Письмо

Небольшого роста сухонькая старушка, держась одной рукой за пуховый платок накинутый на озябшие плечи открыла дверь.

Перед ней стоял высокий мальчишка с буйной и кучерявой рыжей шевелюрой.
Все было буйным и веселым в его внешности. Длинные ресницы, оромные зеленые глаза, пух пробивавшийся на подбородке.
Но больше всего её поразил запах.
Запах свежести, весны, запах яблочного шампуня похожий на запах антоновки из её детства.
Она улыбнулась.
-Здрасьте, - выпалил он. - Саянова Юлия Ростиславовна?
-Да. Здравствуйте, это я.
Он продолжал улыбаться очень широко и так радостно словно бы собирался рассказать ей самую радостную и удивительную весть на свете.
-Вам письмо. Распишитесь пожалуйста. Ага. Вот тут где-нибудь.
Веселый мальчишка протянул ей ручку и ткнул пальцем в прямоугольное окошко на бланке.
Какой симпатичный, подумала она улыбаясь.
Она взяла у него ручку и склонившись ближе внимательно расписалась, поставив свой замечательный вензель, которым она гордилась со школы. Тогда это было очень нужно и подписи практиковали исписывая ими целые тетрадные листы. На них любовались. Ими восхищались. А теперь молодежь лишь бы как ставит закорючку и нормально им.
Мальчишка посмотрел ей в глаза, кивнул улыбаясь и пошел по лестнице вниз.
Юлия Ростиславовна, потянула на себя дверь и гул с лестничной клетки утих.
Щелкнул замок.

Письмо.
Даже удивительно.
Старушка вздохнула и пошла на маленькую тихую кухонку где уже закипал чайник. Из холодильника она достала масло и сыр, достала оставшийся кусочек батона из хлебницы и поставив все это на стол рядом, принялась мастерить себе бутерброд. .
Больше ничего и не хотелось.
Тишина прерывалась только тиканием старых танковых часов и шумом проезжающих машин.
Это были часы которые ее муж привез из Маньчжурии, где он служил несколько лет сразу после окончания войны.
Юлия Ростиславовна не торопилась открывать письмо.
Она сделала себе ароматного чаю и размешала в нем сахар, прислушиваясь к отчетливому дзинь дзинь дзинь ложечки, создающей крутящийся водоворот.

Письмо.
Оно было не похоже на те, что присылают из различных гос.учреждений с предупреждениями, угрозами или иногда с поздравлениями и купоном на что-нибудь.
Письма стали меньше летать по свету.
Наверное уже никто почти и не пишет их, не пишет на листах бумаги о том, что произошло, о том, что думалось, о своих чувствах и о чем ждали новостей.
Сейчас достаточно нажать кнопку и услышать человека или даже увидеть его, и поэтому нет нужды собираться и ехать в гости.
Ехали поделиться. Навестить и обсудить что-то что набралось.
Расспрашивали о жизни. А теперь же.. новости перестали собираться.
Можно, если очень надо, в ту же минуту набрать человеку и рассказать ему все.
Или написать.
Что же может быть в этом письме?
Она положила письмо перед собой, между прямо опиравшихся о стол рук и смотрела на конверт не отрываясь, изучая его и представляя себе что  же там может быть.
И вправду, что?
Юлия Ростиславовна отхлебнула из чашки.
Два года назад она похоронила брата.
Еще за год до того, скончалась младшая сестра.
Дети? У нее их не было. Не случилось.
Первый муж, сломавшийся и начавший пить после того, как в ДТП так нелепо погиб его отец, во время очередной ссоры ударил ее в живот, когда...
Нет. Она закрыла на мгновение глаза.
Всё прошло.
Юлия Ростиславовна ненавидела вспоминать то, что перевернуло ее жизнь.
Может быть даже сломало её.
А может быть и нет.
Племянники разъехались. Только Ирочка еще звонила и разговаривала с ней время от времени, узнавая надо ли что-нибудь и так искренне  и бодро выражавшей интерес, что Юлии Ростиславовне становилось неловко.
Она тоже когда-то была такой же.
Она звонила старикам или забегала к ним и пыталась своей бодростью и смехом залатать пустоту и желание убежать оттуда где ей задавали глупые стариковские вопросы и было слишком много... нежной грусти которую она не понимала.
И вот, теперь уже звонят и ей, и иногда забегая, стараются найти компромисс между вежливостью, заботой и желанием уйти туда, где жизнь бурлит...

