золотые. И вообще, как бы вы не спорили, он всегда всем говорил, что ты лучший хирург. Так что успокойся и ложись. Тебе завтра рано вставать.
Всё равно Сергею плохо спалось.
«Да, доверился только мне. Не этому хвастуну Игорю, а мне, — думал Сергей. — Права Нинка: надо успокоиться, забыть, что он твой тесть, хотя бы уснёшь так».
***

На следующий день — пока делал обход — Сергей на время забылся. Но стоило вернуться в кабинет, как мысли снова не дали сосредоточиться.
Да, тесть. Отец его жены. Да, он благодарен ему за жену: хорошая, добрая, хозяйственная — хорошую дочь вырастили его тесть с тёщей. Да, благодарен, что когда-то тесть вытащил его из маленького провинциального городка, устроил в известную клинику. Как он стремился вырваться из простой провинциальной больницы. Он хирург, про которого потом будут говорить — «золотые руки» и работает в такой больнице. Да и там он никому не отказывал в помощи в любое время дня и ночи, но, как он считал, не его это уровень, не его!
Повезло встретить Нину. Дочка большого человека в области. Её отец занимал тогда высокий пост. К зятю отнёсся благосклонно, но не верил, всю жизнь не верил, что он любит Нину, что по любви на ней женился, а не из-за его должности и связей. И никак не хотел помочь перебраться в областной центр. Целый год Нине пришлось уговаривать отца. Да и потом, со своими связями мог же устроить в Научный институт. Нет же и здесь упёрся: «Пусть поработает в обычной больнице, себя покажет». А там — в провинции — он что, себя не показал? И так всю жизнь. Всю жизнь упрекал, не доверял.
«Ну, может и не было большой любви у него к Нине, но не из-за его должности, не из-за его дачи, квартиры или ещё каких-то ценностей он на ней женился. Нет», — оправдывал себя Сергей.
Да, Нина не была большой любовью его жизни.
«Да и не такая уж и красавица она, зато хозяйственная, деловая, хваткая — то, что нужно», — думал сейчас Сергей.
А дача какая у тестя с тёщей! Место живописное — хоть картины пиши. А воздух — самый лучший воздух для здоровья, так бы и отдыхал там постоянно. Но нет, из-за его характера и сюда теперь не приедешь. Всё смотрит косо.
Дача очень нравилась Сергею. Он надеялся, что тесть оставит её Нине. Сыновьям зачем. Один сын далеко — у него свой медицинский центр. И машина, и квартиры, и дача есть. Другой на Дальнем Востоке — океанологом стал, ему кроме океана ничего не надо, и жену себе под стать нашёл — оба на океане помешаны. Они оба уже давно отказались от наследства.
И квартира у тестя хорошая — большая. «Мои хоромы», — как любил тесть говорить. «Вот — любил. Уже в прошедшем времени о нём говоришь», — сам себя упрекнул Сергей. Мы бы с Нинкой туда перебрались, а эту дочери бы оставили. Тёща женщина спокойная, кроткая какая-то, с ней проще.
Даже за внучку свою не мог похлопотать. В институт бы приняли незамедлительно — всё-таки такой дед. А он и тут упёрся. Сама, мол, должна. Вечно за неё упрёки слышу — мол, вырастили избалованной эгоисткой. Да, дочь может и испортил, я сам за воспитание, так сказать, взялся, моя работа. Ну, даже если так. Ну, виноват. Но внучка же. Сын-то вырос что надо, в жену пошёл. Сам решил в Суворовское училище идти, военным хочет стать. Вот им дед гордится — всё, мол, сам делал. Ну, мужик же будущий, естественно, сам должен всего добиваться. Ну, а я, что же, не сам всего добился? Я, в отличие от Игоря, лечу людей не из коростных целей, а помочь хочу людям. А он всё не доволен мной.
В дверь постучали, и вошёл Игорь, коллега Сергея и муж его дочери.
– Ну, что ты всё мучаешься. Человек он больной, два инфаркта уже перенёс. Ну, ты же опытный. Можешь ведь сделать так, что никто и не узнает. Человек в возрасте, не перенёс операции. Ну, и всё. Никто не будет докапываться — что и как. Тем более, ты не абы кто, а ведущий хирург. Сделал, мол, что мог, — уговаривал Сергея Игорь.
Сергей, по правде сказать, и сам думал: может и правда, может прав Игорь? Все проблемы с плеч. Боязно конечно. Да и этот Игорь. Хотя и зять, но уж больно скользкий тип. Нашла себе дочка мужа.
– Ну, что? Завтра консилиум ещё раз собирается. Давай решай. Слушай, не мучай себя, — снова принялся за старую песню Игорь.
– Слушай, давай сейчас не будем. Операция не завтра, — ответил Сергей. Ему очень сейчас хотелось, чтобы Игорь ушёл отсюда.
– Ну, ладно, ты решай. Я пока пойду. Но смотри, подумай хорошенько.
И надо же было такому случиться. Тестю срочно потребовалась операция. И вроде нет противопоказаний для неё. Да, сложная. Но он уже делал такие. Да и тестю она очень нужна.
– Как ты можешь? Ты же врач! — шёпотом, сам себя корил Сергей — Ты же клятву давал.
Да, врач. Да, опытный, ведущий хирург, но тут такое.
– Какое-то, прямо, раздвоение, — опять сам себе сказал Сергей.
 «Ладно, надо уже забыть. Завтра будет сложный день. А пока спать. Совесть твоя чиста, — сам себя успокоил Сергей. И с горечью добавил: — Пока ещё чиста».
Несмотря на все эти раздумья, Сергей всё-таки заснул.
***