Старость...
Юлия Ростиславовна медленно и внимательно поставила чашку назад, на блюдце.
Когда же она наступила, эта старость?
Как случилось так, что все ее ожидания на лучшие дни вдруг оказались позади неё?
Неужели жизнь так обманула её?
Когда однажды, встав с кровати в обычную тишину квартиры и улыбнувшись, чтобы поднять себе настроение, она поняла что уже стара, старость уже была с ней...
Но наступления её она не помнила.
Со старостью пришла грусть, и жизнь стала воспоминанием о случившемся, о том, как она была влюблена, о ссорах и о том, что все могло быть по другому...
Она вздохнула, поднялась со своего места за столом, отнесла чашку в раковину, а нетронутый бутерброд положила в блюдце и поставила в холодильник.
Потом она взяла письмо, и слушая звук своих тихих шагов, пошла в гостиную.
Идя по коридору она неожиданно для себя пошатнулась и коридор словно моргнул и стал немножко менее отчетливым и ярким. Она остановилась и вздохнула.
Старость, это медленное угасание.
Не каждому выпадает удача уйти из жизни внезапно забыв себя, так, чтобы мир исчез и больше не осталось сожалений и надежд..
А надежды были.
Надежды восстановить здоровье и в конце-концов может быть найти смысл всего что произошло.
Смысл в боли и в несчастии, смысл в постоянном движении и в чашке чая выпиваемой в тишине одиночества.
Дойдя до гостиной Юлия Ростиславовна еще раз остановилась и оглядела комнату в которой когда-то она клеила обои, вытирая лоб тыльной стороной ладони что-то выговаривая своему мужу, безрукому и ленивому Алеше...
Алеша умер так же лениво и весело как и жил и оставил её одну. И в этом была какая-то горькая несправедливость пропитавшая собой картины на стенах, те самые обои и полки с рядами книг.
Она покачала головой.
Сколько еще лет после его внезапной смерти она думала над тем, что случилось, но так ничего и не придумав оставила эти размышления и приняла свою наступившую отдельность от мира.
А сейчас она снова совсем забыла про письмо в её руке.
Вот и память постепенно оставляет её.

Что же в нем и почему она так тянет время и не хочет его открывать?
Сейчас, думала, сейчас.
Мне некуда спешить.
У меня всё время в мире, подумала старушка улыбаясь и шутя сама с собой.
Потом она медленно и осторожно, стараясь не разрушить то хрупкое ощущение когда еще ничего не болит, опустилась в старое плюшевое кресло и сидя там прямо, взялась за письмо обеими руками держа его перед собой.
Ей вдруг невыносимо захотелось разорвать его на клочки и остановить смутную неизбежность, захотелось вдруг сбросить с себя этот костюм старости и стать снова молодой, снова энергичной, но уже понявшей жизнь..
Разве она и была сейчас старостью?
Нет.
Старость случалась с ней, хотя где-то внутри себя, она чувствовала что была она самою собой, такой же как и в молодости.
И даже в детстве.
Хотя и совсем другой.
И в этом было скрыта для нее загадка, над которой она думала на прогулках, и которую ощущала во всех живущих и меняющихся людях...
Письмо в руках хрустнуло, обращаясь к ней.
Юлия Ростиславовна вскрыла конверт, и достала оттуда сложенный вдвое прямоугольный лист ослепительно белой и гладкой бумаги.
Какая замечательная бумага. Пусть же будет на ней что-нибудь по настоящему хорошее..

 Она отложила конверт на кофейный столик и медленно развернув этот лист увидела большие буквы красивой вязью почерка очень напоминавшего её собственный и ещё чей-то до боли знакомый и родной но никак не могла она понять, чей.
Но как только пробовала она начать читать, слова расплывались перед ней достигая волнами её дрожащих пальцев.
Юлия Ростиславовна пригляделась крепче.
Написанные на бумаге строчки стали различимы и отчетливы,но оставались все так же,хоть и казались большими и ясными, удивительно неуловимыми для её глаз.
Она вздохнула. Старость беспомощна.
Даже глазам её нужны костыли.
Взяв на нос очки висевшее у нее на нагрудном кармане, она снова вгляделась в написанное но и тогда к ее недоумению не стали они яснее, а только вдруг почудился ей откуда-то снова аромат антоновки из её детства и строчки письма вдруг стали снова отчетливы и понятны.
Пришло время прочитать их.

Там...
Там было написано то окончательное понимание которое она искала.
Ей нельзя было никак прочитать это в словах,  но она читала и читала и не могла уже остановиться, превращаясь во что-то легкое и светлое и  волнуясь от того, что начало жизни так близко..

Слезы текли из её глаз, благодарностью за то, что наконец-то понимает она все "зачем" её жизни и ещё от того, что в наступающем понимании этом есть самое великое утешение... в то время как ослепительная белизна письма всё увеличивалась и вот уже незаметно и ласково она приблизилась, прикоснувшись к ней так, как касалась Юлечки в детстве её мать и заполнив комнату белым- белым светом.
И свет этот, став сначала её миром, потом поглотил и всё её существо, вместе с тем забрав у нее и старость и всё вообще время на свете , оставив только сам значительный смысл написанного там окончания жизни...


.. Соседка Глаша, идя устало домой с работы и поднимаясь по лестнице еще в пролете, взглянув вверх, увидела руку до запястья, из двери Юлии Ростиславовны, и узнав, холодея от мысли о напоминании близости смерти, по этой маленькой сухой ладони хозяйку квартиры, она застыла на мгновение, для того чтобы отчетливо понять, что она видит.
-О, господи, прошептала она ужаснувшись, - что же это? И закричав что было сил, - Юлия, Юлия Ростиславовна, что с вами!, - подбежала к распахнутым дверям, где на боку, почти в самых дверях, положив голову на вытянутую вверх руку и подогнув ноги в коленях, всё ещё чему-то улыбаясь, лежала маленькая, сухонькая старушка, прижимая к груди нераспечатанное письмо...

*******


Автор Иллюстрации
Художник Александр Максович Шилов