– Ну что, надо готовиться к операции, — сказал Игорь, входя к Сергею в кабинет.
– Я уже иду, — как-то недовольно и тревожно ответил Сергей.
– Ну, ты же понимаешь всю ситуацию. Сам поразмышляй. Ну? — не унимался Игорь. — Он же тебя в ежовых рукавицах теперь держит постоянно. Дышать хоть даёт, — усмехнулся Игорь. — Он же тебе простить не может Женьку эту. Вздохнёшь с облегчением и можешь хоть к Женьке, хоть к Маньке уйти. Пойми ты, свободным ведь будешь.
Да, Женька. Думал — наконец-то любовь встретил. Девчонка правда совсем, но красивая, умная. Прямо так за него и ухватилась. Голову первый раз потерял. Чувства такие нахлынули, каких ещё не видывал. Но нет, ей я был не нужен. Старик для неё, зато с именем и деньгами, на это и рассчитывала. А тесть, узнав, дочке рассказывать не стал, но и меня не пожалел. Да, держит теперь, вспоминает мне эту историю, когда надо и не надо.
– Слушай, Игорь, давай оставим этот разговор. Дай мне просто сосредоточиться. Мне нужно идти, — ответил Сергей. Он поймал себя на мысли, что с удовольствием бы сам, своими руками придушил бы этого Игоря. В данный момент он ненавидел его как никогда, и очень упрекал себя, что когда-то позволил своей дочери выйти замуж за него, что никак не захотел препятствовать этому событию, хотя знал уже, что из себя представляет этот Игорь.
– Но ты всё равно подумай. Человек он старый, операция сложная, всякое может быть, никто и вопросов задавать не будет. А тебе, да и нам всем будет легче, — уже у двери обернувшись сказал Игорь.
– И кому это вам? — вслух проговорил Сергей, когда за Игорем закрылась дверь.
«Да никто и не будет докапываться. Да и ему ещё предстоит восстановление долгое, учитывая возраст. Мучиться будет только, да и тёще нелегко. Можно отправить в реабилитационный центр, но жить-то ему всё это время будет не легко. Облегчить его страдания? А как ты сможешь сам-то с этим жить?» — в который раз задавал себе один и тот же вопрос Сергей.
– Да, пора. Надо уже идти. Там будет видно.
***


Николай Иванович лежал в своей палате. Страха перед операцией не было: «Сколько раз уж был на волосок от гибели, и ничего — выкарабкивался. Но даже если нет в этот раз? Сколько лет уж прожил. Хорошую жизнь прожил. Дети, внуки. Сын вон каким человеком стал. Врач, клиника уже своя. Да и другой — океанолог. Ну что в этой профессии плохого? Сколько мы ещё всего не знаем про океан, сколько в нём тайн ещё хранится. Молодец! Помогает человечеству. Сам захотел стать океанологом, сам всего добился. Сам! За дочку только душа всю жизнь болела. Муж пусть и с золотыми руками. Хирург опытный, известный. Молодец, конечно, операции сложные делает и людям бескорыстно на помощь приходит, в отличие от внучкиного Игоря, но я же вижу — не любит он Нину, через неё решил в люди выйти. Не нравится, что я его не раз упрекал… Но у тебя же у самого дочь, неужели сердце за неё не болит, что такой с ней рядом? А внучка-то повторила судьбу матери, такой же муж, как и Нинке достался, — горько улыбнулся Николай Иванович — Вот ещё и с этой девчонкой Сергей закрутил роман. А дочери какого? Ты о жене-то подумал? У нас вон тоже с Полей не всегда жизнь как по маслу шла, но до такого я не доходил. Да и девчонка-то ему в дочери годится, а он… Да, Нинке не повезло, хотя вот ведь любит же его и на всё глаза закрывает».
– Николай Иванович. Пора готовиться к операции. Не переживайте. Всё будет хорошо, — сказала входящая в палату молодая медсестра.
– Да я, дочка, и не переживаю. Отпереживался уже. Ну, готовь, если пора, — и Николай Иванович улыбнулся девушке.
«Да, а хирург он от Бога. Вот кроме него и довериться никому не хочу. Не Игорю же этому. Вот из-за дочери и взял его к себе Сергей, только из-за неё и терпит его. Ладно, завещание у меня готово. Квартира, сбережения какие есть — всё внуку оставлю. Вот моя гордость. Будущий военный, боевой, красивый, умный парень и, что самое главное, не избалованный в отличие от сестры. Да, избаловали внучку. Что из девки получилось? Сама не захотела поступить, словечко мол за неё надо замолвить, а будет ли учиться? Нет, оставлю ей дачу, она там и не бывает совсем, Поле ездить туда уже тяжело и далековато, а внучка пусть, что хочет с этой дачей, то и делает», — подумал перед тем, как его отвезли и положили на операционный стол, Николай Иванович.
***

Часы ожидания, казалось, тянулись вечность. Нина сидела рядом с матерью, поддерживая её. Пелагея Яковлевна, хотя и держалась молодцом, но очень переживала за мужа. «Всё-таки возраст-то уже какой. Здоровье уже нет. Выдержит ли? Сергей хирург опытный, сколько операций-то сложных сделал. Но ведь в этот-то раз оперирует тестя. Сам-то небось, как переживает. Но он должен справиться, а вот как Коля? Как он-то, справиться ли?» — в который раз задавала себе один и тот же вопрос Пелагея Яковлевна.
***

Нина всё смотрела на дверь, откуда должна выйти медсестра и сказать, как всё прошло. Время шло. И вот заветная дверь открылась. Нина взяла за руку побледневшую мать.
– Операция прошла хорошо, без осложнений. Николая Ивановича перевезли в отделение реанимации, — и уже от себя, видя измученные волнением лица Нины Николаевны и Пелагеи Яковлевны, добавила: — Не волнуйтесь. Худшее уже позади. Он скоро пойдёт на поправку.
***

Игорь ждал Сергея в больничном коридоре.
– Нет, всё-таки мягкотелый ты человек, — сказал Игорь Сергею. — Нет у тебя в характере твёрдости.
– Зато у меня совесть есть! — и Сергей почувствовал, как на душе становится легче, как будто камень с души упал.
А Игорь так и остался стоять в коридоре смотря вслед уходящему Сергею.